Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

POV Рикардия

      Моей наградой за победу в пёсьих гонках стал Гурвин. Глядя, как мы переглядываемся за столом, отец нехотя разрешил ему остаться на несколько дней во дворце. И, дрожащими от жадности пальцами пересчитав полученные от Вырвина монетки, я уверилась, что счастье всё-таки есть.       Первые дни, забыв о погибших родителях и угнетаемом орками народе, я бессовестно купалась в славе. Меня зауважали охранники. Даже нелюдимый повар отправил поздравление, выложив на холодце укропом мордочку пса с глазами-маслинами. Альфа чуть ли не в стихах восхваляла моё мастерство. Брана плакала от счастья и уверяла, что не надеялась дожить до столь ярких побед. Честно говоря, я слегка забылась. Перестала напоминать себе о том, что во дворце Рыча Потрошителя мне нельзя расслабляться. Погружалась всё глубже в трясину несбыточных желаний. Пока отец не сказал, что собирается устроить жестокую облаву на эльфов и их союзников. Выставив на продажу Лейна и Кларка. Как приманку.       После такого трудно наслаждаться минутным триумфом. Пришлось опомниться и вернуться в реальность. И для начала я решила съездить в королевство Тарика. Посмотреть, что там и как. Если дракон не сможет превратиться и взлететь, план придётся менять. Для этого мне необходимо изучить дорогу, город и невольничий рынок, на котором выставят эльфов. Хорошо бы ещё наткнуться на занимающихся тем же горе-спасателей. И предупредить их о ловушке. Но увы, я не смогла отказать Гурвину. А с ним у меня нет возможности завести новые знакомства. Он и в гарем-то меня не отпускает. И о плане не знает. Догадывается, конечно. Вернее, в чём-то подозревает. Даже сейчас не отстаёт.       — Что ты затеваешь? Собираешься устроить побег эльфам? Здесь, по дороге в королевство Тарика? Бесполезно, Рика. Псы догонят.       Я с досадой уставилась на беспокойного супруга. Мне и помечтать нельзя? Разве ему не будет лучше, если я отпущу своих страдающих красавцев в далёкие леса?       — Ни разу не была в королевстве Тарика. Не терпится посмотреть на рынок.       Я увильнула от прямого ответа. Не хочу ему врать. Но и правду сказать не могу. Всё-таки Гурвин — сын Рыча Потрошителя. Нет, отцу он не выдаст. А вот устроить ловушку для ненавистных соперников…       — Давай наперегонки? — предложила я, потрепав опасливо поглядывающего на величественно шагающего чёрного зверя Призрака. — Хочу посмотреть, насколько окреп мой щеночек.       — Рановато ему тягаться с взрослым боевым псом, — отмахнулся Гурвин. — Только расстроишься.       — Тогда остановимся у того озерка? Мы ведь никуда не торопимся.       Сев в траву, я с удовольствием проследила за тем, как озирающийся Призрак подбирается ближе. Теперь можно не бояться, что пёс бросит меня и умчится домой. Обормота, чтобы не мешался в городе, заперли на псарне. И тут очень спокойно. Хорошо.       — О чём ты думаешь, когда так улыбаешься? — усаживаясь рядом, и прижимая меня к себе, спросил Гурвин.       — О том, как мне повезло. У меня очень странная семья. Зато есть ты, Брана. И Призрак. И я очень счастлива, правда. Да, в этом мире много всего страшного, но пока вы все со мной…       От его поцелуя приятно закружилась голова. Наблюдающие за нами псы озадаченно переглянулись, не понимая, что происходит с их странными хозяевами.       — Всё хотела спросить, где ты этому научился, — озадаченно заметила я, ложась в траву и стряхивая свалившегося от моего движения жучка.       — Тебе не понравится ответ, — невесело протянул Гурвин.       — Просто у орков всякие там нежности глубоко презираются.       — Когда я вёл себя как орк, ты пробила мне голову!       — Белая Слива, да? Только не говори, что ты специально ходил туда, чтобы научиться!       — Когда бы я успел? Это так... ошибки юности. Когда во второй раз вернулся в город, Рорум к себе позвал. И нет, не в то заведение. В другое. Я ведь думал, что никогда не женюсь. Ну и...       — Брана говорит, что оборотни страшно заразные, — мстительно заметила я.       — Это было очень давно! Я с самого детства ничем не болел. Я верный. И я очень тебя люблю.       Уставшие наблюдать за нашими нежностями псы затеяли драку, а затем принялись забегать в озеро, смешно вскидывая огромные лапы, и стремительно прыгая к берегу, чтобы, добежав до нас, отряхнуться и забрызгать водой. Заразившись от моего щенка, чёрный не уступал ему в игривости, и нам пришлось искупаться, так как вздумавшие ловить мышей зверюги чуть не засыпали нас разлетающейся во всей стороны землёй.       Это была чудесная прогулка. Мы целовались как сумасшедшие, и я напрочь забыла, зачем собиралась в королевство Тарика. Пока не увидела очередных жертв орочьего произвола. Тощих скованных пленников, равнодушных к зевакам и выкрикам продавцов.       Город мне не понравился. Слишком много стражей. Вооружённые до зубов орки подозрительно вглядывались в прохожих и вели себя совершенно не так, как недалёкая дворцовая охрана. Они охотились. И нам пришлось раскрыть свои личности, чтобы не переместиться в темницу. То есть, показать наши татуировки, подтверждающие принадлежность к семье.       В общем, чем больше я гуляла по королевству Тарика, тем яснее осознавала, что отсюда не сбежит ни один эльф. Вон в башне устанавливают какой-то массивный арбалет. Даже для дракона сгодится. В переулке допрашивают пойманного чужака-оборотня. Горожане при виде стражников снимают шляпы, демонстрируя отсутствие эльфийской заострённости ушей.       — Поехали домой, — разочарованно попросила я.       Ни по пути, ни на рынке устроить побег не выйдет. Более того. Гурвин то и дело сверлит меня крайне подозрительным взглядом. Кажется после этой поездки он больше ни на секунду не выпустит меня из виду. И я бы оскорбилась, если бы не понимала, что он делает это из благих намерений. Опасается, что я по уши вляпаюсь в неприятности. Из которых меня не сможет вытащить даже родной сын Рыча Потрошителя.       — Отец, я ездила сегодня в королевство Тарика, и рынок там очень хорош, — понимая, что соглядатаи скорее всего уже доложили о нашей прогулке, прямо сообщила я. — Но ты ведь не собираешься на самом деле продать моих мужей?       — Продать? Слишком ценный товар, косточка, чтобы так просто его продавать. Ты можешь играть с ними сколько захочешь. Они твои.       — И когда мы повезём их на рынок?       — Лучше через неделю, — неожиданно вмешался дядюшка Шран. — Мы ведь хотим собрать всех выживших врагов. Новости должны разойтись как можно дальше. По всем королевствам. А для этого потребуется время.       — Ты прав, — одобряюще ткнув брата костью, согласился Рыч. — Раздавим этих тварей сразу. Не придётся выслеживать их по одному. Представьте себе, несколько недель назад из Гильдии Воров пропала исполнительница. Её долго искали. И нашли. В лесу. В компании мёртвых эльфов. На нашей земле!       — Они собирались что-то украсть? — недогадливо уточнил Вырвин.       — Скорее, кого-то, — растерянно пробормотал Шран.       Стало немного понятней, почему Рыч Потрошитель решил устроить облаву. Хочет выманить тех, кто всё затеял. Даже для меня очевидно, что убитые эльфы и воровка — всего лишь марионетки. Притом мёртвые. А мёртвые, как известно, всегда выслушают, но полезной информацией не поделятся. Отцу нужны живые пленники. Для допроса.       — Рикардия, ты в последнее время всё больше и больше меня удивляешь, — многозначительно произнёс отец, оборвав мои размышления. — О чём ты так задумалась?       Я и сама прекрасно понимала, что отхожу от образа беспутной принцессы дальше и дальше. Рычу это не нравится? Неужели придется снова корчить из себя невыносимую дикарку? Честно говоря, я немного устала. Мне даже не хочется бить отца по лицу. Тяжело быть шутом. Отчасти потому, что теперь на меня смотрят не только орки. Ещё и Гурвин.       Дверца моей золотой клетки захлопнулась. И выхода нет. Мне слишком страшно сбегать. Я боюсь потерять поддержку мужа. И его самого. Я не могу присоединиться к эльфам. Потому, что я — принцесса Рикардия, приёмыш Рыча Потрошителя. Убийца наложников и уродливое чудовище со шрамом от драконьего пламени. Сомневаюсь, что Лейн убедит свой народ в том, что я — добрая спасительница и невинная душенька. Даже если ему поможет Кларк, сочувствие ко мне иссякнет, когда взбешённый отец направит всех своих псов по нашим следам. Он наверняка будет требовать, чтобы меня выдали ему. В обмен на ту же Лейлис. Или другую пленницу. Кто от такого откажется? Если не с орками и не с эльфами, то с кем? С кем я останусь? Одна?       Рано или поздно жизнь под пристальными взглядами орков превратится в кошмар. Но мой самый страшный кошмар это воспоминание о предыдущей жизни. Мой безответный крик о помощи. Горькая одинокая смерть в темноте. Разве тот печальный опыт не должен меня чему-то научить? Я отказалась от своего народа, от дроу, и заслужила ужасную гибель. Если попытаюсь сбежать от орков… всё повторится?       — Куда ты идёшь?       Бдительный муж тут как тут. Только свернула к гарему, так вот он. Делать ему, что ли, нечего?       — Я так сытно поужинала, так что нужно прогуляться перед сном. Как раз хотела тебя позвать. Одной-то страшно в темноте ходить.       — А то, что ты к гарему свернула, так это по привычке, — на удивление спокойно «догадался» Гурвин.       — Ага.       — Может, уедем отсюда? На время охоты. Если отец разрешит. Ты потом поймёшь, что так лучше.       — Это ведь мой гарем, — отвернувшись, напомнила я. — Кто за них в ответе? За их жизни. За их судьбы. Я не могу всех бросить. Никогда себе не прощу.       — Так и знал, что будет непросто. Ладно. На сегодня хватит разборок. Пошли спать. Завтра продолжишь коварные планы строить.       Пришлось послушаться. Как продолжать спорить, когда тебя перекидывают через плечо и тащат в спальню? Опять орочья кровушка взыграла. Дикарь проснулся. И жаждет плотских утех.       Честно говоря, немного неловко, что когда-то это тело принадлежало настоящей принцессе. Знала бы она, что с ней вытворяет враг её детства... с ума бы, наверное, сошла от злости. В общем из-за того, что во мне внезапно проснулась совесть, я притворилась уснувшей. И открыла глаза лишь когда Гурвин наконец-то перестал ворочаться. Спящие люди... и нелюди выглядят такими безобидными. Забавными. Я чуть не захлебнулась в накатившей нежности и еле удержалась, чтобы не зацеловать собственного мужа. Только разбужу. Он чутко спит. Вскакивает при малейшем подозрительном шорохе. А еще чудовищно храпит, если переворачивается на спину. Но даже это кажется забавным. С непривычки.       Чтобы не подвергаться искушению, я осторожно повернула голову к окну.       С тех пор как мы переселились на второй этаж, можно не беспокоиться о том, что переживающие за меня охранники бдительно заглядывают в спальню, проверяя не подвергаюсь ли я удушению со стороны ревнивого супруга. Где они были после свадьбы? Неужели никто не верил в то, что Гурвин решится на столь рискованный шаг? После победы в гонках моё положение наконец-то изменилось? Орки примут меня как равную? Или... отец что-то подозревает и приказывает следить за мной строже?       На освещённом луной полу танцевали неестественно огромные тени собравшихся на стекле мотыльков. Сегодня полнолуние? Идеальное время для замены тела. Когда-то я с отчаяния собиралась переселиться в замороженного эльфа. Но богиня Солнца почему-то выбрала не меня. Хотя я была совсем близко. В нескольких шагах. Я тоже хотела жить. Я бы с радостью боролась с орками, будь у меня для этого силы. Помогала бы тем, кто страдает от их произвола. Подружилась бы с эльфами. Ради этого стала бы вегетарианкой.       И да. Один только взгляд на спящего Гурвина заставит меня передумать.       Возможно именно мои крамольные мысли призвали то, о чём не следовало забывать. Тени мотыльков закружились, сплетаясь в тёмное платье, и по отсутствию головы я сразу догадалась, что с этой ночной гостьей мы уже встречались.       И предчувствие какое-то... нехорошее.