Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

POV: Кларк

      Я намеренно изнурял себя работой. Чтобы не думать, лежа в темноте, чтобы не видеть сны. Засыпая, я становился канцлером империи. Немолодым, но видным человеком, внушающим уважение и трепет. Идеалом для подражания. Тем, от чьего слова зависят чужие жизни.       Я решал вопросы Вселенского масштаба, ужинал с Мадлен и детьми. Мы задумывались о третьем. О мальчике. Я любил своих маленьких принцесс, но разве моей империи не нужен достойный наследник?       Вернувшись с рынка невольников, я как можно удобней устроился на жестком тюфяке и закрыл глаза в полной уверенности в том, что мне ничего не грозит. Я слишком устал, чтобы изводиться прошлым. Вчера мы волокли в болото усыпленного зельем полузмея, сегодня продали кентавра работать в поле. Принцесса заботится даже о тех, кто этого не заслуживает. Мерзавец разнес всю комнату и коридор, чуть не сломал мне ребра, несколько раз ухитрялся вырываться и убегать. Ловили ли мы его? Нет. Зачем? Для этого есть орочьи псы. Сбежались со всей округи. Когда кентавра вернули во второй раз, окончательно раздосадованная Рикардия согласилась-таки его продать, но лично беседовала с каждым покупателем, чтобы убедиться, что он не садист и не извращенец.       Даже сомкнув веки, вижу ее чуть встревоженные серые глаза. Она по-своему привлекательна. Никогда не жалуется, добивается своих целей, не боится препятствий, не навязывается. Она уверена в себе, но считается с чужим мнением. Даже в нашем мире такие женщины встречаются редко. И нет, я ни капли в нее не влюблен.       С той ночи в лесном доме Рикардия успешно воздвигла между нами новую стену. Она научилась абстрагироваться от моих прикосновений. Теперь я могу поцеловать ее в шею с тем же успехом, что и комар. Так же равнодушно отмахнется. Если не в настроении — с легким раздражением. Ладно, обдумаю это завтра. Слишком хочется спать.       Я забылся, но ненадолго. Увидев четырехкрылую светящуюся фигуру, я понял, что всё-таки сплю. И что вижу очень странный сон. Где Мадлен? Дети? Где император и гнусный Ханц, вечно строящий козни?       — Я пришла, чтобы извиниться, — негромко произнесла незнакомка. Какие у нее длинные волосы. До самых пяток, едва касающихся пола. Лицо почему-то не могу разглядеть. Силуэт — смутно. Но голос женский. И очень печальный.       Я огляделся, полагая, что вот-вот начнется продолжение сна. Но ничего не происходило. Странная особо смотрела, судя по всему, на меня. И чего-то ждала. Вопроса, кто она такая? Нет, не интересно. Я слишком вымотан тяжелым днем.       — Ты меня не знаешь, но я давно за тобой наблюдала, — смирившись с моим равнодушием, неловко пояснила крылатая особа. — Ведь это я виновата в том, что с тобой случилось. Ты появился в нашем мире давно. Около ста лет назад. Крошечная, никому не заметная частичка жизни, затерянная в звездном небе. Я думала, что рано или поздно за тобой кто-то прилетит. Или ты сам исчезнешь. Но прошло больше человеческого срока жизни. И я поняла, что ты так и останешься там, холодном безвоздушном пространстве среди звезд. Навсегда. Перед тем как рассеять свое сознание, я захотела вернуть тебя к жизни. Узнать, кто ты. И почему так долго находишься там совсем один.       Она вздохнула и затихла, ненадолго задумавшись о чем-то своем.       — Я совершила огромную ошибку, — виновато признала незнакомка. — Сестра почувствовала мою магию. И напала. Пока мы сражались, ты упал. И умер.       — Кто ты такая? — наконец-то я задал тот вопрос, который она так ждала в самом начале.       — Иф. Люди прозвали меня Солнцем.       — Богиней Солнца, — оценив скромность собеседницы, уточнил я. — Так значит по твоей милости…       И только тут до меня дошло то, что я не воспринял всерьез. Я не сразу попал в этот мир? До этого я ждал спасателей больше ста лет? Я бы мог возмутиться тому, что мне устроили настолько жесткую посадку, но… сколько бы еще я продержался в искусственном сне? Спасательные капсулы не рассчитаны на столь долгое пребывание в открытом космосе. Их маячок ежеминутно отправляет сигнал бедствия. Его не используют только в одном случае. Если не хотят, чтобы пассажир был обнаружен. И, честно говоря, я бы предпочел бы плен у граанцев. Спасибо, верные телохранители. Надеюсь, вы умирали долго и мучительно.       — Да, люди называют нас богинями. И не только люди. Изначально мы с сестрой собирались вместе позаботиться об этом мире. Но Луна передумала. Зависть плохой советчик. Она захотела остаться единственной. И теперь мне приходится постоянно скрываться. Моя сила ослабевает. Однако я все еще могу попытаться искупить свою вину. Чем я могу тебе помочь?       — Отправь обратно в мой мир. И желательно в собственном теле, — ни на что не надеясь, произнес я. Это то, что мне действительно нужно. Забыл уточнить про время! Что там делать спустя сто лет? Знакомиться с правнуками?       — К сожалению, это невозможно. Я не знаю, как ты здесь появился. И откуда. Я ни разу не видела жизнь так далеко от земли.       — Звездолет тоже нельзя, да? А что вы, богини, вообще можете? Предсказывать по ладони будущее? Загадки загадывать? Представлять, что вы некто, способный управлять чужими судьбами? Вы вообще здесь нужны? Кому? Кто тебя звал? Зачем ты пришла? Извиниться? Извиниться, да? Мертвые, видишь ли, не прощают. Не перед тем извиняешься. Тот, кого ты убила, гниет в пещере. Во что ты меня превратила? Я не эльф. И не человек. Живой мертвец. Ты этим довольна?       — Ты не прав, — на удивление спокойно ответила Иф, проигнорировав мои крики. — Ты не прав, называя меня богиней. Я человек, который обрел жизнь вне слабой телесной оболочки. Мне далеко до всемогущества. Но я умею исцелять болезни, наделять способностями. Я могу сделать тебя правителем этого мира. Если ты осмелишься выступить против сестры. Против Луны.       Она меня за дурака держит? Обещает власть, чтобы втянуть в разборки между богинями? Наивно думать, что я на такое куплюсь.       — Спасибо, что рассказали о прошлом, — тщательно подобрав слова, чтобы не скатиться до бесполезных обвинений в убийстве, сухо произнес я. — Насчет будущего как-нибудь сам разберусь. Но просьба действительно есть. Придете, если мне понадобится чья-нибудь помощь?       — Да. Просто назови мое имя.       — Иф? — на память я не жалуюсь.       Она кивнула.       Кто объяснит, зачем мне союз с богиней, которая сама за себя постоять не может? Жаль, что я никак не смогу подружиться с ее сестрицей. Та всегда будет на стороне своих детишек. А мне придется играть перед ними роль шута или усердно прислуживать.       Крылатая особа исчезла, а я остался наедине со своими кошмарами. Потому, что моя жена, мои дети, друзья, наш император… мертвы.       — Эй, граанцы! Я отдам вам печать, забирайте! Она в часах! Я научу открывать механизм!       Разумеется, моя отчаянная попытка вырваться из этой реальности была совершенно напрасной.       Не помню, когда в последний раз плакал. Возможно, в детстве. Считается, что мужчинам стыдно выражать свою слабость, но здесь, в темноте, меня никто не видел. И, надеюсь, не слышал. Потому, что гарем опустел. Мы проделали колоссальную работу.       Лун устроился на работу в гильдию воров и присматривает за стариком-фениксом, вместо которого мы вынесли оркам кучку пепла, удивляясь, что из него никто не возрождается. Остались только те, от кого слишком сложно избавиться. Ворч — сын Браны. Тролль — родственник повара. Гоблин с откушенным носом, перед которым чувствует вину Рикардия, мерзавец-дроу, дракон и Лейн. Не знаю, слышал ли кто мои стенания. Утром никто ничего не спрашивал. Я проснулся совершенно разбитым и долго лежал в кровати, игнорируя призыв на завтрак. Я рыдал без слез, но глаза болели так, будто в них бросили горсть песка.       — И что это такое? — заглянув в комнату, полюбопытствовал Лейн, озадаченный тем, что я пропустил утреннюю тренировку. — Покажи-ка росток.       — Я не болен, — закрывшись рукой, опустошенно произнес я. — С этим телом все в порядке.       — Что странно, учитывая сколько времени ты пролежал в льдине. Ладно. Раз не голоден и не болен, отдыхай.       Удивительно, что он проявил ко мне такое понимание. Обычно эльф сразу после завтрака забирается на ветку. Разговорить его ни разу не вышло. Зато учитель из него превосходный. Лейн невероятно терпелив, много знает о мире, пунктуален. Зря я поначалу так брезгливо отнесся к его внешнему виду. Он гораздо мужественнее многих моих знакомых. Давно умерших. От старости.       Мысли не давали мне покоя, но я заставил себя подняться, умыться. Съел обед, проигнорировав недоумение тролля, привыкшего к тому, что я расхваливаю его готовку.       — Кларк, у вас живот болит? — осторожно полюбопытствовал Ворч.       Кажется, ночью он всё-таки что-то услышал. Подумав о репутации, я утомленно кивнул. Пусть считают, что я заболел. Причина моего необычного поведения покажется им бредом больного.       Чтобы хоть как-то вытянуть себя из этого ужасного состояния, я занялся тяжелой работой. Давно хотел сделать во дворе несколько лавочек. Мне даже инструменты дают. Разумеется, на время. Когда что-то делаешь, проще отгонять унылые мыслишки. Потом, когда смотришь на результат, настроение поднимается. Жаль, что не всегда.       Я бы мог попросить у своего учителя суровую тренировку, но совершенно не хотелось сражаться. В таком состоянии я пробыл весь день. До прихода принцессы.       — Лейн сказал, что ты сам на себя не похож, — разглядывая меня, задумчиво произнесла Рикардия. — Что с тобой произошло?       — Этой ночью для меня умерло несколько поколений, — опустошенно ответил я. Объяснять нет смысла. Какая разница, что она подумает.       — Кларк, ты для нас очень важен. Если что-то случилось — просто скажи. Я постараюсь тебе помочь.       Меня затошнило от просящейся фразочки «мне никто не может помочь». Как я до этого докатился?       — Ты должен вытащить отсюда Лейна, — подойдя вплотную, тихо произнесла Рикардия. — Потом что хочешь делай. Хоть росток себе вырывай. Но до этого придется втянуть сопли и потрудиться.       — Я ведь тоже живой, принцесса.       Удивительно, но даже когда я раздраженно огрызнулся, ее высочество не обратила на это внимание.       — Верно. Живой. И раз уж тебе досталось такое тело, будь добр, хорошенько о нем позаботься. Сегодня, так и быть, отдыхай. Но завтра вернись, пожалуйста, к тренировкам. Из-за вас, мужей-дармоедов, у меня связаны руки. Ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу от вас избавиться!       — Ну так убейте нас, принцесса.       — Вот ты какой настоящий? — помолчав, произнесла Рикардия. — Ладно. Устроим сеанс психотерапии. У тебя есть то, что дает силы двигаться дальше? Что-то вдохновляющее. Мечта. Разве ты не хочешь стать свободным? Вырваться отсюда? Увидеть весь этот мир и найти в нем свой уголок. То, что действительно тебе подходит.       — У меня больше ничего нет. Ничего не хочу. Мне все равно.       Она сердито сдвинула брови и стала чаще постукивать рукоятью плети по ладони.       — Ясно, — наконец припечатала принцесса. — Придется кое-что тебе показать. Иди за мной.       Ненавижу псов. Призрак хотя бы не так сильно пахнет. Зато сейчас, превращаясь во взрослого самца, сильно линяет. Я спустился в траву и понял, что весь в шерсти. Еле отплевался. И зачем тащиться в такую даль?       — Это Сидгорд, — с каким-то неожиданно особым чувством произнесла принцесса. — Таких королевств очень много. Посмотри на него.       Ничего оригинального я не увидел. Разрушенные дома, растущая на крышах трава, заросшие дороги, обломки какой-то статуи. Заметив крыло, я понял, кого изобразили горожане. Ту, что не смогла их спасти. И убила меня.       — Люди убегали и прятались в лесах у эльфов. Бежали к морю, бились за места на кораблях. Все, кто не успел, погибли. Этот мир разрушен. Орки умеют только уничтожать. Унижать. Убивать. Рано или поздно ты поймешь, что я чувствую. По крайней мере я очень на это надеюсь.       Она заставила меня ходить по домам, и от этого действительно стало легче. Глядя на пустующие, покрывающиеся мхом стулья вокруг обеденных столов, на заботливо расставленные неразворованные безделушки, оплетенную паутиной колыбель, семейный портрет с выколотыми глазами, я понял, что мое горе по сравнению с трагедией этого мира ничтожно. Я не хотел представлять, как орки рыщут по улицам, вырезая жителей, но мне рассказали об этом печально выглядывающие из травы человеческие черепа. Обгрызенные псами кости непогребенных мертвецов. Безголовое тельце тряпичной детской игрушки.       — Думаешь, это уже закончилось и давно позади? — проследив за моим взглядом и невольно вздрогнув, спросила Рикардия. — Нет. Орки продолжают устраивать бойни. Травят выживших псами. Издеваются над пленниками. Вокруг места их обитания — безжизненная пустота. Похоже, богиня Луны возненавидела этот мир.       — Давно слышу про ту силу, которая якобы должна всех спасти. Но я ее не чувствую!       — А должен. Ты — главный герой. Я не прошу тебя спасать этот мир. Сама знаю, каково это, получить новое тело со странными способностями. Но пока ты не вытащишь из орочьих лап Лейна, я от тебя не отстану!       — Что?       — Не отстану.       — Нет, я не про это. Вы сказали, что знаете, каково это.       — Ах, да. Думал, ты тут один такой? Страдалец в чужом теле?       Я знал, что она непроста. Но не думал, что настолько. Так вот в чем причина ее равнодушия к моим ухаживаниям! Если это не ее тело… то возникает вопрос, была ли она ранее женщиной?       — Даже не вздумай кому-то об этом рассказывать. Во-первых, я сразу об этом узнаю. Во-вторых, никто тебе не поверит. Я появилась здесь раньше тебя. И успешно устроилась на новом местечке.       — Кто вы на самом деле? — осторожно поинтересовался я.       — Не скажу, — усмехнувшись, увильнула от ответа принцесса. — Мы не настолько близки, чтобы вспоминать наши прошлые жизни. Достаточно того, что у нас есть общая цель. Стать свободными. Ты ведь не собираешься провести всю жизнь, выгребая ямы и прислуживая оркам?       Малоприятная перспектива. Бьет по больному, без жалости. Это тело и плетка очень подходят принцессе орков.       — Я все понял, — признав поражение, негромко проговорил я. — Исправлюсь. Вернусь и сразу на тренировку.       — Хороший мальчик, — хлопнув меня по плечу, похвалила Рикардия. — Тогда возвращаемся. Или еще не нагулялся?       Я бы с удовольствием возвращался пешком. Без рывков, без вони от псины. Спокойно. Вернувшись во двор и, стряхивая с одежды шерсть, я заметил какого-то странного орка. Если бы не маска с клыками на лице, принял бы его за слишком увлекшегося тренировками эльфа. Взглядом хочет сжечь? Исчез. Не понимаю, когда успел нажить себе врага. Кто-то из братьев принцессы недоволен тем, что она проводит время с мужем-наложником?       Лейн удивился тому, что я неожиданно передумывал прогуливать тренировки, но ничего не спросил. Эльфы славятся тем, что редко вмешиваются в чужие дела. Им это попросту неинтересно. Повторив уже выученное, мы хотели перейти к самому увлекательному, когда из-за угла показался мерзавец-дроу. Увы, он никуда не торопился. Встал, прислонившись к стене, и пялится на нас так, будто мы разыгрываем перед ним театральное представление.       Мне уже частенько хочется ему врезать. Нет, в прошлой жизни я не был драчуном. А хотелось. Особенно когда… впрочем, какая разница, что случалось тогда? Я ведь запретил себе про этом думать.       — Продолжайте, я ведь не мешаю! Просто смотрю.       — Как же он надоел, — с тихим вздохом негромко проговорил Лейн. — Может, убьешь его? А я скажу, что так и было.       — Мы не можем убить его просто потому, что нам так захотелось.       — С Рикардией переобщался? Ладно. Но учти. Пакостить он будет тебе.