Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

POV Рикардия

      Я знала, что в этом мире у меня очень большая орочья семья. Одних братьев несколько десятков. И это только родных, не двоюродных. Отец, дед-пошляк, дядьки, племянники, мужья. А теперь еще и свекровь.       Не так я себе ее представляла. Выглядит чуть ли не моложе меня. Только глаза усталые. И злые.       — Разве вы не мать Гурвина? — садясь в кресло и кутаясь в шкуру, на всякий случай уточнила я. — И сестра моего первого мужа, Лейна. Вы знаете его под другим именем, но, насколько мне известно, на данный момент принц эльфов существует в единственном экземпляре.       — У меня нет детей, — чистосердечно призналась гостья, не обратив внимание на приглашение к столу. — И я впервые слышу имя Лейн.       — У моего отца есть несколько жен-эльфиек?       — Я единственная эльфийка в королевском гареме.       Картинка не сложилась. Что же не так? Может Гурвин, как и я, не родной сын Рыча?       — Вы — та самая принцесса, сбежавшая из королевства эльфов со свадьбы с собственным братом?       — Да.       — Разве у вас и короля нет сына-полукровки?       — Он умер, — просто произнесла эльфийка.       — Умер? — невольно вскочив, вскрикнула я. — Когда?       Сердце пропустило удар. Как это случилось? Почему об этом знают все... кроме меня?       — Он умер сразу после рождения, — поспешно пояснила собеседница, не понимая, почему я так бурно реагирую на полузабытую трагедию чужой жизни.       — И вы видели его мертвым? — начав догадываться, что произошло на самом деле, спросила я. Ох уж этот папаша! Любит же он интриги плести!       — Нет, я не могла родить из-за того, что ребенок слишком крупный. А потом я потеряла сознание. Мне сказали, что достали дитя слишком поздно. Он не дышал.       — И вы ни разу не слышали про принца-полукровку Гурвина?       — Я всех не запоминаю, — пожав плечами, призналась Лейлис. — В гареме часто появляются дети. Потом их начинают готовить к сражениям. И уводят к наставнику. Больше никогда их не видим.       — Вы бы обрадовались, если бы узнали, что у вас есть взрослый сын? Не сказала бы, что он на вас похож. И характер у него слегка скверный. Но все же…       — У меня не может быть детей, — равнодушно заметила эльфийка, не понимая, почему я к ней с этим пристаю. — Тот ребенок был единственным. После мне предложили отвар, приводящий к бесплодию. Чтобы не подвергать риску мою жизнь.       Хорошенько подумав, я смутно осознала, что новость Лейлис не обрадует. Не представляю, как она до сих пор не покончила с собой. Не хочу даже думать о том, что ей пришлось пережить.       — Поешьте, если хотите, — тепло предложила я, но высокомерный и отстраненный взгляд эльфийки напомнил поведение Лейна. Как же они раздражают, эти совершенные создания! Так и хочется носом их в тарелку ткнуть, чтобы перестали выпендриваться и нормально по-человечески поужинали! Ах да, я же злобная принцесса-отравительница. Совсем забыла об этом. Как же я устала от своей злодейской роли!       — Скучаете по брату? По семье? — сдержав злобное рычание, любезно спросила я. — Могу позвать его сюда.       — Это по его милости я оказалась в таком положении.       — Как же мне вам помочь?       — Благодарю, принцесса. Но вы мне ничем не поможете.       Тот же холодный и равнодушный тон. Все-таки хорошо, что размороженный эльф оказался пришельцем. Чем больше общаюсь с этими лесными аристократами, тем яснее понимаю, что подружиться с ними не выйдет. Да, они вежливые. Спокойные. Но держат на дистанции, и шагнуть через создаваемую ими пропасть не сможет даже великан. В общем бесполезно с ними любезничать. Что брат, что сестра. Одинаковые. Гурвин, судя по всему, пошел в отца. Вот неудивительно, что его с самого рождения забрали у принцессы эльфов. Если бы его воспитала она, мой пятый муж был бы таким же высокомерным ублюдком как и лесная родня?       — Тот эльф, — неожиданно прервала молчание Лейлис. — Кто он такой?       — Тело принадлежит какому-то из ваших королей. Я нашла его вмерзшим в лед. А душа чужая. Не из этого мира.       Она снова затихла. И что мне с ней делать? Совесть не позволяет выдавать ее страже. Я прекрасно понимаю, как живется в гареме. Насмотрелась на своих страдальцев. Всё, что я смогла для них сделать, так это отпинать ленивого повара-тролля. Которого, хвала предкам, не заподозрили в сговоре с гоблинами из-за его непроходимой тупости.       — Когда вернется его величество?       — Не знаю, — честно отозвалась я. — Спрятать вас не получится. Но я могу попросить дядю оставить вас под моим присмотром. Для лечения.       — Какая вам от этого выгода, принцесса?       — Да никакой. Просто вы мать моего мужа.       Она взглянула на меня, как на сумасшедшую.       — Ладно, я к дяде, — мрачно заявила я, поняв, что нет смысла пытаться поддерживать беседу. — Можете продолжать сбегать, если хотите. Но не получится. Отсюда даже я не могу выбраться.       Вышла-то я вроде как к дядюшке, однако ноги сами потянули меня к гарему. К Лейну. Может получится как-то вытащить из дворца многострадальную свекровь? Не отдавать же ее обратно папаше! Он же ей голову оторвет за такие проделки. Как гоблинше.       На улице уже стемнело, и небо усыпали чужие непривычные звезды. Стражники мирно дремали, но в их бдении не было никакого смысла. По двору то и дело шастали орочьи псы, изредка затевая грызню. Даже я их побаиваюсь. Хозяева отдыхают. Кто их остановит, если они вздумают мной поужинать?       На камне возле пруда неподвижно сидел русал. В темноте не видно, что вода безобразно мутная. Что сверху колышется тина и гниющие водоросли. В преобразившейся мерцающей бликами черноте отражалась изъеденная дырами Луна, на которую так мечтательно уставился пленник. Не знаю, что он в ней нашел. Ночное светило моего мира гораздо симпатичней. И ярче. Возможно бедолага представлял, что находится где-то далеко, в родных краях. Или что в этот момент близкие тоже смотрят на ту же Луну, вспоминая о нем.       Я подошла ближе. Как бы я не старалась, подкрасться незаметно у меня не получилось. В тусклом свете сверкнул и исчез огромный роскошный хвост, обдавший берег веером брызг. Но на громкой плеск никто не выглянул. Видимо все к нему привыкли. Снаружи больше никого нет... А тишина и спокойствие во дворике объясняются совсем не так, как я себе представляла. Дверь моего зверинца закрыта снаружи на засов. Не знала, что на ночь всех загоняют внутрь и запирают. Как скот.       Оказавшись в темном коридоре, я поняла, что ни разу не была в комнате Лейна. Мы встречались исключительно под деревом. Или у меня. Если подумать, он целыми днями сидит снаружи. Может, стоило поискать его на ветках?       Громкий рычащий храп определенно принадлежал троллю. Интересно, а кентавр спит стоя? Глядя на ряд одинаковых дверей, я отчасти заинтересовалась тем, что мне предстояло сделать. Они ведь не раздетые спят? Да и почти ничего не видно. Темно. В конце концов это мои наложники! Что хочу, то и делаю. Хорошо, что Гур… вин об этом никогда не узнает.       Я обреченно вздохнула. Похоже этот негодяй не собирается покидать мою головушку. Конкретно обосновался. Сопротивление бесполезно? Ладно, пусть живет. Сам, наверное, потеряет ко мне интерес, когда перестану с ним бороться.       Чувствуя себя последней развратницей, я осторожно заглянула в одну из тихих комнат. И как понять, кто там под одеялом?       В тот самый момент, когда я наконец-то решилась зайти и рассмотреть спящего, кто-то вцепился зубами мне в шею. Взревев чуть громче раненого медведя, я вывернулась и принялась изо всех сил лупить шипящего обидчика. Жаль, что кулаками, а не моей любимой плетью. Я ведь собиралась к дяде. Вот и не взяла ее. Даже не видя гада, я знала, что это наг. Подполз, мерзавец, и укусил. А если я кровью истеку? Больно, однако!       Удар хвоста чуть не сбил меня с ног, но я не сдавалась и вцепилась нападающему в волосы. Дернула его на себя и ударила в солнечное сплетение. Ага! Я так увлеклась избиением гада, что спохватилась только когда неожиданно посветлело. Злобно рыча и зажимая пальцами рану, я мрачно оглядела перепуганных наложников. Как бы их обойти... Тролль своей тушей весь проход загородил! И уходить он почему-то не собирается. Они же не задумывают всем скопом меня добивать? Прекрасная возможность. Охрана беспечно дремлет, остальные орки на ночной охоте. Мои крики никто не услышит. Я безоружна и ранена. Не знаю, насколько серьезно. Шея вся в крови. Главное со страха сознание не потерять.       — Все разошлись! — заорала я, стараясь не показать смертельный испуг. — Живо по комнатам!       — Госпожа, вы ранены, — проворковал дроу, не торопясь выполнять приказ. Выглядит довольным. Проклятье! Похоже действительно раздумывает, не последовать ли примеру мерзкого змея. Кто тут у нас еще? Кентавр, гном со свечкой… Вот это везение! Даже арахнида разбудили. А охрана мои вопли не услышала, да?       Мой взгляд остановился на Лейне, и я поняла, насколько сильно заблуждалась на счет того, что мы друзья. Тоже обдумывает. Представляет, какого это, убить всеми ненавидимую принцессу орков. И без разницы, что в ее теле чужая душа. Все они видят во мне только ее.       Кентавр резко вскинул копыта, но я успела защититься руками и отпрянуть назад. Вернее, по лицу-то он не попал. Хотя целил именно туда. Но я упала на пол. Потому, что очнувшийся гаденыш наг успел обвить хвостом мои колени. От удара тролля я перестала соображать, где верх, а где низ. Кажется мне так и не удалось подняться. Но я прекрасно различала трясущегося от страха Ворча, держащего пляшущую в руке свечу, и восхищенно улыбающегося дроу, искренне наслаждающегося зрелищем.       Я инстинктивно почувствовала, что мне лучше не подниматься и сжалась, защищая живот согнутыми ногами, а голову — онемевшими от боли руками. Сталкиваясь друг с другом из-за тесноты коридора, нападающие не всегда по мне попадали. Оружия у них не было. Зато имелись кулаки, зубы, когти и копыта. Не знаю, как долго это продолжалось, но в искаженных ненавистью лицах я успела увидеть свою смерть. Что-то огромное и рычащее расшвыряло обидчиков и, яростно рыча, закрыло меня собой. Песик! Я чуть не расплакалась от облегчения. Мой глупенький верный защитник. Вечно унижаемый и избиваемый. Как он сюда ворвался?       — По комнатам! — топоча по коридору, зарычали орки-охранники. — Разойтись! Принцесса! Эй! Жива?       Угомонив переволновавшегося песика и уцепившись за его ошейник, мне удалось подняться. Несостоявшиеся убийцы трусливо попрятались по комнатам. Кажется мне глаз выбили. Мрази. Левым ничего не вижу. И руку не чувствую. Неужели сломана?       Я старалась не плакать, но дышать было трудно. И больно. Возможно сломали не только руку. Как же больно!       Орки не слишком церемонились. Один остался, чтобы присмотреть за пленниками. Второй помогал мне тащиться во дворец.       — Подождите, — неожиданно окликнул Лейн. — Я пойду с вами.       — Нет! — рявкнула я, на мгновение забыв, что чувствую себя умирающей.       — Это он нас позвал, — неожиданно произнес охранник. — Мы не знали, что вы внутри. А драки устраивают частенько. Если бы не ушастый, вас бы уже порвали на части. И если кто-то видел, что это эльф нас предупредил, до утра ваш спаситель не доживет.       — Приведите Брану! — прохрипела я у двери. Мне нужен хоть кто-то, кто не жаждет моей смерти. Ни Альфе, ни пришельцу, ни эльфам я не доверяю. А орки ничего не смыслят в лечении и совершенно не умеют заботиться. — Плевать на приказ отца, я возьму вину на себя. Приведите ее ко мне хотя бы на ночь!       Я уже не думала ни о Лейлис, ни о ее переобувшемся брате. С трудом добравшись до кровати, я села и прижала к ране на шее чистую рубашку. Не помню, где лежат повязки. И почти ничего не соображаю.       — Сейчас помогу, — подходя ко мне, осторожно произнес Лейн. — Всё хорошо. Я тебе не наврежу.       Краем глаза я заметила затаившуюся в глубине комнаты Лейлис. А вот брат ее не замечал. Промыл рану, наложил повязку. Даже траву такую-то притащил. Сказал, что кость руки цела. Но болеть будет долго.       — А глаз? — тут же уточнила я.       — Скорее всего цел, но сильно заплыл. Вот, приложи-ка.       — Илейнтейль?       Мой самозваный лекарь заметно вздрогнул и обернулся. Я, почти целиком обложенная мокрыми холодными компрессами, отдыхала от боли, поэтому слегка заинтересовалась происходящим и скосила единственный видящий глаз. Но ничего любопытного не происходило. Эльфы молча смотрели друг на друга. Просто смотрели и все.       — Золотце! Что же с тобой приключилось!       Ворвавшаяся Брана с порога бросилась ко мне. И я, почувствовав ее крепкие объятия, заплакала от жалости к себе… и от боли.       — Раз я больше не нужен, вернусь к себе, — негромко заметил Лейн.       — Подожди, — вспомнив слова охранника, встрепенулась я, остановив его уже на пороге. — Переночуй в соседней комнате. Справа. Не возвращайся в гарем. Это приказ. Альфа!       Велев служанке устроить второго эльфа, я принялась отвечать на беспокойные расспросы няньки. Надо сказать, убедившись, что моей жизни ничего не угрожает, она порядком расслабилась и принялась заедать волнение оставшимися с полдника закусками. Лейлис сидела так тихо, что поначалу Брана тоже ее не замечала. Однако позже, поняв, что это не статуя, старушка принялась верещать, что необходимо срочно бежать к дяде. Умоляя, чтобы беглянку вернули в гарем. Я еле уговорила ее подождать до утра, напирая на то, что мне больно даже дышать, не говоря уже про утомительные ночные скитания по опасному неосвещенному дворцу.       Утро началось с ноющей боли во всем теле и перевязки укуса на шее. Надо сказать, Брана справлялась не хуже Лейна. Горделиво согласившись с похвалой, она напомнила, что в детстве я часто прибегала к ней вся в крови и соплях. И если поначалу гномиха не умела лечить, всё пришло с опытом.       Отказавшись от завтрака, я попросила привести дядю ко мне, опасаясь, что орки начнут потешаться над моим жалким видом.       Шран относился ко мне совершенно иначе. Да, он смеялся над моими ответами, но обращался всегда серьезно. Почти как к равной. И это сильно подкупало.       — Пусть Лейлис останется у тебя до возвращения нашего короля, — переосмыслив нашу историю, произнес дядя. — Ты — женщина. К тому же его дочь. Мы не можем решать дела гарема его величества. Возвращать Лейлис или нет — решать ему. Я попробую найти лекаршу, чтобы она разобралась с ядом. А ты… ты просто поправляйся. Брану придется вернуть в темницу. Мы и так нарушили слишком много правил. Король может сильно разгневаться.       — Кто же будет ухаживать за моей крошкой? — возмущенно уперев руки в бока, резко полюбопытствовала бесстрашная гномиха. — Вы, может быть?       — С ней ее новая служанка и Лейлис. Эльфы славятся своими знаниями во всех областях. Они и музыканты, и учителя, и превосходные лекари.       — Я не хочу обратно в башню! Не пойду! Отцепитесь вы от меня! Принцесса! Принцесса!       При всем своем желании я не могла противостоять решению дяди, временно принявшему заботу о королевстве. Смирившись с потерей верной няньки, я поняла, что необходимо решить, что делать с Лейном и заговорщиками, пытавшимися меня убить. Зеркало показало столь печальное опухшее отражение, что я сразу задумалась о казни. Да, я понимала, что ненавидели и избивали не меня… Бред! Именно меня! Я им питание улучшаю, придумываю, как их вызволить, а они ногами меня избивают! Отморозки! Гады ползучие!       К счастью у меня уже была маска, скрывающая лицо целиком. С ней я выглядела не изувеченной калекой. Даже немного внушительно. Выпив обезболивающий отвар, я взяла любимую плеть и, подозвав Лейна, отправилась в гарем.       Орки привычно выловили невольников и, ставя на колени, выстроили во дворике. Даже кентавра опустили. И человека-паука. Не поймали только белого зверька. О том, что мелкий засранец тоже поучаствовал в нападении, я узнала только на утренней перевязке, обнаружив выше коленки до смешного небольшие, но глубокие укусы. А вот оскал гоблина мне даже снился. Он пытался отомстить за утраченный нос.       — Этой ночью произошло нечто возмутительное, — изучая озлобленные лица, громко произнесла я, дирижируя своей речи приковывающей взгляды плетью. — Несколько наложников осмелились напасть на меня. И, разумеется, это не может остаться безнаказанным.       Я неторопливо присела на услужливо принесенное кресло, бережно придержав руку. С повязкой не так сильно болит. Да и отвар, кажется, действует.       Продолжать я не торопилась. Пусть помучаются. Предыдущая принцесса убила бы. Всех. Не только тех, кто свечку держал. Всех, кто находился поблизости. Точно знаю. Я запомнила несколько подобных случаев. И знаю, что она вытворяла с драконом, изуродовавшем ее лицо.       — Но с вынесением окончательного приговора я не тороплюсь, — зловеще произнесла я, с удовольствием отметив, что бледный Ворч вот-вот упадет в обморок. — До выяснения всех обстоятельств все нападавшие будут посажены на цепь и заперты в своих комнатах. Все наложники останутся без еды до тех пор, пока искренне не раскаются в соучастии. За исключением… его.       Я нехотя указала здоровой рукой на старика-феникса. Пусть спокойно доживает последние денечки до перерождения. Не видела его вчера. И сомневаюсь, что дедуля хорошо слышит. Мог и не проснуться. Да и что бы он сделал?       — Госпожа, мне так жаль! — рыдая, произнес гном. Он попытался подползти ко мне на коленях, но орки отшвырнули его назад. — Госпожа, я просто испугался и не знал, что мне делать! Госпожа! Госпожа, пощадите!       Я промолчала. Невысокий Ворч мог бы незаметно скрыться и позвать на помощь охрану. Но почему-то не стал этого делать. Струсил?       — Что касается мужей, — велев гному заткнуться, сурово продолжила я. — Защитивший меня первый муж, Лейн, удостоен особой привилегии. С этого дня он может навещать меня по собственному желанию, в любое время гулять по территории гарема и заказывать повару еду. Второй муж, дроу, будет вновь заперт в своей комнате. Третий и четвертый мужья при всем желании не могли бы участвовать в нападении. Их положение остается без изменений. Уже давно следовало понять, что вы — мои приближенные. В том случае, если вы верно мне служите — вы получаете мое расположение. Если пытаетесь навредить — жестокое наказание. Полагаю, это решение послужит вам хорошим уроком. И вы сделаете правильные выводы.