Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

POV:Волшебница

      Умирала я слишком долго и мучительно. От боли, от потери крови. От внутренних повреждений. Каждый раз, теряя сознание, казалось, что это конец. Вокруг рыскали орки. Искали выживших. А на меня уже не обращали внимания. Я уже мертвец.       Упавшая тень и липкая зловонная нить слюны обещали жестокую, но быструю смерть, однако грозный рык и свист плети погнали прочь проголодавшуюся орочью псину. Даже не знаю, что хуже. Лежать, подвывая от невыносимой непрекращающейся боли или стать ужином отвратительных падальщиков.       Когда я в очередной раз очнулась от забытья, уже стемнело. Нет, это не темнота в глазах. Я смогла различить очертания леса и украшенное яркими безмятежными звездами небо. Как красиво. Хорошо, что умирая я буду видеть это, а не морду склонившегося надо мной орка. Жаль, что некому меня похоронить. Тело сожрут лесные звери. А душа... останется неприкаянной.       Сверху, на мгновение загородив звезды, мелькнула крылатая тень. А вот опять. Какая-то крылатая тварь меня заметила. Летает все ниже, но осторожничает. Совы не слетаются к мертвецам. Снова кто-то из падальщиков.       В свете луны вспыхнули крылья. Белоснежные невинные перья. И я поняла, кто это.       Учитель говорил, что возле этого леса живет стая древних, некогда считавшихся священными зверей. Крылатых волков. А недавно я слышала, что на свет появилась белая волчица, держащаяся отдельно от стаи. Одиночка, ворующая деревенский скот и не брезгующая падалью. Похоже, этой ночью ей будет кем поживиться.       Двигаться больно. Да и сил не осталось. В глазах иногда мутнеет. Все тяжелее дышать. Осмелевшая волчица принялась облизывать мою руку. А затем прихватила зубами. И на меня накатила дикая злоба. Не хочу умирать вот так! Если бы был способ...       Спасти это обескровленное гибнущее тело невозможно. Но я ведь вселялась в птиц, когда нужно было передать сообщение. Почему бы мне не использовать зверя?       Я знала, что это будет первое и последнее переселение. Попав в животное, я больше не смогу использовать магию. Но если удастся найти учителя...       Первым, что я ощутила, был голод. Я выронила из пасти собственную руку и отскочила, зашатавшись на подрагивающих от слабости ногах. Волчица была донельзя истощена. Подушечки лап ныли от боли. Покалывал начавший заживать укус на боку. Сглотнув набежавшую слюну, я уставилась на неподвижно лежащее мертвое тело. Я умерла. Странно видеть себя со стороны. Еще и такой жалкой. Переступив лапами, я подошла к выжженному магией пятну. Неловко копнула землю. Непривычно. Тяжело. Я устала и безумно голодна. Но свое тело на растерзание падальщикам не брошу.       Не уверена, что мои страдания окупятся. Могила получилась неглубокой, а лесное зверье славится любопытством. Но по крайней мере я попыталась.       Несколько раз взмахнув крыльями, я поняла, что рисковать не стоит. Мне и ходить-то тяжело. Помню, обернувшись птицей, я сломала обе лапки. Хорошо, что учитель был рядом и помог вернуться в свое тело. Надеюсь, старик сейчас у эльфов. В безопасности.       Вспомнив ушастых мерзавцев, я невольно зарычала. Если бы я отказалась! Ничего бы не случилось. Я была бы жива и здорова! Проклятые деньги. Учитель был прав. Они того не стоят.       Идти было тяжело. Мне постоянно хотелось подняться на задние лапы и выпрямиться. Перестать слышать все эти бесконечные шорохи, избавиться от настойчивой вони. Что это? Фу, дохлая жаба. Мерзость. А волчица глотает слюну. И живот скручивает от голода. Поневоле принюхиваюсь. Но я ничего не понимаю в этих запахах. Какие-то кажутся приятными. И сразу набирается полный рот слюны. Это привкус добычи?       Оказалось, что вкусно пахнет даже из мышиной норки. Не думала, что снова к такому вернусь. К охоте на мышей. Я так долго рвалась к успеху! Копила богатства, не гнушалась даже убийствами. Проникла в гильдию наемников. Попала на доску почета. Проклятые эльфы!       Если бы я встретила выжившего из отряда — убила бы. И плевать, что я умерла из-за собственной жадности. Это они соблазнили меня баснословным вознаграждением! Еще и пообещали знаменитый на весь мир эльфийский клинок. Кто бы от такого отказался?       В очередной раз дернувшись, чтобы выпрямиться, я поняла, что мое тело изменилось. Стало... более привычным? Переход происходил довольно-таки болезненно, и я скривилась, надеясь что не умру из-за очередной нелепости. Так вот, почему крылатые волки считались священными. Возможно когда-то они обладали развитым сознанием и могли превращаться в людей. Хотя, судя по тому, что удалось нащупать, я не сильно отличаюсь от оборотня. Уши по-прежнему волчьи, сзади щекочет ноги хвост. И никуда не делись крылья.       Ощупав лицо, я убедилась, что оно полностью гладкое. Человеческое. А вот предплечья и спина частично покрыты шерстью. Грудь тоже. Кому-то такое покажется мерзким, но я даже обрадовалась, что все неприличное прикрыто шерстью. На мне ничего нет. Я голая. И добыть одежду можно только осквернив и обокрав собственное захоронение. Похожу пока так. Здесь никого нет. Или все-таки кто-то есть?       С моим обострившимся нюхом я издалека почуяла кровь. Напрасно понадеялась на выжившего и зря потратила силы. Эльф был мертв. Его убили умело, вырвав росток. Дело рук орков. Только они варварски вырывают и растаптывают сердца. Пахнет аппетитно. Не думала, что лесной народец съедобен. Но даже ненависть не заставит меня поедать мертвецов. Прощай, безнадежно отважный и безрассудный воин. Скажи своему покойному королю, что спасти принца невозможно. Всех нас уничтожили еще до того, как мы ступили на земли королевства. Проклятые орочьи псы. Жаль я сразу не догадалась, что они натасканы только на эльфов. А ведь прекрасно знала, на кого откроют летнюю охоту.       Разумеется, я не стала хоронить эльфа. Он тут не один. В отряде было восемь лесных стрелков. И я, наемница. Тайный маг под личиной. Единственная девушка в гильдии воров. Обладательница портрета на доске почета. Сдохшая из-за безмерной жадности. Благодаря этим обаятельным тварям.       Я знала, что нужно как можно скорее утолить голод. Чтобы появились силы. Орочьих псов не слышно. Скорее всего они уже давно вернулись к хозяевам. Но в таком состоянии я могу умереть даже без посторонней помощи. Какие-то ягоды. Кислые. Не ядовитые, если правильно помню. Гриб. Не горький.       Нажевавшись какой-то травы, я поняла, что меня вот-вот стошнит и прислонилась к дереву. Вот удача-то. Из одного гибнущего тела в другое.       Не помню, что было дальше. Кажется, я потеряла сознание. А очнулась уже в сетях. Меня волокли по земле. И да. Снова проклятые орки. Их я узнаю даже по спинам. Тащат на рынок невольников?       Придя в себя очередной раз, я поняла, что то ли ягоды, то ли гриб все-таки были ядовитыми. Меня сильно мутило. Очистив желудок, я внезапно осознала, что нахожусь в каком-то помещении. Рослая женщина с грубым, будто высеченным из скалы лицом и пронзительными серыми глазами, скрестив на груди мускулистые руки, мрачно уставилась на испачканный пол. Меня, вроде, орки поймали. Как я тут очутилась? Неужели успели продать?       Избавившись от съеденной дряни, я почувствовала себя лучше. Огляделась, пытаясь понять, смогу ли сбежать. О чем это я? В таком состоянии? Глупо.       Сеть исчезла. Ее сменили тяжелые цепи. Только на ногах и крыльях. Руки свободны.       — Приберись-ка здесь, — швырнув в меня тряпкой, грубо прорычала женщина. — Ты же не думаешь, что я такая добренькая, что буду бегать и подтирать за тобой?       Она не понравилась мне с первого же взгляда. Может притвориться, что я ее не понимаю? Что я — дикое и вольное дитя леса?       Мой взгляд скользнул по внушительной натренированной фигуре незнакомки и наткнулся на стиснутую в кулаке плеть. Если не подчинюсь — ударит? Стоит ли подвергать себя такому риску? Если это ослабевшее тело еще и избить, я снова окажусь на грани смерти.       — Судя по взгляду, ты прекрасно понимаешь, что я говорю. Ушастая, мне не нужен питомец. Если хочешь, чтобы я оставила тебя и кормила — работай. Я не собирательница бедняжек. И я не намерена открывать приют для симпатичных нелюдей. У меня вообще сейчас большие проблемы с деньгами. Так что если планируешь поужинать — уберись в комнате, перестели кровать и подготовь для меня ванну. Ведро там. Вода в колодце. В ту дверь выйдешь и сразу все увидишь. Пробовать сбегать не советую. Орочьи псы любят похрустеть крылышками. Поймают — вернут. Но частями.       Я вытерла тянущуюся нитку слюны и призадумалась. Подчиниться? Если взбунтуюсь, меня изобьют и оставят без ужина. Пожалуй, стоит притвориться покорной. Послушной. Услужливой. Если это — моя новая хозяйка, нужно завоевать ее доверие. Окрепну, свыкнусь с новым телом, и тогда и покажу зубы. А пока...       Кротко улыбнувшись, я взяла тряпку и вытерла пол. Соседняя комнатка оказалась приспособленной под купальню. Взяв ведро, я вышла в указанную дверь и очутилась во дворике. Орки!       Я вздрогнула. К счастью, в этом теле они меня не узнают. Никто не узнает. Я могу начать с чистого листа. Но я никогда не смирюсь с тем, что потеряла свои способности. Свою магию. Я помню все заклинания. Можно ли использовать их в этой полузвериной оболочке?       Вместо того, чтобы проверять свои способности, я потратила все накопившиеся за беспамятство силы на то, чтобы вытащить из колодца ведро воды. Получилось не с первого раза. Я слишком ослабела от голода. Или от сомнительных ягодок? Голова кружится.       Вымыв в ведре тряпку, я заново, уже начисто протерла пол и, сложив тряпье с кровати в корзину, постелила указанное новое.       — Кы... Кх...       Я хотела спросить, куда отнести вещи для стирки, но это горло, челюсти этот язык не знали человеческой речи. Да и на орочьем я почти никогда не говорила.       — Ку... да?       Получилось. Как же тяжело привыкать к чужому телу! Язык непривычно длинный, непослушный. Зубы заостренные, слишком большие клыки.       — Потом постираешь, — сухо оповестила хозяйка. — Ты еле ползаешь. Иди за мной.       Я издалека почувствовала сшибающий с ног запах кухни. Аж глаза заслезились. Даже не сразу сообразила, что говорит эта женщина. И почему показывает на сырой кусок мяса.       — Что ты ешь? — рассердившись, оглушительно рявкнула моя новая знакомая.       — В-в... фсо, — неразборчиво выдала я и, схватив жаренную оленью ногу, жадно вцепилась в нее зубами.       Мне показалось, что хозяйка смотрит на меня с сочувствием, но когда я опомнилась и перестала обгрызать кость, ее частично скрытое маской лицо вновь приобрело непроницаемое выражение.       — Поживешь пока здесь, — отведя меня в очень странную комнату, бесстрастно велела госпожа. — Я рядом, так и знай. Поэтому не вздумай чудить. И ничего не трогай. Это вещи моей няньки. Нельзя ни на кого нападать, воровать, лгать и так далее. Если вкратце, то пока ты хорошо себя ведешь — я добрая. А ты — сытая и в меру уставшая. Я тебя не запугиваю. Просто предупреждаю. Ты ведь знаешь, кто я?       Чтобы не мучиться с очередным словом, просто покачала головой.       — Я — принцесса орков, Рикардия Алайская.       Вот тут-то до меня и дошло, во что я вляпалась. Где я. И что со мной станет. И как я сразу не догадалась? Я ведь слышала о том, что приемыш короля орков, безумная и невероятно жестокая принцесса носит на лице полумаску, пряча ожог от драконьего пламени. Богини, за что? За что меня покарали? За жадность? За то, что я убила того мальчишку, едва начавшего узнавать мир? Или за то, что украла корону Луны? Я ведь тут не выживу. Это даже не опасное жестокое королевство Рорума. Я в Алайе.       Вырвавшиеся из тьмы подземелий орки совершенно безумны. Они ненавидят солнечный свет. Но продолжают захватывать поверхность. Выжигать леса. Противостоять им попросту некому. Даже мой учитель, некогда известный маг, прячется у эльфов. Они отходят все дальше, в непролазные чащи. И никто уже ничего не может исправить.       Собственно, сюда, в Алайю я и направлялась. Но тайно. Орки намерено распространяют слухи, что пленник, последний принц эльфов, все еще жив. Что он сильно страдает из-за злобного выкормыша Рыча Потрошителя. Из-за нее. Из-за исчадия тьмы. Принцессы Рикардии.       О жестокости моей госпожи ходят легенды. Она частый гость на рынке невольников, так как в ее гарем обновляется каждый год, словно в нем поселилась сама Смерть. Я слышала, что она срезает куски плоти со своих наложников и при них же заставляет поваров готовить это мясо. А потом приглашает всех к столу. И горе тем, кто осмелился отказаться. Эту тварь уже давно никто не называл человеком. Страх удерживал нас от скверных слов, но думать о ней мы могли что угодно. Да, я действительно собиралась выкрасть принца. Но не подозревала, что встречусь с его владелицей. Потому, что несколько смертников-эльфов согласились стать для орков приманкой. Чтобы отвлечь их от того, что происходит во дворце.       — Кажется, ты обо мне слышала.       Слухи врали, что эта уродливая тварь еще и глупа. Она мастерски читает лица и взгляды. Чтобы обмануть ее бдительность, придется долго упражняться в актерстве.       — Думаю, ты поняла, что я пыталась до тебя донести, — холодно заметила принцесса и захлопнула дверь.       Я прекрасно расслышала, как она велела оркам-охранникам запереть меня в комнате. И не выпускать до утра. Ладно. Можно подумать я куда-то собиралась.       Изучив низкие стулья, я начала догадываться, кто здесь жил до меня. Гном? Вернее, гномиха. В сундуках платья и простенькие украшения. Хорошо, что кровать... большая. Необычное решение — прибить к ножке ступеньку. Похоже, предыдущая владелица спальни уже в возрасте. Позаботилась о том, чтобы не перенапрягаться лишний раз.       Я не стала рыться в чужих вещах. Потому, что деньги и драгоценности мне разом опротивели. В могилу их с собой не возьмешь. Как я могла забыть, что главное — не богатство. Я потеряла свою жизнь.       Кровать оказалась мягкой. Словно ее только что взбили. Сильно мешались крылья. И хвост. Неужели это нельзя убрать? Я ведь смогла превратиться в подобие человека? Почему нельзя стать им полностью?       Где-то в лесу, в земле, лежит мое остывшее тело. Возможно его уже пожирают лесные звери. Люто. Мне бы хотелось поплакать, чтобы вырвать из себя эту боль, но в глазах ни слезинки. А в душе только усталость.       Закрыв глаза, я снова увидела, как безобразный орк яростно замахивается топором. Я ведь почти увернулась. Или мне так показалось? Рухнув на землю, я поняла, что не чувствую ног. А потом мне проломили голову.       Я невольно застонала сквозь стиснутые зубы, словно почувствовав эту боль снова. Не знаю, почему я не умерла сразу после такого удара. Это была бы нелепая и глупая смерть. Обидно, что никто и никогда не узнал бы, что со мной произошло. Ни мать, ни гильдия. Ни даже учитель, который казалось бы знает обо всем на свете. Ненавижу эльфов. Ненавижу орков. Но еще больше ненавижу свою жадность. И себя.