Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

      Еще не расплатившись, я уже чувствовала себя разоренной. Бедная Брана. Знала бы она, на что я потрачу обнаруженные в тайниках бриллиантики, дорогие безделушки и монетки. Воровать нехорошо, знаю. Но у меня-то крупных сбережений нет. Отсюда возникает вопрос. Откуда они у моей няньки?       Мне больше не хотелось идти ни на рынок невольников, ни в модные лавки. Но живот изнывал от голода, и я так страстно прильнула к витрине с пирожными, что Гурвин сам предложил зайти.       — Я заплачу, — вздохнул он, выслушав нытье о том, что теперь придется беречь каждый медяк. — Объясни мне, зачем тебе этот чертов жезл?       — Долг прошлой жизни, — мрачно пробормотала я, ткнув сразу в несколько пирожных.       Только сев за столик я поняла, что стоило бы позаботиться и о муже. Он тут бегает за мной, оберегает. А ведь ему потом догонять войска. Если не успеет до темноты, еще и разозлит отца. И кто знает, чем это закончится.       — Ты ведь тоже, наверное, не пообедал? — неловко спросила я, не решаясь есть при голодном изревновавшемся супруге. — Сладкое любишь?       — Я привык к долгим перерывам между едой, — спокойно отозвался Гурвин. — Всё в порядке. После поем.       — Ну уж нет!       Так и не попробовав нераспакованные пирожные, я затащила полуорка в трактир и выпытала, что ему нравится лапша. И не с мясом, а с овощами и зеленью. Глядя, как он ест, я впервые внутренне слегка расслабилась. Склонившись над тарелкой, Гурвин выглядит как обычный… ну, не совсем обычный человек. У него нет орочьих клыков, он не чавкает и не рыгает. Потому, что рос не во дворце. И, похоже, не среди орков. Кто-то ведь научил его читать. Может, мать? Хотя нет.       Спрашивать, что стало с наложницей отца, по-прежнему страшно. Мало ли, что тот вычудил. После того как увидела отделенную голову его невесты-гоблинши, я поверю в любую жестокость.       — Гурвин, можно тебя спросить? — издалека начала я.       — Даже я пугаюсь, когда ты становишься такой вежливой. Спрашивай.       — Кто научил тебя читать?       — Дроу. Нас тренировал наемник. Меня, орков, оборотней. Я попросился к нему в личные ученики.       — И что с ним потом стало?       — На праздновании победы он прикончил в городе кого-то из своих. И его отправили к тебе в гарем.       Я чуть не подавилась. Как же мир тесен! Получается, тот изгой — наставник Гурвина? В моем гареме его дядя, учитель… кто еще?       — А ты никогда не пытался его спасти? — осторожно полюбопытствовала я. — Ты ведь, наверное, был к нему привязан? Хотел бы снова с ним увидеться?       — В хорошем настроении он меня учил. А когда выпивал, то жестоко избивал и всячески издевался. Я его ненавидел. Жаль, что он не сдох.       Ясно. Сбагрить дроу Гурвину не получится. А я-то надеялась! Ладно. Оставим мерзавца в гареме. Не выпускать же его на волю. Во-первых, те же сородичи его обратно вернут. Во-вторых, он, похоже, редкостный урод, раз издевался над подростком-полукровкой. Мог бы посочувствовать и помочь.       — Будешь? — подсунув собеседнику пироженку, спросила я.       — Никогда не ел такое, — честно признался Гурвин. — Только попробую, если не возражаешь. Можно?       После жизни среди орков моя брезгливость сошла на нет, поэтому такая просьба меня ничем не смутила. Подумаешь, чужая слюна. Я ела то, что готовят тролли и гномы. И, надо сказать, эти горе-повара сроду не мыли руки. Про остальное даже думать не хочется.       — Интересное на вкус, — облизнув с уголка рта крем, поделился впечатлениями Гурвин.       — Разницу почувствуешь? — сунув ему другое, заинтересовалась я.       — Это вкуснее.       — А это?       — Ф-фу! Слишком сладко.       — Тогда это возьми.       — Я ведь тебе их купил. Если не понравится — могу доесть.       Я слегка объелась и начала опасаться, что скачки на псах дурно скажутся на моем самочувствии. Отчасти поэтому согласилась принять в дар браслет, примерила меховые накидки, коралловые и жемчужные бусы, и даже рискнула показаться в платье. Естественно, скрывающем плечи и мощные руки. Ноги тоже. В общем, все то, что делает меня принцессой орков.       — Берем, — убежденно произнес Гурвин, не торопясь отводить от меня взгляд.       — Ну и куда я в нем? Вырвин меня засмеет. Отец не узнает. Или даже заподозрит, что я — подделка.       — Я буду рад, если выйдешь меня в нем встретить. Если вернусь.       — Не дави на жалость, — проворчала я. Но сопротивляться перестала. Платье и в самом деле неплохое. Пусть будет. Бесплатно ведь достается.       Идти на невольничий рынок я отказалась. Несмотря на то, что близился час расплаты. С вором я договорилась, внесла, так сказать, предоплату. Поела, погуляла по городу. Но не просто же так полуорк меня обхаживал? Мы ведь договаривались только о поездке в гильдию воров. И за это — один поцелуй. Он ведь не потребует большего?       Обратный путь проходил легче. Я ехала на своем псе. Нагулявшийся и затосковавший по дому щенок не сворачивал с пути, не гонялся ни за птичками, ни за бабочками. Покорно трусил за Черным, устало свесив язык. Мне даже не приходилось его подгонять. Чтобы скрасить возвращение, я расспрашивала Гурвина, как проходят военные походы, чем кормят воинов, что делают, если постоянно льет дождь, и страшно ли спускаться в пещеры гоблинов. Чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше не хотелось туда возвращаться. Я запоздало поняла, что искренне наслаждалась нашим путешествием. И что общество Гурвина меня не пугает. Наоборот. С ним я чувствую себя в безопасности. Он неглуп, не вспыльчив, слегка учтив. И всячески пытается заполучить мое расположение. Да, он не так красив как светлые и темные эльфы. Но неплохо сложен. Очень даже неплохо. Я не скоро забуду его могучий торс. Надеюсь, он не начнет сниться в разных там фантазиях.       — Отсюда доберешься сама, — останавливая Черного, произнес Гурвин. Нехотя вырвавшись из раздумий, я заторможенно кивнула, глянув в сторону показавшихся домов.       — Это наша земля, здесь никто не посмеет тебя обидеть.       Он никак не обмолвился о нашей сделке, и мы молча друг на друга уставились. Ему тоже неловко, да? Может, воспользоваться этим и попрощаться? Раньше он казался более настойчивым. Таким наглым, что я бы не удивилась, если бы он прямо потребовал обещанную награду прямо на людях. Я ему опротивела? Нет, не похоже. Сомневаюсь, что он накупил бы мне столько всего просто так, по доброте душевной.       Складывается впечатление, что раньше я ему как раз не нравилась. Очень не нравилась. Но как мужчина и муж Гурвин не мог позволить мне развлекаться на стороне. Поэтому пытался переключить внимание на себя. И слегка увлекся. Мной. Невероятно. Странные у него, конечно, вкусовые пристрастия.       — Так я пойду? — уточнила я, не сразу вспомнив, что вернее было бы сказать «поеду». Тоже слегка занервничала. Слишком смущающая ситуация. Получается, что я им воспользовалась? Заставила упрашивать отца, ехать в соседнее королевство, водить псов, наелась за его счет, забрала подарки и отчалила в закат?       — Береги себя. Не знаю, что ты задумала, но если попадешь в неприятности постарайся послать весточку.       — Так. Погоди, — поняв, что он действительно разворачивает пса, решительно велела я, спрыгивая со своего обормота. — Кто говорил, что, возможно, не вернется? Сделаем как договаривались. Я человек слова! Сказала, что поцелую — значит поцелую. Так что задержись-ка еще на пару минут.       Хорошо, что он не начал смущаться, краснеть и отпираться, иначе бы точно передумала. Как мужчину я его все-таки уважаю. За смелость. Он ведь единственный муж, который меня не опасается. Даже заботится. Сам подошел ко мне. Ну и тут я опять сдала, отвела взгляд. Не готова я к таким поворотам! Дышу глубже. Сейчас успокоюсь. Соберусь и…       Он мягко притянул меня и прижался к губам. Я боялась выдохнуть, поэтому оцепенела, не зная, как отреагировать на его прикосновения. Меня до глубины души потрясло, что грубый полуорк, сын Рыча Потрошителя, может так нежно обнимать. Так легко касаться. Будто он опытен. Смущает. Сильно смущает то, что я не знаю, как себя вести. Просто тону в его сильных, но таких трепетных объятиях.       Отстранившись и неловко отвернувшись, я судорожно вздохнула, надеясь, что меня не перекосило от неистовых чувств. Он ведь не обиделся?       — Я буду тебя ждать, — обняв его в ответ отчасти для того, чтобы спрятаться, пообещала я. — И давай прекращай говорить о том, что можешь не вернуться. Твоя рана на голове… зажила?       — Я дрался и не с такими ранами. Пустяки.       Гурвин, наклонившись, поцеловал меня в шею, и я, вспомнив болотные страсти, плащик и пиявок, поняла, что пора прощаться.       — Да благословит тебя… да хранят тебя обе богини. Вот. Всё. Тебе пора, иначе отец разозлится. Солнце уже скоро сядет. В добрый путь.       Он кивнул и, вскочив на пса, довольно-таки быстро скрылся из виду. Ни разу не обернувшись. Я даже обиделась. Потом забеспокоилась, что разочаровала его поцелуем. Представила, что ему слишком больно оглядываться. И лишь потом до меня дошло, что «верный» пес, пользуясь тем, что я отвлеклась на бессмысленные переживания, благополучно удрал домой, бросив меня в чистом поле.       Шагая по орочьему бездорожью, я представляла, как мастерски орудую плеткой, изловив наглую прожорливую тварь. Гурвин прав. Мне нужен другой пес. Верный. Умный. Мой собственный. Жаль, что придется из-за этого столкнуться с Вырвином. Он вредный. Настолько, что запросто откажет.       Пройдя еще немного, я осознала, что дома только кажутся такими близкими. Какой жестокий обман зрения. Я порядком устала. Тоже хочу домой. Как он мог меня бросить, предатель? Скотина. Ненавижу.       Запинаясь об оплетающую сапоги траву, я продолжила нелегкий путь. Обидно, что нельзя развернуться и отправиться в другую сторону. Казалось бы, никого нет. Я свободна. Могу идти куда хочу. До вечера. Пока меня не хватятся, не отправят поисковые отряды. А еще пустят по следу отдохнувшего и перекусившего предателя. Еще больше ненавижу.       Чтобы хоть как-то отвлечься от ноющей боли в ногах, я задумалась, под покровительством какой из волшебниц находится Гурвин. Отец — орк. Дитя Луны. Мать — лесная эльфийка. Дочь Солнца. Получается, у него нет покровительницы? Или наоборот, их сразу две? А если ему предложили бы выбор? Наверняка он — сын Луны. Он ведь живет среди орков. Ну и в целом ведет себя как они. Сражается за них. Что еще-то у него общего? Не видела, чтобы он с кем-то общался. По характеру совершенно другой. Возможно, притворяется. Где он целоваться-то так научился? Оркам чужды нежности. Неужели в Цветке Сливы? Муженек не выглядел удивленным, оказавшись внутри. Не озирался. И на танцовщиц не засматривался.       Как-то рановато я его приревновала. Уехал и ладно. Забуду о нем на время. Займусь делами. Для начала до дворца доползу…       Я села передохнуть, когда неожиданно услышала до боли знакомое гоготание орков. Неужели с такого расстояния меня узнали и злорадуются?       Нехотя вскочив, я мрачно уставилась на подъезжающую компанию. Судя по раскраске, возвращаются с охоты. И кого-то везут. По траве волочится сеть, в ней кто-то есть. Попросить весельчаков подвезти меня? Или притвориться наслаждающейся видами любительницей долгих прогулок? Те дома — самая окраина. Я хоть успею вернуться до темноты? Может, песик поест, соскучится и вернется?       Вспомнив, как постоянно луплю его плетью, я сильно засомневалась в нашей взаимной любви. У принцессы со всеми творениями этого мира извращенные отношения. Что с отцом, что с мужьями и наложниками, что с питомцем. Любила ли она хотя бы вырастившую ее Брану?       Вот теперь орки точно меня заметили. Притихли и ускорились. Любопытны как дети. Хотят узнать, чего я забыла посреди поля. Что вытворила на этот раз.       — Эй, охотники, кого везем? — первой атаковала я. — И кому. Не мне ли подарочек?       — Раскатала губу, — хохотнул воин-разведчик, оглянувшись на сеть. — Вот, решили отца твоего умаслить за то, что проворонили гоблинов. Это дикая крылатая волчица. Оборотень. Красивая девка. И лютая. Ему такие нравятся.       — Опоздали вы со своим извинением, — огорошила я. — Отец уже уехал. Скажем так, по делам. Не знаю, говорить ли тут, в поле, куда он направился. Сами скоро узнаете.       Орки разочарованно переглянулись. Такого они не ожидали. Многие бы не поверили в то, что Рыч Потрошитель сам возглавил войско. Долгие годы он не покидал излюбленный трон с черепами моих родителей, удивляя подданных нехарактерной для расы усидчивостью.       — Получается, зря возились, — мрачно проворчал их младший. — Куда ее теперь? Шрану?       — Отдайте мне, — предложила я.       — Мужья уже приелись? — понимающе подмигнул разведчик. — Ну, забирай. Только не забудь рассказать, что это наша заслуга. Дядюшке, например. Братцам. А еще лучше скажи, что мы по твоему приказу так далеко охотились. Нас накажут?       — Л-ладно. Раз вы настаиваете, то вместе и вернемся. Помогу вам. Подсадите.       Орк не полуэльф. От источаемой вони я чуть не задохнулась. Даже псы у них кошмарно пахнут. Гурвин своего моет, что ли?       Объяснив дядюшке, что эти хорошие ребята ездили по моему поручению, поэтому пропустили срочный сбор, я поняла, что забыла посмотреть свое приобретение. Оборотень, значит? К тому же волчица. Дикая. В гарем ее не отправить. Мало ли, что в головах у обезумевших наложников. Ведь она действительно красивая. Уши и хвост не в счет. Темно-синие глаза, оттенком ближе к фиалковому, идеальные черты лица, скулы, в меру пухлые, но при этом злые губы, чуть вздернутый нос. И совершенно седые волосы. Вернее, белоснежные. Как шерсть. И вот какая проблемка. У моей пленницы есть крылья. Большие белые крылья. С сильно обтрепавшимся оперением. Что за чудо-юдо такое? Крылатая волчица-оборотень? Она летает? Или это так, для красоты?       Сразу после переговоров орки-охотники благоразумно удрали. Оставив меня наедине с новой жертвой. И зачем я снова в это ввязалась? Оно мне надо? Эта дикарка смотрит так, будто живьем съесть готова. Ладно. Руки у меня сильные, поехали.       К сожалению, темный эльф не сбежал. Присвоил мою кровать, мерзавец. Еще и запугивает всякими жуткими фразочками так, что я заходить боюсь. В собственную комнату.       — Люэль, — коварно протянул он, с любопытством взглянув на запутавшееся в сети крылатое создание. — Удалось спасти короля?       — Выметайся, — бесцеремонно велела я, на всякий случай показав, куда именно стоит направиться. — Хочешь — сбегай, хочешь — сиди в гареме. Ты поправился, на ножки встал — освобождай помещение.       — Разве тебе не нужна помощь? Ты лишилась отца, мужа, верной служанки. Тебе нужен тот, кто останется рядом.       — Этот кто-то — точно не ты, — уверила я. — Возвращайся в гарем и будь паинькой. Даже не вздумай мстить за то, что не кормили тебя. Узнаю, что кого-то притесняешь — пожалеешь.       — Это ты пожалеешь. Люэль.       После каждого разговора с ним у меня остается крайне неприятное послевкусие. Будто напилась из вонючего болота и вспомнила, что брала флягу с чистой родниковой водой. По хорошему его бы убить, ведь он запросто начнет рассказывать, что я никакая не принцесса Рикардия. К дядюшке его не отведут, но стоит лишь пустить слухи…       Жаль, что ему никак не заткнуть рот. Ладно, пусть говорит что угодно. Я не стану убийцей из-за такого негодяя как он. Оно того не стоит. Как-нибудь выкручусь. Даже если все вокруг начнут уверять, что я — злой дух в теле принцессы. Попробую сама призвать Луну, попрошу переселить меня в короля эльфов. Воспользуюсь его магией и сбегу. Жаль, что орки поймали не лесную эльфийку, а причудливый эксперимент Луны. Тело волчицы такое красивое… И эти белоснежные крылья — верный путь к свободе.       Я осторожно потрогала мягчайший хвост. Оборотень оскалилась и зарычала. Даже злая гримаса не испортила хорошенькое личико. Вот почему мне нельзя занять это тело? Изящная соблазнительная фигурка, нежная светлая кожа. Хочу оказаться ей. Рыскать волком по лесу. Летать в небе. И, разумеется, быть свободной.