Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

      Когда живешь в окружении орков, ежеминутно рискуя отправиться на тот свет, дрожать и падать в обморок при виде приведения слегка... нелепо. Разумеется, мне не понравилось, что в спальне кто-то появляется. Я даже пожалела, что в одной из прошлых жизней посмотрела так мало фильмов ужасов. Узнала бы, как изгонять всяких потусторонних особей. Святой воды точно нет. Что там еще было? Бумажные талисманы?Соль? Речной песок?       Пока я пыталась вспомнить действенный способ, соблазнительная женская фигурка без головы протянула в сторону руку, и выплывшая из угла темнота обвилась вокруг запястья, расползаясь по телу и превращаясь в необычное платье с высоким воротником, над которым появился черный мерцающий круг, напоминающий миниатюрную черную дыру в окружении звезд.       Я решила притвориться спящей, но, чуть приоткрыв один глаз, настороженно следила за безголовой гостьей.       Знания о призраках из фильмов ужасов не обнадеживали. Отсутствие тел не мешало им в злодействах. И даже убийствах. А выглядит-то женщина очень изысканно. Довольно-таки высокая, изящного телосложения, с пышным бюстом, подчеркнутым откровенным декольте. Я-то сперва подумала, что это зловещая безголовая невеста. Принцесса гоблинов, убитая отцом в день свадьбы. Ошибочка вышла. Может, это моя мать? Королева?       — Мама? — не слишком обрадованно вырвалось у меня. Ой, зря! Многие призраки не догадываются, что их видят. И только поэтому не нападают. Ладно. Жалеть теперь поздно. Если что — попробую до шамана докричаться. Может он знает, как справляться с такими гостями.       — Какая я тебе мама? — неприязненно полюбопытствовала безголовая женщина. — Тела она собралась менять... Ты еще ничего не вспомнила?       — А что я должна вспомнить?       — Сейчас увидишь.       Меня словно придавило к полу. Мгновение спустя я ощутила пугающую слабость, боль, спутанность сознания. Скрутивший желудок голод. Пересохший, ставший чужим язык. Потрескавшиеся губы. Я стояла на изнывающих коленях, уставившись в темноту. И тихонечко молила о смерти. Не час. И не два. Казалось, прошла уже целая вечность.       — Мать всех дроу, Всемогущая, око во мраке... Мать всех дроу... Всемогущая... Помоги. Нет, не так. Я, твоя дочь, в отчаянии взываю к тебе. Даруй мне упокоение!       — Как нагло, — уже знакомым голосом безголовой гостьи ответила темнота. — Ты, чужая этому миру душа, смеешь называть меня матерью?       — Всемогущая, если я — чужая, почему вы не вернули меня обратно? Разве не вы отправили меня в этот мир? Зачем я здесь? В чем мое призвание?       — Я? Тебя? В мой мир? Да зачем ты тут нужна? И откуда я знаю, куда возвращать? — раздраженно произнесла собеседница. — Ты явилась без приглашения. И оставила душу моей дочери без тела. Твои страдания — услада моих очей.       — Но раз вы не прогнали меня, значит приняли. Я жила как ваша дочь, старалась думать, как она. Исполняла все, что они требовали!       — Так это они попросили устроить побег для златовласого любимчика моей сестры?       — Нет... Простите. Простите, Всемогущая Это моя вина. Я сама превратила жизнь в ад. Покарайте меня, убейте! Каждый день я медленно умираю. Я вижу его, могу прикоснуться к нему, но ничем не могу помочь!       — О, дитя, — неожиданно мягко проворковал ее голос. — Это всего лишь муки любви. Но... так и быть. Я исполню твое желание и освобожу тело моей дочери. Все воспоминания будут уничтожены. Однако твоя бессмертная душа мне неподвластна. Она переселится в того, кто к тебе прикоснется. Я наложу на эту гору запрет для моих детей. Чтобы никто из них больше не терял свое тело.       — А он? Вы можете спасти его?       — Об этом тебе стоило умолять не меня. И уже слишком поздно.       Придя в себя, я поняла, что боль исчезла, и судорожно выдохнула. Невольно коснулась лица и оглядела руки. Я снова стала принцессой орков. Живой и невредимой. Объевшейся пирожными. Оказывается моя третья жизнь не так уж и плоха. Правду говорят. Что все познается в сравнении.       — Я исполнила твое желание, — раздраженно отметила гостья. — Даровала смерть, позволила заполучить новое тело. Стерла все воспоминания. Могу вернуть.       — Не надо! — встрепенувшись, тут же вскрикнула я.       — Как знаешь, — слегка разочаровано пожала плечами собеседница. — Ты то и дело повторяла имя моей дочери и смотрела на луну. Мне это не понравилось. Ты недовольна своим новым телом?       — Вообще-то есть такое, — честно призналась я. — Но лучше оно, чем ничего!       — Ты можешь его поменять, убив себя, — равнодушно проронила женщина, сложив на груди тонкие руки. — Но с каждым переселением ты будешь терять часть своей души, пока не исчезнешь. Сперва я тревожилась, что ты опасна для нашего мира. Пыталась понять, не станешь ли ты угрозой. Для меня. Но нет. Ты всего лишь слабая затерявшаяся душонка. Рано или поздно просто исчезнешь. Бесследно. Как знать, может уже начала подтаивать. В Люэль ты казалась совершенно иной. Целостной. А теперь от тебя словно оторвали большую часть.       — То есть, если я переселюсь в красавицу, от меня останется крошечный кусочек?       — Скорее всего. Ты утратишь воспоминания и, возможно, не сумеешь справиться с душой владелицы тела. Останешься где-нибудь в подсознании.       «А хуже всего то, что я могу нечаянно переселиться в коснувшегося меня орка… или даже пса».       — Я пришла предупредить. Чтобы ты не беспокоила память моей дочери Люэль. И не вселялась в моих детей. Я дала тебе новую жизнь. И ты обязана быть благодарной.       Во всех этих мангах герои бесстрашно спорят с богами, огрызаются. А меня трясет так, что все мысли из головы вылетели. Очень некстати. Нужно узнать больше.       — Богиня, а кто создатель этого мира? — осторожно осведомилась я.       — Без понятия, — слегка недоуменно, но честно призналась собеседница. — На самом деле мы, две сестры, всего лишь сильные волшебницы, сумевшие изменить наши смертные тела. Когда-то этот мир населяли люди. Но они забыли своего творца. Всё начало рушиться. Войны, смерти, хаос, стихийные бедствия.       — И тогда появились вы и всех спасли?       — О, деточка. Напротив. Я их всех убила.       Мне внезапно перехотелось задавать вопросы, но богиня уже погрузилась в ностальгию.       — Я научилась поглощать темное дыхание мира. И с помощью новой силы обрела это бессмертное тело. Моя сестрица, сердобольная и слабая, напротив, пыталась спасать то, что стремительно рушилось. Не знаю, как ей удалось заполучить столько силы. Но в конце концов, разочаровавшись в человечестве, она создала эльфов. Прекрасных. Мудрых. Сильных. Они должны были почитать ее и править так, как она им велела. Но не могла же я остаться в стороне? Часть неудавшихся эльфов стали моими дроу. И я наделила их своей силой. Однако с детьми столько хлопот! Они не слишком-то удались. И тогда я начала создавать другие расы. Гоблинов. Оборотней. Троллей. Пока не появились во тьме самые сильные, самые верные и опасные последователи.       — Орки, — догадалась я, поняв, что за мной наблюдают, проверяя, внимательно ли я слушаю.       — Верно! Сестрица ничего не смогла с ними сделать. Они уничтожили всех ее хилых смазливых и напыщенных любимчиков. И теперь на игральной доске этого мира остались лишь мои пешки. Я победила. Теперь я — Всемогущая Луна. Все поклоняются мне. Мне. А ведь когда-то презирали и считали проклятьем.       — Ваше величие внушает мне благоговейный трепет, — польстила я, пытаясь вернуться к интересующей меня теме. — Вы такая великая! А не могли бы вы помочь мне переселиться без потери частиц души? Если, конечно, я найду себе подходящее тело. Разумеется, я не посмею отнимать его у кого-либо из ваших бесценных деток!       — Хочешь стать эльфийкой? — понимающе хмыкнула богиня. — Вечной и прекрасной? Хорошо. Если найдешь себе тело эльфа, дождись полнолуния и попроси шамана провести ритуал моего призыва. Я с удовольствием отдам тебе кого-нибудь из любимиц сестры. Но даже не вздумай тревожить меня по пустякам!       — Я смогу переселиться в любого эльфа?       — Только в живого. И обязательно с неповрежденным ростком. Хоть в мужчину, хоть в женщину.       Пока я думала, что еще спросить, мрачный силуэт растворился в лунном свете. А вопросов еще много. Например, что случилось с сострадательной сестрицей, создавшей эльфов и желающей всех спасти.       Ладно. Буду довольствоваться тем, что уже удалось узнать. Если вкратце, этот мир захватили две могущественные бессмертные волшебницы, возомнившие себя богинями. Добрая и злая. С моим-то «везением» неудивительно, что я привлекла внимание злой. Вернее, по глупости сама ее вызвала. И она мне «удружила». «Помогла». Я, наверное, слишком многого хочу.       Стало немного жутко, когда я поняла, чего так настойчиво просила. Новое тело, да? А ничего, что из-за этого кто-то погибнет?       «Но можно же взять болезненную, разочаровавшуюся в этом мире эльфийку», — шептала моя темная сущность, явно жаждущая подружиться с Луной. Ага. Если я скажу оркам поймать для меня эльфийку, то к прибытию в королевство она действенно будет желать только смерти.       Хотелось бы стать красоткой.       Я сняла маску и потерла шрам. Нет, от этого не сбежать. Как мне потом, после смены тела, из королевства выбираться? Мой же отец затащит меня в гарем, проигнорировав жалкие вопли и попытки убедить, что я и есть его любимая дочка. Я обречена остаться уродливой недоорчихой. В сильном, но бесполезном теле, покрытом шрамами. Мечтая об одном. О том, чтобы выжить. Не то, чтобы я собиралась искать романтические приключения, просто в перспективе на будущее как-то скверно выглядит.       Снова пытаясь заснуть, я невольно вернулась к мыслям о прошлой жизни. Что все-таки у меня было с замороженным королем? И почему мне не удалось его вытащить из льда? Я ведь так долго сидела в проклятой пещере! На короткое мгновение возвращения в прошлое я успела почувствовать дикую тоску и отчаянную влюбленность, смешавшуюся с лютой ненавистью. Ведь именно из-за него прошлая я оказалась в безвыходном положении. Во всех смыслах.       Я вертелась на кровати так, что всю ее перебуробила. В итоге так и не заснула. Задремала лишь под утро, но сразу вскочила, разбуженная унылым воем соскучившегося песика, царапающегося в дверь. Перебросав все подушки, я все-таки выскочила и вспомнила, что теперь, без напоминаний моей милой Браны, не ношу с собой «любимую плеть». Истосковавшаяся зверюга сбила меня с ног, и навалившись сверху, принялась пытаться вылизать лицо. Окончательно проснувшись после такого «умывания», я пинками спровадила пса и встретилась со взглядом слегка впечатлившегося Гурвина.       Я прекрасно понимала, что после ночной бессонницы и возни с щенком выгляжу хуже некуда, но что мне терять? Для него я, возможно, неплохой вариант. Если сравнить меня и орчиху.       — У меня для тебя две новости. И обе хорошие, — присаживаясь за стол и наливая себе смородиновую настойку, произнес полуорк.       — Хорошие? — недоверчиво переспросила я.       — Меня вызвали на тайный совет. Отец собирается мстить гоблинам. Лично. Часа через три закончатся сборы, и мы двинемся в путь. Собственно, вторая хорошая для тебя новость это то, что отец не хочет оставлять меня здесь, поэтому берет с собой. Боится, что в его отсутствие устрою переворот. И даже подозревает в сговоре с гоблинами. Охранять его трон будет Берн. Однорукий. И при нем дядюшка. В качестве советника. Для тебя начнется раздолье. Ни отца, ни мужа. Довольна?       — А что с поиском предателя? Брану отпустят?       — До конца расследования никого не выпустят. Здесь останется Грыз Костолом, самый преданный воин отца. Но тебе он ничего не сделает.       Новости действенно хорошие. Я смогу делать все, что захочу. Может, попытаться сбежать? Но я поссорилась с Лейном. Что если воспользоваться возможностью и отпустить часть гарема? Да. Начну с малого. А там видно будет.       — Даже проводить меня не придешь? — поймав мой взгляд, невесело спросил Гурвин. — Рика. Даже если не признаешь это, ты все-таки моя жена.       — Поздно ты вздумал стать хорошим мужем! — сердито фыркнула я.       — Я ведь могу и не вернуться, — устало поднявшись и подойдя к доспехам, негромко произнес полуорк. — Но тебя это, наверно, обрадует.       Мне даже неловко стало. Да, это было бы неплохо. Для меня. Но я об этом даже не задумывалась. Не желала такого.       — Вообще-то я еще помню, как тонула в болоте.       И сомневаюсь, что когда-нибудь забуду. И кто в этом виноват?       Мне уже можно было вернуться к себе, но я почему-то наблюдала за тем, как полуорк облачается в доспехи. Возможно потому, что в моей комнате ждет злобное и голодное дитя Луны, наговорившее много гадостей. Ого, какое копье. Удобно, наверное. Не на мечах же с гоблином рубиться. И да, теперь запоздало понимаю, почему верх почти не защищен. Все равно низкорослики не дотянутся. А вот по ногам бить будут. Интересно, есть ли среди гоблинов лучники.       — Все будут удивляться, если ты не попросишься в битву, — не поворачиваясь, проговорил Гурвин. — Можешь сказать, что из-за меня. Никто и не ждал, что мы станем счастливой парой. Меня до сих пор не обвинили в сговоре с гоблинами только потому, что даже ты выступила в мою защиту. И я благодарен тебе за то, что ты спасала мне жизнь. Без отца ты сможешь вести себя свободно, но не потеряй бдительность. За тобой по-прежнему могут наблюдать. Не дай им убить себя.       Он подошел ко мне, держа в руках маску, и мне на мгновение стало почти смешно. Я закрываю лицо для того, чтобы казаться не такой уродливой, а он носит этот клыкастый намордник, чтобы стать страшнее. А доспехи ему к лицу. Выглядит очень мужественно.       — Разреши хотя бы поцеловать тебя на прощание, — серьезно произнес Гурвин.       Не ожидала, что он так много думает о смерти. Впрочем, о чем это я? У него ведь еще не зажила рана на голове! Или зажила? Может, чувствует себя неважно? Выглядит бледным. Если он умрет, то получится, что из-за меня?       У меня аж ладони взмокли. И что ему ответить? Вообще нет никакого желания целоваться. А если он погибнет? Как же что-то вроде «последней просьбы»?       — Не умри там, — обняв полуорка и похлопав по спине, велела я. — Разгроми всех гоблинов и возвращайся. Живым и здоровым.       — Надеюсь, что до меня не будут доходить слухи, что ты целыми днями развлекаешься в гареме.       «Надеюсь, что эти слухи не дойдут», — не став уточнять, что собираюсь заниматься там исключительно освобождением пленников, подумала я.       — А ты даже не вздумай привести в гарем гоблинш.       — Ты моя единственная жена, Рика.       Опасаясь, что Гурвин снова переключится в режим любвеобильного мужа, я торопливо отстранилась и, еще раз попрощавшись, рванула к себе. Несколько часов — и в королевстве останется чуть ли не вполовину меньше орков! Жаль, что предателей не поймали. Будут бдить. Но об этом потом. Сейчас настал тот самый момент, когда пора уже решить, что делать с дроу. Может, полуорку на память подарить? Пожалуй, слишком жестоко. По отношению к обоим. Ладно. Сперва накормлю его. А потом освобожу свою комнату.       — Как вытащить из льда короля эльфов?       Вопрос вырвался против моей воли. Я даже подумать не успела. Это заговорило мое нечаянно встревоженное прошлое?       — В моем гареме еще не было таких красивых эльфов, — сладострастно исправилась я, вспомнив, что продолжаю играть роль жестокой и распутной принцессы.       Покорно принявшийся за еду дроу отнесся и к вопросу, и к поправке одинаково безразлично.       — У нашего народа есть древний артефакт. Огненный жезл. Если положить его рядом, начинает таять даже созданный магией лед.       — И как же мне достать этот жезл?       — Нанять наемника-вора. И действовать быстро. Потому, что владелец может заказать услугу возврата. Если заметит пропажу по сути бесполезного, но важного артефакта.       — И где мне встретить этого наемника?       — В гильдии воров.       Я даже догадалась, где это. В королевстве Рорума. Относительно неподалеку. Если верить карте.       — Проводишь туда?       — Меня там убьют, — злобно усмехнулся темный эльф. — Да и вы, принцесса, попадете в беду, если придете туда со мной. Вам лучше взять с собой брата или охрану. С орками вас не продадут ни в публичный дом, ни в рабство.       Вспомнив невыносимого Вырвина, я поняла, что чуть не упустила свой единственный шанс и стремительно рванула обратно. В супружескую спальню. Распахнув дверь, я увидела, что Гурвин не один. Служка-вампиреныш неторопливо складывал в сумку запасную одежду, ремни и прочее походное барахло.       — Я тебя поцелую! — с ходу заявила я, не сильно смутившись посторонним нелюдям. — Если ты свозишь меня в королевство Рорума. Мы успеем за три часа?       — Ты бы хоть причесалась, — задумчиво оглядев меня, ответил Гурвин. — Зачем тебе туда?       — Очень нужно! Мне сказали, что одной туда лучше не соваться. А Вырвин меня, скорее, сам на рынке работорговцев продаст, чем защитит. Ты ведь тоже его знаешь. Мне ненадолго. Договорюсь с гильдией воров и обратно. Они ведь доставят нужную вещь сюда?       — Что за вещь?       — Очень нужная и полезная вещь. Если ты не поможешь — я придумаю, кого попросить.       — Мы ведь не на несколько лет воевать уезжаем. Месяц-два. От силы полгода.       — Это долго. Ладно. Раз ты не можешь…       — Я могу. Только схожу передам отцу, что догоню их чуть позже. А ты причешись и оденься во что-нибудь незаметное. И найди, чем прикрыть лицо. Королевство Рорума, пожалуй, так же опасно, как и пещеры, кишащие гоблинами.