Принцесса орков неизлечимо влюблена в жизнь

      Приятно, когда никто не будит по утрам. Никаких выкручивающих нервы звонков, раздраженнных воплей, холодной воды и обидных пинков. Добравшись до зеркала, я уныло уверилась, что недоверчиво вытаращившееся на меня чудовище — это я. Жаль. Жаль, что это не сон. Впрочем, по сравнению с тем, что мне снилось, моя жизнь не так уж и плоха. Погодите-ка. А почему, спускаясь с кровати, я не споткнулась об эльфа? Он ведь на шкуре там... лежал.       — Брана! — заорала я, с трудом вспомнив имя моей бородатой нянюшки.       — Иду-иду!       Семенящие шажки завершились по-кошачьи требовательным скрипом двери. Мой кот любил по утрам... Мой кот. У меня был кот?       — Проснулась, мое золотко? — хрипло проворковала гномиха, забираясь на специальную подставку, чтобы поставить передо мной тазик с водой. — Давай умоем наше личико, накрасим и пойдем на тренировку.       — Подожди-ка. Сперва объясни мне, куда делся эльф?       — Так ушел, — просто ответила Брана, тщетно пытаясь оттереть с моей щеки след подушки.       — Ушел. Ага. Как он мог уйти? Он еле дышал!       — Ножками ушел, ножками. Топ-топ-топ.       — И где он сейчас? — недоверчиво полюбопытствовала я.       — Во дворике. Лежит, восстанавливается. Они ведь, эльфы, солнышко любят. Травку. Деревья.       — Отведи меня к нему!       — А как же тренировка? Братья вас задразнят, если не придете.       — Переживу. Наверное.       Уверение Браны, что перед выходом необходимо накраситься и принарядиться, немного не соответствовали моим представлениям. Для начала мне сделали убийственный смоки-айс, жирно обведя глаза тщательно отобранным угольком. Потом то ли кровью, то ли краской нанесли темно-красные полосы на выбеленное рисовой пудрой лицо. И тем же черным кусочком угля намалевали зловещий рисунок, похожий на тот, что рисуют в фильмах для призыва сатаны и прочей нечисти. Вместо колючек в дырочки ушей продели склеенные рыбьи кости.       — А этого нет еще ни у одной орчихи! — торжественно заявила нянька, открывая шкатулку, чем-то напомнившую миниатюрную копию гроба. — Череп бобра!       Чтобы ее не обидеть, я всячески изображала восхищение, но единственным предметом одежды, который пришелся мне по душе, была полумаска, скрывшая уродливый ожог на щеке.       — Ну вот мы и готовы! — любуясь моим несравненным образом, вдохновленно вздохнула Брана. Похоже, она по-прежнему видела во мне маленькую девочку. Ту, кем уже давно не является даже настоящая принцесса орков. Это объясняло, почему ее не смущают странные вопросы. — Вы забыли вашу любимую плетку. Берите.       — Веди уже, — сердито буркнула я, повертев в руках затейливую вещицу. И для чего она? Чтобы отбиваться от истосковавшихся по мне наложников? Сколько их там, десять? И еще какие-то прислужники.       Моя напускная грубость сработала. Брана пошла впереди, и я перестала волноваться о том, что придется задать очередной нелепый вопрос. Мельком присмотревшись к обстановке, я поняла, что дворец построен давно, и что в нем крайне редко проводят уборку. На стенах многолетняя заброшенная паутина, царапины, сомнительные темные пятна, засохшая кровь и даже похабные рисунки. Впрочем, чего я ожидала от орков?       Снаружи было тепло. Нежно, но настойчиво припекало давно поднявшееся солнце. Приглядевшись к вытоптанному двору, я поняла, что когда-то здесь был цветник или сад. Осталось несколько жалких кустиков с оборванными листочками, выложенные узорами камни и неровные пеньки деревьев. Чуть дальше располагались несколько построек, чем-то напоминающих конюшни. Нечто одноэтажное, длинное, с редкими, низкими и очень маленькими окошками. Я бы так и решила, если бы не высокая ограда, завершающаяся острыми кольями. Некоторые из них украшали побелевшие со временем черепа. Казненные конокрады?       У ворот скучали два орка-охранника, покосившиеся на меня так равнодушно, что я засомневалась в своем происхождении.       — Разве они не должны поприветствовать меня или хотя бы поклониться? — просипела я, стараясь говорить шепотом и низко нагнувшись к няньке, чтобы та могла меня услышать.       — Можете вернуться и избить их, — предложила Брана.       — Потом. Сперва я хочу увидеть эльфа.       — Ну так он где-то здесь, — обводя рукой огражденное пространство, сообщила нянька. — Во-он там лежал, на травке.       Все-таки не конюшня. С любопытством оглядевшись, я подошла к красиво обрамленному камнями пруду и поморщилась, поняв, насколько грязная в нем вода. Пахнет болотом. Даже рыба сдохла. Плавает кверху брюшком.       — Эльф ведь не мог здесь утопиться? — вспомнив о любви ушастого к суициду, я решила сразу сузить круг поисков.       — Нет, ему ваш второй муж не разрешит. Это ведь его пруд.       — А где сейчас этот второй муж?       — Прячется. Там, поглубже. Позвать слуг, чтобы выловили его?       — Это ведь не он? — ткнув пальцем в дохлую рыбу, на всякий случай уточнила я.       — Нет, рыбка сама умерла, — неверно истолковав мой вопрос, ответила Брана. — Он бы не стал оскорблять вас, обижая ваших милых питомцев.       Вспомнив о своих предпочтениях, я внимательней пригляделась к покойнице и поняла, что из приоткрытой пасти выглядывают тонкие как иглы зубы. Даже не хочу пытаться представить, как выглядит мой второй муж.       — А остальные где? Наложники, прислужники?       Гномиха показала на «конюшню», но я лишь мельком успела заметить, как липнущие к стеклам зрители перепугано мечутся внутри, ища, куда спрятаться. Похоже, здесь мне не рады.       — Вы заранее говорите, кого вам поймать, — сочувственно посоветовала Брана. — Избаловались, пока вы не заходили. Шустрые стали.       — Даже не вспомню, когда здесь была в последний раз!       — Месяц назад.       Еще раз взглянув на окна, чтобы снова полюбоваться переполохом, я принялась обходить здание и озадаченно остановилась у искусственного грота, сложенного из камней и украшенного костями какого-то огромного животного. Жаль, что я не сильна в науках. Могла бы больше узнать о местной фауне.       — Там тоже мой муж? — догадалась я. — Он еще живой?       — Что ему сделается, они по пятьсот лет живут!       — Он вампир, что ли?       — Дракон. С памятью у вас совсем беда. Раньше вы хоть немного их помнили, а теперь каждый раз заново со всеми знакомитесь?       — Разве так не интересней? — печально пошутила я, продолжая обход.       Эльф обнаружился под единственным во дворике деревом. Он лежал в тени и смотрел на меня с таким отвращением, что я немного обиделась. Я за него так переживаю, а он злобно таращится на меня! Как лама перед плевком! Ладно. По крайней мере выглядит гораздо лучше. Мне не наврали. Действительно живучий.       — Как будете его мучить, госпожа? — хихикая от предвкушения, спросила Брана.       — Мне ведь пора на тренировку? — «опомнилась» я, запоздало пытаясь освоить актерское мастерство. — Проводи меня к братьям!       — Я лучше схожу за вашим любимым топором. Старенькая я уже, чтобы туда-сюда бегать, помилосердствуйте, госпожа.       Пришлось изощряться. Велев не заставлять меня долго ждать, я незаметно проводила мою бородатую старушку до двери. С трудом волоча оружие, гномиха торопливо засеменила по коридору и, пройдя в зал, издалека оглушающий нечеловеческими воплями, недоуменно огляделась.       — Отдохни, если нужно! — неслышно подкравшись сзади и хлопнув Брану по плечу, снисходительно разрешила я. — Мой любимый топор! Скучала по тебе.       Больше всего я боялась, что не сумею его поднять, но всё оказалось не настолько плохо. Тело-то у меня сильное. И память рук не подводит, схватилась, похоже, правильно. Удобно.       — Пойду завтрак вам готовить, — оповестила нянька перед тем, как оставить меня наедине с моим боевым другом. Впрочем, моя персона слишком сильно интересует тренирующихся орков. И чего так пялятся? Как-то... выжидательно, что ли?       Помахав топором, я поняла, что совершенно не представляю, что с ним делать. Даже дрова никогда не рубила. Но видела это в фильмах. О великая память рук и тела, просвети! Нет. Никакого результата. Никаких идей. Что делать, если орки поймут, что я разучилась драться?       — Рика Козявка! — радостно приветствовал меня брат. Брат с топором. Предчувствуя беду, я попятилась назад, но вовремя догадалась, что с его любовью к догонялкам побег не самое удачное решение. — Что, струсила? Поняла, что ты слабачка?       — Да, поняла, — решив не отпираться, честно призналась я. Оторопевшее орочье лицо свидетельствовало о том, что такие высказывания не в духе владелицы тела, но что я могу с этим поделать? Драться с ним на топорах — прямая дорога на тот свет. — Я разучиваю новую технику, видал? Выучу — разделаюсь с тобой!       — Кто тебя этому научил? — с сомнением наблюдая за моими выкрутасами, недоверчиво спросил братец-орк.       — Когда я упала в пещеру, мне было видение. Вот, собираюсь проверить, работает ли эта техника боя.       — Головой вниз падала? — сочувственно предположил однорукий орк, незаметно подобравшийся ближе. — У тебя, верно, запястье сломано. Странно двигаешься. Не тренируйся неделю, пусть заживет.       «Кто ты, милый спаситель?» — отстранено скривившись в полуулыбке, гадала я. Родственник? Не отец, у того были обе руки, шрамы и борода. И огромные клыки. Еще один брат? Или друг?       — А я-то думаю, что так больно! — возмутилась я, роняя топор и пряча за спину «сломавшееся» запястье.       — Тогда устроим пинковые бои! — предложит тот, что точно мой брат. — Ноги-то у нее не сломаны! Или собачьи гонки! А можно пойти охотиться на эльфов!       — Тебе заняться нечем? — спросил однорукий, ткнув обухом одностороннего топора в солнечное сплетение затейника. — Отец сказал, чтобы псов тренировал, а не хвосты им крутил!       — Ы!       Кажется, это действительно очень больно. Даже для орков. Пользуясь тем, что мои собеседники затеяли драку, я подобрала свой любимый топор и потихоньку выбралась из тренировочного зала. За пределами дворца открывался прекрасный вид на гору и раскинувшиеся под ней полуразрушенные дома. Мы в каком-то заброшенном городе? Или, скорее, захваченном. Слишком уж всё аккуратно построено. Мне бы сбежать. Но куда? Где, собственно, люди? Меня, разумеется, примут за полуорка или за чудовище, но я бы рискнула. Если бы знала, куда идти.       — Проголодалась, моя деточка? — встрепенулась Брана, обернувшись на скрип двери. — Я принесла тебе цыпляток. А лапки в чесночном соусе. Все как ты любишь.       — Что сейчас происходит в мире? — устало садясь за стол и сочувственно взглянув на зажаренных с головами птенцов, спросила я.       — Вы хотели сказать, какие новости? Будущая жена вашего отца, принцесса гоблинов, уже в пути. Атаку степных орков недавно отбили. Ах, да. Ваш брат погиб.       — И сколько у меня теперь братьев?       — Да кто же их сосчитает? Вчера родились близнецы, этот умер, тот пропал... Возможно, одиннадцать. Но это не точно.       — А сестер?       — Так они это... Их ведь...       — Говори прямо.       — Их ведь того... возвращают богине. В королевской семье только одна принцесса. Это вы.       — А почему меня не вернули?       — Раньше вы не задавали таких вопросов, госпожа, — глядя в пол, грустно произнесла Брана. — Лучше оставайтесь такой, как прежде. Ешьте, пейте, веселитесь. Деритесь с братьями. И не думайте. Ни в коем случае не думайте, госпожа. Кушайте. Кушайте лапки!       В очередной раз убедившись, что владелица тела не блистала интеллектом, и что в ее происхождении скрыта какая-то ужасная тайна, я с отвращением уставилась на мясо. Надо сказать, я бы с удовольствием его ела. Но не постоянно. Хотя бы с листьями салата. С макаронами, рисом, с жаренной картошечкой! И не утром.       — Брана, а что-нибудь сладкое на кухне есть?       — Вы ведь не любите сладкое. Что с вами такое? Неужели вы беременны?       — Чего?       — Выпейте отвар, и всё пройдет, — сунув мне под нос какую-то зловонную бурду, велела гномиха.       Из желтоватой пены проглядывало нечто, напоминающее крысиный хвост, поэтому я решила рискнуть и уверенно отодвинула кружку.       — Я просто выросла и хочу больше узнать о мире. Мне надоело в этом тесном дворце. Здесь слишком скучно.       — Так скоро свадьба! А после праздников откроется охота на эльфов! Вы ведь всегда хотели себе маленькую фейри? А еще, говорят, в Серебряном Лесу видели единорога! Из него выйдут такие роскошные украшения!       — А куда подевались все старые вещи из замка? Где хранят то, что не решились выбросить?       — Всё свалили в нижний зал. Пойдемте, я вам покажу. В детстве вы любили там играть.       Кажется, я начала немного осваиваться. Там двор с моими невольниками, прямо по коридору — обеденный зал. На подземном этаже — зал для тренировок, а чуть дальше — огромная барахолка. Множество сваленных в одну кучу вещей. Изящные стульчики, не вмещающие орочьи зады, частично уцелевшая фарфоровая посуда, нежные платья и изысканные костюмы, порванные, покрытые многолетним слоем пыли скатерти, позолоченные канделябры, музыкальные инструменты, ковры, гардины и осколки беспечно брошенных роскошных ваз.       Я присела на сохранивший ножки стул. Удобный. Не низкий, и не высокий. Его делали для людей. Или для эльфов. А это что? Портрет!       Живо смахнув пыль, я жадно вгляделась в человеческое лицо. Каким же прекрасным оно мне показалось! Какая-то девушка в шляпке. Кудрявая и кокетливая. Мне хотелось прижать ее к сердцу, принести к себе в комнату, но со мной была Брана, отковыривающая от потрепанного, некогда белоснежного платья мелкие бриллианты. А вот и книга. Наконец-то! Окрыленная надеждой раскрыть все тайны этого мира, я распахнула фолиант... и оторопело уставилась на издевающиеся надо мной закорючки. Как же так? Почему я понимаю этот язык, но не могу прочесть ни единого слова?       — Брана, ты умеешь читать?       — Да что вы, госпожа. Откуда?       — А кто умеет?       — Да кто же тут читать будет? Смеетесь, что ли?       — А эльф? — внезапно осенило меня.       — Он-то? Пожалуй.       «Только вот он не станет мне помогать».       Отложив книгу, я продолжила поиски, но лишь вся перепачкалась в пыли. Поняв, что на изучение горы из хлама уйдет не один день, я разбудила задремавшую старушку и получила от нее напоминание, что скоро идти на обед. Оказалось, что это не обязательно. Никаких правил орки не соблюдали, и только вечерняя встреча с сомнительным пожеланием доброй ночи стали ежевечерним ритуалом, нарушение которого могло вызвать неприятные последствия.       — А что на обед у эльфа? — неожиданно заинтересовалась я, вспомнив, что уже по горло сыта отвратительными орочими деликатесами.       — Не знаю, — равнодушно заметила Брана. — Обычно мужей кормят не объедками. Но так как вы не завершили брачный обряд и не приказывали, особого ухода за ним нет. Хотите пойти его помучить?       — Да. Но только одна.       — Не забудьте вашу плеть, госпожа!       Нежно прижав к животу книгу и добродушно помахивая своеобразным оружием, я неторопливо прошла в невольничий дворик и стала свидетелем того, как мои любящие наложники ломятся в дом, толкаясь в дверях, прячутся в кустах и даже прыгают в воду. Решив не одаривать их своим бесценным вниманием, я сразу направилась к дереву. Взгляд отдыхающего эльфа не изменился, но это меня не смутило.       — Привет, — издалека начала я, застенчиво покрутив висящий на шее череп бобра. — Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, тебе уже лучше?       Наглое эльфийское отродье, не проронив ни звука, равнодушно отвернулось. Так вот зачем мне нужно брать с собой плеть. Чтобы все дрожали, чтобы уважали. Но с таким гордецом, напротив, только хуже станет.       — Я ведь пришла поговорить, — стараясь смягчить пугающий голос, сипло произнесла я. И спрятала плеть за спиной. — Мне нужна твоя помощь. Поможешь мне — я помогу тебе. Например, освобожу тебя. Неплохая сделка, не так ли?       С таким успехом я бы могла обращаться к дереву. Оно хотя бы шелестело в ответ.       — Обед! Обед! Да где вы все?       Услышав заветное слово, я решительно рванула на звук и чуть не столкнулась с огромным троллем, держащим в руках плетеный короб и огромную корзину, полную кондитерских изысков.       — Возвращайся на кухню! — вцепившись в еду, прорычала я. Испуганный тролль, опомнившись, неуверенно отступил, а я, схватив булку, настороженно принюхалась и отломила небольшой кусочек. Свежая! Ароматная! Еще теплая!       Яблочная начинка. Безумно вкусная. Сладкая. Тающая на языке. Я не заметила, как дожевала последний кусок и, присев на корточки, открыла короб. Внутри оказался котелок супа, котлетки, хлеб и какой-то неопознанный сорт салата. Схватив черпак, я осторожно отведала суп и застонала от удовольствия. Наконец-то человеческая еда! Соленая, с приправами и тонким вкусом. От мяса меня до сих пор воротило, поэтому, не тронув котлеты, я пожевала салат и схватила вторую булку. Лишь после этого ко мне вернулось понимание того, что обед принесли не для меня. Подняв взгляд, я увидела жалобно прилипшие к окнам лица и стоящего неподалеку эльфа, презрительно скрестившего на груди руки. Если верить психологам прошлого мира, признак недоверия и нежелания открыться.       — Кажется кушать никто не хочет! — присаживаясь в траву, громко заметила я. — Вот и хорошо! Раз никто не пришел, значит всё достанется мне!       Нежно сжав булочку, я неторопливо поднесла ее к губам и с нескрываемым наслаждением откусила. Из дома донесся вопль, наполненный яростью и болью. Вынырнувший на мгновение из пруда второй муж гневно взглянул мне в глаза и нырнул, сердито плеснув русалочьим хвостом.       — А повара-то расстарались, — похвалила я, слизнув вытекающую начинку. — Потрясающе вкусно.       Эльф развернулся и скрылся за домом. Гордый. Очень гордый. Такой скорее умрет, чем пойдет на уступки. Даже я понимаю, чем он так зацепил мою предшественницу. Красивый. И недоступный. Как несбыточная мечта.       — Госпожа! Госпожа, а можете оставить мне... объедки?