Рыцари и полёты

— Можно надеть одно из твоих? Девочка аккуратно разглаживает складки зелёной ткани перед тем, как положить платье в сундук. — Боюсь, сейчас они будут тебе великоваты, — женщина берёт дочь за руки и ласково улыбается. — Пролетят годы, ты расцветёшь и люди со всех Семи королевств будут драться за право шить для тебя сорочки. Девочка смеётся, воспринимая слова как шутку, но её щёки розовеют. Ей трудно притворяться, что она не хочет покинуть Старомест, когда где-то там, далеко-далеко, её ждёт Королевская Гавань. Алисенте тринадцать, и она мечтает о замках и рыцарях в стальных доспехах. Долгие дни в душной карете пролетают для неё в одночасье, и когда вдалеке виднеются округлые башенки из красного камня, леди Хайтауэр больше не может оторваться от окна. Гвейн, уже не раз бывавший в столице с отцом, посмеивается над сестрой, за что получает взгляд, полный упрёка, от матери. — Не отвлекайся, Алисента, — настаивает Отто, хмурясь лишь на мгновение, но этого достаточно, чтобы спустить дочь с небес на землю и вернуть к чтению вслух второго тома «Истории Эйгона Завоевателя». Под размеренный голос Алисенты мужчина закрывает глаза и расслабляет мускулы лица, отчего на нём тут же проступают глубокие морщины. — Его милость король Джейхейрис болен. Думаю, твои чтения могли бы успокоить его душу так же, как они успокаивают мою. Девочка останавливается и судорожно теребит вылезшую из рукава нитку. — Вы не думаете, что ей пока рано брать на себя такую ответственность, как забота о короле? — Алисента переводит взгляд с книги на маму и обратно. — Я думаю, что дети нового десницы должны показать, насколько они благодарны его милости за любезно предоставленное им покровительство, — отрезает глава семейства даже не открывая глаз, после чего лёгким движением руки подаёт дочери сигнал продолжать. Через несколько мгновений слышится голос кучера: — Мы у главных ворот, Господин! — Проклятье, — ворчит Отто, а Алисента, еле сдерживая лукавую улыбку, бесшумно закрывает книгу и наконец поворачивает голову в сторону окна. Королевская гавань в золотистых лучах закатного солнца превосходит все самые смелые мечты юной Хайтауэр. Светлые домики, переполненные рынки, босые дети, бегающие друг за дружкой и показывающие пальчиками в сторону кареты. После стольких прочитанных книг это место представлялось Алисенте застывшей во времени картинкой, но нет, в столице кипела жизнь и оттого сама она как будто бы оживала даже с наступлением вечера. Откуда-то сверху слышится пронзительный крик, и девочка вздрагивает, мгновенно отшатнувшись от окна. Отто морщится от этого звука, как от головной боли. — Драконы. Привыкай. Они тут плодятся, как кролики, — усмехается Гвейн, подталкивая сестру локтём обратно к окну. Любопытство перебарывает страх, и Алиссента медленно высовывает голову из окна и смотрит на небо. Огромное крылатое нечто парит над городом, издавая нечеловеческие и даже не звериные крики. Хайтауэр много читала о драконах, но ни одна иллюстрация и близко не передавала ту мощь, силу и величие, которые исходили от этих существ. Девочка думает, что такое описать не смог бы ни один мейстер. — Леди не подобает высовываться из окна, — подаёт голос септа, что прежде тихо корпела над вышивкой. Алисента в последний раз смотрит на парящего зверя и ловит взглядом длинные серебристые волосы всадницы. Это определённо кто-то из членов королевской семьи, но, увы, рассмотреть получше не удаётся. Рейнире одиннадцать, и она мечтает летать целую вечность и никогда не приземляться. Как и все Таргариены, девочка стала наездницей в раннем возрасте и с того самого дня почти не слезала со спины дракона. Ей нравится смотреть на город с невозможной высоты, потому что и он, и крепость кажутся крохотными и совсем не страшными. Все эти плохие люди, о которых без конца твердят родители, становятся безвредными и беспомощными — стоит лишь оторваться от земли. Многие в драконах видят угрозу, а юная Таргариен видит избавление от страха. Когда, бегая по заброшенным частям замка, Рейнира ненароком слышит разговоры — нехорошие разговоры, опасные разговоры — она не может избавиться от давящего чувства тревоги в груди. Даже, когда мать успокаивает её и говорит, что никто не осмелится совершить покушение на потомков Старой Валирии. Даже, когда отец клянётся, что поговорит с королём о смене охраны. Рейнира мала. Она не интересуется политикой и учится с неохотой, но всё равно прекрасно понимает, что всегда будут люди, плохие люди, которые будут хотеть навредить ей и её семье. Девочку мучают кошмары каждую ночь. В них всё туманно и расплывчато, но она отчётливо слышит драконьи крики над головой, а сама тонет в море, воды которого будто бы окрашены в холодный зелёный. Рейнира знает, что в этом нет смысла, потому что драконы никогда бы не допустили смерти своей хозяйки и вытащили бы её. Да и воды в Вестеросе не могут иметь изумрудный оттенок. Так не бывает. Более того, драконы никогда не стали бы бороться друг с другом. Конечно, Рейнира частенько наблюдала, как они, особенно в детском возрасте, дерутся за еду, но никогда она не видела, чтобы они дрались по-настоящему. Насмерть. Это противоречит их природе. Поэтому девочка старается не думать об этих снах и каждый вечер выбирается полетать, чтобы уж наверняка прогнать кошмары. Дракон вскоре скрывается за Черноводной, а карета останавливается на подступах к Красному Замку. Наутро Рейнира, по своему обыкновению, как можно быстрее приводит в порядок волосы, одевается, хватает яблоко из корзины с фруктами и убирается прочь из своей комнаты до прихода септы с её пыльными книгами и утомительными нравоучениями. К счастью, у проживания при дворе с раннего детства имелись свои положительные стороны и главной и них, по мнению Рейниры, было то, что за это время она успела найти огромное количество потайных ходов, чтобы незаметно появляться и исчезать в нужное время и в нужном месте. День считался удачным, когда новый проход вёл, например, на кухню, в сад или и вовсе за пределы замка, а вот случайно оказаться в конюшне или в спальне какого-нибудь лорда во время того, как он справляет нужду, означало, что на данном туннеле можно поставить крестик и забыть о его существовании. Вот и сейчас девочка планирует исследовать очередной тайный ход, который она обнаружила недавно. К счастью, на заре в замке немноголюдно, а стража почти не обращает внимание на детей, пока они играют в пределах крепости. Таким образом, Рейнира сбегает по ступенькам, успешно проскальзывает в нужную комнату и уже ищет глазами на полу плиту, которую нужно сдвинуть, чтобы открыть проход, когда слышит с другого конца покоев какие-то звуки. Таргариен думает, что это весьма странно, ведь здесь никто не живёт уже несколько лет, а служанки не прибирались бы так рано. Она осторожно ступает по холодному камню по направлению к источнику шума. За столом, напротив окна сидит неизвестная леди с тёмными, отливающими золотом на свету волнистыми волосами, тоненькой талией и такой идеальной осанкой, какой ежедневно пыталась добиться от Рейниры септа. Высокая и статная — по сравнению с одиннадцатилетней представительницей королевской династии — темноволосая кажется не девочкой, а девушкой. Таргариен думает, что никогда прежде не видела при дворе такой прекрасной особы. Она выглядит взрослой и зрелой. Далёкой, словно линия горизонта. И дотронуться до неё хочется ничуть не меньше, чем долететь до края земли. Незнакомка роняет из рук гребень, когда видит в отражении зеркальца постороннюю. Юная драконья наездница с интересом наблюдает за тем, как меняется выражение лица девушки с испуганного на ещё более испуганное. Большие оленьи глаза старшей бегают по силуэту незваной гостьи и становятся ещё больше, когда её взгляд падает на серебряные косы. — Миледи, — Алисента торопливо склоняется в реверансе и проклинает себя за то, что в спешке он вышел не таким удачным, как на занятиях. Рейнира, все ещё пребывая в замешательстве, тоже неуклюже подгибает колени в поклоне. Все эти официальности всегда казались ей нелепыми. — Алисента Хайтауэр, миледи. Меня зовут… Да, моё имя Алисента, я из дома Хайтауэров и… Простите, во имя Семерых, я не знаю, что со мной такое, — на губах девушки скользит нервная улыбка. От глаз Рейниры не укрывается то, с каким усердием новая знакомая теребит кожу пальцев возле самых ногтей. Кое-где уже даже начали проступать красные следы. — Для меня большая честь принимать Вас в своих покоях. Извините за беспорядок, я не ждала Вас, — поспешно добавляет Хайтауэр, смиренно опустив голову. Младшая, оглядев комнату, приходит к выводу о том, что та над ней издевается, так как в покоях идеальный порядок, чего не скажешь о комнате Таргариен. Она давно смирилась с тем, что служанки наверняка проклинают её за неряшливость по сто раз на дню. — Э-э… Всё хорошо. Можешь не волноваться так. И это мне нужно извиниться, что ворвалась вот так. — Да что Вы, всё в порядке, — отмахивается Алисента, от напряжения всё ещё натянутая как струна. В секунды молчания у неё появляется шанс ещё раз осмотреть Рейниру. Она не знала о ней, пожалуй, ничего кроме имени и родословной. Отец как-то упоминал, что лорд Визерис слишком многое позволяет своей малолетней дочери, но больше о ней в Староместе ничего не было слышно. Сейчас Хайтауэр может запечатлеть образ маленькой драконьей наездницы в мельчайших подробностях. Помимо белых волос, навивавших истории о Валирии, старшую цепляют глаза. Голубые и ясные. Алисента всю жизнь прожила рядом с заливом Шепотов, и глаза юной Таргариен напоминают ей цвет его вод в ясную погоду. — Я правда не хотела тебя беспокоить. Просто не знала, что здесь кто-то живёт, — оправдывается младшая, искренне ощущая стыд за вторжение в чужие покои. — Вам нужна эта комната? Я сейчас же освобожу её для Вас, — Алисента уже делает шаг по направлению к двери, но Рейнира преграждает ей путь и осторожно опускает свои руки старшей на плечи. — Дыши спокойно, не уходи никуда. Мне не нужна твоя комната, мне нужен только проход. Хайтауэр неловко, что девочке приходится её успокаивать. Она чувствует себя глупой, понимая нелепость своего поведения. — Проход? — брови старшей против воли хозяйки вопросительно изгибаются. Любопытство. Снова это любопытство. — Ага, — радуется заинтересованностью девушки Рейнира и не без усилий отодвигает с пола каменную плиту. Спустившись вниз по лестнице по пояс, она оборачивается в сторону новой знакомой. — Идёшь? Алисента сомневается. Там, куда её зовёт маленькая Таргариен, наверняка грязно, темно и страшно. Отец был бы в ужасе, узнав, что она даже обдумывает это предложение. С другой стороны, он сказал, что нужно показать королевской семье свою благодарность за покровительство. Что ж, если Рейнире Таргариен — члену королевской семьи — угодно, чтобы она, Алисента, пошла с ней, то как можно упустить возможность продемонстрировать свою благодарность? Хайтауэр усмехается при мысли о столь нелепом оправдании своим действиям и, кивая, следует за девочкой с серебряными волосами.