Разрушенное королевство: Глас стража || Destroyed Kingdom: Voice of the guardian

По дороге обратно Лотта то и дело поглядывала на Эйрлиса. Между его бровей пролегла складка, выдававшая все его недовольство. Они долго несли это тяжелое молчание на своих спинах, не решаясь заговорить. Лотта понимала, почему Эйрлис злится. Но ведь и она тоже имела на это полное право — никто не просил его тащиться сюда и спасать ее.    Снег поскрипывал под ногами, нарушая тишину. Неспокойное чувство засело в районе затылка. Остатки тревоги кружились где-то под ногами, чертятами цепляясь за сапоги. Ощущение, что за ними наблюдают никак не покидало. Лотта остановилась, обернулась. Богге все еще мог быть где-то рядом, но причина, по которой он сбежал, беспокоила куда больше. Что случилось с тем несчастным, заставившим злость богге обрушиться на себя?    — Ты к земле примерзла? – издали возмутился Эйрлис, заметив пропажу Лотты.   — Мы должны вернуться, – обеспокоено сказала Лотта, цепляясь ищущим взглядом за каждое деревцо перед собой. — Иди домой. Я сама.   — От страха рассудка лишилась? Не дури! – взмахнул руками Эйрлис.    Лотта возмущенно открыла рот, злобно глянула на Эйрлиса. И кто из них дурит? Она махнула на него рукой и развернулась в противоположную сторону.   — Может тебя не учили, но в моем мире принято благодарить за спасенную жизнь. А еще… — Лотта не успела договорить. Эйрлис схватил за запястье со спины, злобно оскалив клыкастые зубы. Глаза налились враждебностью и еще чем-то едва уловимым. Неужто воспринял слова как упрек?    — А еще мне плевать, что случилось с тем идиотом. Моя задача – не дать тебе погибнуть по собственной дурости.   — Отпусти!    Лотта вырвала руку из крепкой хватки друга и растерла запястье. Сама понимала, что возвращаться туда – поступок безрассудный. Что она будет делать, если столкнется с богге еще раз? Еще безрассудней было оставлять того фэйца в лесу. В лучшем случае он был ранен, в худшем — мертв. И если она могла помочь, то должна помочь.   — Я всего лишь проверю, – убеждала его Лотта.    Эйрлис едва не взвыл. Ей что настолько наскучило сидеть в доме, что проснулся дух приключений и поиска проблем на собственную задницу? Он вымученно провел ладонями по лицу.    — Мы идем домой, – непреклонно ответил Эйрлис, снова пытаясь ухватить ее за руку. На этот раз Лотта легко одернула ее.    — Ты мне в няньки записался?    Эйрлис вскипал на глазах.    — Каллиас приказал оберегать тебя от твоих безумных идей! Ты попросту мешаешь мне выполнять приказ.    — Безумных идей? Оберегать? Я вам не хрустальная ваза.    Лотта ощутила укол обиды. Неужто она не заслужила доверия? Она могла постоять за себя.  От разгоравшейся злости в лиловых радужках заплясали молнии, очень быстро переместившиеся на кончики пальцев.    — Перестанешь быть ею, когда докажешь свою силу на тренировке, – фыркнул Эйрлис, снова хватаясь за поводья своего оленя. Словно для него этот разговор был окончен.   —  Может палкой махаю я не очень, но моя магия во много раз сильней твоей. Если ты не забыл, я сожгла дотла целое дерево, не приложив никаких усилий к этому.   — И сразу вырубилась, конечно, я не забыл. Очень забавно было, – усмехнулся Эйрлис и пошел дальше по тракту.    Лотта клацнула зубами от возмущения, во все глаза, уставившись в спину друга. От обиды и ярости все тело потряхивало. Не задумываясь, она протянула руку к громовой туче, зачерпнула силы, на скорую руку сформировала искрящуюся сферу в ладони и направила ее в дерево прямо по правую руку от Эйрлиса. Та прожгла дыру в стволе молодой сосны. Еще один разряд свалил дерево прям на тропу.    — Всё доказала? – непреклонно спросил Эйрлис, даже не обернувшись.    — Докажу, когда найду его.    Лотта сжала кулаки. Эйрлис устало потер переносицу. По-хорошему ему стоило уже вернуться и занять свой пост. Если он правильно рассчитал время, то пересменка уже прошла. Хоть он и предупредил, что ушел по приказу Верховного Правителя, возвращение Лотты не должно было занимать так много времени. Теплый ветерок огладил щеки, Эйрлис выдохнул.   — Мы находимся у самой границы, здесь все еще могут бродить либо твари, прибившиеся из Сонного Королевства, либо наши пограничники. Если это был кто-то из наших, я узнаю об этом вечером, а если нет, то наверняка – недалекий фейри, который и сам хотел напасть на тебя, но просчитался и привлек богге.   Слова Эйрлиса звучали разумно, Лотте даже захотелось в них поверить. Но…   — Что, если нет?   — Это не наша работа. Здесь патрулируют солдаты, которых муштровала Вивана. Поверь, они справятся. И я точно узнаю об этом вечером, если успею на сход.    Эйрлис звучал убедительно. Пальцы разжались. Лотте не оставалось ничего, как довериться ему и последовать дальше. Элунар, все это время даже не следивший за их перепалкой, активно ковырял снег носом в поисках любимых корешков. Вместе с Эйрлисом они убрали дерево с прохода, оставив его на обочине. Лотта похлопала оленя по спине и призвала идти следом.    Надолго молчание не затянулось. Его прервал Эйрлис. Все это время он прокручивал в голове события. Он должен будет что-то доложить командованию, но что это вообще было? Зачем Лотта вообще сюда отправилась? Прогуляться можно было где-угодно.   Эйрлис приподнял голову к солнцу, щурясь от его света. По положению небесного светила можно было понять, что, с момента как они зашли в лес, прошло чуть больше часа. Лотта шла рядом. Хотя все уже было решено, лицо девушки оставалось серьезным и хмурым. Вдвоем они отделяли своих оленей, чтоб те не цеплялись рогами. Легкий ветерок играл в волосах и даже не кусал за щеки и нос. Лотта скинула с себя плащ и уложила его в дорожную сумку на спине Элунара.    — Что это было? – наконец спросил Эйрлис.    Лотта вскинула бровью, но даже не посмотрела на него. Она сложила руки на груди.    — Что именно?    — Там, у обрыва, что ты делала?    — Не понимаю, о чем ты. Пришла посмотреть на море.    — Я наблюдал за тобой с момента, как ты вошла в лес. Ты даже не приблизилась к обрыву.    Лотта смерила Эйрлиса недоверчивым взглядом. Что за глупости? Конечно, она приближалась к обрыву.   — Я сделала это дважды.   Она прекрасно все помнила. В первый раз на горизонте не оказалось острова. Она не могла забыть того смятения или спутать его с чем-то. Во второй раз, когда богге ушел, все вернулось на свои места. У острова была своя особенность. Он словно жил своей жизнью. Для одних являлся, от других прятался в своих туманах и тучах.    — Нет, только единожды, – качнул головой Эйрлис.    Лотта прыснула. Вот какой он наблюдатель, проморгал всё на свете. Тоже мне гвардеец.   — Я же знаю, что дважды. Что за глупый спор, ты опять хочешь поссориться?   — Чего? Лотта, я догнал тебя очень скоро, я видел, как ты слезла с оленя. Но ты ведь никуда не пошла.   — И что же я, по-твоему, делала? – Лотта спрашивала с издевкой, полная уверенности, что Эйрлис валяет дурака.     Гвардеец раскинул руками, не находясь со словами, перебрал пальцами воздух.   — Заснула? – полувопросительным тоном ответил Эйрлис, не веря в свои же слова.    Заснула. Как же. Вот так слезла с оленя и заснула? Может еще подушку с собой прихватила, чтоб под снегом понежиться? Она же такая глупая, уснула на ровном месте, а остров… Лотту словно окатилихолодной водой. Глаза расширились, забегали по пространству.   — Что? – переспросила она, чтоб убедиться, что Эйрлис сказал именно то, что имел ввиду.    — Ты слезла с Элунара и словно отключилась. Пришла в себя за мгновение до появления богге.   В это сложно было поверить, но слова Эйрлиса имели смысл. В мыслях появилось лишь одно объяснение — Рейвен. Лотта резко обернулась, словно могла случайным образом застать его у себя за спиной. Да, он просил забыть про остров, но Лотта ничего ему не обещала. Поэтому он продолжал немой тенью следить за ней?    Картинка обрывками складывалась в голове. Лотта не видела остров, потому что Рейвен погрузил ее в правдоподобный сон, заставив поверить в его подлинность. Он отвлек богге на себя и не смог сотворить иллюзию во второй раз, так как был занят фейри. Все указывало на это, заставляло кровь внутри холодеть, а плечи твердеть.    Это всего лишь теория.   Все могло быть совершенно по-другому: Эйрлису показалось, что она заснула, он отвернулся и не видел, как Лотта подошла к обрыву, богге отвлек на себя другой фейри, а остров она просто не заметила в первый раз. Вот так просто. Поверь, да и живи себе спокойно. Но верить не хотелось.    Нет. Теперь Лотта не успокоится, пока не достучится до правды. Если прячут, значит все непросто. Устрашающее безумство и дикое желание танцевали в радужках глаз. В этом сложном мире не могло быть все просто. И желание разгадать загадку стало сродни мечты.    Эта крохотная цель была способна будить внутри настоящие ураганы. Не важно, что будет после того, как она разгадает тайну острова. Сейчас Лотта в полной мере ощущала, как обвязывающие тугие нити неуверенности, пронзающие мраморную кожу и переполошенный разум, разрывались, расправляли плечи.    Отужинав, Лотта металась по комнате. Она совершенно забыла про стихотворение, которое намеревалась записать на пергаменте по возвращению. Даже строки вылетели из головы. Мысли, как ошалелые, метались по черепной коробке, повторяя: остров, Рейвен, сны. Она не могла собраться, не знала с чего начать.    Поговорить с Каллиасом? Бесполезно. Он ничего не скажет, снова укажет на помутнения в рассудке. Пойти в библиотеку? Лотта искала там множество раз, но ничего не нашла. Если Каллиас знает правду и скрывает ее, то библиотека была бы первым местом, откуда он стер бы все знания.    Рейвен. Явится ли Рейвен сегодня во сне? Ожидание встречи с ним будоражило сознание. Лотта выглядывала в окна в надежде поймать темный силуэт, наблюдающий за ней. Он ведь не мог проиграть богге? Существо, управляющее снами должно быть наделено неимоверной силой. Вряд ли богге повезло встретиться с Рейвеном.    Лотта забралась на кровать, взяв с собой кусок пергамента и перо с хрустальным наконечником. Нужно было составить план, но все мысли разлетались, как летучие мыши от света. Лотта ловила их руками, пытаясь чернилами выплеснуть на бумагу. Но все промахивалась. Перо зависло над пергаментом, чернила накапали темную лужицу. Лотта скомкала бумагу и откинула в сторону. Несколько клякс попали на кожу. Котёл!    Кое-как отмыв их водой, Лотта вернулась к постели. Подняла испачканный листок, пальцы сами потянулись развернуть его. Лотта напряглась всем телом, ноги приросли к полу, она почти не дышала.   Чернила стеклись в одну кривую надпись.   «ПЕРЕСТАНЬ ИСКАТЬ»   Сердце пропустило несколько крупных ударов. Лотта прижала к груди руку, словно это могло помочь его успокоить. От страха на ладонях проступил холодный пот, пальцы продрогли.   — Заставь! – рявкнула Лотта в пустоту своей комнаты и огляделась по сторонам.   Переборов страх и пригладив вставшие дыбом волосы, Лотта подбежала к окнам и резко распахнула шторы. Снег на улице даже не отражал лунный свет. Кромешная тьма окутала собой всё, отрезая комнату от всего мира. И лишь одна горящая свеча противостояла мраку. Лотта вновь взглянула на листок.   Чернила складывались в буквы, формировали слова, словно собирали остатки чужих костей с того самого острова.    «Всё начнется с молнии и закончится смертью.»   — Я не боюсь смерти! – вслух произнесла Лотта, скользнув взглядом по теням своей комнаты.   Лотта могла поклясться, что услышала утробный смех. Холодный баритон эхом отбивался от стен, неуловимыми нитями пронизывал пространство. За ним невозможно было уследить. Он был везде и одновременно нигде.    Чернила вновь закружились на пергаменте. Буквы стали появляться одна за другой. Лотта ощущала страх, но вместе с ним – интерес.    «Ты не боишься смерти, потому что ты была рождена благодаря ей.»   Глаза едва успели добежать до точки. Мир погрузился во мглу. А в следующую секунду яркий свет ударил по глазам. Лотта с паническим страхом, распахнула их, жадно вдохнув воздух. Пальцы все еще сжимали перо, лежавшее на чистом пергаменте, запачканном небольшими чернильными полосами. Солнечный свет пробивался сквозь зашторенные окна. Раннее утро встретило едва ли не окоченевшими мышцами. Лотта зашипела, выпустила перо на постель и попыталась размять каменные плечи.    Взгляд упал на цветок холодной сирени.   В голове тихим эхом разнеслись слова Рейвена.    «Ты не боишься смерти, потому что ты была рождена благодаря ей.»   Лотта уперлась руками в застеленную постель, задумчиво сощурилась и надула губы. И что это могло значить? Рейвен всегда говорил загадками и никогда прямо. На всякий случай решила записать обе фразы на пергаменте.    — Все начинается с молнии, – тихо проговаривала Лотта, пока острый кончик пера царапал листок. — И закончится смертью.   Лотта постучала по бумаге, наставив несколько точек. Все начинается с молнии, была рождена благодаря смерти. Все это никак не вязалось в голове. Лотта сползла с кровати и уселась на пол.    — Начало… – пробормотала она под нос и сдула прядь волос, упавшую на нос. Лотта все смотрела на лист, перечитывала обе фразы, пока они не отпечатались на подкорке мозга и сами не зазвучали в голове. — С молнии. Рождена смертью. Какой бред!    Лотта едва не взвыла. Все это не имело никакого смысла. Прядь все не хотела отлипать от лица, как бы сильно Лотта ее не поддувала. Психанув, прочесала рукой по волосам. Под пальцами оказалось нечто мягкое. Лотта едва не взвизгнула. Неужели какой-то огромный паук запутался в волосах ночью. О, ужас. Этот день не мог стать хуже. С замиранием сердца, скривившись, Лотта достала это мягкое нечто. В ладони оказался еще один цветок холодной сирени. Это его бархатные лепестки с густыми ворсинками показались мягким тельцем паука. Лотта облегченно вздохнула, но потом нахмурилась.   — Решил запугать меня цветами, Рейвен?!   В этот момент дверь распахнулась. Янэс привезла завтрак. Лотта резко обернулась на нее, забыв стереть грозную гримасу с лица.   — Ты с кем разговариваешь? – удивленно заморгала служанка.   — С пауком! – фыркнула Лотта, как само собой разумеющееся.    Янэс в ответ озадаченно кивнула, обвела комнату глазами. Свеча на столе догорела до основания, постель застелена, а Лотта сидит во вчерашней одежде.   — Ты не спала? – удивилась служанка, наблюдая за встающей девушкой.   — Это не важно, – невпопад ответила Лотта. — Мне нужно к Каллиасу, – запнулась, поумерила пыл, – к Верховному Правителю. В Дом в Горах.   — Правитель с Супругой вот-вот на днях должны вернуться. Не дождешься?    — Нет. Мне нужно попасть именно туда. Кто сможет меня перебросить?   — Только Капитан Гвардии, но он отправился сегодня к границе со Средиземьем, не знаю когда… – не успела договорить Янэс, как Лотта перебила ее.   — Я отправлюсь туда сегодня, – решительно сказала Лотта.   Янэс принялась расставлять тарелочки и пиалочки на столе, поглядывая на суетившуюся по комнате девушку.   — Ты можешь, но это не значит, что он согласиться. Верховный правитель приказа не давал.   — Я тоже могу отдавать приказы, – отмахнулась Лотта, сменяя платье на брюки. — Сообщи Эйрлису, что после полудня он должен будет сопроводить меня.   Лотта могла вполне самостоятельно добраться до границы. Но если об этом прознает Эйрлис, то вновь развяжется скандал. А он точно прознает. Никто в этом дворце не умел держать язык за зубами. Поэтому после полудня Лотта уже запрягала Элунара. Олень был вполне доволен. Чем целыми днями томиться в стойле, он предпочитал походы. Лотте стоило бы почаще его выгуливать.    Эйрлис выглядел недовольно, но возражать не стал. Присматривать за Лоттой было его приказом, поэтому никто даже не стал задавать вопросов. Однако, у него самого было две горы дел во дворце, а когда он вернется, станет целых три.    Они отправились верхом, лишив своих оленей возможности насладиться погожей погодой и прогулкой вразвалочку.    — Зачем тебе понадобилось в горы? – спросил Эйрлис, взглянув на сосредоточенное и серьезное лицо Лотты.   — Соскучилась, – отрезала она.   Эйрлис цокнул языком и, наверняка, закатил глаза.    — Колись, что придумала?   — Хочу поговорить с Каллиасом, – ответила Лотта.   — Верховный Правитель скоро вернется, к чему такая спешка?    — Мне надоело сидеть на одном месте.   — Тогда найди работу. Можешь пойти к нам в приют и обучать грамоте, – предложил Эйрлис.    — И целую вечность этим заниматься? – возмутилась Лотта.   — Другие же занимаются, – развел руками Эйрлис.   Повисло молчание. Лишь скрипящий снег нарушал его. Солнце уже несколько дней держало оборону, не позволяя снежным тучам скрыть его. Мехового жилета хватало, чтоб не замерзать. И даже уши не мерзли, а щеки не щипало. Лотта тяжело вздохнула.   — У меня постоянно ощущение, что я не принадлежу этому месту. Я чувствую себя чужой, – призналась она. — У меня совсем нет друзей…   — Совсем? – перебил ее Эйрлис.    Лотта глянула на гвардейца. К серьезности его лица примешалась грусть и смятение. Раньше он был таким эмоциональным, а теперь каждый раз приходилось угадывать, что он в действительности чувствует. Его лицо часто ничего не выражало. Лотта училась ловить нотки других настроений в его взглядах.    — Нет, не совсем, – качнула она головой. — Кроме тебя – нет.    Эйрлис молча повел плечами, отвернувшись и спрятав лицо. Притворился, что разглядывает спокойный горизонт. Белый снег, кусты и деревья. Лотте наскучили эти пейзажи. Казалось, что вскоре она вовсе возненавидит белый цвет.   — У меня тоже, – тихонько сказал Эйрлис.    Дорога прошла без происшествий. На пути не встретились ни фейри, ни засланцы Сонного Королевства. Они проехали оледеневшее озеро. Остановились, чтоб размяться и полюбоваться величеством вечной мерзлоты. Эйрлис уверял, что Лотте стоило заняться делом и все ее навязчивые идеи исчезнут сами. Лотта знала, что это не так. Она обязательно займется, чем должна, но только когда дойдет до призрачной цели, которую сама себе и возвела.   Приграничный лагерь расстилался на добрые несколько верст. Но найти Капитана Гвардии не составило труда. Пограничники сами привели Лотту и Эйрлиса к командному пункту. Капитан восседал за дубовым столом в непримечательном шатре почти в центре лагеря. Лотта огляделась. Все пространство было застлано коврами, топка не работала, повсюду валялись свертки карт, стопки бумаг и оружие. Капитан был матерым фэйцем с густыми бровями и бородой, за письмом носил круглые очки. Тяжелый плащ висел на высокой спинке стула, на котором он сидел, расписывая длинный лист пергамента чернилами. Здесь стоял стойкий запах парафина от множества тлеющих свечей. Лотта подумала, что одних только свечей хватило бы, чтоб прогреть весь шатер.   Пока она крутила носом, Эйрлис опустил свою голову в уважительном поклоне, а затем надавил и на ее затылок, чтоб повторила.   — Не стоит, – не отрываясь от своих дел, отказал Капитан. Лотта сразу скинула с головы ладонь Эйрлиса и выпрямилась, победно и гордо глядя на друга. — Что привело вас сюда?   Лотта сложила руки за спиной и сделала несколько шагов вперед, подступаясь к столу. Капитан Ллирбыл знаком Лотте еще с детства. Она еще на ногах не стояла, а он уже был капитаном гвардии, как и сейчас крутил кончик своих усов между пальцами. Несмотря на свое звание, дядькой он был добрым. Лотта знала, что он не откажет и решила воспользоваться. Она уперлась руками в гладкую поверхность стола, спиной ощущая сверлящий взор Эйрлиса. Точно стоял и думал, что она много себе позволяет. Так и было. Лотта решила по полной воспользоваться своим положением при дворе.   — Я хотела попросить вас перебросить меня к Верховному Правителю. Никто, кроме вас, не сможет мне помочь, – заискивала Лотта, водя глазами по пергаменту с громким названием «Приказ».    Капитан Ллир поднял глаза, с прищуром глядя поверх очков. Лотта не выдержала тяжелый взгляд и напряглась. Спина сама по себе натянулась, как струна, она открыла и закрыла рот, поджав губы в тонкую полоску.    — Что-то срочное? – тихо спросил Капитан.   — Д-да, – сразу ответила Лотта, но затем спохватилась. — То есть нет. Мне просто надо попасть в Дом в Горах.    Лотта убрала руки со стола и стала заламывать пальцы. Всю уверенность как отшибло, под прицелом пристальных глаз. Как-то не по себе стало. Наверное, на это и рассчитывал Эйрлис, смиренно ждавший на том же месте. Капитан снял очки, оставил их на столе и помахал листом в воздухе, просушивая чернила. Затем свернул в трубочку и обмотал бечевкой.    — Лотта, – с тяжелым вздохом начал Капитан, подозвал Эйрлиса и всучил ему сверток с приказом. — У меня уйма дел. Эйрлис, передашь это Нэллу, не буду Энолу гонять. — Его взгляд снова вернулся к Лотте, когда Эйрлис кивнул. — Перенос затрачивает много сил, а мне придется совершить его дважды за короткое время. Я же тебе не ездовая лошадь и не мальчик по вызову из увеселительного заведения.      Лотта почувствовала, как к ее щекам прилила багровая краска. Она потупила взгляд. Ее осаждали, как малолетнюю девчонку. Будто у всех уйма дел, а она одна мается какой-то ерундой. Надоело. Как же надоело выслушивать эти упреки. Она научиться совершать переброс сама, чтоб больше никогда так не унижаться, ни у кого не просить. Сил хватит. Должно хватить. Да она пошла бы в этот проклятый дом на своих двоих, если бы дорога не занимала так много времени.    — У меня есть серьезный разговор к Верховному Правителю. Я возьму всю ответственность на себя, скажите Правителю, что я вас заставила, – Капитан прыснул со смеху, покачав головой, но продолжил слушать. Эйрлис тоже не сдержал улыбки, прикусил губы изнутри. — Я буду у вас в долгу. Если что-то понадобится, я тут же выполню. Ну, пожалуйста.   Лотта сложила руки в замочек перед собой и натянула виноватую улыбку, умоляюще глядя на капитана Ллира. Он задумался, подпер подбородок, лицо приобрело былую серьезность. Капитан обмозговывал предложение, хмуря густые брови. Эйрлис тоже напрягся, ожидая приговора, который явно окажется не в пользу Лотты.    — Ладно, Лотта. Я помогу тебе, если ты поможешь мне, – сказал Ллир, опустив руки на стол. Девушка тут же оживилась, напряжение скатилось лавиной с плеч.   — Что угодно!    — Славно. У меня дочь в приюте – Пия, может ты знаешь. Ты не подумай, я не отказывался от нее. С тех пор, как жена погибла, мы остались с ней вдвоем. Пие и десяти годов нет, оставлять одной, в наше время, боязно. Как отцу, – он повел ладонью. — У девочки моей день рождения скоро, поздравишь ее от меня.   Капитан выдвинул ящик стола, достал небольшую коробочку цвета алых пуансеттий, поставил перед собой.    — Я приду к ней, но поздно вечером. Не хочу, чтоб дочь думала, что я забыл про ее день, – сказал Капитан Ллир и открыл коробочку, развернул к Лотте. На бархатной подушечке лежала пара сребристых сережек с длинными цепочками и голубыми васильками.    Лотта хотела думать, что Каллиас тоже дарил ей украшения с трепетом и замиранием сердца. Тоже хотел думать, что Лотта не забыла о его любви, что не переставала думать, что она нужна ему. А если он принимал это как данность или обязанность? Лотта не была его родной дочерью. Каллиас не мог любить ее, как Ллир любил Пию.    Однако, он ведь тоже много сделал. Лотта с теплом на душе вспоминала их моменты. Тогда — еще до Амаранты. Им же было весело вместе.    Она часто возвращалась в тот день, когда они втроем с Виваной играли в снежки. Лотта была самым счастливым ребенком на свете. Каллиас закидывал их снегом, который ему даже не приходилось поднимать с земли. Шарики сами формировались в его ладонях. Вивана и Лотта хохотали, прятались за деревьями, на скорую руку возводили настоящие фортификации из того же снега, который летел в них от Каллиаса. Солнце веселилось вместе с ними, дарило свои лучи, от них становилось еще жарче. Лотте постоянно попадал снег за шиворот, она взвизгивала и неслась к Виване, чтоб отрусила.    Каллиас тогда даже попал снежком в лицо ей. Вивана опешила, но придя в себя, обрушила свою кару на него. Лотта ухахатывалась, наблюдая, как они катаются в снегу и ругаются. Потом они замечали смех и уже вдвоем закидывали ее снежками.   — А я тоже так смогу? – спросила Лотта, наблюдая как Каллиас формирует в ладони снежный шарик с помощью магии.    Радость сразу исчезла из глаз Верховного Правителя. Он посмотрел на Вивану в поиске поддержки, но та с той же радостью ждала его ответ. Тогда Лотта не догадывалась, что значил этот взгляд.    — Если станешь такой же сильной, – сдержанно улыбнулся Каллиас.   Но этого хватило, чтоб глаза Лотты засверкали. Этого правда было достаточно. Не только слов. Играть в снежки, кататься на льду, ловить снежинки языком, гулять по оранжерее, по ярмаркам. Шапка набекрень, шарф безвольно висел на шее – вот-вот сползет на пол –щеки красные и горячие, а нос струился в три ручья.   Разве это не было любовью?    Тоска сковывала тело. Вечная, как те сказки из детских книг. Все разрушилось в одночасье. И снежки не получались. И мороз не подчинялся. И шапку с шарфом она больше не носила. Не осталось почти ничего. Да и Лотта больше не была ребенком. Зато Эйрлис был рядом, Вивана с Каллиасом все еще вместе — все еще счастливы. Только теперь это никак не касалось Лотты.    — Я согласна, – ответила Лотта и закрыла крышечку коробочки. Спрятала в карман на поясе.   — Славно, – кивнул Ллир и нацепил очки. Глянул поверх них на Эйрлиса. — Ты можешь ступать обратно. Не забудь передать Нэллу. А ты, – он указал кончиком пера на Лотту, – подожди на улице. Мне нужно закончить.    Лотта кивнула и поспешила выйти из шатра вслед за Эйрлисом. Продуваемый ветрами солнечный светударил по глазам. Свежий воздух пах инеем и свежестью. Лотта втянула его полной грудью, удовлетворенно глядя в голубое небо. Никакого тебе парафина.    — Поверить не могу, что он согласился, – пробурчал Эйрлис, привязывая поводья Элунара к своему оленю.    — Я умею быть убедительной, – гордо отозвалась Лотта, поглаживая оленя по загривку.    — Да? А я готовился ловить тебя, когда ты от страха сознание потеряешь, – усмехнулся Эйрлис и запрыгнул на оленя, сложил сверток в сумку. Лотта засмеялась и отошла от оленей.    — Это называется стратегия! – крикнула она вслед удаляющемуся Эйрлису, на что тот лишь отсалютовал рукой.    Может все было не так уж плохо?