Разрушенное королевство: Глас стража || Destroyed Kingdom: Voice of the guardian

      Минали дни, минали месяцы, жизнь шла своим размеренным чередом. С того самого вечера, который Лотта с Эйрлисом провели на льду за душевными разговорами, они вновь не расставались ни на день, и даже совместные тренировки проходили без былого напряжения. Каждый день Эйрлис учился заново общаться с Лоттой, а Лотта наблюдала за тем, как ее друг все больше раскрывался перед ней. Медленно, постепенно, но они писали новую историю с чистого листа.       Ежедневные тренировки с Эйрлисом давали свои плоды. Лотта научилась попадать стрелой в самый центр тренировочного щита, ее движения стали увереннее и точнее, а удары сильнее. Этого все еще было недостаточно. Недостаточно для чего? Что она собиралась делать со всей этой силой? Каллиас ни разу не дал ей ответ на этот вопрос. Для чего ей такие активные тренировки? У Лотты не было ответа на эти вопросы, да и цель была не понятна. Для чего только старалась? Чтоб Каллиас оставался довольным, чтоб она не была бесполезной ношей на его шее. Может, когда она достигнет нужного ему уровня, Верховный Правитель отправит ее куда-то к границе на замену Виваны. Но было ли это тем, чего желала Лотта? Всё, чего она хотела сейчас — разгадать загадку острова, которую, по словам Каллиаса, она сама и придумала.       Отпустив острие метательного ножа, Лотта вновь попала в цель. Эйрлис хлопнул в ладони.       — Неплохо, но закончим, когда попадешь еще десять раз, — сказал он, направляясь к тренировочному щиту.       Лотта вздохнула, понурив голову. Метать ножи было скучно и утомительно, ей больше нравилось становиться в спарринг с Эйрлисом.       — Зачем мне это, Лис? — устало проговорила Лотта, глядя на свои ладони, которые успели покрыться мелкими мозолями от ежедневных тренировок. — Я не понимаю.       — У тебя есть враг?       — В том то и дело, что нет!       — Ну, поблагодаришь, когда появятся и ты сможешь всадить нож ему меж глаз, — попытался подбодрить ее Эйрлис и вернул нож.       Лотта едва заметно скривилась.       — Не проще не наживать врагов?       Эйрлис посмотрел на нее, искренне удивившись.       — В нашем мире это невозможно.       Повисла пауза, спорить не было никакого желания, да и не переспоришь его, как не пытайся. Лотта размяла шею и смахнула косу с плеча за спину. Она снова встала в стойку и завела руку за голову, прицеливаясь в щит. Эйрлис плавным движением нырнул за спину и слегка поправил положение локтя, приподняв его выше.       — Когда я сомневаюсь в том, что я делаю, я повторяю про себя: Я — меч. Если я не меч, то кто я? Только лишь колотая рана.       Лотта задумалась над словами Эйрлиса. Я — меч. Если я не меч, то кто я? Только лишь колотая рана. Так себя видел он, а кто она? Смогла бы Лотта тоже стать мечом. Таким не разрубишь даже веточку можжевельника, да и не сильно хотелось. Скорее, Лотте хотелось бы стать пером, найти свои чернила и написать свою поэму жизни. Чтоб ветер подхватил на свои крылья и унес подальше от холода. Нет, Лотта любила Двор Зимы всем сердцем, но все же провести всю свою бессмертную жизнь на одном месте она просто не могла, да и не хотела.       Следующая мысль пропустила разряд молний через все нутро, едва не вывернув его наружу. Не эти ли слова Эйрлис повторял себе, когда его истязали в темнице? Зачем-то Лотта представила эту картину у себя в голове и на спине выступил холодный пот, а желудок скрутило. Она резко обернулась на Эйрлиса, тут же встретившись с его глазами цвета корицы. И правда, он был мечом, который врагу не удалось сломать, даже его взгляд был острым. Да, остались зазубрины, меч затупился, но не смотря на все это, Эйрлис начал заново шлифовать, ковать железо. Пока колесо её жизни некогда остановилась в скрытой деревне, Эйрлис продолжал крутить свое. И это не могло не восхищать Лотту.       Стараясь не выдать волнения, Лотта скользнула глазами по лицу фейца и вернула свое внимание к щитам.       — Это потому, что все только и ищут себе врагов, — сказала Лотта, с силой отправив нож обратно в щит. — Я не хочу быть мечом, не хочу быть раной. Я хочу быть открытой и уязвимой, как море или как птица.       В этот раз она промахнулась и нож встрял в щит в нескольких сантиметрах от центра. Эйрлис, все это время смотревший в направлении полетевшего ножа, потупил взгляд, видимо, задумавшись над словами Лотты.       — Не болтай, — буркнул он на нее и пошел обратно за ножом. — Чем быстрее ты закончишь метать ножи, тем быстрее сможешь вернуться…куда ты там хотела?       Лотта закинула голову, выдыхая воздух в потолок, и уперла обе руки по бокам. Эйрлис принес ей нож и тренировка продолжилась. Они закончили по истечению часа.       Лотта направилась в свои покои, а точнее — в умывальню. Эйрлис остался, чтоб вернуться к своим рабочим обязанностям.       Во всем дворце царили покой и умиротворение. Слуги не суетились, гвардейцы реже встречались на своих обычных постах. Солнце уже который день согревало промерзлые земли Двора Зимы, но снега и не думали таять. Тем не менее, на улице стало в разы теплее, поэтому Лотта стала чаще выходить наружу.       Каллиас с Виваной отправились в Дом в Горах на целую неделю, Лотта же решила остаться здесь и не мешать им наслаждаться друг другом после принятия парных уз. Раньше с этим явлением Лотта встречалась разве что на страницах книг, в которых описывалось, как сама Мать переплетала судьбы двух влюбленных фэйцев. И как бы далеко друг от друга они не находились, их дороги однажды пересекались, хотели они того или нет. В прочем, Мать все же оставляла выбор за своими детьми — они могли как принять свои узы, так и отвергнуть. Она искренне была счастлива за своих названных родителей, которые теперь и вовеки веков останутся неразлучными и проведут свою жизнь рука об руку. Однако, Лотта даже не рассчитывала на то, что встретит однажды того, к чьему сердцу вела бы заветная красная нить. Мало кому это удавалось и надеяться на чудо было бессмысленной тратой времени.       С приходом оттепели, Лотта все чаще стала выходить на пешие прогулки с Элунаром, и сегодняшний день не был исключением. Она накинула поводья на своего лохматого друга и направилась в сторону выхода из города. Впервые за долгое время Лотта хотела отправиться в деревню Грюндалис, в которой некогда прожила не один десяток лет. Дорога пешком занимала несколько часов размеренным шагом, но верхом на Элунаре они добрались бы до нужного места в разы быстрее. В любом случае, до наступления темноты они вполне успевали вернуться.       Отправиться в эту деревню, а точнее — к обрыву, который находился за ее пределами, Лотта решила еще как только Каллиас объявил об их с Виваной отъезде. Верховный правитель запрещал ей выходить за пределы города, ссылаясь на то, что во Дворе Зимы все еще могут находиться приспешники, уже погребенной в Подгорье, Амаранты, жаждущие мести за свою правительницу.       Все эти предостережения не работали. Лотта должна была еще раз удостовериться, что остров, который она наблюдала десятками лет — не оказался ее же выдумкой, что он взаправду существовал. Ведь каждый раз, когда ее мысли возвращались к этому месту, Лотта ощущала себя сумасшедшей, что поверила в собственные фантазии. Она должна была подтвердить обратное. Облик Рейвена, пришедшего к ней во сне, теперь тоже казался бессмыслицей. Из памяти постепенно исчезал и разговор на побережье, оставалась лишь его суть. Тогда Рейвен просил покончить с поисками сведений про остров, и Лотта послушала его, отчасти оставив эту затею. Ее сны с тех пор больше не приводили в смятение ее разум. Она перестала доставать Каллиаса вопросами, перестала листать пыльные страницы исторических сводок. Но Лотта не переставала думать про остров, каждый раз возвращаясь к нему мыслями и строя собственные догадки вокруг этого клочка суши. Пока все это не привело ее к тому, что слова Каллиаса о фантазиях больше не казались чем-то неправильным. Существовал ли Рейвен в самом деле? Мысли об этом вызывали кривую улыбку на лице Лотты. Ну, конечно же, нет. Она придумала его также как и то, что все сны, которые она когда-то видела, навел на нее он. Такая сила никому не была подвластна. А точнее — те, кому она принадлежала, либо гнили в Тюрьме, либо уже давно исчезли из этого мира. Скорее, Рейвен был лишь средством для оправдания безумных сновидений, что ее посещали.       Внутренний мандраж отдавал покалыванием в кончиках пальцев, а сердце пропустило несколько сильных ударов, когда они дошли до границы города. Лотта оседлала оленя и направила его в западную часть Двора Зимы. Она взялась за поводья, но только чтоб чем-то занять руки. Внутри было неспокойно. Нечто болело в груди, пульсировало, жглось, давило на сердце, выжимало его как тряпку и не оставляло ни одной спокойной мысли. Остров-остров-остров. Все мысли только там. Проделки Котла — не иначе. Однако, Лотта не могла выбросить мысли о нем, как и не могла поделиться с кем-то другим. Но сегодня будет точно последняя попытка. Она придет, не увидит ничего на горизонте, вернется во дворец, зайдет в библиотеку и расставит все исторические книги, что когда-то брала, обратно на полки. Все будет кончено.       Лотта подняла голову к небу. Солнечные лучи мазнули по лицу, и она прищурила глаза. А что если все будет наоборот, что, если остров — не выдумка, а вполне реальная быль? Причину такого сильного притяжения к этому месту Лотта никак не могла объяснить даже себе самой. Простое любопытство, подкованное лишь таинственностью. Должна ведь быть причина, почему остров не изображен ни на одной карте? Даже Сонное Королевство есть, а оно ведь больше всего угрожает Притании. Все это было совершенно нелогично, а от неопределенности кружилась голова. Ну, или может от того, что Лотта слишком долго смотрела в небо. И все-таки, что она собирается делать, даже если узнает правду? Успокоится ли душа от этого? Добраться до острова самостоятельно невозможно, а помощи просить не у кого. Любой сочтет ее сумасшедшей авантюристкой и откажется от затеи.       Размеренно шагая по главном тракту, Лотта поглаживала оленя по голове и рогам. Элунар, пожалуй, был единственным другом, готовым выслушать любые бредни и не осудить за это, лишь иногда фыркая на нее, но продолжая слушать, все что говорила Лотта. Так они миновали развилку, ведущую в разные части Двора Зимы, и вскоре подошли к лесу. Тракт вел прямиком в город, а это означало, что по нему часто передвигаются странствующие торговцы. На удивление, по дороге Лотта не встретила никого. Просто такой день — подумала она.       Она расчесывала тонкими пальцами длинную шерсть на загривке Элунара и бормотала себе под нос строчки, пытаясь соединить их в стих. Внезапно, откуда-то сзади послышался шорох. Лотта резко обернулась и осмотрелась — никого. Сославшись на животное, она мгновенно успокоилась и продолжила нашептывать себе под нос.

«Я шла по млечному пути,

По пикам острых звезд.

Сквозь тернии. Тебя найти

Пыталась я всерьез.»

Повторив четверостишье еще пару раз, Лотта попыталась запомнить его, чтоб по возвращению отдать слова бумаге. Она поджала губки и скосила глаза, придумывая что-то еще. Случайно вспомнив про Рейвена, Лотта покачала головой, стряхивая мысли, но тут продолжение стиха само явилось на ум.

«Я шла по млечному пути,

Не зная, что в тот миг

Не дал ты мне себя найти.

И сам меня настиг»

      Лотта проговаривала вслух каждую строчку, а слова будто бы сами лились изо рта. Котел, она ведь ни секунды не думала над ними. Озадачив саму себя этим порывом, Лотта еще раз оглянулась вокруг и повторила слова обоих куплетов, чтоб точно не забыть. Стоило взять хотя бы карандаш и лист пергамента, но кто знал, что вдохновение настигнет ее так нежданно.       Лес начинал редеть, а кончики пальцев только сильнее покалывало от волнения. Ей не терпелось узнать, какой ответ все же окажется верным, но одновременно с тем, Лотта боялась. Отступать было поздно, раз уже решила прийти на это место. Она подцепила поводья и отправила Элунара в обход деревни по лесу.

«Я падала с того пути

И улыбалась я.

Любой ценой его найти

— была мечта моя.»

      Стихотворение выглядело неполным, словно с него вырвали несколько куплетов и, более того, — странным. Кто в здравом уме посвящает стихи островам? Лотта посчитала, что по возвращению домой, она обязательно допишет его, если не растеряет строки по дороге, и, может, тогда он перестанет быть таким чудны́м.       Лес остался позади. Впереди — обрыв, а там она либо увидит остров, либо не увидит совершенно ничего. Одно из двух. Развилка, в которой дорогу выбирает не Лотта, а дорога выбирает ее. Оставив Элунара на окраине леса, Лотта спешилась. Какое-то время она не решалась подойти к обрыву, продолжая стоять рядом с оленем и гладить его пушистую шею. Внутри все содрогалось от волнения, и Элунар, словно почувствовав это качнул головой и зафырчал, шевеля ушами.       — Если это была поддержка, спасибо, — улыбнулась Лотта и сбоку заглянула оленю в глаза.       Похлопав друга по голове, она все же обернулась в сторону заснеженного обрыва. Первые шаги дались тяжело, ноги словно не хотели слушаться, а по всему нутру плясали молнии, обжигая внутренности в животе. Решив не торопиться, Лотта взвешивала каждый шаг, приближающий к краю. Она даже не смотрела вперед, глядя лишь себе под ноги. Она боялась узнать ответ раньше времени. Но вот обрыв уже был в каких-то паре локтей от нее, а голова не поднималась, словно придавленная тяжелым булыжником.       Постояв так какое-то время, Лотта мысленно подкинула монетку, предугадывая исход. И пока монетка летела в воздух, она уже знала, что хотела бы сейчас увидеть остров вдали. Глаза поползли вверх, а за ними и поднялась голова.       Ничего. На горизонте не оказалось ничего. Совершенно никакого острова, ничего, что могло бы выдать эту частичку суши среди буйных вод. Можно было бы сослаться на туман, но погода была ясной, солнце светило во всю на чистом небе. Лотта смотрела вдаль, но ничего не видела. Она зажмурила глаза, распахнула — и снова ничего. Пустота и море, бушующие волны, что раньше омывали берега таинственного острова, который, получается, она придумала.

━━━━━━ ･ ☪ ･ ━━━━━━

             Эйрлис нес караул у входа в сад на пути к дворцу, когда один из гвардейцев впопыхах сообщил об уходе Лотты из города. Перед тем, как Верховный Правитель отправился в Дом в Горах, он просил присматривать за названной дочерью. Что могло быть проще? Лотта была достаточно благоразумной девушкой, чтоб не натворить глупостей в его отсутствие. Эйрлис полагал, что ему даже не придется ничего делать, а Каллиас уж слишком ее опекает. Но зачем ей вдруг понадобилось покинуть город? С уходом Амаранты безопаснее не стало, и фейри все еще забредали со Средиземья во Двор Зимы, нападая на пограничников и их лагеря. Неприятное предчувствие оцарапало нутро изнури, Эйрлис не мог его игнорировать, а потому решил проверить, как бы не случилось беды.       Передав свой пост соратнику, Эйрлис запряг оленя и направился в том же направлении, куда недавно ушла Лотта. Благо, снега сегодня не было и вычислить следы Элунара не составило особого труда. Эйрлис трухнул поводьями и заставил оленя идти быстрее. Всю дорогу он не отрывал взгляда от вереницы следов, тянувшихся в сторону леса. За каким Котлом она направилась так далеко? Эйрлис тяжело вздохнул, остановившись на подходе к лесу и проверил снаряжение. Лук на спине, меч под рукой, пара ножей в ножнах и надежда на то, что все это не пригодится. Спустя какое-то время впереди мелькнул силуэт. Это была Лотта. Эйрлис выдохнул с облегчением. Теперь, когда она находилась в его поле зрения, он смог хотя бы немного расслабить плечи. Но приближаться не стал — не хотел, чтоб она его заметила. Лучшим вариантом было бы, чтоб Лотта вообще не узнала про эту слежку. Они подходили к деревне Грюндалис. Могла ли Лотта внезапно захотеть посетить кого-то из старых знакомых или друзей, если таковы вообще там остались. Эта мысль рассеялась, как только та свернула с тропинки вглубь леса. Эйрлис нахмурился, не сводя с нее глаз.       Хотела быть открытой и уязвимой, как птица, так к чему же нарываться на опасности? Птицы улетают при виде угрозы, а не стремятся попасть ей в пасть. Эта беспечность порядком раздражала Эйрлиса. Как можно вот так отправиться в лес, кишащий злокозненными фейри, никого при этом не предупредив?       Он оставил оленя на подходе к деревне и дальше отправился пешком. Эйрлис шел беззвучно, скрываясь за деревьями и держа в руке один из кинжалов. Глаза ни на миг не отрывались от фигуры Лотты верхом на олене, неразборчиво нашептывающей какие-то слова. Выглядела она достаточно спокойно, словно не осознавала, в какой опасности находилась. Легкомысленная, бесшабашная, глупая девчонка! Что только творилось в ее голове?       Эйрлис наблюдал за Лоттой издалека. Кажется, она дошла до цели. Дальше идти некуда — тупик. И что дальше? Зачем они сюда пришли? Эйрлис осмотрелся по сторонам, но ничего примечательного не заметил. Лотта слезла с оленя и похлопала Элунара по голове. После этого не происходило ничего. Она стояла на одном месте и никак не двигалась, пока олень разгребал носом снег, выискивая под ним корешки. Глаза Эйрлиса беспокойно бегали по ее силуэту — он окончательно потерял нить происходящего. Руки Лотты соскользнули со спины Элунара и безвольно повисли, голова склонилась вниз. По спине Эйрлиса пробежали мурашки, словно он наблюдал что-то, что не должен был знать.

━━━━━━ ･ ☪ ･ ━━━━━━

      Лотта вернулась к Элунару и тяжело вздохнула, понурив плечи. Возможно, совсем скоро ей станет легче, и она перестанет грезить об острове, а через несколько лет и вовсе забудет про эту ребяческую идею. Забавно, как в голову приходят навязчивые мысли от обычной скуки — подумала Лотта и усмехнулась, осознавая собственное разочарование. Так жалко с ее стороны было фантазировать о чем-то большем, чем жизнь обычной придворной во дворце с повторяющимися буднями, как капля воды похожими одно на другое.       В следующее мгновение воздух вокруг неестественно изменился. Ледяной холод пронзил кожу, сковал тело, проникнув в само естество. Лотта замерла на месте, смотря прямо перед собой. Что-то было не так. Со стороны леса послышался шорох. На периферии зрения мелькнуло движение, но Лотта не осмелилась посмотреть в ту сторону. От внезапно настигнувшего ее мороза дрогнули кончики пальцев, Лотта сжала их в кулачки. Элунар тоже что-то почувствовал и беспокойно завертел головой по сторонам. Стальные прутья стянули мышцы спины, а затем она услышала голос.       «Посмотри на меня».        Глаза расширились, но Лотта не повернула головы. Страх змеей обвил все тело, подбираясь к горлу. Богге. Это точно был богге — невидимый фейри, которого невозможно убить и от которого невозможно сбежать.       «Посмотри на меня», — повторил голос.       Пришлось думать быстро. Лотта вспомнила все, что знала про богге. Чтоб спастись, ни в коем случае нельзя было смотреть на фейри и отзываться на его голос — нельзя подтверждать его существование. Лишь тогда он не сможет принять физическую форму и уйдет. Лотта, пересилив себя, положила руку на спину оленя, поглаживая, чтоб успокоить то ли его, то ли себя       «Когтями я размолочу твои кости, а потом выпью из них мозг. Я славно попирую твоим телом. Я — то, чего ты боишься. Я — твой кошмар наяву… Посмотри на меня. Посмотри же на меня».       Лотта почти не дышала, продолжая водить пальцами по мягкой шерсти Элунара. Как же ей хотелось посмотреть. Ледяной холод коснулся спины, забрался под волосы на затылке, заставив пальцы содрогнуться. Она так сильно сжала зубы, что челюсть заболела, а в ушах раздался глухой гул.       «Посмотри на меня».       Острый кончик ушка непроизвольно дернулся. Лотта медленно прикрыла глаза и также медленно открыла. Страшно. Чертовски страшно. До дрожи, до подкашивавшихся ног, до слез в уголках глаз.       Со стороны леса где-то сбоку донесся шум. Леденящий кровь, холод вмиг исчез. Что-то или кто-то отвлек богге на себя. Лотта все еще не решалась посмотреть по сторонам, но чувствовала, что фейри отступил. Она облегченно выдохнула и расслабила спину, которая все это время была натянута как струна. Она посмотрела в сторону, откуда раздался тот звук, но никого и близко не было. Как и богге.       — Лотта!       Голос, раздавшийся за спиной, был крайне знакомым. Лотта обернулась и увидела Эйрлиса, лицо которого, несмотря на смуглую кожу, сейчас было бледнее снега. Что он здесь делал? Это он отвлек богге? Нет, этого не мог сделать Эйрлис, иначе, его бы уже не было в живых. Но кто тогда? Лотта растерянно посмотрела в сторону, куда направился богге.       — Кто? — тихо спросила она.       Эйрлис посмотрел в ту же сторону. Кажется, он тоже стал свидетелем произошедшего пару минут назад.       — Не знаю. Мы уходим, — скомандовал он.       Лотта смахнула слезу, так и застывшую у нее под веком. Одними губами она поблагодарила того, кто спас ей жизнь и перевела взгляд на друга. Он явно был зол на нее. Эйрлис ведь тоже мог пострадать, но зачем он вообще за ней пошел? Следил? Лотта решила, что с этим они разберутся позже, а сейчас нужно было уходить — богге мог вернуться в любую минуту.       Она погладила Элунара по голове и рогам, мягко улыбнувшись ему. Получив недовольное фырчанье в ответ, Лотта усмехнулась и оседлала оленя. Эйрлис ушел вперед. Видимо, своего оленя он оставил где-то позади.       Шаг, за ним второй, третий. Сейчас она покинет это место и больше никогда сюда не вернется. Пройдет время, бессмертные годы сотрут эти наивные вымыслы из памяти. Лотта больше никогда не вспомнит всю эту околесицу, придуманную ее одержимым сознанием. Она смирится, а потом, рано или поздно, найдет что-то еще, за что зацепится ее воспаленный разум, жаждущий приключений, острых ощущений и вдохновения для новых поэм.       Но что-то не давало Лотте пройти дальше. Словно она все еще не сделала то, за чем пришла. Олень остановился, а за ним и Эйрлис. Он напряженно посмотрел на нее, мол: «Что еще?».       Лотта не могла объяснить щемящее чувство в груди, но что-то внутри кричало ей вернуться. Оглушающе громкое чувство, отдающее тревогой в животе и конечностях, звало, заставляло вздернуть поводья и повернуть оленя обратно. Лотта не могла противиться. Почему-то она знала, что должна это сделать. В глазах застыла грусть и смятение. Она сделает это всего лишь один раз. Один единственный разочек и на этом всё. Точно всё. Но сейчас она поддастся этому чувству еще раз.       Эйрлис обессиленно опустил руки, когда Лотта дернула поводья на себя и развернула оленя в обратную сторону. Она заставила Элунара взбежать на высокий обрыв и остановила у самого края. Пара камушков и снежных комков упали вниз. Ветер врезался в лицо, прочесав своими пальцами по волосам.       Упоение и восторг, радость и торжество, ликование и блаженное возбуждение разлились на лице, возникли из самых потаенных уголков души. Рот, растянувшийся в улыбке, приоткрылся, когда Лотта увидела предмет своих грез на горизонте. Это не было сном и не было видением. Остров снова омывали волны, он снова возвышался над бушующим морем. Лотта сморгнула взмокшими от слез глазами, пытаясь вернуть ясность зрению. Остров никуда не исчез. Лотта засмеялась и обернулась на Эйрлиса, стоявшего поодаль. На его лице читалось явное непонимание и неодобрение. Но Лотта была так счастлива, что даже позабыла о богге и об опасности, настигшей их минутами ранее.       Лотта снова посмотрела на остров и засмеялась. Наверное, она полностью выжила из ума, иначе как объяснить то, что произошло. Почему она не видела его, когда только пришла? Что за игры разума? И что теперь из этого правда? Вопросов стало только больше, но улыбка не спешила покидать ее лица.       — Ты идешь? — разведя руками, окликнул ее Эйрлис.       Лотта заправила прядь волос за ухо, и, последний раз попытавшись запечатлеть остров в памяти, направила Элунара обратно.