(Un)calculated Risk

Что-то изменилось между ними с того раза в гараже. Рик ничего не сказал по этому поводу, и Морти тоже, но каким-то образом тот момент послужил катализатором, запустив их обоих в сексуальные отношения, которые Морти даже не мог осознать. Они всё ещё не доходили до конца, но после всего, что они делали, Морти становилось все труднее и труднее думать о себе как о девственнике. Везде. Они делали это везде. Изначально он думал, что Рик из тех, кто предпочитает получать, а не отдавать, но в течение первого же дня после случая в гараже выяснилось, что он ошибался. У Рика как будто было шестое чувство на то, когда у Морти случался стояк и требовалось что-то с этим сделать, независимо от того, было это неудобно или нет, и у мужчины, казалось, не было никаких проблем с удовлетворением этих потребностей подростка. Это не означало, что Рик не закатывал глаза и не бросал на него острых, пронзительных взглядов «Серьезно? Опять?» время от времени. Он бросал их даже часто. Но в конце концов всё равно давал Морти то, что тот хотел. Он всё равно подтаскивал его к себе, чтобы отсосать, или протягивал руку, чтобы вытащить его член из джинсов для легкого доступа, или засовывал свои великолепные пальцы ему в задницу. И Морти был в довольно похожей лодке. Ему даже не нужно было угадывать, как это делал Рик. Рик просто напрямую говорил, чего он хочет. Он велел Морти встать на колени или подрочить ему, пока работал, или, в одном особенно запоминающемся случае, подрочить самому себе, чтобы Рик мог его послушать, и Морти сделал это без вопросов, стремясь ответить взаимностью и прикоснуться к своему дедушке. Но это не означало, что для Морти всё было солнечно и розово. Несмотря на то, что он получил то, что хотел, всё ещё оставались вещи, которые они не делали. Рик отказывался целовать его. Морти усвоил это на собственном горьком опыте вместе с тем, чтобы даже не пытаться говорить с Риком об их отношениях и о том, что они значат. И то, и другое принесло ему неделю холодного отношения к себе и никаких сексуальных контактов в придачу. Они никогда не делали ничего такого, что ставило бы их лицом к лицу. Никакого фроттинга, никаких подрочиваний член к члену, ничего такого, что заставляло лицо Морти попадать в поле зрения Рика или делало невозможным для него отстраниться и игнорировать того, к кому он прикасался или кто к нему прикасался, и Морти ненавидел это. Он сделал своей личной миссией сломить Рика и заставить его посмотреть на него. Он поискал кое-какие трюки в паре журналов, устроил небольшое шоу, стонал и скулил так сильно, как только мог, он даже выкрикнул имя Рика, но мужчина не поддался. Что бы Морти ни делал, как бы он ни старался, он ни на йоту не приближался к тому, чтобы Рик заметил его, и это начинало напрягать. И, к несчастью для Морти, это было не единственное, что давило на него тяжелым грузом. Сексуальный аспект их отношений был не единственным, что изменилось между ними. Рик стал ещё более замкнутым, чем когда-либо. Они по-прежнему всё делали вместе. Они отправлялись навстречу приключениям, ходили в «Блипы» и «Читц», смотрели «Яйце-любов» и «Газорпазорпфилда», а также «Приключения Стилли» на диване поздними вечерами, как и раньше, но теперь между ними чувствовалась определенная дистанция. Рик был замкнут. Обычно он тоже был замкнут, таким он был сам по себе, и Морти принимал это, но сейчас всё было хуже, чем когда-либо. Рик обычно разговаривал с ним, когда они что-то делали вместе, делился глупыми, незначительными воспоминаниями из своего прошлого или маленькими анекдотами из других приключений, которые были у него до того, как в его жизни появился Морти, но теперь всё это исчезло. Рик всё так же смеялся, всё так же шутил, но казалось, что делал это «на расстоянии». И это начинало просачиваться в их работу. Рик больше не просил о помощи в гараже. Если Морти был там с ним, то обычно для секса. Или потому, что он упрямо настаивал на том, чтобы быть ближе к Рику. Не то, чтобы это помогало. Рик не просил о его помощи, когда Морти приходил с ним в гараж. Он не просил Морти подать инструменты или сделать ему еды, или что-нибудь другое, ради чего он был там раньше. Он пил больше, чем когда-либо, бормотал что-то себе под нос и не уделял Морти ни секунды, если только не приказывал подростку встать на колени. В доме было несколько лучше. Рик всё ещё сидел рядом с ним за обеденным столом, и когда они смотрели телевизор. Они болтали, подталкивали друг друга, обменивались понимающими взглядами. Но это казалось пустым, как и представление, которое они разыгрывали для своей семьи, убеждая всех, как могли, что всё по-прежнему было нормально. Морти начинал ненавидеть эти сценки больше, чем он ненавидел растущую тишину. Он чувствовал себя пойманным в ловушку. С каждым продвижением в их сексуальных отношениях приходилось приносить в жертву что-то, что Морти ценил между собой и Риком. Он надеялся, что вместе с приходом секса их отношения усилятся, что они эволюционируют, и он перестанет чувствовать себя одиноким и жалким, как обычно, когда они были на Земле в перерывах между приключениями, но всё пошло не так. Морти чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо. Каждая встреча с Риком оставляла его грязным и использованным, даже когда он был на принимающем конце. С каждым провалом захватить внимание Рика, с каждой неудачной попыткой заставить мужчину взглянуть на него во время секса и принять, с кем он был, Морти погружался всё глубже и глубже в депрессию. У него заканчивались идеи, и отсутствие поддержки Рика или платонической близости, к которым он привык, вообще не помогали ему. Морти начал терять больше, чем приобретал, и растущее между ними расстояние тянуло его ещё дальше в экзистенциальный кризис, в который он погружался с того ужасного дня в школе. Предполагалось, что секс с Риком сделает всё лучше. Предполагалось, что он заполнит пробелы и сделает для него ещё более очевидным, что его истинное место — в космосе с Риком, где он сражается, торгует наркотиками и ворует, но всё вышло наоборот. Без Рика, без непринужденной дружбы, которую они разделяли, и того, как они привыкли взаимодействовать, Морти чувствовал себя более неловко в их приключениях, чем когда-либо. Рик не нуждался в нем так же сильно, как Морти нуждался в мужчине, он не просил его о помощи так же часто, и когда они были на очередной вылазке, Морти был вынужден признать, что Рику он не нужен. Мужчина был вполне способен делать всё самостоятельно, с Морти или без него, и тот начинал думать, что, возможно, ошибался раньше. Может быть, он действительно принадлежал Земле. Может быть, мультивселенная просто была не для него, или, по крайней мере, не для этой его версии, и он просто зря тратил своё время. Рик в нём не нуждался, казалось, не хотел даже находиться рядом сейчас, за исключением их сексуальных свиданий, и Морти не знал, как справиться с потерей. Он хотел, чтобы всё вернулось на круги своя, или, по крайней мере, настолько, насколько это было возможно. Он хотел смеяться и шутить с Риком, как они делали это раньше. Он хотел, чтобы Рик захотел его, пожелал его компании и снова попросил его о помощи, и заставил Морти почувствовать, что у него есть место рядом с человеком, который значил для него всё, но он был жадным. Морти хотел получить свой пирог и иметь возможность съесть его. Он отказался бы от секса с Риком в обмен на отношения, которые у них были раньше, но Морти знал, что это невозможно, и из-за этого не был готов так просто отказаться от того, что уже получил. Он хотел платонического аспекта их дружбы, но также хотел и секса. Он был настолько жаден, что хотел даже больше, чем имел раньше, больше, чем имеет сейчас, и это дошло до того, что Морти стал совершенно убежден, что мог бы получить всё это, если бы только ему удалось заставить Рика увидеть его во время секса. Если бы Рик просто посмотрел на него, заметил его, признал его, тогда всё стало бы хорошо. Каким-то образом всё вернулось бы на круги своя. Рик снова открылся бы, хотя бы немного, и они смогли бы расширить свои сексуальные горизонты, и их жизнь вернулась бы в нормальное русло. В этом не было никакого смысла, по крайней мере, это не имело смысла ни для кого другого, но Морти был убежден, что это правда. Так и должно было быть. Ради сохранения своего рассудка Морти отказывался верить во что-либо ещё и глубокими ночами он составлял план.

***

Потребовалось девять дней и ещё шесть неудачных попыток, прежде чем ниточка терпения Морти начала истончаться. У него заканчивались идеи, и отсутствие прогресса приводило его в уныние. Расстроенный своей последней неудачной попыткой — она провалилась ещё до того, как он смог её осуществить, когда Рик прогнал его, заявив, что он слишком занят для похотливой подростковой чуши, — брюнет зашел в душ и повернул ручку влево от себя. После неприятного всплеска ледяной воды из насадки для душа хлынуло тепло. Температура становилась почти неприятной, но Морти не потрудился что-либо исправить. Он просто со вздохом наклонился вперед и прижался влажным лбом к кафельной стене. Вода каскадом стекала по его спине, стекая в ванну густыми, шумными потоками, но мальчик и это проигнорировал, ломая голову в поисках новых идей. Рик действительно не походил на человека, у которого были бы этические сомнения. На самом деле, Морти знал, что у него их не было. Морти был хорошо знаком с моральными устоями своего дедушки, или их отсутствием, и он знал, что старик, как правило, быстро поддавался искушению. Неважно, насколько испорчены средства для достижения цели. Рик гораздо больше привык получать то, что хотел, чем нет, и Морти слишком хорошо это знал. Но когда дело доходило до того, что, черт возьми, они делали, у мужчины, казалось, была железная воля. Если не считать той незначительной оплошности в гараже, когда он чуть не назвал себя дедушкой, Рик ни разу не сдвинулся с места. Он не оступился, не настаивал на большем, не сделал ничего, кроме как отнесся к их сексуальным отношениям как к удобному способу утолить взаимный зуд. Отстраненное отношение оставило неприятный привкус во рту Морти, и подросток бездумно поднял голову, позволив горячей воде брызнуть ему прямо в лицо. Он приоткрыл губы и позволил прозрачной жидкости каскадом стекать по его губам, капая в рот и на язык. Это нисколько не помогло, неприятный привкус так и остался, но у Морти, по крайней мере, было нелогичное преимущество — ощущение, что он, по крайней мере, пытался что-то с этим сделать. Он вздохнул и вспомнил Рика. Он был более чем расстроен отсутствием внимания со стороны мужчины. Их встречи во многом напоминали Морти те дерьмовые порнофильмы про геев за деньги, за исключением того, что проблема была даже отдаленно не такой простой, как его пол. Морти знал, что у Рика не было абсолютно никаких проблем с тем, что он не был женщиной. Нет, очевидно, дело было просто в том факте, что человек, пытавшийся трахаться с ним, оказался его внуком. Морти опустил голову и уставился на прозрачный противоскользящий коврик, присосками прикрепленный ко дну его ванны. Для большинства людей это имело смысл. Инцест казался довольно реалистичным пределом, но Морти не был полностью уверен, что это было применимо к Рику. По сравнению с некоторыми вещами, которые он делал, трахаться с членом семьи казалось не таким уж плохим по большому счету, по крайней мере, не для Морти. Он слышал о многих более скандальных победах Рика, когда мужчина был пьян и хотел похвастаться, и, по сравнению, по крайней мере, с одной или двумя вещами, которые он слышал непосредственно из уст самого Рика, погружение его члена в собственную плоть и кровь казалось не таким уж плохим. Это, конечно, не означало ничего, но Морти не был уверен, что кто-то вроде Рика мог бы назвать это слишком экстремальным. Очевидно, он был прав, раз Рик уже трахался с ним несколько раз, но в чем была его проблема? Почему было так важно не смотреть на него? Неужели он действительно не мог смириться с мыслью о том, с кем он был? И, если это было так, почему он просто не сказал «нет» и не нашел какое-нибудь другое тело, готовое удовлетворять его потребности? Рик был кем угодно, но не сговорчивым, особенно если нужно делать что-то, чего он не хотел. Рик явно хотел заниматься с ним сексом, он просто не хотел трахать его, как будто это имело какой-то смысл. Морти вздохнул и раздраженно повернулся спиной к потоку воды, задрожав, когда жар снова коснулся его спины. Постоянное давление на его ноющие плечи было божественным, и Морти, потянувшись за гелем для душа своей сестры, на мгновение вспомнил вчерашний день, пытаясь игнорировать депрессивное настроение, в которое он погружался. Это определенно был не один из лучших моментов жизни Морти, он попал в плен во время неудачной миссии, и, хотя инопланетяне не убили его сразу, они все равно подвесили его за руки в качестве приманки и завязали ему глаза. Рику потребовалось чуть меньше часа, чтобы найти и спасти его, но Морти помнил, как тот воспользовался ситуацией и подрочил ему, пока он всё ещё висел на крюке. Мужчина оставил его глаза завязанными на всё то время, пока надрачивал ему, и, водя мыльными ладонями вверх и вниз по телу, Морти представлял, как Рик пожирал его глазами, пока он не мог видеть. Он представил, как Рик смотрит на него, наблюдая, как дрожат его губы и руки, когда он медленно и уверенно поглаживает его член. Морти уже был тверд и был на пути к тому, чтобы протянуть вниз намыленные пальцы, чтобы взять себя в руки, когда его вырвал из своих фантазий чей-то стук в дверь ванной. — Морти! Поторопись! — закричала Саммер пронзительным голосом с другой стороны. — Мама и папа собираются уходить, а мне всё ещё нужно умыться и накраситься! Ты уже там целую вечность! — Прошло не так уж много времени! — возмущенно воскликнул в ответ Морти. — Ты не можешь просто подождать? В ответ Саммер ещё раз постучала в дверь и зловеще дернула за ручку, хотя она была заперта, и Морти воспринял это как категорическое «нет». Нахмурившись, он посмотрел на свою слабеющую эрекцию и снова вздохнул, как ему показалось, в миллионный раз. — Да выхожу я, выхожу! — крикнул он, тихо ворча себе под нос, ополаскиваясь и выходя из воды. Морти даже не потрудился вытереться. Он не мог видеть сквозь стены, но практически чувствовал, как Саммер ждёт по другую сторону двери, поэтому просто завернулся в полотенце и удалился в свою комнату, задержавшись только для того, чтобы оттопырить средний палец на дверь ванной, когда Саммер ворвалась туда и захлопнула её за собой. Запершись в своей комнате, Морти немедленно расстелил влажное полотенце на кровати и со вздохом плюхнулся на него. На самом деле не имело значения, что его прервали. В любом случае, наверное, это была плохая идея — фантазировать о воспоминании, которое произошло не так, как он хотел. Воля Рика оставалась непоколебимой, и Морти сильно сомневался, что тот уделил ему хоть немного внимания, когда дрочил ему на днях. Воображать, что он это сделал, было бессмысленно. Но все же… Эта идея произвела на него странное действие. Она заставила желание скапливаться внизу живота Морти, и он не мог перестать думать о Рике, наблюдающем за ним. Догадка подействовала на него так же быстро, как и в первый раз, и Морти уже собирался опять потянуться к своему заинтересованному члену, когда его отец постучал в дверь и начал говорить через неё, прежде чем Морти успел прикрыться или сказать ему не входить. — Мы с твоей мамой собираемся в кино с Саммер. Не ввязывайся ни в какие безумные приключения с Риком, ладно? Утром тебе в школу. Морти вздохнул и отпустил свой член, натянув часть полотенца себе на колени на всякий случай, если его отец решит войти. — Хорошо, пап, я не буду. Повеселитесь с мамой и Саммер. Джерри больше ничего не сказал, так что Морти решил, что он ушел, и подросток немедленно снова отбросил полотенце в сторону и посмотрел на свой член, задаваясь вопросом, стоило ли вообще пытаться кончить. Он не был настолько возбужден, и его бы не убило, если бы он просто проигнорировал это, но Морти было скучно, и на самом деле у него не было никаких причин не подрочить. В худшем случае его оргазм просто будет посредственным, и он забудет о нем через десять минут после того, как кончит. Морти не был уверен, что это говорит о его характере, что для него это было достаточной причиной, и он решил не тратить слишком много времени на размышления о своих собственных недостатках. Это только напрягло бы его, и, если прошедший месяц или около того что-то да говорит, вероятно, каким-то образом привело бы его мысли обратно к Рику. В последнее время он провёл достаточно времени, погружаясь в кризис, и это казалось достаточной причиной, чтобы подрочить и отвлечься от своих мыслей. Подросток усмехнулся про себя и лениво протянул руку вниз, чтобы начать поглаживать свою частично приподнятую эрекцию. Его поглаживания были медленными и немного прерывистыми, как будто не совсем желанными, но Морти, казалось, не мог найти в себе сил, чтобы начать выкладываться больше. Это просто было не то же самое. Прикасаться к себе было нормально, не так уж дерьмово, но Морти знал, что могло бы быть лучше, и это было самым интересным. После того, как он испытал на себе руки Рика, его рот и эти глупо длинные пальцы, его собственных рук стало просто недостаточно, Морти не был удовлетворен. Внезапно над головой Морти будто вспыхнула лампочка. Этого было недостаточно. Он не был удовлетворен. Слова повторялись снова и снова в голове Морти, и по мере того, как они повторялись, прямо у него на глазах начал складываться новый план. Он был тупым и, может быть, даже слишком простым, но у Морти было такое чувство, что Рик ни за что не сможет устоять.

***

Примерно через сорок пять минут работы термин «недостаточно», казалось, выжегся в мозгу Морти. Его тело было скользким от пота, бедра дрожали от того, что он держал их в таком неудобном положении, и Морти тяжело дышал в подушку, когда наконец ввел в себя третий, покрытый смазкой палец. Это всегда казалось таким легким, когда Рик растягивать его. Он почти всегда извивался и умолял к тому времени, когда Рик добирался до третьего, но, оставшись один, Морти теперь осознал, насколько искусно его дедушка на самом деле управлялся со своими руками. Весь процесс был грязным и неловким, он сгибался под странными углами, стараясь случайно не задохнуться в подушке, когда стоял на коленях, задницей вверх и лицом вниз, в одеялах, заложив руки за спину. Его простыни были испорчены, испачканы случайными капельками и большими подтёками смазки. Не говоря уже о большой луже спермы, которую он только что добавил в смесь. Но в конце концов он был готов. Разрабатывая собственный анус, подготавливая свою маленькую дырочку до тех пор, пока его мышцы не расслабились настолько, чтобы с легкостью взять три пальца, он был уверен, что сможет взять член Рика без особых проблем. Он уже был раскрыт, мокрый и липкий внутри и снаружи от чрезмерного количества смазки, и действовал с той уверенностью, которая приходит при тщательном анализе ситуации за гранью смерти. Лучшего времени для приведения в действие его незавершенного плана действительно не было. Морти встал со своей кровати на дрожащих ногах. Он чувствовал себя олененком, едва способным самостоятельно стоять, но, взглянув в зеркало, Морти решил, что всё это того стоило. Даже на свой собственный застенчивый взгляд подросток должен был признать, что выглядел он чертовски хорошо. Его кудри были в буйном беспорядке, торчали то тут, то там, примятые в других, более беспорядочных местах. Это выглядело так, как будто его только что трахнули, или, может быть, как будто он только что скатился с кровати, но в сочетании с его остекленевшими глазами, раскрасневшимся лицом и тем, как его член стоял по стойке смирно даже после того, как он уже кончил один раз, он выглядел как идеальная маленькая шлюшка. Этого должно было быть достаточно, чтобы соблазнить Рика. А если нет, что ж. Тогда, у него всё ещё был план Б. Выскользнув из своей спальни, Морти на цыпочках поднялся по лестнице и посмотрел вниз. Он был рад отметить, что Рик развалился на диване, смотря какое-то шоу, вместо того чтобы заниматься в гараже. Это сделало всё намного проще, учитывая, что Рик ранее сказал «нет» из-за своей занятости. Если старик расслаблялся вместо того, чтобы корпеть над своей дурацкой наукой, Морти знал, что его соблазнительная внешность была просто бонусом, а не приманкой для внимания Рика. Сердце Морти затрепетало. Он легко спустился по лестнице и проскользнул в гостиную, стараясь выглядеть невинным и застенчивым, а не коварным, хотя казалось, что его намерения были написаны у него на лице. Рик повернулся, чтобы посмотреть на него, как только он вошел, и глаза мужчины расширились. Морти не был уверен, потому ли это, что он выглядел привлекательно, или потому, что Рик был удивлен, увидев его голым в гостиной, где любой мог войти и увидеть, но, в любом случае, это вызвало у него трепет, и уверенность Морти возросла. Настолько, что его нисколько не обеспокоило, когда Рик снова переключил своё внимание на телевизор и стал избегать смотреть на него. — Чего ты хочешь, Морти — проворчал Рик, переключая канал на какое-то шоу вполне в духе себя. — Я уже сказал тебе, у меня нет времени на твою похотливую чушь. Морти прикусил нижнюю губу и сделал несколько шагов вперед, чувствуя, как его сердце учащенно забилось, когда он поймал взгляд Рика, наблюдающего за ним периферийным зрением. Взгляд исчез в мгновение ока, и Рик вернулся к просмотру своего шоу, но Морти всё равно успел заметить его, и это мимолетное внимание заставило его затвердеть ещё больше. — Я знаю, Рик, и я пытался сделать это сам, но мне просто было недостаточно. Морти плюхнулся на край дивана, едва удержавшись, чтобы не поморщиться от ощущения мягкости внутри. Он надеялся, что смазка не вытечет и не оставит большого следа на диване, но ему было слишком всё равно на это, чтобы заставить себя встать и проверить, особенно когда он заметил, каким напряженным стал Рик. — Я пытался трогать себя пальцами, но было не так хорошо, как когда это делаешь ты. У тебя просто намного лучше получается, и я начал расстраиваться. П-п-пожалуйста, Рик. Поможешь мне? Холодные голубые глаза оторвались от экрана телевизора, чтобы посмотреть на него, и, наблюдая, как взгляд Рика скользит вверх и вниз по его телу, Морти понял, что добьётся своего. Рика, возможно, раздражал его плаксивый тон или то, насколько он был нуждающимся, но Морти достаточно хорошо знал его, чтобы понимать, что всё, что ему нужно было сделать, чтобы манипулировать мужчиной, — это сделать его умения предметом гордости. Если бы он сказал Рику, что, по его мнению, тот не способен что-то сделать, Рик сделал бы это, просто чтобы доказать, что он ошибается. Если бы он сказал, что не может что-то сделать, или даже что он не хочет этого делать, потому что у Рика это получается лучше, в девяти случаях из десяти Рик, несомненно, поддался бы чему угодно, просто чтобы убедиться, что Морти знает, насколько лучше в этом Рик на самом деле. Этот человек был сложным, но не настолько, поэтому, когда Рик вздохнул и протянул руку, чтобы обхватить Морти сзади за шею, подросток с дьявольской ухмылкой позволил повалить себя на бок. — Как скажешь, маленький засранец, — согласился Рик, — только не прерывай мое шоу. Морти нетерпеливо кивнул и приступил ко второму этапу своего плана, потираясь щекой и одной из ладоней о промежность Рика через брюки. — Я не буду, Рик. Обещаю! — сказал он. Его тон был возбужденным и намеренно сбившимся, но это быстро стало чем-то большим, чем притворство, когда Рик потянулся назад и просунул два пальца в его скользкую, раскрытую дырочку, сорвав с губ Морти самый настоящий стон. — Господи, Морти. Думаешь, ты использовал достаточно смазки? — возмутился Рик, засовывая пальцы поглубже. Морти скулил и извивался на руке Рика, раскачиваясь вместе с ним, пока мужчина ритмично толкал их внутрь и наружу. Слова были произнесены с немалой долей снисходительности, но Рик редко произносил его имя, когда уже прикасался к нему, так что подросток воспринял это как очко в свою пользу и позволил себе наслаждаться вниманием таким, какое оно было. Помогло и то, что Рик не остался равнодушным к происходящему. Планировал он это или нет, но он становился тверже с каждой секундой, очевидно, возбужденный звуками, которые издавал Морти, и тем, как он ерзал на диване, и от этого Морти становилось только лучше. Было невероятно трудно удержаться от того, чтобы просто не протянуть руку и не начать трогать себя, но он знал, что, вероятно, кончит меньше чем через минуту, если сделает это, и, хотя перспектива казалась привлекательной, она не входила в его планы. Его сила воли однако была подвергнута серьезному испытанию. Рик никуда не торопился. Во всех отношениях он был спокоен и расслаблен, поглощен своим шоу и даже отдаленно не заинтересован в том, чтобы его беспокоило нытье Морти. Он, должно быть, ласкал его почти пятнадцать минут, прежде чем наконец отпустил подлокотник дивана, чтобы расстегнуть брюки и с довольным вздохом высвободить свою твердую как камень эрекцию. Сердце Морти бешено колотилось от нервного возбуждения, и, несмотря на то, что он был встревожен и немного напуган, он продолжал осуществлять свой план. Отчаянно скуля, подросток высвободился из пальцев Рика, захныкав, когда длинные, паучьи пальцы выскользнули из его тела, оставив его опустошенным и жаждущим снова наполниться. — Этого всё равно недостаточно, — простонал Морти. Он встал с дивана на дрожащих ногах, и, прежде чем Рик успел запротестовать или вообще что-либо предпринять, Морти уселся к нему на колени. Он был достаточно умен, чтобы не пытаться встретиться лицом к лицу с Риком, зная, что это сразу положит всему конец, но в любом случае прижиматься спиной к груди Рика было достаточно интимно, и он застонал, когда твердый член мужчины прижался к его раскрытой заднице. — Морти, какого хрена ты— Подросток прервал его, сказав: — Я-я не буду прерывать т-т-твоё… твоё шоу, Рик. Просто посиди там, а я сделаю всю работу. Ни один из них не упомянул о той безумной черте, которую они пересекли, когда Морти потерся своей задницей о член Рика. Ни один из них не упомянул тот факт, что это был первый раз Морти или что они специально избегали именно этого на протяжении всего периода их сексуальных отношений. Они оба просто позволили этому случиться, тяжело дыша, когда Морти опустил свои бедра вниз, как распутная шлюха, отчаянно постанывая, когда головка члена Рика продолжала прижиматься к его расслабленной дырочке. Наконец, подросток больше не мог этого выносить. План или не план, но он был чертовски возбужден, и член Рика был прямо там. Прикусив губу почти до крови, Морти наклонился и расположил член Рика так, как ему хотелось. Попытка сесть на твердый ствол оказалась немного более неловкой, чем он себе представлял, и Морти чуть не прокусил себе губу, когда попытался протолкнуть головку внутрь. Однако это стоило того, чтобы услышать прерывистый вздох позади себя, когда он, наконец, вошел, и почувствовать чистую, неподдельную полноту в себе, когда он скользнул вниз по всей длине своего дедушки с низким, пронзительным стоном. Он не мог унять дрожь, когда Рик достиг упора внутри него. Морти думал, что он готов, он думал, что будет полностью подготовлен ко всем этим ласкам, но это не меняло того факта, что Рик чувствовался огромным внутри него. Его член так сильно отличался от любого из их пальцев, горячий и толстый, и так чертовски идеально подходящий для того, чтобы наполнить его. Морти был в восторге от этого, ошеломленный болью от такого сильного растяжения, и он откинулся на грудь Рика, тяжело дыша, пытаясь приспособиться. Тем не менее, у Морти был план, и даже ошеломленный и невероятно возбужденный, он всё равно обратил внимание на то, как пальцы Рика, словно когти, впились в подлокотник кресла. Морти сжался вокруг него для пущей убедительности. — Давай, детка, — пробормотал Рик, напугав подростка, — попрыгай на нём для меня. Горячий, влажный язык скользнул по ушной раковине Морти, и дрожь, пробежавшая по его спине, заграничила с неистовством. Грубый, хрипловатый голос Рика так сильно заводил, что Морти не терпелось последовать его совету и сделать так, как просил мужчина. Просьба Рика казалась чем-то вроде победы, как будто он продвигался вперед, и даже если бы он не хотел того же самого, Морти сделал бы это просто потому, что Рик попросил. Обхватив голени по обе стороны бедер Рика, Морти для пробы приподнялся, как будто пытался встать на колени, а не сидеть на пятках, и ахнул, когда член Рика наполовину выскользнул из его тела. Это было странно, пугающе и совершенно божественно. Не успел Морти опомниться, как уже нетерпеливо трахал себя на члене Рика, постанывая, как нуждающаяся шлюха, почти при каждом толчке. Это было чертовски чудесно — чувствовать Рика внутри себя, заполняющим его, входящим и выходящим из его задницы, однако всё равно чего-то не хватало. Чего-то явно не хватало, и когда Морти оглянулся и увидел, что Рик пристально смотрит в телевизор, мертвой хваткой вцепившись в диван, он начал действительно стараться. Рик, должно быть, был близок к тому, чтобы сломаться, он просто обязан был сломаться, и хотя Морти всегда мог попробовать ещё раз, почему-то казалось, что это был его последний шанс. Если это не привлечет внимания Рика, Морти не знал, что привлечет. Поэтому он вложил все силы в настоящий момент и отбросил свою гордость и достоинство, как будто они вообще ничего не значили. Ему не нужно было притворяться, когда он снова прислонился спиной к груди Рика, тяжело дыша и чувствуя напряжение в бедрах. Морти задвигал туловищем, сжимаясь вокруг члена Рика, и хотя он знал, что это, возможно, было рискованно, он повернул голову и начал покрывать поцелуями шею Рика и скулу сбоку, позволяя грязи стекать с его губ. — Твой член так приятен внутри меня, — пропыхтел Морти, покусывая мочку уха Рика и двигая бедрами по кругу, когда мужчина зашипел. — Он такой большой, и-и-и я чувствую, как он возбуждает мои внутренности. Черт, Рик. Морти снова начал подпрыгивать, но движения были неглубокими и быстрыми, явно недостаточными, чтобы удовлетворить кого-либо из них. — Дедушка, — захныкал Морти, закрывая глаза и сильно прижимаясь к члену Рика. Он испуганно вскрикнул, когда чья-то рука внезапно схватила его за лицо, закрывая рот и мешая говорить. Морти посмотрел на Рика снизу вверх так пристально, как только мог, и почувствовал, как его сердце бешено заколотилось о ребра, когда он встретился с потемневшим взглядом Рика. — Не дави на это, черт возьми. Я без колебаний отшвырну твою тупую задницу прочь, — предупредил его дедушка, сжав его лицо, и Морти понимающе кивнул. Он был так чертовски близок к тому, чтобы привлечь внимание Рика. Старик уже облажался и раскололся, когда посмотрел на него, и трещина стала ещё больше, когда он заговорил и обратился к нему напрямую, и Морти знал, что остальное не займет много времени. Ему просто нужно было делать больше, стараться усерднее, и он, наконец, получит всё, что хотел. В тот момент, когда Рик убрал руку со рта, Морти сел и начал скакать на своем дедушке так, словно это было последнее, что он когда-либо делал. Несмотря на то, что он устал, и его ноги болели, дрожа от напряжения, он всё равно подпрыгивал на члене Рика, как будто от этого зависели их жизни. Он вложил в это представление абсолютно всё, что у него было. Морти запрокинул голову, едва не ударив Рика по носу, и стал ещё громче выражать своё наслаждение, крича чуть ли не во весь голос, когда так бесстыдно стонал для Рика. Его рот был чертовски грязным, когда он щипал и теребил свои соски, проводя грубыми, обкусанными ногтями по животу в поисках ощущений, его голос повышался, пока не зазвучал почти по-девчачьи. Морти был уже на грани, а Рик всё ещё не сдавался! Он знал, что не сможет больше терпеть, не кончая, поэтому замедлился и изо всех сил старался подразнить его. Поднявшись на колени, Морти наклонился вперед так далеко, как только мог, и вращал бедрами, раскачиваясь и ища, пока головка члена Рика, наконец, не потерлась о его простату. Подросток застонал, низко и возбужденно, и начал подпрыгивать на верхней трети члена Рика. Если стон позади него что-то да значил, его дедушке происходящее казалось далеко не таким приятным, как ему самому, но Морти проигнорировал невысказанную жалобу Рика и продолжал. Он безжалостно тер маленькую железу, крики беспрепятственно срывались с его губ, когда член Рика прижимался к ней, и Морти чувствовал, как растет напряжение в теле мужчины, готовое в любую секунду взорваться и дать им обоим то, чего они действительно хотели. Его планы рухнули, когда Рик неожиданно прорычал имя Морти и, наконец, потянулся к нему, схватив за оба бедра неумолимыми пальцами. Шок от этого заставил Морти потерять равновесие, он опустился на член Рика, твердый и безжалостный, без предупреждения, и всё было потеряно. Подросток вскрикнул от неожиданного удовольствия, внезапно наполнившись до упора, и, находясь слишком близко к краю, отправился вниз по спиралям оргазма. Рука Морти метнулась к его члену, и он начал быстро дрочить себе, достигая пика оргазма. Имя Рика сорвалось с его губ, громкое и пронзительно-писклявое, когда Морти выплеснул порцию спермы на ковер перед ними, тут же откинувшись на своего партнера и, тяжело дыша, пробираясь сквозь океан эндорфинов. Высшее разочарование быстро прервало его удовольствие. Оно текло по венам Морти, как кислота, разъедая послевкусие оргазма, пока он не почувствовал ничего, кроме разочарования. Ему не удалось сломить Рика. Он обнаружил несколько трещин в его броне, но, в конечном счете, план не сработал, и неудача начала оседать в желудке Морти, как свинец. Но пока у него ещё оставалась парочка идей. В его в рукаве скрывалась ещё одна карта, и, отчаявшись и явно не имея других вариантов, Морти решился попытаться воплотить задуманное. Не останавливаясь, чтобы обдумать свои действия, Морти плавно соскользнул с колен Рика. Подросток поздравил себя с тем, что напугал Рика настолько, что старик отпустил его, казалось, даже не осознавая этого, не говоря уже о его чудесной способности тут же не упасть в обморок, и застонал, потягиваясь и поворачиваясь к Рику с улыбкой. Мужчина выглядел обезумевшим, его глаза горели похотью и едва сдерживаемой яростью из-за наглости Морти. Каждый мускул в его теле был напряжен, как гитарная струна, готовая лопнуть, а его член стоял по стойке смирно, блестящий от смазки, твердый до такой степени, что изгибался у кончика, приобретая безумно привлекательный темно-красный цвет, и Морти взмолился, чтобы то, что он собирался сделать, сработало. — Спасибо, Рик, — мечтательно пробормотал он: — Это было именно то, что мне нужно. Он отвернулся и приготовился идти обратно к лестнице на трясущихся ногах, давая понять, что собирается оставить Рика самого по себе, когда мужчина с рычанием вскочил. — А я, блядь, так не думаю, Морти, — прорычал Рик, больно хватая его за запястье. Возбуждение захлестнуло Морти, как прорвавшаяся плотина, и трепет победы пронзил его насквозь, но когда Рик схватил его сзади за шею и внезапно толкнул лицом вниз на диван, всё испарилось, как дым на ветру. — Ты думаешь, что ты такой чертовски умный, да, Морти? — Рик усмехнулся. Он склонился над подростком, игнорируя то, как тот извивался, протестуя, и прижал его ещё крепче, когда Морти попытался перевернуться. Подросток вскрикнул, когда Рик снова погрузился в него. Мужчина был крайне жесток, когда трахал его, и Морти почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы. Это было ошеломляюще, удовольствие от толчков Рика с каждым разом переходило всё дальше и дальше в царство боли, и Морти не мог сдержать сдавленных всхлипов, которые срывались с его губ, когда Рик нацеливался на его простату и безжалостно трахал его. Это было не то, чего он хотел! Он хотел, чтобы Рик посмотрел на него, увидел его и захотел его, а не использовал его тело в качестве дырки для траха, пока он зарывался лицом в подушки! Он хотел, чтобы его признали! Он хотел, чтобы Рик трахнул его, а не его тело, и он был так чертовски близок к этому! И теперь Рик наказывал его. По крайней мере, так ему казалось. Мужчина прожигал взглядом дыру у него в затылке, читая нотации о том, что случается с шлюхами, играющими с чужими членами, обзывал Морти всевозможными непристойностями, постоянно повторял его имя, но он не смотрел на него. Или, по крайней мере, Морти не мог быть в этом уверенным. Он поставил их в такое положение, когда Морти не мог смотреть на него, а он мог пялиться на мальчика сколько угодно, без ведома Морти и без необходимости смотреть ему в лицо. Эмоциональное опустошение от этого усиливало рыдания, сотрясавшие его тело, сильнее, чем жестокие, раздирающие толчки или боль от того, как костлявый таз Рика шлепал его по заднице снова, снова и снова. В конце концов Морти перестал извиваться. Он перестал сопротивляться, перестал пытаться перевернуться или увидеть Рика, он просто принимал то, что давал ему мужчина, рыдая в диван, когда его дедушка въехал в него как сумасшедший. Это было почти неожиданностью, когда третий за ночь оргазм обрушился на него, сорвав крик с губ парня, когда чрезмерная боль затмила удовольствие, и Морти снова начал сопротивляться, пока Рик продолжал. Его горло болело, а крики были пронзительными от мучительного удовольствия, его тело содрогалось вокруг члена Рика толчками, и менее чем через минуту тот вогнал свой член так глубоко, что казалось больше уже некуда, в тело Морти и кончил в него с глухим рычанием. Морти рухнул на пропитанные потом подушки. Он был ошеломлен и взволнованно дышал. Усталость пробралась в самые его кости. Он заскулил, когда Рик вытащил свой член, сразу оплакивая потерю, когда пустота заняла положенное ей место. Подросток повернул голову, щекой прижимаясь к подушке, и удивился, когда поднял глаза и обнаружил, что Рик уставился на него. Он выглядел невероятно. Он тяжело дышал, измазанный эякулятом, капающим из его мягчеющего члена, пропитавшиеся потом волосы налипли на покрасневшее лицо, но его брови были сдвинуты вместе, а губы сжимались в хмурую полоску, портя образ довольного хорошим оргазмом человека. Морти хотел, чтобы он ухмыльнулся, чтобы в его глазах появился знающий веселый огонек, чтобы он открыл рот и начал дразнить его о том, какой маленькой сучкой он был, когда Рик трахал его. Но мужчина просто стоял, хмуро уставившись на него, и сердце Морти сжалось. Он сделал попытку дотронуться до Рика, отчаянный получить какую-нибудь поддержку после того, как испытал что-то столь сильное, но Рик проигнорировал жест. Он крутанулся на пятках, не обращая внимания на звук боли, вырвавшийся из Морти, когда он это сделал, и, бросился голым через дом, чтобы исчезнуть в гараже, захлопнув за собой дверь.