(Un)calculated Risk

Морти не был уверен, как долго он простоял за дверью гаража. Уставившись на бледноватого цвета дверь, разглядывая мутную металлическую ручку, подросток стоял и раздумывал, стоит ли ему просто войти и покончить со всем. Он, вполне понятно почему, не решался сделать первый шаг. Или, может быть, это был уже второй. Если мастурбация на корабле тоже засчитывалась, тогда Морти понятия не имел, сколько всего шагов уже было. На самом деле это был спорный вопрос. Независимо от того, как он думал об этом или как решил это назвать, ситуация не становилась менее пугающей. Рик был решительно безнадежен, и Морти всё ещё понятия не имел, что происходит и как ему следует действовать. Напряжение, основанное на беспокойстве из-за непонимания абсолютно всего в этой ситуации, действительно начинало выводить его из себя. Настолько, что вместо того, чтобы пытаться игнорировать происходящее или спокойно ждать, пока Рик все объяснит, Морти обнаружил себя стоящим перед гаражом и пытающимся собраться с духом, чтобы войти. Иронично, но именно звук чего-то разбивающегося с другой стороны заставил Морти распахнуть дверь и шагнуть внутрь. Рик не потрудился поднять на него глаза, когда он вошел. Мужчина был слишком занят, втыкая отвертку между металлическими панелями и сердито бормоча ругательства на каком-то чужом языке, чтобы по-настоящему обратить на него внимание. Морти не понимал большей части того, что говорил старик, но, когда он поймал Рика на том, что тот называет раздражающую его часть техники «повелителем дерьма, смазанного соплями» на ГлимФларкском, он поморщился. Его дедушка определенно был не в лучшем настроении, и Морти почти сразу пожалел, что зашел в гараж. — Если ты здесь не для того, чтобы отсосать у меня, то убирайся нахуй. Морти слегка подпрыгнул, когда Рик внезапно заворчал на него. Он с самого начала не был уверен, что Рик вообще осознавал, что он тут находится, так что обращение в таком резком, сердитом тоне само по себе застало Морти врасплох, и потребовалось больше нескольких секунд, чтобы слова Рика обрели смысл. Морти изумленно уставился на своего дедушку, когда наконец понял, что тот сказал. — Что? — выговорил он задушено. Рик нахмурился сильнее, и его вид стал еще более мрачным, когда он вытащил металлический стержень и бросил крестообразную отвертку обратно в ящик с инструментами, роясь там в поисках чего-то еще. — Ты слышал меня, Морти, — Рик вытащил из ящика другой инструмент и, снова выругавшись, засунул его обратно между деталями. Старик действительно поносил изобретение, осмелившееся бросить ему вызов, как мог. Морти почти почувствовал жалость к судьбе детали, но быстро расставил приоритеты, когда Рик продолжил говорить, не потрудившись взглянуть на своего внука, пока обращался к нему. — У меня нет времени на твою излишнюю подростковую чушь, Морти. Так что, если ты здесь не для того, чтобы отсосать у меня, убирайся нахуй и не… и перестань меня беспокоить. Челюсть Морти практически лежала на полу, и он понятия не имел, как поднять ее обратно. Действительно ли все было так просто? Они ни разу не говорили о том, что произошло. Рик не упоминал об этом, не предупреждал его, чтобы он никому не рассказывал, не бросал на него никаких кокетливых взглядов, он не делал ничего. На самом деле был момент, когда все было настолько нормально, что Морти на мгновение убедил себя, что он все выдумал. Или, по крайней мере, что ему это приснилось в какой-то странной галлюцинации, основанной на Q-Pop. Первый раз, когда на инцидент вообще ссылались, был накануне вечером, и вдруг внезапно Рику стало достаточно комфортно, чтобы сказать ему встать на колени или уйти? Был ли шанс, что он ждал ответа Морти, прежде чем сделать что-нибудь ещё? Было ли его маленькое облапывание за бедро за столом катализатором того, что происходило сейчас, или подобный тайминг был случайным? И означало ли это, что Рик хотел вступить с ним в сексуальные отношения? Голова Морти кружилась, но грубое прикрикивание: «Ты слышал меня, ты, маленький глухой засранец?» — вырвало его из раздумий и вернуло в настоящее. Ситуация была не совсем идеальной. Морти хотел бы, чтобы они поговорили, чтобы он осознавал, по крайней мере, на какой почве стоит, но, зная Рика, идея о том, что разговор действительно произойдет, была гораздо более маловероятной, чем то, что происходило сейчас. И разве это было не то, чего он хотел? Рик не говорил «нет» и не отвергал его. Он не закатывал глаза, не называл его отвратительным и не выдавал какую-либо другую более пугающую реакцию, вероятность которой удерживала Морти от того, чтобы затронуть эту тему раньше. Он просто требовал, чтобы они покончили с этим и сделали то, что собирались сделать. Это было грубо, прямолинейно и гораздо менее неловко, чем, вероятно, получилось бы у Морти, если бы он попытался заговорить о том, чего он хотел. Морти сглотнул. Приняв решение, он, казалось, должен был легче проделать эти несколько шагов к дедушке и опуститься перед ним на колени, но это было не так. На миг он подумал, что его ступни вросли во влажный бетон. Каждый шаг давался с трудом, и даже когда он, наконец, запер дверь и побрел вперед, эта тяжесть не покидала его. Рик по-прежнему не смотрел в его сторону. Этот человек был слишком поглощен своим проектом, чтобы заботиться о чем-то еще, почти можно было заподозрить, что его дедушка не знал о его присутствии. Однако Морти, конечно, понимал, что это не так, и ещё он понимал, что Рик и обычно не отличался большим терпением, не говоря уже о том, когда он был зол и сварлив из-за несговорчивого изобретения. И все же, глядя вниз, на неумолимый бетонный пол, Морти поймал себя на том, что не решается опуститься на колени. Его колени и так были узловатыми и не особенно мягкими, и подросток знал, что бетон не принесет им никакой пользы. Особенно если в итоге он пробудет на нем дольше нескольких минут. — Эээ, Рик? — нерешительно спросил Морти. — У тебя есть что-нибудь, что я мог бы, знаешь… Даже не взглянув на него, Рик хмыкнул и сунул руку под себя, чтобы вытащить подушку стула из-под своей задницы. Рик небрежно бросил её на пол, но Морти все равно улыбнулся этому жесту. Это было лучше, чем ничего, и Морти, не колеблясь, опустился на колени. Однако, как только он оказался там, внизу, большая часть этого беззаботного приятия исчезла. Сидя на корточках, зажатый между длинными паучьими ногами Рика и тяжестью собственной неуверенности, Морти почувствовал, как вспотели ладони. У него не было никакого опыта, ни в чем, кроме конвульсивных движений левой руки, и Морти с трудом мог поверить, что он сейчас на самом деле пытался заставить себя отсосать кому-то член. Член своего дедушки, Морти заставил себя вспомнить. Подросток тяжело сглотнул, чувствуя, как слабо это действие помогло ему смочить горло. Тем не менее, Морти был полон решимости. Он уже достаточно подумал о том, что произошло на корабле, чтобы понять, что продал бы свою левую руку, лишь бы это повторилось. И теперь у него был шанс. Однако осознания того, что он был так близок к тому, чего, как он убедил себя, хотел, было недостаточно, чтобы сделать это менее пугающим. Уверенность не мешала ему волноваться или чрезмерно анализировать всё, что он делал, но, по крайней мере, Морти был упрямым. Упрямым, как его мама. Упрямым, как его дедушка. Он ни за что не отступил бы, как трус. Не тогда, когда он уже стоял на коленях. Чувствуя прилив сил от принятого решения, Морти подался вперед и принялся возиться с ремнем Рика. Каждый малейший звук казался одновременно по-своему громким и совершенно незаметным. Звяканье пряжки ремня, приглушенный щелчок пуговицы, характерный звук расстегиваемой молнии — всё это терялось в симфонии шума, который издавал Рик, настойчиво стуча по тому, над чем работал, и всё же Морти мог слышать те небольшие звуки. Он слышал каждый из них так, как будто они раздавались глубокой ночью, и старался не учащать дыхание, когда гребаная природа того, что он делал, обрушивалась на него снова и снова, как серия неумолимых волн на скалу. Рик был достаточно любезен, чтобы оторвать свою задницу от сиденья, как только Морти закончил. Подростку было намного легче спустить штаны своего дедушки с бедер, и Морти был более чем благодарен ему за это. Он был благодарен, что ему не придется выставлять себя дураком, борясь за то, чтобы вытащить член Рика достаточно далеко из-под одежды, чтобы он мог его заглотнуть. Отсутствие у него опыта должно было быть достаточно смущающим, и не было никакой необходимости усугублять ситуацию. Морти улыбнулся про себя этой мысли. И тут его взгляд упал на пах Рика. Мужчина все еще был заметно мягок, но Морти не обиделся. Несмотря на то, как тщательно его дедушка скрывал свой точный возраст, Морти знал, что Рику по меньшей мере шестьдесят, и потребуется нечто большее, чем какой-нибудь полностью одетый старшеклассник на коленях, чтобы возбудить старика. Даже если бы Рик не был взбешен и полностью отвлечен своим занятием, Морти сомневался, что ему удалось бы сделать это легко. Но парню также не терпелось воочию увидеть его полностью твердым. Мягкая, уязвимая длина свисала из зарослей темных, жестких голубоватых кудрей, и Морти не удивился, обнаружив, что лобок Рика был почти таким же диким и неопрятным, как и его прическа. Они не были спутанными или неприятными, но Морти знал, что мужчина, вероятно, не брился или хотя бы подстригал их, и это почему-то порадовало его. Даже мягким член Рика выглядел больше члена среднестатистического мужчины, и Морти отстраненно задумался, был ли он садоводом*или показушником*. Морти все еще нервничал, но, имея цель, найти направление было гораздо проще. Ему не нужно было думать ни о чем, кроме как о том, как заставить Рика затвердеть, и это было то, чего даже Морти мог достичь без особых проблем. Подросток протянул руку и взял Рика в ладонь, погладив по всей длине, его пристальный взгляд метнулся к лицу дедушки, ожидая реакции. Рик оставался совершенно равнодушным к руке, обхватившей его член, полностью сосредоточенный, и Морти воспринял отсутствие жалоб как знак продолжать. Он наклонился вперед и для пробы провел языком по покрытому пленкой кончику, с удовольствием обнаружив, что на вкус он почти ни на что не похож. Просто кожа, немного соли, немного мускуса от ленивого начала дня Рика, но больше ничего, и Морти решил, что это то, с чем он определенно мог бы поработать. Убрав руку, Морти без предупреждения всосал мягкий член Рика в рот, заставив мужчину резко вдохнуть. Это было на удивление приятно, тяжело на языке, но не настолько, чтобы подавиться, и Морти был рад, что не ограничился только рукой. Сосать мягкий член своего дедушки, конечно, не было тем, что он когда-либо мог себе представить, но Морти быстро решил, что ему это нравится, по крайней мере, по ощущениям, и звук, который он вытянул из Рика, также не причинил боли. Морти не потребовалось много времени, чтобы начать сосать. Сначала он был неуклюж. Это было далеко не так просто, как он себе представлял, Морти было трудно найти ритм. Большая часть его внимания была сосредоточена на том, чтобы не позволить длине Рика полностью выскользнуть из его губ и на том, чтобы держать зубы закрытыми. Но всё быстро переменилось, когда тело Рика, наконец, начало реагировать. Морти чувствовал, как тот набухает у него между губ, дополнительный вес на языке заставлял его челюсти раскрываться чуть шире, головка заполнила заднюю стенку горла сверх того, что было комфортно, и в конце концов Морти был вынужден отстраниться. Он соскочил с члена Рика с влажным вздохом, тяжело дыша, когда он нескоординированно протянул руку, как это делают в порно, чтобы схватить скользкий член и начать надрачивать его. Кратковременный перерыв дал ему возможность взглянуть на мужчину, и Морти, не колеблясь, воспользовался ей. Тот все еще работал, отрывая провода от сердечника и сдирая ногтями изоляцию вокруг них, но он не был полностью невозмутим. Мышцы его живота были напряжены, дыхание более прерывистым, чем обычно, и на лице появилось что-то похожее на легкий румянец. Все эти свидетельства меркли по сравнению с горячей, тяжелой эрекцией в его руке, но Морти нравились подобные маленькие признаки. Он хотел отвлечь его внимание, заставить мужчину остановиться и пристально посмотреть на него, и Морти воспринял непоколебимую сосредоточенность Рика как вызов. Он быстро нагнулся обратно. Обхватив губами частично обнажившуюся головку, Морти неуклюже лизнул ее. Его неопытный язык ласкал крайнюю плоть Рика, иногда погружаясь под нее, в то время как его рука брала на себя большую часть работы. «Удары» были несколько прерывистыми, но Рик становился всё твёрже под его ладонью, и Морти засчитал это как победу. Он становился все более самоуверенным. В маневре, который одна из любимых порнозвезд Морти проделывала почти во всех своих видео, Морти скользнул кулаком вниз, сжимая его по всей длине, и обнажил всю головку члена Рика, погрузив его себе в рот и намереваясь взять так глубоко, как только сможет. Неожиданное изменение, должно быть, застало Рика врасплох, потому что долю секунды спустя Морти услышал, как его дедушка зашипел и бросил частично разобранное изобретение на рабочий стол. Меньше чем через секунду покрытые маслом пальцы Рика запустились в его кудри и сжали их в кулак. Морти не возражал. Мысль о том, что Рик вцепился ему в волосы, потому что это было так приятно, была достаточно возбуждающей, чтобы Морти мысленно пустил слюни. Однако тут же подросток издал панический писк, когда Рик внезапно усилил хватку и выгнул бедра, отрываясь от табурета и засовывая в его горло столько своего члена, сколько мог. Мышцы там свело судорогой от вторжения, скользкая плоть обхватила член Рика, когда он задохнулся, и от дискомфорта на глазах Морти выступили слезы. Страх от закупорки горла и невозможности дышать заставил Морти немедленно попытаться отстраниться, и Рик позволил ему, издав только тихий стон разочарования, когда Морти отстранился с влажным кашлем. — Что за хрень? — потребовал Морти, поморщившись, когда услышал, каким надтреснутым был собственный голос. Он поднял глаза, чтобы свирепо посмотреть на Рика, и был удивлен, обнаружив, что пожилой мужчина смотрит в потолок, а не на свое изобретение или Морти. — Не будь сучкой. Это ты хотел заглотнуть глубже. Я просто пытался… помочь тебе. Морти заметил, что голос Рика был немного глубже, чем он привык его слышать, в его дразнящих словах слышалось легкое придыхание, и от осознания того, что это было из-за возбуждения, его сердце бешено заколотилось. Этого было достаточно, чтобы Морти забыл или, по крайней мере, чтобы ему стало все равно, что секунду назад Рик насильно заткнул ему рот своим членом. Несмотря на то, что Морти был немного более нерешительным, чем в первый раз, он все равно непреодолимыми волнами предлагал Рику свое внимание. Он провел языком вверх и вниз по скользкому от слюны члену, переводя дыхание, подразнил мужчину мягкими губами и, как он надеялся, дразнящими прикосновениями, ровно настолько, чтобы заставить его потянуться ко рту парня. Это было поразительное проявление силы, Морти никогда не думал, что сможет одержать верх над Риком, но сейчас он был уверен, это пьянящее ощущение вызовет у него сильное привыкание. Но, хэй, у каждого в его семье был свой порок. Морти взглянул на Рика, его губы искривились в кривой улыбке, он ожидал, что старик наблюдает за ним. Но это было не так. Рик все еще смотрел в потолок, одной рукой держась за край столешницы, чтобы не упасть, и Морти почувствовал неожиданный укол разочарования в животе. Рик должен был быть сосредоточен на нем, наблюдать, как он овладевает властью, обращать на него внимание так, как он не обращал в тот первый раз на корабле, но он этого не делал. Что-то похожее на негодование поднялось в Морти, и в мгновение ока он снова оказался на члене Рика, засасывая его в рот, как будто это было последнее в его жизни. Морти сосал без изящества, он был каким угодно, только не грациозным, когда скользил ртом вверх и вниз по стволу Рика влажными, небрежными движениями, но он был невероятно увлечен. Он был нетерпелив, терся языком о член Рика, вбирая его так глубоко, как только мог, проталкивая еще немного внутрь, хотя от этого ему казалось, что его вот-вот стошнит, и его усилия не пропали даром. Рик со стоном выругался и снова запустил пальцы в кудри Морти. Давление на затылок было приятной тяжестью, и Морти приглушенно застонал в знак одобрения, заслужив еще один стон от Рика. — Да, черт возьми, детка, именно так. П-п-продолжай, продолжай. Морти втянул щеки так сильно, как только мог, и уставился на Рика из-под опущенных ресниц. Его глаза были крепко зажмурены, голова запрокинута назад, губы приоткрыты в беззвучном вздохе, который казался почти болезненным, но старик по-прежнему не смотрел на него. Ни единого взгляда, и Морти начал чувствовать, как в глубине его живота зарождается какая-то безымянная навязчивая идея. Он хотел, чтобы Рик посмотрел на него, нуждался в этом, и Морти вложил всё, что мог, в то, чтобы ошеломить Рика удовольствием. Хватка на его волосах усилилась, и внезапно глаза Рика распахнулись со сдавленным вздохом. Он почувствовал, как мужчина надавил ему на затылок, и охотно опустился, стараясь не подавиться, ожидая, что Рик кончит ему в горло, но он этого не сделал. Рик оставался совершенно неподвижным в течение, как ему показалось, долгого, захватывающего дух мгновения, прежде чем внезапно разрушить это мгновение бурным всплеском активности. Он поспешно схватил ручку и склонился над своим рабочим местом, с головокружительной скоростью царапая бог знает что на какой-то половине листа бумаги. Морти едва мог понять, что происходит, и к тому времени, когда его мозг осознал это, Рик был уже на полпути вниз по странице. Сдвинув брови в раздраженном выражении негодования, или, по крайней мере, в таком возмущении, какое только может быть у человека с членом во рту, Морти начал отстраняться, но Рик предупреждающе зарычал и крепче сжал его кудри. — Не двигайся, черт возьми, Морти. Я работал над этим куском дерьма в течение трех месяцев, и это первый прорыв, которого я добился за последние недели. Не шевели ни одним гребаным мускулом. Морти заскулил вокруг члена Рика, извиваясь по мере того, как естественный рефлекс стошнить становился все сильнее и сильнее, но Рик был неумолим. Старик с легкостью удерживал его на месте. То насколько беспомощным Морти на самом деле был с Риком, не должно было заводить его так сильно. Особенно после того, как всего несколько минут назад он чувствовал себя таким могущественным. Возможно, это было частью того могущества, как будто он наконец-то контролировал ситуацию, а затем Рик сорвал эту иллюзию с его пальцев, даже не стараясь. Желудок подростка скрутило от этой мысли. С пальцами Рика в волосах, его телом, частично нависшим над головой подростка, и обеими ногами, сжимающими его с обеих сторон, Морти был заперт в клетке, и ему некуда было деваться. Он не мог ни тронуться с места, ни убежать. На самом деле он почти ничего не мог делать, кроме как сидеть и держать член Рика во рту. Аспект беспомощности, безусловно, был привлекательным, по крайней мере, для его члена, но Морти пока не удавалось убедить свой мозг, что это ощущение не перевешивается страхом. Морти закрыл глаза и сжал кулаки. Он где-то читал, что если сжать большой палец в кулак, можно подавить рвотный рефлекс, но, испытав на себе, Морти был не так уверен, что это не было просто каким-то тупым лайфхаком с какого-то дерьмового сайта. Даже без угрозы потерять завтрак Морти едва мог дышать. Закупорка дыхательного пути и вызванная этим борьба вынуждали слезы собираться на его глазах, заставляя их гореть, когда маленькие капельки воды начали каскадом стекать по его щекам. То, что его удерживали неподвижно, не давая возможности продолжать движение или отстраниться, также заставило Морти лучше осознать, насколько неудобной была эта поза. Даже с подушкой его колени протестовали против такого обращения, головка его ноющего члена упиралась в шов джинсов. Его челюсть болела от того, что он держал рот так широко открытым, и по мере того, как шли минуты, высохшие дорожки от слез на щеках слишком натягивали кожу, как будто она вот-вот треснет и раскроет его лицо, если он отстранится и улыбнется. После еще нескольких минут бездействия член Рика начал немного размягчаться. Он все еще был, по крайней мере, наполовину твердым под языком подростка, но Морти смог дышать без особых усилий, и уже одно это помогло расслабиться и принять ситуацию такой, какая она есть. Мальчик слегка наклонился вперед, его губы скользнули еще ниже к основанию члена Рика, и Морти вздохнул так глубоко, как только мог. Рик, казалось, почувствовал его капитуляцию. Пальцы, сжимавшие его кудри и удерживавшие на месте, ослабли, но не исчезли полностью. Морти смутно задался вопросом, не предлагает ли Рик ему капельку доверия в качестве своего рода теста, пытаясь увидеть, предпримет ли он еще одну попытку вырваться и пробиться между ног мужчины, как в каком-нибудь банальном фильме о заложниках, но Морти не принял вызов. Если он вообще существовал. Он не пошевелился. Он остался именно там, где хотел Рик, прижавшись губами к лохматому голубому лобку, который очаровал его с первого взгляда, и Рик вознаградил его секундой позже. Когда Морти не сопротивлялся, давление, удерживающее его, стало мягким, а не агрессивным, и Морти тихо заскулил, когда Рик начал гладить его по затылку. Действие казалось в основном рассеянным, как будто Рик на самом деле даже не думал об этом, но Морти не возражал. Рик был занят работой над своим проектом, что-то строчил и тянулся, чтобы достать что-то то тут, то там, вытаскивая предметы из ящиков, Морти это не волновало. Всё, что ему нужно было делать, это сидеть там. Из-за отсутствия давления или необходимости думать глаза Морти опустились наполовину. Его губы расслабились, и Морти мог бы поклясться, что это заставило Рика замереть, когда его челюсть расслабилась, а передние зубы мягко прижались к обмякшему члену мужчины. Может быть, Рик подумал, что он собирается укусить его. Это была правдоподобная идея, Рик заставил его держать свой член во рту, но затуманенному разуму Морти эта идея показалась совершенно нелепой. Мысль укусить мужчину даже не приходила ему в голову, и он тихонько замурлыкал, чтобы передать это. Хотя, независимо от того, понял Рик это сообщение или нет, Морти было наплевать. Он понятия не имел, как долго так просидел. Он измерял время не тиканьем часов, а активностью вокруг себя. Он измерял его в шипящих ругательствах и смене инструментов, измерял его в онемевших конечностях, бессловесных звуках удовлетворения и давлении на свой мочевого пузырь по мере того, как проходили минуты. Он не сильно интересовался временем. Он не задавался вопросом, скоро ли вернутся его родители, или вернулись ли они уже, или придет ли его сестра их искать. Он не думал ни об ужине, ни о домашней работе, ни даже о Рике и их приключениях. Он просто отключился. Слюна сорвалась с его губ, потекла по подбородку и совершенно испачкала яйца Рика и край его стула с высокой спинкой, но Морти не обратил на это внимания. Ничто не имело значения. Ни Земля. Ни космос. Ни даже Рик. Ничего. Всё было так спокойно, Морти едва осознавал, что происходит. А потом Рик заговорил. — …ты понятия не имеешь, Морти. Этот кусок дерьма доставлял мне хлопоты в течение нескольких недель, и я был почти готов запустить его в гребаный космос. Голос его дедушки звучал высоко от волнения, почти головокружительно, и когда Морти поднял глаза и заметил, что он откинулся на спинку стула и что обе его руки неподвижны, он сделал поспешный вывод, что Рик закончил свой проект. Это или он просто закончил на сегодня. Морти был не совсем уверен, что из этого верно, но, честно говоря, ему было все равно в любом случае. Тем не менее, подросток издал звук подтверждения. Это было что-то среднее между хмыком и искаженным, наполовину приглушенным выражением поддержки, но все, что Морти мог расслышать, были гласные. Это напомнило ему об одном фильме, который он точно не мог вспомнить. Тот, с чуваком и пистолетом между его губ. Морти был слишком далеко, чтобы вспомнить его имя или название фильма, но он помнил, как тот парень сказал, что ты можешь говорить только гласными, когда тебе приставляют пистолет к горлу. По иронии судьбы, по крайней мере для Морти, такой эффект производили не только пистолеты. Быстрый голос Рика прервал его размышления, и подросток снова поднял на него глаза, внезапно осознав, что Рик не прекратил говорить. —ез необходимости вытаскивать этих бесполезных гребаных ботов. Понимаешь, что я имею в виду, Морти? Я имею в виду, даже твой хотел влиться в чертов поток, ты можешь в это поверить? Роботы всегда пытаются стать разумными. Не знаю, что это такое, Морти, я действительно не знаю, но у них стояк на эмоциях. Пристальный взгляд Морти был прикован к Рику, наблюдая за тем, как он вытер пот со лба и тяжело опустил руки на верстак, его губы изогнулись в самодовольной ухмылке, когда он покачал головой. Морти не был уверен почему, но от этого небольшого набора действий у него потекли слюнки, и внезапно всё внимание Морти сосредоточилось на Рике. — Этот малыш замнет всё то дерьмо под ковёр, — гордо провозгласил Рик, ухмыляясь таинственному изобретению, стоящему перед ним, и делая глоток из своей фляжки. — Я собираюсь подцепить этого… этого малыша, и твоя мама с твоим тупым папой никогда не поймут разницы. Даже с членом во рту Морти был достаточно заинтересован, чтобы попытаться спросить, что он делает, хотя его приглушенные слова мало на что походили. Однако каким-то образом Рик, казалось, понял его, потому что посмотрел на него сверху вниз с раздраженным хмурым видом. — Господи, Морти, ты вообще слушал? Я говорю это дерьмо не только для того, чтобы послушать себя, черт возьми. Это была ложь, но Морти не стал уличать его в этом. Он просто продолжал смотреть на Рика, ожидая, и в конце концов мужчина вздохнул так, словно это причиняло ему физическую боль, закатил глаза и начал говорить. — Как я уже говорил, Морти, — начал Рик, делая как можно более раздраженное ударение на его имени. — Это голограмма. Я имею в виду, не просто голограмму, любой придурок, который хоть что-то знает о свете, может сделать такую, но эта интерактивная. Я не- не собираюсь пытаться объяснять тебе науку. Пустая трата моего времени. Бла-бла-бла, твердые-легкие, бла-бла-устойчивые частицы, фобия материи, что угодно. Это точно заставит твоих родителей отстать от нас, пёс. То, что говорил Рик, не имело абсолютно никакого смысла для Морти, и это, должно быть, было заметно, потому что мгновение спустя Рик ущипнул себя за переносицу с очередным вздохом. Иногда Морти чувствовал себя неловко из-за того, что Рику приходилось всё ему объяснять, но в большинстве случаев, как сейчас, он был просто раздражен тем, что его дедушка был одарен таким невероятным умом, когда по крайней мере две трети его члена были втиснуты в его личность. — Он разговаривает, Морти, — наконец сказал он. — Когда мы уйдем, он включится и будет выглядеть и звучать точно так же, как твоя маленькая тупая задница. Он будет избегать соприкосновения с какими-либо органическими веществами, так что никто не должен заметить. Я имею в виду, может быть, Саммер или твоя мама, но твой тупой папа определенно не сможет заметить разницы. Даже несмотря на оскорбления, Морти смог понять концепцию и ее значение для их жизни, и он взволнованно замурлыкал в ответ. Небольшой румянец окрасил его щеки, когда Рик тихо застонал и на мгновение откинул голову назад, и Морти снова вспомнил, что у него во рту член Рика. То первоначальное ощущение силы вернулось в десятикратном размере. Рик больше не удерживал его, больше не был занят и не мешал ему делать всё, что он хотел, и, как будто начиная всё сначала, Морти покачал головой вокруг мягкого члена Рика. — К-какого хрена ты… Ооо… — простонал Рик и снова положил руку на затылок Морти, закрыв глаза и запрокинув лицо к потолку. — Господи, детка, да. Пососи де… пососи мой член. Мысль о том, что Рик собирался назвать себя «дедушкой», фактически выплеснув уродливую правду об их морально испорченном поступке перед их лицами и признав, кто именно отсасывал ему, заставила Морти застонать вокруг члена Рика, как обычная уличная шлюха, и пожалеть, что Рик исправился… Подросток услышал шипение над собой, и пальцы Рика ещё глубже зарылись в его кудри, но мужчина не схватил их. Тяжесть его руки всё ещё была приятной. Несколько напористой, но он не давил и не принуждал Морти опускать голову, и это заставляло юношу чувствовать себя ещё более могущественным. Прошло совсем немного времени, прежде чем Рик полностью возбудился, и Морти начал насаживаться на его член. Его челюсть болела, повсюду была слюна, и Морти даже не пытался быть хоть сколько-нибудь грациозным. Он просто сосал. Он сосал и вылизывал дорожку вверх и вниз по стволу Рика, каждый раз принимая его так глубоко, как только мог, и когда Рик встал и придержал его за затылок, засовывая член ему в рот и вынимая его, Морти ни капельки не протестовал. Он держался неподвижно, давясь и кашляя, влажно хватая ртом воздух при каждом вдохе, но позволяя Рику использовать его так, как тот хотел. Награда за завершение его изобретения. Или, может быть, просто отчаянный призыв к вниманию. В любом случае, в конце концов Морти всё равно не получил того, чего хотел. Рик всё это время держал глаза закрытыми, нанося удары по губам подростка, даже не видя его лица, и хотя Морти хотел заявить о себе и заставить Рика признать его, он ничего не сделал. Он просто сидел на коленях и принимал то, что ему давали, не обращая внимания на слезы, струящиеся по его лицу, и горечь спермы Рика на языке, молча думая о том, что, несмотря на то, что многое произошло, ничего так и не изменилось. Будь то в космосе, в поисках приключений, или в гараже, позволяя трахать свой рот, Морти отчаянно хотел внимания Рика. И, как и раньше, Рик не утруждал себя заботой.