After the storm

Темнота окутывала все пространство вокруг себя, не оставляя ни единого шанса пробиться и лучику солнечного света. Комната? Нет, больше похоже на огромное всепоглощающее пространство, сумасшедший вихрь липкого черного ничего, в центре которого сидел маленький мальчик. Ему совсем немного — лет пять от силы. Грудь вздымалась, маленькие зеленые глазки душили противные слезы. Гробовая тишина давила со всех сторон. Никто не поможет, никто не придет и не заберет ребенка из этого жуткого кошмара.

«Следуй за нами»

Голоса словно возникли из неоткуда. Не было сил сопротивляться. Паренек сглотнул жалобный всхлип и последовал на звук. С каждым шагом он приближался к какому-то спасительному островку света. А голоса все твердили, требовали, почти заполнив собой каждую частичку зловещего пространства, сливались в непонятное месиво. Мужские, женские, детские, знакомые и не совсем, они перекрикивали друг друга, формировали собой зловещий хор. Стоило подойти ближе к внушающему доверие лучу света, мальчишка увидел перед собой людей. Голоса мгновенно затихли, оставив за собой лишь звенящую тишину. Он пригляделся. Склонив голову словно манекены, перед ним возвышались четыре до боли знакомых силуэта. Ни капли жизни не было в этих жутких лицах. Стоило мальчику моргнуть — один из них сделал шаг вперед. Образ стал читаемым — старое морщинистое лицо, потрепанная одежда, отросшие блондинистые волосы. Неприятный голос проник в голову

«Ты мне никто»

Шаг, замах, удар — тупая боль пробивает прямо в нос. Мужчина словно растворился в пространстве этого ничего. Мальчик прислоняет руки к лицу — алая кровь сразу же пачкает руки. Малыш не успевает спохватиться, боль пронзает все остальное тело. Пространство заливает липкая черная дымка, и окружение снова погружается во мрак. Мальчик открывает глаза. Теперь он — шестнадцатилетний парень. Второй силуэт начал двигаться в сторону него. Хрупкая девушка с кучерявыми волосами цвета шоколада, большими выразительными карими глазами и хрупкими чертами лица смотрит исподлобья. Взгляд, полный презрения и разочарования. Её тихий голос эхом отдается в сознании

«Ты ушел когда был мне нужен»

Образ тут же пропадает. Неприятное саднящее чувство разрывает внутренности. Парень трогает живот — огромная зияющая рана кровит. Тьма этого места заползает под кожу — мрак окутывает подростка. Словно двигаясь по спирали, парень снова открывает глаза. Теперь ему 19. Третий манекен подал признаки жизни. Пронзительные голубые глаза смотрят прям в душу. Молодой человек подходит вплотную, хватает татуированными пальцами ворот его формы медбрата. Не моргая, он едко усмехается

«Ты бросил меня после всего, что я для тебя сделал»

Очередной сдавленный стон, и во рту — металлический привкус боли. Темная вязкая жидкость начинает литься из ниоткуда, и парень тонет в этой черни с головой Веки тяжелеют, и все возвращается обратно. Он ощущает себя немного старше — ему 21, и он в больничной одежде. Последний призрак прошлого смотрит на него. Небрежный русый кучерявый парень с короткой стрижкой подозрительно на него похож. Он подходит вплотную и почти шепотом произносит

«Ты поставил под угрозу все семью»

Руку неприятно саднит. Бинты стремительно впитывают в себя красную жидкость. В руке — желтые банки с ненавистными таблетками. Сил не остается, тело пронизывают раны, заставляя упасть на колени. Все пространство резко сжимается, земля уходит из-под ног, и парень падает в эту темную неприятную пропасть. Вот он один, лежит на полу в обитой чем-то мягким комнате. Свет в комнате то и дело моргает. Смирительная рубашка полностью пропитана темной бордовой кровью. Жизненные силы покинули его. Голоса, они снова проникают в голову, кричат, вопят, сводят с ума

«Обернись»

Парень снова не может сопротивляться и оборачивается. Перед ним зловеще возвышается его точная копия — весь болезненно бледный, молодой человек двадцати трёх лет, с огненно-рыжими волосами и потухшими зелеными глазами. Обе руки покрыты свежими прорезами, из которых фонтаном сочится кровь, забрызгивая все вокруг.

«Ты ничтожество. Ты подвел меня. Ты врал самому себе. Ты врешь всю жизнь своим близким. Ты не достоин их. Ты не достоин жить»

Окровавленными руками клон тянется к лежащему парню и обхватывает его горло. Воздуха резко начинает не хватать. Хочется закричать во все горло, но голоса будто бы отобрали. Он жадно пытается вдохнуть, закрывает и открывает глаза и замечает, как все предыдущие призраки прошлого окружают его, со зловещими улыбками тянут свои руки к горлу. Он узнает их — Френк, Фиона, Микки, Лип. И самый главный палач с безумной улыбкой — Йен Галлагер. С каждой новой рукой на горле сознание покидает парня. Адский хор больше не произносит ни слова — все голоса начинают смеяться самым безумным и нечеловеческим смехом. Еще немного — и он умрет прямо тут, от рук самого себя и своей семьи. Последнее, что он услышал перед своим последним вздохом был тихий голос, что пробивался среди шума преисподней

«Йен Галлагер, вы меня слышите?»

***

Рыжий парень резко подрывается. Легкие саднит, он жадно пытается вдохнуть воздух. В данный момент Йен думает лишь об одном — он жив. -Йен, смотрите на меня — темнокожая женщина мягко берет молодого человека под локоть, заставляя повернуть голову в её сторону — дышите со мной, все хорошо. Вы у себя дома Спустя несколько минут дыхательной гимнастики тревога отступает. Он оглядывает комнату, пытаясь отчаянно схватится за какой-то объект. Взгляд падает на оранжевый бокс работников неотложки. Йен медленно переводит взгляд на запястья — кипельно-белые бинты пропитываются каплями крови. Осознание произошедшего сбивает мысли, тревога так и норовит подкрасться вторым раундом. Нет, нужно успокоится. Рыжий считает до десяти, глубоко вдыхая и выдыхая. Да, так определенно лучше. -Д…да. Я понимаю — совсем тихо ответил женщине Йен

***

Наконец он остался один. Мысли хаотично метались в голове, не образуя чего-то конкретного. Попозже нужно обязательно поблагодарить Лилит — миловидную соседку. После переезда эта хрупкая девушка очень помогла Йену и они действительно сблизились. Можно сказать, что стали друзьями. Лилит за него переживает — и Йен знает это. Она очень напоминала ему Дебби — такая же рыжая взбалмошная девчонка. Лили стала первой и единственной в новом городе, кто узнал о болезни Галлагера. Он действительно ей доверял. Именно она услышала крики и пришла проверить, все ли в порядке у её соседа, вызвала скорую и оставалась до последнего, пока Йен не спровадил её отдыхать перед ночной сменой. За что он любил этот город — всегда можно договориться. Работница неотложки настаивала на госпитализации с дальнейшем направлением парня на реабилитацию в спецучреждение. То ли 100 долларов, то ли нежелание иметь дело с бумажной волокитой — в любом случае, она согласилась не давать огласки этому делу. Взяв с парня и его соседки расписку посетить лечащего врача в ближайшие пару дней и убедившись, что Лилит достаточно осведомлена и готова в случае чего присмотреть за больным, медсестра поспешила ретироваться. И вот квартира полностью опустела. Чувство вины накатывало с головой, общее состояние было подавленным. Неизвестно, какая доза седативных сейчас в крови, но факт останется фактом — их достаточно, чтобы мозг отказывался работать адекватно. Как не страшно это осознавать — он опять сорвался. Йен научился было чувствовать, когда начинается тот или иной период, но вчерашние эмоции перебили здравый рассудок. В таких случаях нужно было сообщать Липу как доверенному лицу о своем состоянии, но он просто не мог. Этого не случалось с того самого случая. Он не хотел, чтобы семья знала о том, что он опять не справился. Чтобы они опять посчитали его слабым, не приспособленным к самостоятельной жизни. Сейчас Йен ощущал себя разбито — чувства притупились, сил не было от слова совсем. Словно его погрузили глубоко под воду. Каждое движения ощущалось размыто, все окружение будто приглушили. Вокруг словно выкрутили красочность на минимум — мир казался серым, безжизненным, чужим. Было некомфортно находится даже в своей родной знакомой квартире. Конечности ощущались ватными, да и в целом тело казалось не подчинялось ему. Стоять было невыносимо тяжко, так что парень просто лег на кровать, укутался одеялом — будто оно его как-то спасет — и тихонько плакал. Слезы лились со непроизвольно — не чувствовалось ни печали, ни горечи. Парень был чертовски вымотан и напуган. Йен провалился в сон, прокручивая в голове одну-единственную фразу

«Ты не достоин их. Ты не достоин жить»

***

Тихий стук во входную дверь вывел рыжего из сонного состояния. Сил встать не было от слова совсем — он просто пустил ситуацию на самотек. Зайдут, отпиздят, ограбят — ему было так всё равно. Дверь открылась, и тихие шаги разбили хрупкую тишину. На удивление не было тревоги и подобного — как будто он ждал кого-то, как будто так и должно было быть. -Привет. Ты как? — незнакомец подал голос Тело будто пронзило током. Он знал, чей это голос. Этого просто не может быть, наверняка шальные галлюцинации биполярного мозга. Рука незнакомца оказалась на его плече. Тепло чужого тела обжигало, Йен непроизвольно дернулся и открыл глаза. И мир будто замер. Все ещё было трудно воспринимать реальность под седативными, но одно он видел четко и ясно — его Микки тут, стоит на коленях перед ним, окутывая парня родной теплотой, защищая от всего злого и чужого мира. -Мик? Что ты тут делаешь? — испуганно произнес парень -Неважно. Я обещал быть рядом, вот я и тут — его ярко-голубые глаза внимательно осматривали Йена -Ты не должен…-рыжий парень не успел договорить, как его перебил раздраженный тон брюнета -Йен… Просто замолчи и скажи, где твои лекарства, назначения врача и всякая другая поебень… Сил сопротивляться не было, поэтому Йен выдал всю информацию и провалился обратно в сон. В груди разливалось теплое чувство — как будто он вернулся домой.

***

Тихо закрыв дверь спальни, Микки решил осмотреться. Может, было неправильно так вторгаться в личное пространство Йена, но любопытство взяло вверх над рамками приличия. Обычно говорят, что дом — зеркало хозяина. Брюнет был согласен с этим выражением как никогда. По этой квартире сразу можно было сказать, кто тут живет. Гостиная была совмещена с кухней и была воплощением рыжего парня — просторное светлое пространство, хорошо организованное — каждая вещица лежала на своем строго отведенном месте, в этом не было сомнений. Внимание Микки привлекла стена возле окна. Подойдя поближе, парень еле сдерживал свои эмоции. Стена буквально была увешана многочисленными рамками с фотографиями. Господи, их было действительно много, больше тридцати или сорока. Йен с Липом курят на крыльце, вся семья на лже-похоронах Френка в Алиби, Фиона с маленьким рыжим — куча, просто огромное количество семейных фото. Микки всегда знал, что рыжик был тем еще сентиментальным хуйлом и безумно любил семью. Но кое-что никак не поддавалось объяснению. Шестнадцатилетний Йен стоит с сигаретой, а сзади его обнимает восемнадцатилетний парень. Чёрт. Еще одно фото. Их совместное. И еще одно. Наравне с семейными снимками, эти рамки заботливо висели рядом в одном углу. Дыхание перехватило, и рука Микки сама потянулась туда. Он нежно провел пальцами по снимкам — они тут еще такие молодые… Никаких проблем и забот — только они… Глаза наполнились слезами. Блять, вот черт. Кое-как усмирив эмоции, Микки проследовал далее. На столе, как и сказал Галлагер лежало назначение от медсестры неотложки. Взяв лист в руку, он быстро пробежался по тексту. «Промывать порезы 2 раза в день раствором Пероксида водорода. Компрессы с мазью Д-пантенол — 2 раза в день». Стоп. Какие порезы? Парень еще раз внимательно прочитал рекомендации. Не может быть. Ноги сами повели в уборную. В тусклом свете полусдохшей лампочки это место наводило жути. Микки осторожно открыл шторку ванной. Лезвие валялась среди немногочисленных пятен крови. Такого никогда не было. Йен никогда в периоды спада не занимался подобным. Или Микки просто не знал? Тело бросило в жар. Необъяснимое чувство вины взялось буквально из неоткуда. Парень с силой задернул шторку. Дрожащими руками брюнет открыл ящик с аптечкой. Оранжевые баночки стояли как на подбор. Внимательно покрутив в руках упаковки, он не поверил своим глазам. Йен исправно пил таблетки, срок приема соответствовал количеству таблеток. Это значило одно — он точно был уверен, что в этом виновата та злоебучая встреча в парке. Пазл складывался. Йен действительно все это время помнил о нем, и он был уверен — сожалел о всем, что произошло. Сердце начало биться чаще, чувство вины накатывало холодным потом, и парень медленно спол по стене. Он был таким ебланом. Убежал, как ебучая сучка, спровоцировал триггер у рыжего. Из-за него все вышло так. Из-за него Йен не хотел жить. Мик сделал больно человеку, которого он любил не смотря ни на что. В голове у Микки крутилось лишь одно — они обязаны поговорить об этом. Он будет тут, с ним. Он сука его семья. Он обязан заботится о нем, обязан не допустить этого снова. Если судьба дала шанс все исправить — он его блять не проебет. И пусть все старые обиды пойдут нахуй хотя-бы сейчас. Он нужен Йену.

И Йен нужен ему