The flower of insomnia

Все томились ожиданием, дабы приступить к трапезе. В пристани Лунного пиона было правило: «Все действа начинаются после главы дома». Только куайцзы попали в руки Дао Мин Цзэ, как остальные последовали его примеру. Гость же не спешил, лишь взял бэйцзы и сделал глоток. — Глава ордена Дао Цзюн-Шан, я прибыл дабы решить важный вопрос, — начал молвить наш нинлао, — мой драгоценный сын до беспамятства влюблен в вашу прекрасную, подобно распустившемуся цветку лотоса Ви Юэ. Мы желаем лишь процветания вашему ордену. — Тогда почему ваш сын сам не явился? — безэмоционально поинтересовался отец. — Неужто не хватило духа самому просить руки и сердца?! — Глава ордена, он был бы рад явиться сам, да занят обучением, чтобы занять мой пост. — спокойным тоном ответил Чэ Мун Цзэ. — Кто как не Вы в первую очередь знаете о моем недуге. Вслушиваясь в разговор, в попытках не скакать взглядом с одного на другого, я пыталась вспомнить, что же тревожило главу ордена Безмолвия. По его внешнему виду нельзя было сказать, что он в плохом состоянии, но что-то явно было в нем не так. Собравшись с духом, я соизволила нагло посмотреть, и в ответ тот одарил меня теплой улыбкой. Сквозь его плоть я увидела как разрушается ядро и потоки маны не поступают по каналам, отчего это тело не выдерживает такой мощи. — Отец, — прервала разговор, отчего тот посмотрел на меня недовольным взглядом, — этот недуг можно искоренить. — Не влезай в разговор старших! — подняв ладонь, повысил тон лаоцзы. Его строгому виду можно позавидовать. Неудивительно, почему матушка выбрала его. Властные мужчины всем девам в сладость. — Глава ордена, не горячитесь, — начал молвить Мун Цзэ, — дайте дитя продолжить. — Его взор коснулся моей персоны. — Продолжай, дитя. — Благодарю, господин, — поклонилась и выпрямила плечи, — как давно вы совершали медитацию? — Дитя, мои медитации не сосчитать по пальцам всех господ вашей пристани, — его голос звучал нежно, что напоминал мне колыбель, — но духовные силы не идут на встречу равновесию. — У вас разрушается ядро, отчего поток маны сдерживает лишь тело, не пропуская тот по каналам, — влилась в дилемму, — позвольте подойти. — Вверяю себя в ваши руки, благословенная, — кивнул в знак одобрения. Остальные присутствующие в ападане наблюдали за мной. Лицо отца нахмурилось, отчего на лбу появились небольшие складочки. Я разместилась напротив нинлао и протянула кисть к груди. Задумавшись, стоит ли показывать свой дар на всеобщее обозрение, слегка дернулась и остановилась. Я подняла взор на мужчину, тот лишь одаривал меня улыбкой и предвкушал мои силы. Я накрыла ладонью область между ребер и впустила свою энергию Ци. От прикосновения появился яркий свет лазурно-изумрудного оттенка. Теплая шакти собирала отколовшиеся кусочки ядра, направляя потоки магии по нужным каналам. Я убрала руку, и лишь еле видимые узоры магии в воздухе явили понимание о моей сильной стороне. — Прошла ли ваша боль, господин? — коснулась пальцами его плеча. Прикрытые веки главы соседнего ордена говорили о долгожданном наслаждении спокойствия. В помещении повисла тишина, лаоцзы подорвался с места и быстрым шагом направился ко мне. Тот было подумал, что я сотворила что-то поистине отвратительное. — Дитя… — Мун Цзэ раскрыл глаза, после погладил меня по голове. — У тебя божий дар, за тобой стоит небесный покровитель. Все присутствующие были в недоумении. Откуда такой поток энергии и силы?! Да чтобы излечить такой страшный недуг. Завидев это остальные члены правящих семей, да тут бы воцарился хаос, и свитки о соединении кланов не прекращались бы. Мо Юань предавался восторгу и осознание того, что мы вдвоем осведомлены об этом ранее, нагоняло мрак больше всего. Озарил удивление перед отцом обменявшись с ним взглядом, но только оказался за его спиной, как улыбка не сходила с его прекрасного лица. — Отец… брат… — приподнялась поправляя Ченсам, выпрямила спину, — я не претендую на правящее место, хочу попросить лишь об одном, — подошла к родителю, а взгляд устремила на шишу, — позвольте мне самой вершить свою судьбу. Почтительно поклонившись, я удалилась первой, направляясь в свои покои. Беснующиеся эмоции и чувства внутри меня нагоняли тоску, отчего невольно мои глаза накрыла влажная пелена. Я свернула не на том повороте и забрела в сад. Бушующее пламя печали высвобождалось из глубин души. Я нахожусь в прошлом лишь четверть дня, а отголоски воспоминаний сковывают подобно проклятию. Расположилась на небольшой полянке, где была скошена трава, и плевать, что я измажу свои одеяния. Я наблюдала за летающими на свободе птицами, желая стать как они такой же беззаботной. — Дитя… — донесся тихий шепот, — где же ты? Я не стала откликаться на зов, а лишь глубже погрузилась в свои мысли. Шмыгнула носом, от чего выдала себя. Мужчина, что приходился почетным гостем приблизился ко мне расположившись рядом, будто решил предаться воспоминаниям о своих когда-то юных годах. — Зачем же столь прекрасному взору иметь привкус морской соли? — коснулся фалангом моего лица смахивая слезинку. — Не каждому ведом весь этот мир, не говоря уже о судьбе злодейке. Жизнь каждого человека написана на белом свитке, и я - не исключение. — глава ордена Чэньмо на минуту замолчал, — но как же удивятся небеса, когда узнают, что их божьи дети могут переписать историю, следуя своим убеждениям. Еще несколько месяцев назад, придворный лекарь вынес вердикт о моей скорой кончине. Но Вы, юная госпожа, достали кисть и чернила, воссоздав мне дальнейшую уготовленную судьбу с чистого листа. Не это ли чудо?! — Отнюдь, господин, Вы неправы… — устремила взор на мужчину, — что же со мной станет, когда мир о моих способностях прознает? Будут во всю молвить о моем божественном даре, что после будут звать проклятием? Так или иначе, глава ордена, бессмертие обрести невозможно, я лишь навлеку на себя беду и сегодня только начало. — Нет нужды печалиться, святая, — повернулся ко мне и вытянул ладошки, — подай свои прекрасные руки. Мое любопытство взяло верх, я непроизвольно выставила кисти навстречу. Расстояние между ладонями не превышало ни на Цунь больше. Между ними в пространстве образовались волшебные нити, которые после перевоплотились в прекрасные лепестки пиона, что собирались в бутон. В моих глазах загорелся восторг, отчего, увидев это, заклинатель соседнего клана с добротой улыбнулся. — Не этот ли цветок ты лишила жизни, юная госпожа? — поинтересовался Мун Цзэ, после наблюдал за моей мимикой. В душе поселился стыд, что я, которую этот добрый мужчина назвал святой, так грубо обошлась с беспомощным растением. — Я лишь позаботился о том, чтобы он попал в мои руки, а ты дала вторую жизнь. Мы вместе изменили его судьбу, и так может поступить каждый. — Вы говорите о воле случая? — уточнила я. — Нет, дитя мое, — передал бутон в мои руки, — я лишь имел в виду то, что каждый человек, появившейся в твоей жизни, преподнесет изменения. Тебе не стоит забирать жизни, ты появилась на этот свет, чтобы создавать долголетия. Теплый ветер перебирал длинные белоснежные локоны моего собеседника. Ресницы, что напоминали мне холодные снежинки, слегка подрагивали. Мужчина склонился к моему лбу, оставляя теплое прикосновение губами, будто даруя мне благословение. — Прими это в знак благодарности от меня, — отстранился и погладил меня по голове. В месте, где еще чувствовалось тепло, стало немного жечь, после жжение прекратилось. — Если наступит день, когда ты собьешься с пути, мои чертоги для тебя всегда будут открыты. Думай обо мне, как о своем Дае. Глава соседнего ордена встал и на прощание поклонился. Провожая удаляющуюся спину взглядом, я заметила своего шишу, что направлялся в мою сторону. Он остановился напротив меня, скрестив руки на груди, прожигая недовольным взором. — О чем ты думала, шицзе?! Ты навлекла на себя беду! — негодовал мой брат. — Я более чем уверен, что ты помышляла о том, что я выдал твои секреты! — пристально смотрел на мое лицо, — что за знак в виде лилии на лбу? Кто посмел сотворить это бесчинство?!  От слов дорогого Юаня я вздрогнула, ведь это была правда. От чувства стыда я не смогла дать ответов на его вопросы. Он не упустил из виду, от чего нахмурился. А ведь в первой жизни я случайно излечила отца Мин Гуа, едва коснувшись Мун Цзэ, его сын не упустил из виду переливающийся между нами свет. Да чтоб его! Этот змей проворен и умен не по годам! Да и мало того, что всё и вся видит, так и держит на расстоянии, после втирается в доверие и душит обвив шею. — Помоги мне сбежать… — прошептала я дрожащими губами, устремив печальный и полный сожаления взор. Тот понял, что мне потребуется время, чтобы поразмыслить над дальнейшей судьбой и привести свои мысли в порядок. Он тот, кто не позволит мне попасть в лапы смерти. Тот, кто все свои прожитые жизни оберегал меня из тени, но теперь действует открыто, выйдя из-за кулис. — Братец… Он протянул мне руку, одобрительно кивнул своим же мыслям. Я поднялась, Мо Юань помог мне отряхнуть с ткани листья. Раскинул руки для объятий и я прильнула к его накаченной груди. Его сердце бешено стучало, то ли от тягот нарастающих переживаний, то ли от будущей брани отца. — Не смей умирать, шицзе, — прижал к себе настолько, насколько позволяют силы, — будь верна своим принципам и проси помощи в случае беды. — наставлял мой дорогой шишу, — и смело заявляй обидчикам о том, что им не жить, если хоть один из них коснется твоих прекрасных прядей. Ты мой цветок небесной красоты, так что не смей лишить меня сладостного взора.