Амулет для шамана

Stray Kids
Слэш
Завершён
NC-17
Амулет для шамана
автор
Описание
Могут ли великие духи той стороны любить? Способны ли они на глубокие чувства подстать человеческим? Разве может что-то столь древнее, непонятное простому обывателю, позволить себе привязаться на всю свою бесконечную жизнь к чему-то так легко ускользающему, как человек? Вам придётся погрузиться в глубокий транс и прочесть эту историю, чтобы узнать ответы на эти вопросы, ведь та сторона не любит раскрывать самые потаённые секреты о своих обитателях и защитниках первому встречному.
Примечания
Извините за столь долгое отсутствие. Надеюсь, эта история покажется вам настолько же занимательной, как и другие. Приятного прочтения, мои маленькие шаманы))
Содержание Вперед

Первый союз

Хёнджин натыкается на лужу чего-то очень похожего на кровь. Это настораживает, заставляет уши встать торчком, а пламенное сердце в груди загореться чуть сильнее. Духи вокруг него притихают, настороженно перешёптываясь. Юный шаман не может избавиться от чувства того, что что-то случилось. Огонь внутри тянет вперёд по кровавым следам, а сам Хван не в силах противиться. Он ступает аккуратно, стараясь издавать как можно меньше шума. Уши то и дело дёргаются, распознавая даже самый приглушённый шорох листвы. Ветер в венах разгоняет огонь в груди, готовясь к бегу, если того потребует ситуация. Пальцы инстинктивно смыкаются вокруг одного из амулетов на шее, самого нового, который Хёнджин лишь недавно смастерил из пера трёхглазого ворона, как ему и велел Минхо. Мысль о наставнике заставляет огонь внутри разгореться лишь сильнее. Знает ли Минхо, что случилось в его лесу? След выводит Хёнджина к небольшой открытой поляне, подсвечиваемой сиянием луны, да биолюминесценцией стволов и травинок. Маленькие духи прячутся под шиворот рубахи шамана, зарываются в его волосы, заставляя самого Хвана раздражительно шикнуть на них. Впрочем, ведут они себя тихо, замирают, позволяя Хёнджину сделать несколько смелых шагов вперёд, полностью выходя на поляну. Он осматривается, сначала не замечая ничего необычного, однако, вскоре взгляд падает на чёрный бугорок, лежащий около восточной стороны открытой местности. Приглядевшись, Хван замечает, что бугорок движется — вершина медленно падает, а затем снова вздымается. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что это что-то явно живое и, скорее всего, нуждающееся в помощи. Шаман, не теряя времени, делает ещё несколько шагов вперёд, всё ещё соблюдая осторожность. Когда он подходит достаточно близко, чтобы различить слегка поблёскивающую в лунном свете чересчур знакомую богатую чёрную шерсть, Хван срывается с места, подбегая к лежащей на земле пантере. Звук приближающихся быстрых шагов заставляет Ли распахнуть кошачьи глаза и взглянуть на взволнованного юношу поблёскивающим изумрудом. — Минхо? — Голос Хёнджина дрожит, когда он присаживается на траву рядом со своим наставником. — С тобой всё хорошо? Что случилось? Ты ранен? Зверь смотрит на него в сонном недоумении. «Глупый шаман, зачем ты разбудил меня?» Слышится привычный голос духа в сознании. Хёнджин прикрывает глаза, глубоко вбирая воздух, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце в груди. Когда он вновь открывает глаза, Минхо предстаёт уже в своей человеческой оболочке. Он хмурит густые брови, до сих пор не понимая столь бурную реакцию своего ученика. — Что с тобой? — Фыркает дух. В его тоне проскальзывает непривычная мягкость, которая остаётся незамеченной, только потому что Хёнджин пристальным взглядом осматривает тело Ли на наличие ран. — Я увидел кровь и шёл по её следу, — поясняет более-менее успокоившийся шаман, — вышел на тебя, лежащего неподвижно посреди поляны, вот и подумал что с тобой что-то случилось. Минхо смотрит на юношу сконфуженно, моргает пару раз — медленно так, совсем по-кошачьи — а затем и вовсе заливается смехом. Он смеётся звонко и довольно громко. Его голос звучит непривычно высоко, и Хёнджин невольно зависает, вслушиваясь в эту мелодию. Смех Минхо делается всё пространнее и пространнее. Кажется, смеётся луна или сама вселенная. — Ты что, действительно подумал, что я умираю? — Спрашивает дух, вдоволь насмеявшись. Хёнджин хмурится, сначала отводит взгляд, а затем вновь смотрит в глаза напротив. В своих читается раздражение. — А что ты прикажешь мне делать? — Повышает голос Хван. — Да, я волновался за тебя, я боялся, что ты ранен или того хуже — умираешь. Разве это так сложно понять? Или это что-то запредельное для духов? — Тебе не стоит волноваться за меня, маленький волк, — отвечает Минхо, а на его губах вырисовывается привычная ухмылка, — я сам могу за себя постоять. Не трать свои драгоценные чувства на меня. — Не тебе решать, на кого мне «тратить» свои чувства, — фыркает в ответ младший и поднимается с травы, намереваясь уйти. — Хёнджин, — зовёт его дух, а голос его, кажется впервые не несёт в себе издёвки, — подожди. Хван останавливается лишь потому что пламенному сердце в груди как-то чересчур сильно понравилось то, как звучит собственное имя, слетевшее с чужих губ. Он поворачивается к духу, а тот смотрит на него пристально, изучающе, будто и вовсе видит в первый раз. Что-то непонятное происходит между этими двумя, оба чувствуют, как что-то между ними движется. Рождается некое понимание, признание друг друга. Из столь сумбурной, непонятной, пожалуй даже комичной ситуации выходит что-то совершенно новое, неизведанное ни духом, ни шаманом. — Прости, мне чужд спектр человеческих эмоций, иногда, я забываю, насколько люди эмоциональны. Посиди со мной, — тихо просит Ли, что удивляет Хёнджина ещё больше. Однако он не может противиться, лишь покорно усаживается рядом на траву, чувствуя вибрацию живой земли под собой. Они сидят в тишине несколько мгновений перед тем, как Минхо молча вытягивает руку вперёд, закатывая рукав рубахи. Взору Хёнджина является уже затянутая корочкой, но всё же на вид довольно глубокая рана на бледном предплечье Ли. Синие вены паутинами рек расползаются под кожей, бросаясь в глаза. Рука выглядит чересчур реально. Человечно. Хёнджин даже на мгновение забывает, что рядом с ним сидит не человек, а житель этой стороны. — Я был прав, — тихо разрывает тишину юный шаман, — это была твоя кровь. Минхо на это лишь кивает, опуская руку. Он не смотрит на парня, его взгляд устремлён вперёд, разглядывая что-то лишь ему известное в темноте ночи. — Мне встретился особо заносчивый дух, который решил, что может хозяйничать на моей территории, — поясняет Ли, пожимая плечами, — пришлось научить его манерам. — Зачем надо было строить из себя крутого? — Просто спрашивает Хван, откидываясь назад, находя спиной ствол дерева, которого явно не было там раньше. Хёнджин мысленно благодарить лес, который готов сделать всё, чтобы его детям было комфортно. Минхо поворачивается, смотря на юного шамана. Впервые вбирает в себя черты своего подопечного. Острая челюсть, выраженные скулы, тонкая шея. От Хёнджина пахнет красотой и некой аристократичностью. Даже Минхо, проживший многие века и видевший множество разных существ, не может с точностью сказать, что когда-либо видел нечто столь красивое, как этот юноша. — Тебе не стоит волноваться за меня, глупый шаман, — говорит Ли, вновь слегка огрызаясь, возводя свои многоликие стены. Хёнджин пристально смотрит на духа, а на его пухлых губах вырисовывается мягкая улыбка. Он тянется к Ли, аккуратно беря чужое предплечье в свои руки. Минхо позволяет, лишь заинтересованно наблюдая за ним. Хван придерживает закатанный рукав, поближе осматривая ранение. Оно не выглядит запущенным, и младший прекрасно знает, что Минхо сам может себя вылечить, однако, ему безумно хочется сделать хоть что-то полезное для своего наставника. Хёнджин накрывает рану ладонью и прикрывает глаза. Начинает шептать себе под нос, а Ли усмехается, позволяя молодому шаману колдовать на себе. Хван отдаёт часть своей юной энергии духу, пуская её на полное заживление. Когда он отнимает ладонь, рана на коже парня-пантеры пропадает, сменяясь аккуратным белым шрамом. Кажется, Хёнджин и сам удивляется результатам. — Это первый раз, когда я пробую что-либо подобное, — признаётся младший, смотря на Минхо с улыбкой. В кошачьих глазах буквально на мгновение проскальзывает что-то тёплое. Что-то безумно похожее на гордость. Она распознаётся сразу, заставляя пламенное сердце в груди Хвана разгореться, пуская по венам долгожданное чувство принятия старшим. — Лес всегда даёт силу своим детям, — говорит Ли, пожимая плечами, — но ты молодец. Не каждый шаман в твоём возрасте способен передавать энергию. Хёнджин улыбается, принимая похвалу. Он совсем не обращает внимание на то, что до сих пор держит бледную руку старшего. Не замечает и того, как пальцы духа, будто следуя своим собственным намерениям, аккуратно поглаживают его кожу. Впервые они действительно становятся друг для друга союзниками.

***

— Поднимайся и дерись, маленький волк. Голос Минхо разносится над поляной ветром. Он взялся за тренировки Хёнджина с новой силой, пытаясь обучить молодого шамана правильно защищать себя на этой стороне, чтобы не оказаться съеденным заживо. Хёнджину нужно хоть раз подавить Минхо и его энергию, чтобы тренировка закончилась, однако, пока у него ни разу не получилось. Всё тело Хвана покрыто маленькими синяками и царапинами — кто же знал, что у Ли даже в человеческом обличие столь острые ногти? Шаман смотрит на своего духа-союзника исподлобья, поднимаясь с колен. Он устал. Минхо лишь усмехается. — Сосредоточься, шаман, тебе не нужно применять физическую силу, как таковую, — поучает дух, ходя из стороны в сторону, словно кот, готовящийся к прыжку. Зелёные глаза искрятся азартом. — Всё, что тебе нужно сделать, это создать достаточно мощную ауру вокруг себя, чтобы подавить силу соперника. Хёнджин фыркает на слова парня-пантеры. — Подавить твою силу я никогда не смогу, хоть сиди в пещере тысячу лет и тренируйся. Минхо коротко смеётся. — Я не использую и треть своей силы, — в голосе струится заносчивость, — даже ты сможешь меня вполне удачно обезвредить, просто сосредоточься. Хвану мерещится призрачный чёрный хвост за спиной своего наставника — настолько сильно видны кошачьи повадки во всём, что делает Минхо. Каждое его движение полно кошачьей грации и чего-то ещё, более абстрактного, почти неосязаемого — ветер, бегущий через поля; шторм, разрывающийся над притихшим летним лесом. Что-то неизведанное и необузданное. Что-то откровенно принадлежащее только Ли Минхо. — Тебе легко говорить, — вновь фыркает Хван, — это не тебя на протяжении нескольких часов бросали в разные стороны. Ещё немного, и я точно сдохну. — Надеюсь, ты понимаешь, что умерев здесь, умрёшь и там, несмотря на то, что тут лишь твоё духовное тело? Хёнджин закатывает глаза, раздражение поднимается искорками, отскакивающими из пламени внутри. — Я не настолько глуп, — огрызается он, лишь для того, чтобы лицезреть ядовитую ухмылку, формирующуюся на губах напротив. — Неужели? — Растягивает слово Минхо. — Глупый, маленький шаман. Раздражение Хёнджина достигает своего пика в этот момент. Волчьи уши припадают к макушке, а хвост встаёт дыбом. Из горла вырывается звук, которого Хёнджин никогда раньше не слышал от себя самого — самое настоящее животное рычание. В глазах мелькает что-то заложенное предками. Оно сгущается вокруг светлых радужек глаз, делая их темнее, опаснее. На губах Минхо появляется довольная улыбка, именно этого он и ждал. Шаманы должны быть заложниками своих эмоций, только так они смогут достичь своего истинного потенциала и раскрыть его. Хван бормочет себе под нос, не сводя взгляд с улыбающегося Ли. Воздух вокруг светловолосого парня оживает и движется, формируясь заново. Он пахнет по-другому, донося до духа отчётливых запах злости и раздражения, чаша которых явно оказалась переполнена. Минхо не делает попыток уйти или хоть как-то защититься, когда чувствует, что его буквально отталкивает назад энергией, исходящей из Хёнджина. Он покорно принимает удар, который отбрасывает его на приличное расстояние, заставляя больно удариться спиной о ствол дерева. Несколько мгновений, и он прижат силой, которая, по ощущениям, безумно схожа с его собственной. Возможно, всему причиной их связь, которая буквально позволяет молодому шаману черпать энергию из своего союзника, однако, Ли сомневается, что Хван дорос до столь замысловатой магии. Сам Хёнджин преодолевает расстояние между ними буквально в несколько шагов, оказываясь напротив духа. Он стоит близко, настолько, что может учуять лесной запах Минхо. — Я не глупый, — выплёвывает он, смотря прямо в кошачьи глаза, которые до сих пор пестрят азартом. Где-то на периферии воспалённого раздражением сознания Хёнджин прекрасно понимает, что стоит духу захотеть — он тут же сможет освободиться из Хвановских не очень уж и примечательных оков. Однако сам Ли, почему-то, совсем не спешит это делать, лишь с интересом наблюдая за своим учеником. — А ты говорил, что не сможешь, — с улыбкой отвечает Минхо. — Тебя лишь нужно немного подтолкнуть, и ты сразу всё можешь. Хёнджин отзывает свою энергию, и всё вокруг стабилизируется. Воздух больше не кажется густым и угрожающим. Шаман отступает на шаг, давая духу возможность отойти от ствола дерева. У Хвана немного кружится голова. Кажется, он исчерпал и так не особо большой остаток своей силы. Он хмурится, потирая виски, в ушах слегка звенит. Это не остаётся незамеченным. — Ты изнурил себя, — констатирует факт Минхо. — Да ну? — Издевается Хёнджин. — А я и не заметил. Он хочет отойти подальше от надоедливого духа и присесть, однако, ноги отказываются держать, подкашиваясь, заставляя пошатнуться. Минхо ловит уставшего парня, поддерживая рукой за талию. Ладонь Ли ощущается слишком тепло даже через ткань рубахи. — Тебе нужна сила, — голос звучит непривычно мягко и заботливо. Хёнджин мысленно усмехается. Он смотрит на духа из-под полуприкрытых век. Лицо Минхо кажется задумчивым, он размышляет над чем-то буквально несколько секунд перед тем, как решительно наклониться ближе к лицу Хвана. Шаман хмурится, инстинктивно отклоняясь назад. Смотрит непонимающе, слегка настороженно. — Что ты делаешь? — Спрашивает Хёнджин. Ответом на его вопрос служит лишь мелькнувшая улыбка на тонких губах напротив перед тем, как парень-дух наклоняется ближе. Хван хочет вновь уйти от нежданной близости, однако, сделать это ему не даёт вторая ладонь Минхо, которая придерживает его голову, зарываясь пальцами в спутанные пшеничные локоны. Минхо целует Хёнджина. Простое прикосновение губ — чересчур мягко и невинно для такого создания, как Ли. Сам Хван слишком удивлён, чтобы сопротивляться, он лишь распахивает глаза от изумления. Дух углубляет поцелуй, но делает это аккуратно и совсем непринужденно, так, что глаза шамана сами закрываются, принимая новые правила их игры. Хёнджин отвечает на поцелуй робко и совсем неумело, что заставляет Минхо мысленно усмехнуться, однако, он не смеет упрекнуть человека в этом. Ему по-своему льстит быть первым поцелуем у своего шамана. Минхо всегда был весьма самолюбивым духом, любящим подкармливать своё эго, если этого позволяет шанс. Вокруг всё будто замирает. Сам лес сгущается вокруг них, пряча от посторонних глаз, хотя такого поистине сделать невозможно — всегда будет парочка глазных яблок, наблюдающих из каждого дупла, куста, из-под каждого камня. Хёнджину всегда кажется, что на этой стороне за ним следят — шорох, дыхание, тьма. Не в этот раз. В это мгновение они действительно одни. У Минхо привкус ночи, пропитанной весом надвигающихся летних гроз. Он — это приглушённый вкус лесных пожаров. Он — это сам лес и, почему-то дом. Наверное, потому что он принадлежит этой стороне. Хёнджин чувствует, как его нежно притягивают к чужому телу — кто бы мог подумать, что древний дух тёмных лесов может быть настолько нежным — и в следующее мгновение, он ощущает, как ему в грудь буквально бьёт поток силы. Она чужеродная, непривычная и, несомненно, могучая. Слишком сильная для Хвана, у которого всё сжимается внутри. Он порывается разорвать поцелуй, но руки Минхо держат крепко. Кошачьи клыки слегка царапают чувствительную кожу губ. На языке ощущается знакомый привкус металла. «Расслабься,» слышится привычный голос в сознании, «я просто передаю тебе энергию. Она скоро освоится, и боль пройдет. Потерпи.» Хёнджин распахивает глаза, встречаясь с полу-прикрытыми зелёными. Он смотрит с недоумением и лёгким раздражением, однако кошачьи омуты напротив остаются поблёскивать спокойствием и доверием. Хван хмурится, но всё же решает поддаться более мудрому существу, покорно позволяя продолжить себя целовать, отвечая. Боль постепенно угасает, а силу, которая прежде казалась чересчур чужой, теперь не отличишь от собственной. Границы размываются. В какой-то момент он ловит себя на мысли, что ему нравится вот так вот стоять посреди векового леса и целовать древнего духа, пока тот держит его в крепких руках. Минхо раскрывает себя с совсем иной стороны — показывает заботу и нежность, запирая строптивость и заносчивость куда подальше. Это совсем сбивает с толку юного шамана. Непонятные чувства играют в груди, уж больно приятно скребясь о клетку рёбер, которую согревает внутренний костёр. Минхо отстраняется первым, пристально наблюдая за тем, как медленно открываются глаза юноши. Он не сдерживает порыва заправить чужую золотистую прядь за ухо, наблюдая за тем, как лёгкий румянец формируется на высоких скулах. Мягкая улыбка не сходит с тонких губ. — Тебе нужен отдых, — тихо говорит Минхо, наконец, отпуская Хёнджина из своих рук. Кончики пальцев колет от необъяснимого желания вновь почувствовать чужую близость. — Поспи, ты устал. Хёнджин не находит в себе ни сил, ни желания спорить. Лишь укладывается на мягкую траву, которая тут же приятно обволакивает его тело. Ниоткуда взявшиеся мелкие духи тихо стрекочут на ухо, убаюкивая замысловатыми древними песнями. Они гладят его по лбу, да расчёсывают спутавшиеся волосы. Хёнджин прикрывает глаза, тут же засыпая. Минхо стоит поодаль, наблюдая за тем, как духи ухаживают за его шаманом, как бережно вплетают в шелковистые светлые волосы цветы. Эта картина почему-то кажется ему приятно-обыденной. С губ не спадает улыбка, когда он встаёт, обретая свою истинную форму. Пантера подходит к мирно спящему Хвану и укладывается рядом, сворачиваясь в комок, прикрывая светящиеся зелёные глаза. Кончик чёрного хвоста чуть касается руки шамана. Минхо никогда не расскажет Хёнджину, что мог передать энергию даже не касаясь его, однако, что-то глубоко внутри буквально заставило его сделать это иным способом.
Вперед