Winter Way

Вновь оказавшись перед пугающим подъемником, Ландау повел плечами. Воспоминания о прошлой поездке на лифте еще свежи. Они вызывали микроинсульты. Тело вновь начало мелко потряхивать, а неприятное чувство тревоги заполняло голову капитана, мешая рационально мыслить. Что-то не давало ему покоя. То ли зловещее покачивание платформы, то ли давящая тишина и неумолимо утекающее время. Броня остановилась первая, внимательно осматривая хлипкую конструкцию. Нахмурившись, она аккуратно постучала по дереву. По звукам могло показаться, будто оно и вовсе полое. Поправив волосы, девушка обернулась на попутчиков. — Вы уверены, что оно нас выдержит? Дабы не отягощать Ландау ответом, Коски подал голос. — Ну уж нет! Разобьемся на две группы. Дамы вперед! И мелкая поедет с вами, — небрежно указал он в сторону Зеле и Брони. — А мы поднимемся после. Мы с Геппи тяжелые. Не уверен, что эта развалюха выдержит наши покатушки еще раз. Никто возражать не стал. В конце концов, решение казалось разумным. Долго раздумывать не стали. Смысл терять время, когда есть лишь один путь наверх. Шансы равны — веревка оборвется лишь единожды. Страшно. Между ними повисло гнетущее молчание. Ощущение неизбежного окутывало с головой. Однако никто не посмел сомневаться. Веревка крепкая, выдержит, а вот конструкция под ногами вполне может подвести, исчезнув из-под ног. Главное не думать. Не думать. Стиснуть зубы, закрыть глаза, да покрепче вцепиться в грубый канат. Рысь так и поступила, первой взойдя на платформу. Вцепилась пальцами до побеления, громко скрипнула зубами с немым призывом к действию. У старшего Ландау в груди защемило от гордости и восторга. В глазах впервые за долгое время блеснула уверенность. Рысь оказалась сильнее страха. Расколола его, подобно сосульке, и, скомкав, кинула в грязь. Настоящая Ландау. Зеле и Броня последовали ее примеру. Встали по обе стороны от девочки, стиснули в пальцах канат, но так, чтобы руки их легонько соприкасались. Они были полны уверенности. Та отражалась не только в их действиях, но и в глубине мутных глаз. Скоро Сампо нажал на огромную красную кнопку, запускающую лифт. Послышался мерзкий скрежет металла, с шестеренок рыжей пылью посыпалась ржавчина. Тугой узел в груди никак не развязывался. От страха пересыхало в горле, сглатывать слюну становилось все сложнее. Рысь тихо что-то пробубнила, закатив глаза. Платформа двинулась вверх. С ужасным скрежетом, скрипом, криком умирающей механики. Уши Ландау едва не начали кровить, но он вовремя заткнул их пальцами. Голова чуть не распухла, виски сжимались, а где-то в затылке кололо. От давящего напряжения Гепард отступил. Сампо аккуратно придержал страдальца рукой, помогая удержаться на месте. Моральная составляющая капитана с каждым днем истощалась. За этот путь, что они прошли, Ландау смог похоронить свою неприязнь, недоверие и скептицизм по отношению к Коски. Хотелось думать, что он просто пал перед его великолепием. Было очевидно, что дело совершенно не в этом. Гепард слабо верил в успешный исход миссии. Мысленно он давно в могиле, и выходить оттуда капитан явно не собирался. В Ландау что-то сломалось. Что-то с надрывом лопнуло. Он наверняка понял, что не хочет потратить остаток жизни на ненависть к этому человеку. Перед смертью не надышишься. Капитан доказывал это каждым действием, каждым словом и каждым взглядом. Перед необратимой смертью он захотел жить как человек, а не марионетка семьи Ландау или надежный щит Белобога. Пока Сампо стоял, глубоко копаясь в своих мыслях, лифт уже успел приехать обратно. Он заметил это по небольшому содроганию воздуха и тому, что Гепард резко, но аккуратно потянул его за собой. Ком в горле становился все больше. На трахею давило все сильнее. Когда оба взошли на платформу, Коски игриво приобнял капитана, устраивая голову на его плече. Горячо. Нарушая всякие границы. Дыша ему в шею. Кожа Ландау пошла пунцовыми пятнами, но капитан виду не подал. Он оставался стойким и непоколебимым, практически до судорог схватившись за трос. Лифт тронулся. Их сильно тряхнуло. От неожиданности Гепард стиснул трос второй рукой, тихо крякнув и чувствуя, как его внутренние органы скручиваются в узел от того, насколько крепко сдавил его Коски. Медленно, скрипуче, рвано. Они двинулись вверх. Камнеград становился меньше, тем временем стены пещеры увеличивались и теперь казались огромными. Картина очень уж удручающая, но оттого не менее захватывающая. Мысли Гепарда метало от неповторимых красот Подземья до одного очень уж наглого мошенника, что, позабыв о рамках приличия, вжимался в него, бессовестно прикрываясь беспричинным страхом. Который, как вскоре выяснилось, вовсе не являлся беспричинным. В момент что-то очень громко щелкнуло. Органы в теле подскочили, а время на короткое мгновение замерло. Затем случается то, чего все так боялись. Земля буквально ушла из-под ног. Сампо громко взвизгнул, руками и ногами вцепившись в сильного и, казалось, непоколебимого Гепарда. Он не смотрел вниз. Более того, он вообще никуда не смотрел, с силой зажмурив глаза. — Черт возьми! Геппи! Геппи, не дай мне сдохнуть здесь! Я еще слишком молод! Нельзя мне умирать в этой грязной канаве! Ге-е-еппи-и-и!!! Отчего-то они больше не падали. Сампо не решался проверить, почему застыл в воздухе, но и не затыкался, перечисляя все свои незавершенные дела. А может, он уже мертв? Потому ничего и не двигается? Но тогда где же «вся жизнь перед глазами»? Но не было ни ярких вспышек, ни фантомных образов. Сампо все еще жив и даже не лежал где-то на обломках разбитой платформы. Он держался за Гепарда с такой силой, что мышцы его онемели и уже почти не чувствовались. Ландау, на котором он повис, вцепился в канат с таким усердием, что, стараясь удержать обоих, едва ли мог сделать вздох. Его красные глаза сочились соленой влагой, а некогда бледное лицо медленно окрашивалось в багровый. Сорок метров над землей. Они повисли на этом несчастном канате над немыслимой высотой. Зато умрут быстро, не успев почувствовать боли. Но вдруг канат стал вытягивать их наверх все быстрее. Ландау тихо хрипел и постанывал в попытке ровно выдохнуть, а Сампо боялся даже моргнуть, все думая, что после этого они точно сорвутся. — Геппи, миленький! Если выживем, я все тебе отдам! Слышишь! Все-все! — трепетал Сампо, покачиваясь над землей. Пальцы немели, ноги коченели, а в голове полный кавардак. Разве можно было так безрассудно ступать на эту развалюху? Однако он чувствовал, как что-то движется. Это Ландау тянет их наверх? Или кто-то затаскивает? Или это их души отправляются на предположительные небеса? Но тогда разве для Сампо не уготован персональный котел в Аду, или Наташа замолвила за него словечко? — З-заткнись… Голос Гепарда осип. Ему было настолько плохо, что любой посторонний звук выступал нехилым раздражителем. В моменте хотелось просто сбросить со спины груз, но что-то в голове, а то и в груди не давало ему этого сделать. Он чувствовал, как намокает канат. Он чувствовал, как кожа на руках медленно сходит. Он чувствовал это металлическое зловоние свежей крови. Коски, вцепившейся ему в шею, перекрывал воздух. Ландау начал небезосновательно переживать, что сейчас его просто задушат. В ста метрах над уровнем земли это казалось наименьшей из проблем. На верху слышались крики. В лицо Гепарда летела пыль и сыпались камни. Глаза жгло от попавшей в них грязи. И когда они, наконец, достигли дыры между Подземьем и шахтой, силы, кажется, окончательно покинули командующего. Оставалось метров десять. Кровь пошла носом. Сампо послушно молчал, плотно сомкнув губы. Тогда-то и он поймал знакомый запах, который чувствовать сейчас хотелось меньше всего. Сжав посильнее ноги, чтобы не соскользнуть с Ландау, он попытался отвести одну руку от его шеи, да только та словно приросла. Еще попытка. И еще. Страшно. Безумно страшно, но они все еще живы. Коски чувствовал, как трясется капитан, оказавшийся намного смелее него. И рука отлипла. Сампо ухватился за трос выше ладони Гепарда и крепко сдавил, насколько позволяли силы. Адреналин бил по вискам. Хотелось кричать, молить о пощаде и о жизни. Но ему было приказано заткнуться. Кричал в голове. Но только бы выжить и не дать Геппи умереть. Над макушками пролился свет. Стоило бы выдохнуть. Гепард не сумел этого сделать. Его легкие словно готовы были вот-вот лопнуть, больно ударившись о ребра. Над головой послышался знакомый голос. Гепард не смог сдержаться и поднял голову к свету. — Брат! Рысь выглядела ужасно. Растрепанная и заплаканная, с огромным синяком на скуле. Она выглядела так, словно перебив кучу существ фрагментума поняла, что те были людьми. Такой он ее еще не видел. Зеле стояла рядом, Брони видно не было. Только ее одежды промелькнули мимо контролера. Первый раз Гепард смог нормально вздохнуть, чувствуя, как его и Сампо буквально затащили на землю две пары женских рук. Но даже когда Коски почувствовал спиной твердую поверхность, он не расцепил ноги, не распустил пальцы, не открыл глаза, а лишь отвел вторую руку в сторону, вытянув ее перпендикулярно телу. Сердце громко колотилось. На груди ощущалась тяжесть чужого тела. А страх все не покидал. Они живы. Оба живы. Благодаря Гепарду и тем, кто вырвал их из лап смерти. А Коски… Коски оказался не просто бесполезен, но и вреден для капитана. Его ноги ослабли, выпустили мужчину, уперлись в землю по обе стороны чужого тела. Гепард упал почти замертво. Руки болели, пульсировали. Кожа практически слезла, кровь медленным потоком мешалась с пылью. Не было сил даже отдышаться. Вмиг мир вокруг потерял краски. Лопнул, облез, упал в грязь, прямо к телу Гепарда. Сложно было реагировать на что-то, когда мир сливался воедино. Сейчас он не почувствовал ни прикосновений Сампо, ни удушающих объятий плачущей Рыси, ни сильных рук Зеле, что одним движением попытались вновь поставить его на ноги. Рядом оставался Коски. Старался исправить ситуацию, загладить свою никчемность. Он закинул руку Гепарда на свою шею, помогая тому держаться на ногах. Тяжелый. С Зеле стоять и идти было легче. А душу разрывало теперь еще и волнение за этого человека. Как же так может работать мозг, чтобы среагировать настолько быстро и удержать двоих в критический момент? Сампо обязательно отблагодарит его. Потом, когда все вместе выберутся. А пока он мог только шагать рядом, пытаться несмешно шутить и удерживать вымотанного Ландау. Была уже ночь. Когда они вышли из шахты, стало понятно, насколько сильно они налажали. Пробирающий до костей на выходе холод сразу же ударил по лицу. Идти, куда бы они ни шли, казалось чистой воды самоубийством. Им стоило где-то переночевать. Гепард пришел в себя. Мог стоять прямо, руки целы, лицо больше не испачкано кровью. Рыси долго пришлось возиться со своими скудными знаниями Силы Путей, дабы вылечить брата. Но знать, что ее старания не оказались тщетными, было действительно приятно. Переживала она больше всех, а успокоилась совсем недавно, но руки ее все еще немного подрагивали. Бедная девочка так разволновалась, что никак не могла успокоить стучащую челюсть. Гепард не смотрел на попутчиков. Говорил он тоже с трудом. Честно, он и не пытался. Мысли путались. — Идем к Сервал? Сампо поднял актуальный вопрос первым, внимательно вглядываясь в простирающуюся перед ними метель. — Они, — Рысь указала на Зеле с Броней, — идут куда хотят. А мы идем ко мне. Сампо поразился столь дерзкому поведению младшей из Ландау. Та с Зеле все сверлили друг друга, ментально уничтожая в пух и прах, но никто не понимал сути их немого конфликта. Женщина зыркнула на девчонку, смерив ее взглядом, полным презрения. Только она открыла рот, как Броня подхватила ее за руку и потащила за собой с фразой: — Идем уже… У меня есть одно местечко, недалеко. — Только дай мне повод… — все же бросила напоследок Зеле и, фыркнув, последовала за девушкой. Сампо присвистнул. Выходит, не только его недолюбливает эта бойкая малявка. Совсем кроха, а зубы и когти демонстрировать не боится. От сердца тут же отлегло и стало легче дышать. Он искоса поглядел на Рысь, прокашлялся. — К тебе? Дай угадаю, ты сейчас заведешь меня в лес и прихлопнешь, да? А затем припорошишь снежком мое растерзанное тело, как искусный повар? Ха-ха… — нервно посмеялся он. Ландау на это лишь самодовольно хмыкнула, выходя из пещеры. Шаг — и ее силуэт растворился в буране. Сампо с Гепардом покорно поплелись следом.

***

— Ты уверена, что мы не за-за… заплутали? — стуча зубами, проскулил понурый Сампо. Снег налип на брови, челку, провалился за воротник. — Уверена! — бросила Рысь, оглянувшись на мужчину. Она не сумела сдержать смешок. — Ты похож на стаканчик пломбира. Холодно тебе, а? — Теб-бе хорошо говорить… Ты в шапке… Мужчина громко шмыгнул, ногтем сбил сосульки с кончика носа. Гепард рядом тоже ежился, потирал крупными ладонями плечи. Пурга рычала, выла и кружила вокруг уставших путников, а те, казалось, вовсе отчаялись. Но вдруг девочка сорвалась с места и, ловко перескакивая высокие сугробы, устремилась вперед, взвизгнув: «Вот она!». Гепард ускорил шаг. Сампо отставал, переваливаясь с ноги на ногу по-пингвиньи. Только сердце, очнувшееся в груди, выдавало радость и разгоняло кровь по стылым венам. Первой в сарайчик ворвалась Рысь. Она уверенно распахнула дверь, за ней влетели снежные вихри и Гепард. Он принялся смахивать с плеч образовавшиеся белые холмики. Младшая Ландау выглянула на улицу, щурясь. — Давай быстрее! Весь дом заметет, пока ты доползешь! И Сампо засеменил, скверно ругаясь себе под нос. Когда он ввалился в помещение, на пороге уже вырос сугроб, в который он и плюхнулся, раскинув руки в стороны. — Какой кретин придумал зиму?.. Ненавижу… В доме темно и холодно. В нем пахнет мокрой псиной и вяленым мясом, одиноко свисающим с веревок, расположившихся подле старой печи. На стенах висят пыльные ковры, на столе лежит кипа бумаг и опрокинутая чашка. Ее содержимое давно впиталась в карты, книги и темное дерево. Домик выглядел печально, поначалу им вообще показалось, что он нежилой. Даже для сарая он выглядел как-то уж больно удручающе. Только вот все убранство его только и кричало о том, что в этой развалюхе жили, причем на постоянной основе. Старшему Ландау показалось, что в углу он увидел пробегающую черную крысу, да только та скрылась под скрипящей кроватью. Если это действительно дом его сестры, то он просто обязан серьезно поговорить с ней на счет переезда. Даже касаться чего-то в этом доме было, мягко говоря, противно. Пыль здесь не липла к рукам только из-за низких температур. Его сестра же чувствовала себя как рыба в воде. Меньше чем через сорок секунд посреди комнаты уже стоял небольшой мангал, а Рысь, забравшись в него с головой, дула на горящую бумажку. И не сказать, что сейчас это не казалось панацеей от окоченевших конечностей, просто все это выглядело как минимум странно. Сампо расправил плечи, скинул заснеженную куртку, закрыл дверь да подошел к единственной кровати, стягивая с нее одеяло. Он закутался в клочок шерсти так, словно от этого пледа зависела сохранность его жизни. Втягивая шею, принялся бродить по домику кругами, то ли стараясь согреться, то ли изучал это подобие жилища. Все носом воротил да морщился, не желая касаться слоя скопившейся грязи. И, разумеется, зоркий глаз скоро изучил каждый угол, выискивая что-то ценное, достойное хотя-бы торговца Подземья. Об аукционах и ломбардах и думать нечего. Да только царил всюду хлам, от которого мало проку. — Ну и барда-а-ак… Ты живешь в этом ужасе? Неудивительно, что ты такая нервная, малышка Ландау, — посмеялся мужчина и сел напротив девочки. Кровать взвизгнула. Он протянул ладони к разгорающемуся огню. — Мы хоть не помрем здесь от холода, а? Рысь подозрительно вскинула бровь, нарочито придирчиво оглядывая мошенника. — Ты — не знаю. Геппи точно не замёрзнет. Как минимум, его я не выгоню точно. Сампо громко хохотнул, щёлкнув пальцами. Шутка ему понравилась. Промерзшие синие губы даже искривились в ухмылке. Все как раньше. Будто бы и не поменялось ничего: не было ни ссор, ни ненависти, ни громких слов и мысленных посылов. По младшей Ландау плакал драматический театр. Зря она не стала актрисой. Комната быстро наполнилась запахом дыма. Рысь отошла на пол шага от мангала, села на небольшую табуретку, вытягивая перед собой руки. Гепард не решился подходить к пламени. В голове все еще свежи воспоминания о холоде и погребальных кострах. В треске огня он слышал поблекшие от времени голоса товарищей и тихие отголоски того, как пламя забирало останки их тел. Как бы не было холодно, огонь вызывал у него гораздо больше отвратных ощущений. Миновав пожароопасную конструкцию, он тоже сел на кровать, яро сморщившись, когда та с громким скрипом прогнулась. Звук слишком уж сильно ударил по ушам Гепарда, виски непроизвольно сжались. Сампо заскрипел зубами, оборачиваясь на мужчину. Ну и звук. Будто душераздирающие крики из самого Адова пекла. Но, немного подумав, он прижался лопатками к стене, поднял руки, расправив над собой одеяло, точно парус. Сладко зевнув, протянул ноги поближе к мангалу, а сам уставился на девочку. — Что ж, малая, придется тебе ютиться во-о-он в том кресле. Мы с капитаном Геппи уже делили ложе, хе-хе! А ты малютка совсем, поместишься на подушечке, — он поерзал на кровати, и та закряхтела. — К тому же ты ворочаешься, спать нам не дашь. Верно, котик? — ища поддержки у старшего Ландау, он повернулся к блондину. Гепард пожал плечами, демонстрируя собственное бессилие. — Как она решит. В конце концов, это ее дом. Рысь громко щёлкнула пальцами, победно подмигнув. — Ну наконец-то! Хоть кто-то это понял. Это мой дом, и вы не будете спать на моей кровати. Особенно ты, — она указала пальцем на Сампо. — В другой комнате есть диванчик, спите на нем, ни в чем себе не отказывайте. Ландау мило улыбнулась, блеснув взглядом. Она была невозмутима. Отвоевать у нее личное пространство попросту невозможно. Гепарду оставалось в очередной раз обречено выдохнуть, опуская голову. Опять ночевать с Сампо не очень-то и хотелось. Спорить с сестрой — тем более. Им вообще повезло, что у нее оказалась хоть какая-то недвижимость. — А?! Сама перебраться на диванчик не можешь? — Сампо обреченно вздохнул, потирая лоб тыльной стороной руки. — Геппи, может, ты приемный, а? Ну как ты можешь настолько сильно отличаться от своих сестер? Он поднялся. Кровать выдохнула. Коски подошел к вяленому мясу: оно подозрительно пахло и выглядело не очень хорошо. Указательный палец ткнулся в кусок, и тот закачался. — Эй, мелкая, а съестное что-то имеется? Или ты снегом питаешься? Вот эта тушка выглядит так, будто собирается нас всех убить, пока мы будем ее жевать. — Скорее, я вас убью. Руки убрал! Это редкий полярный кролик, и он на продажу. Сампо непонимающе уставился на девочку. — А ты что думал? Я деньги в подвале, по-твоему, рисую? Мне жить на что-то надо. Экипировка очень дорогая, да и не могу же я питаться только снегом и рыбой? Не отрицаю, вкусно. Но знай, что не так уж и просто отвыкнуть от хорошей жизни. Рысь встала с насиженного места, в два шага пересекая комнату. Она открыла небольшой шкаф. На секунду присутствующим показалось, что оттуда выбежит стайка мышей, но на удивление там оказалась еда. Подхватив пару банок, она вручила их мужчинам. В руках Гепарда оказалась сгущенка, у Сампо что-то не совсем понятное. — Это все, конечно, интересно, но откуда я знаю, что это не человечина? Ландау недовольно посмотрела на Коски. — Я тебе и так могу сказать, что там мертвечина. — Страшная ты будешь женщина, Рысь, когда подрастешь, — нервно сглотнул он, подкинув банку и поймав ее другой рукой. — Я имею ввиду, не страшной, а устрашающей, хе-хе! Так-то вы все, Ландау, хорошенькие и как под копирку сделаны. Он уселся на табурет девочки, вынул нож и вскрыл банку парой рывков. Внутри оказались какие-то фрукты. Живот голодно заурчал. — А? И это еда? Только девочки питаются как птички, а мужчинам нужно мясо. Тушенка там… ни? — встретив суровый взгляд младшенькой, он посмеялся, отгибая жестяную крышку в сторону. — Да ладно. И на том спасибо. Иди, погрейся рядом с братцем. С ним тепло. Да и мягче на кровати, чем тут. А то будет у тебя там все плоское, никто не полюбит, — едва сдержал смешок Коски и протянул раскрытую банку Гепарду. Убедившись, что брат не смотрит, девочка показала Сампо самый неприличный жест из тех, что знала. У Коски аж глаза на лоб полезли. Какова нахалка. — И слава Клипоту. Надеюсь, это сохранит меня от тебе подобных непарнокопытных. Она вновь уселась, перед этим сняв два куска мяса с веревки. Один благополучно оказался в руках Гепарда, второй у нее в зубах. В придачу к банке с «мертвечиной» у Сампо оказалась еще и сгущенка. — Наслаждайся. — Смерти моей хотите, котики? Хах… ну ладно! Хозяин-барин! Он поставил баночку сгущенного молока рядом с ногой, пальцами подхватил что-то из первой. В рот отправился сморщенный кусочек какой-то ягоды. Что ж, давно он не ел подобного. Живот благодарно заурчал. Следом отправилась другая и третья. Коски снова обвел взглядом домик. — Такая маленькая, а уже свое жилище имеешь. Умничка, девочка. Чую, растет моя замена. Подрастешь и тоже будешь таскать людям всякие полезные штуки. Но скажи, откуда это все? Поделись тайной, маленький гений! — Сервиз бабкин продала. Сампо хотел было засмеяться, но говорила об этом хозяйка домика со всей серьезностью. По его взгляду видно, что неплохо было бы и пояснений добавить, девочка нехотя продолжила. — Меня когда из дома выперли, сказали, что я могу забрать с собой одну вещь. Я взяла сервиз, а в чайник украшений напихала. У моей матери все равно их невиданное количество было. Она даже не заметила. Гепард поражено повернул на нее голову, впервые вникая в суть разговора. На его лице застыл немой вопрос, отвечать на которые Рысь не очень-то и спешила. — О… — изумился Сампо. — Котелок у твоей сестренки что надо… Умна. Да, ждет тебя большое будущее, малая. Он опустошил банку и взялся за сгущенку, смахнул грязь, продырявил ее с двух сторон и приложился к жестянке губами. По горлу поползла сладость, по телу — тепло. Да, пускай еды немного, но это лучше, чем голодать еще невиданное количество времени. А силы нужны и важны. Отлипнув от полупустой банки, Сампо громко ахнул, поднимая взгляд на Рысь. — Ха-а-а… Даже недругу руку помощи протянула. Я тебя почти люблю, хе-хе! — он встал, одной рукой сжимая одеяло на груди, другой удерживая остатки сгущенного молока. — Благодарю. Если выживу, должок верну. Слово Коски! Миновав мангал, мужчина отправился в крохотную соседнюю комнату. Тело охватил озноб. Здесь намного холоднее, чем в основной комнате. Наощупь нашел спинку дивана, споткнулся, перевернул что-то тяжелое и тихо заскулил, выглядывая из-за дверного проема. — Не удалось, мелкая! Я все еще жив, хе-хе! Скажи, а тут чего-нибудь теплого у тебя нет? Рысь кинула в него одеяло, пока ее брат медленно и мучительно переваривал услышанное. Все представление о сестре тихо рушилось, пока тело все еще немного знобило. Хотелось спать. Ноги ватные, тело точно желе, а разум — зловонная жижа. Он тоже поднялся на ноги, медленно откусывая свой кусок кролика. Жевать удавалось с немалыми усилиями. Глаза слипались сами. Тепло и еда довольно быстро его сморили. Пару шагов спустя он оказался в том же закутке, где и Сампо, который безуспешно пытался разложить старый пыльный диван. Во тьме громыхало. Коски воевал с мебелью, стараясь сделать ложе больше, длиннее, да только диван никак не поддавался. Только ножки скрипели о дощатый пол. — Он вообще разбирается? — выкрикнул Сампо, а в ответ получил краткое «Не-а». Только тогда мужчина оставил мебель в покое, упирая руки в бока. Значит, снова ютиться. Сампо скинул обувь, вновь уронив что-то металлическое, нащупал банку сгущенки и, присосавшись к ней, опустился на диван, накидывая на себя и плед, и одеяло. Сколько бы ни старался прижаться к жесткой спинке, а места для второго человека все равно не хватало. — Эй, капитан Геппи, — позвал он и приподнял покрывало, приглашая Ландау к себе. Пустая банка глухо встала возле ножки дивана. Рвано выдохнув, Гепард пропустил через голову сточный поток мыслей, что явно не были рассчитаны на уставшего человека. Думать долго не стал: стянул кофту, оставшись лишь в футболке, кинул ее на тумбочку. Он до сих пор не очень-то понимал, как они должны будут лежать. Приближаться было боязно. И все же непристойные мысли, что проникали в голову капитана, быстро разбивались об наивность и принципы. Именно они и стали основополагающими элементами доверия, которое и заставило его лечь. Прямо на Сампо. Грудь к груди. Рукой к руке. Щекой к щеке. Еще никогда Ландау не был так близок к тому, кого считал недосягаемым. Обомлевший Сампо глядел в черный потолок. Он еще какое-то время удерживал покрывала над ними, а потом укрыл обоих и обнял мужчину. — Буду тебя держать, чтобы ты не упал. Он хотел бы посмеяться, но фраза прозвучала удивительно мягко. Удивительно для самого Коски. Внутри заурчал удовлетворенный зверь. На губах расплылась улыбка: — Хорошо. Так теплее… И снова этот тон. Сампо осторожно вздохнул, крепче прижимая к себе Ландау. Все улыбался да гнал странные мысли из головы. Святые ветры! Что же в ней творится! Но внешне не выдавал себя, поглаживал спину меж лопаток. Скоро веки потяжелели и опустились. Коски тихо засопел. Гепард все никак не мог понять и принять происходящее. Его замыленный взгляд застыл в углу, а тепло, окружающее его безвольное тело, казалось действительно приятным завершением дня. Сампо больше не вызывал раздражения или отвращения. Лишь спокойствие и трепет в груди. Учащенное сердцебиение и непроизвольную красноту. Сложно было понять, насколько на самом деле Гепард ему благодарен. Искренне. За все. От сердца. От совести. Когда мир рушился, а капитан мысленно рыл могилы, Сампо казался спасением. Каким бы странным оно не казалось для прежнего стража, чье мертвое тело навсегда останется где-то на подходе в Камнеград. Мозг, кажется, начал выключаться. Непроизвольно, в прострации он проводит тыльной стороной пальцев по чужой щеке. Медленно и нежно. Стараясь не потревожить чужой сон. За прикосновением последовал вздох. Сампо затерялся где-то на грани сновидений и реальности, никак не мог выхватить, откуда берется это тепло. Но улыбка вернулась, пускай и на короткий миг. Мужчина промычал что-то невнятное, подвигал головой, словно пытался устроиться поудобнее, и провел пальцами по чужой лопатке. Гепард медленно выдохнул, расслабившись в чужих объятиях еще больше. Признаться даже себе оказалось трудно — настолько хорошо ему было. Его губы медленно, почти преступно ложатся на чужую щеку. Тут же появляется ощущение, что он делает что-то ужасно неправильное. Смущение сменяется паникой. И Сампо открывает глаза. Он изумленно пялится на мужчину перед собой: его лик тяжело разглядеть, но частое горячее дыхание выдает с потрохами. Его поцеловали? Только что поцеловали? Щека все еще ощущала это, а значит, то был не сон. Но разве возможно такое во сне? Конечно, нет. — Что ты… — прошептал Коски, так и не удосужившись моргнуть, и глаза пересохли. Руки немного ослабли, замерли в одном положении. Ландау впал в ужас. Минутная слабость привела его прямо в лапы к неловкому молчанию. Хотелось провалиться. Да так, чтобы не откопали. Тело напряглось подобно тетиве. Сбежать бы и до конца жизни биться головой об стену в попытках стереть этот позорный эпизод. Он уже подорвался, да уйти ему не дали. Почувствовав суету, Сампо приложил ладонь к спине капитана, удерживая того на месте. Мелко задрожал. Кончиком носа поддел чужой подбородок, приподнимая лицо Ландау. Из уст вырвался полувздох-полустон, и Коски осторожно прижался губами к губам. Сердце ударилось о ребра. Он крепче стиснул Гепарда, не разрешая тому шелохнуться. Отстранившись на секунду, мужчина тут же вернулся, припадая к уголку губ. Никакой пошлости, никакой грязи, лишь трепетное невесомое касание, в котором даже Гепард отчасти проявил инициативу, неосознанно сжимая чужое тело. Сампо так и замер, ожидая подвоха или шлепка по лицу. Да только готов был принять это и ни о чем не жалел. Веки закрылись. Уста сдвинулись на миллиметр, но все еще растворялись в дыхании Ландау. Мир Гепарда перевернулся. Он смотрел на Сампо, будто и вовсе видел того впервые. Казалось, сквозь мрак он видит его бледное лицо, пошедшее неровными алыми пятнами. Их дыхание все еще было единым. Губы зависли в считанных миллиметрах. Отрываться друг от друга казалось чем-то непростительным. За окном выла пурга. В доме все еще холодно. Огонь потрескивал в соседней комнате, пока мужчины смотрели друг другу в глаза. Стоило бы сказать что-то, но челюсть Ландау запала, а ком в горле едва ли давал свободно дышать. — Все хорошо, Геппи… — прошептал Сампо и мазнул губами по виску, довольно ухмыляясь. — Не нервничай так… «Я и сам нервничаю…» — пронеслось в очумевшей голове, и Коски осторожно, словно один из рода кошачьих, потерся своей щекой о чужую, чувствуя как к нему льнут в ответ. И холод больше не казался проблемой, отступив. Одна ладонь сползла на поясницу капитана, вторая легла на светлые волосы, утопая в коротких прядях. Капитан чувствовал, как его притягивают обратно. Сампо нежно и аккуратно прижимал его к себе. Секундой позже на его холодный лоб ложатся чужие губы: не отстраняются, не двигаются. Коски застыл, что-то обдумывая. Сердце его ускорило бой наравне с дыханием Ландау. Чужие руки на его спине ощущались нежным касанием ветра. Чужое сердцебиение подобно взрыву серотонина. От переизбытка эмоций силы окончательно покинули тело командующего. Устроившись поудобнее на чужом плече, он в последний раз устало сомкнул веки. Стойкое ощущение скорой смерти все сильнее притягивало его к кровати.