Однажды в Смоленске

      Кривич завел доктора Дешама в свой кабинет и достал пачку бумаг. Жан устало посмотрел на всю эту бухгалтерию. – Я вот что думаю, Жан Иванович, – начал говорить Кривич самым что ни на есть официальным тоном, – Надо денег запросить на текущий ремонт. Что там в палатах с кроватями? – В прошлом году только новые поставили. Лучше технику обновить. МРТ у нас новый, а вот в лаборатории аппаратура старая. Вместо автоматики полуавтоматы стоят, вручную приходится анализы делать. А это лишнее время. Да и достоверность результатов хромает.       Кривич задумался, посмотрел сначала на свои руки, сложенные на ручке трости, потом на Жана и затем куда-то в окно. Было заметно, что все сказанное Жаном для новоявленного главного врача не более, чем абракадабра. – Вот-вот, так Косте и скажи. Я конечно, одного тебя не оставлю, вместе пойдем. – Так это же твоя обязанность, дедуль, – попробовал сопротивляться доктор Дешам. Ты главврач. Меня он и слушать не будет.       Кривич посмотрел изумленным взглядом, словно ему в голову не приходило, что Жан посмеет возражать ему, да ещё и в его кабинете. Приходя к выводу, что общение с Ольгой Анваровной явно не пошло на пользу маркизу, Кривич легонько стукнул тростью по полу. – Со мной послушает, – с нажимом произнес дед, – Ничего, справимся.       Жан не разделял энтузиазм деда. Он прекрасно понимал, что Костик ещё долго будет вспоминать им с Аннушкой историю с Милой. И не важно, что в итоге Милу забрала Ольга Анваровна, а Жан получил черепномозговую травму, перелом ребер и многочисленные ушибы. Зажило у вампира все быстро, но больно было по-настоящему. В первую минуту Остроумова, попавшая под машину вместе с маркизом, даже хотела убить Ольгу. – Как там Борис, дед? – спросил Жан, переводя разговор на то, в чем Кривич действительно разбирался.       Тысячу лет, а Жан подозревал, что и намного больше, Кривич был полноправным хозяином в родной Смоленщине. Какой-то уральский визитер, которым являлся Борис, бросил вызов его власти, хотя был вправе рассчитывать только на благосклонное гостеприимство. – Не объявлялся пока. Сидит тихо и чего-то выжидает, – ответил дед, пожимая плечами. – К нам с Ольгой тоже никто не приходил. Не мог же он про нас забыть. Зачем тогда в Смоленск приезжать?       Жана беспокоила эта мысль больше всего. Он боялся, что Борис появится на пороге особняка графини и потребует отдать ему Ольгу. Жан представлял, как будет сражаться с Борисом и может даже заслужит этим уважение и благодарный взгляд Ольги Анваровны, но все равно проиграет. Разница в возрасте была слишком велика. И ладно бы он, за жизнь свою Жан не держался, но Ольга. Ольга попадет в лапы Борису! А этого маркиз Де Шамм допустить не мог. Вряд ли дед Слава или Аннушка вспомнят, что Ольга вообще существовала на свете, и отправятся ее выручать. На Сергея Жан почему-то не рассчитывал вовсе. Мальчишка был слабым и юным. Он наверняка бросился бы напролом и бесславно погиб, разделяя участь Жана.       Вопрос маркиза не испугал деда Славу. Наоборот привел в хорошее расположение духа, вампир улыбнулся и отделался своей излюбленной присказкой. – Да мало ли зачем он приехал... Места у нас хорошие.       Жан хоть и не разделял любви деда к болотам и лесам, но давно привык и к России, и к Смоленску, и даже к русской зиме. И был вынужден согласиться с Кривичем.       В ординаторской доктора Дешама ждал Барановский. Сережа сидел в белом халате на диване и слушал музыку. – Бонжур, Серж! – произнес Жан Иванович бодрым голосом.       Барановский посмотрел на него затуманенным взором. Было похоже, что он задремал или осовел от сытости и безделья. Жан оглянулся, не лежит ли где осушенный труп кого-то из медперсонала больницы, но в помещении больше никого не было. – В шкафу швабра, дезраствор, перчатки, – начал перечислять Жан, – Вымой пол, протри поверхности и стены. Это ведро для пола, это для стен, там все написано. Будем с тобой заниматься, но это завтра. Если у меня будет время. И готовься к экзамену по латыни. Я тебе сегодня книгу из библиотеки принесу. Надо учить, mon ami       Сергей снова посмотрел на Жана и вынул из одного уха наушник. – А?       Жан понял, что его никто не слушал. Кривич отвесил бы Сереже подзатыльник, но доктор Дешам неожиданно почувствовал в себе педагогическую жилку и воспылал к своему подопечному отцовскими чувствами. – Ты есть хочешь? – спросил Жан, глядя на Барановского ласковыми глазами. – Меня дед Слава утром накормил. Сказал, что в больницу не пустит, пока я не поем как следует. Тут же люди, – засмеялся Сережа.       Жан криво усмехнулся, вспоминая свои первые вампирские дни в обществе Кривича. Дед был чуткий и умелый педагог, но понял это Жан только лет через двести. Приходилось признать, что Кривич все сделал правильно, голод тут ни при чем, и Сергей просто валяет дурака. – Все правильно, в больнице кругом живые люди, – Жан постарался говорить как можно строже. Глаза Барановского округлились и выпучились, придавая ему глуповатый вид. – А я что, не человек? – обиделся Барановский. – Ты нелюдь, Сережа. И запомни это хорошенько, потому что теперь так будет всегда. Обратной дороги нет. Если, конечно, ты не Ольга, – добавил Жан.       При имени графини Барановский словно ожил. – А где Оля? Она обещала, что мы сегодня увидимся.       Жан почувствовал, как его усмешка сползла в сторону и превратилась в злобную гримасу. Непонятно, что за талантом обладала графиня Воронцова, но в голову забираться умела мастерски. У Жана ком к горлу подкатывал, стоило ему представить Ольгу и Барановского наедине. – Обязательно, Серж, – сухо пообещал доктор Дешам, – Но Ольга Анваровна занята. Приводит в порядок библиотеку.       Жан достал из шкафчика все необходимое для наведения порядка, поставил перед Сережей и вручил ему перчатки и швабру. В кармане уже звонил телефон. Жан быстро пошел к себе.       В коридоре царила суматоха, как всегда, когда привозили кого-то на скорой и была дорога каждая минута. Жан привык к этому вечному авралу, составлявшего его рабочие будни. Возможно душа несчастного страдальца уже выпорхнула из бренного тела, и помощь врача не понадобится. Жан много раз видел смерть, он привык к ней, и в случае гибели пациентов давно перестал чувствовать себя самым ужасным доктором в мире, не способным выполнить свое прямое предназначение. Оставалось только тянущее чувство под ложечкой, что где-то, кто-то мог, наверное, сделать лучше и спасти человека, а он, старый дурак, опять все напутал. Но чаще всего Жан удачно реанимировал даже самых безнадежных, и совесть его была спокойна и не слишком грызла врача долгими бессонными ночами.       Пройдя мимо выполнявшей свою работу бригады, Жан Иванович вошёл в свой кабинет и увидел Аннушку. – Жан, наконец-то! – воскликнула Остроумова, не отпуская руки Андрея, лежавшего на кушетке. – Что случилось? Он в сознании? – Жан потрясённо переводил взгляд с Усачёва на Аннушку. – Ничего страшного, Жан Иванович, – пробормотал Андрей Петрович, побелевшими губами и снова закрыл глаза. – У него большая потеря крови. Вы в своем уме? Аннушка, не мешай. Срочно в операционную, и переливание крови надо сделать.       Жан удивлялся, что так долго ждали и совсем ничего не сделали для больного. Остроумова буквально вцепилась в Андрея и никого к нему не подпускала. – На надо, Жан. Операции не надо. И вообще ничего.       Аннушка захлебывалась слезами. Жан никогда ещё не видел ее в таком состоянии. – Мы думали, у нас ещё будет время. А теперь все кончено, – проговорила Аня. – Подожди, есть же ещё панацея. Я сейчас введу ему лекарство. – Нет, Жан. Ты сделал это с Барановским, и все равно теперь он вампир. Один раз ты уже спас Андрея. У него сердце слабое, это будет не жизнь. Он так не сможет, без своей работы. – Спасу и второй, и третий. – Я больше так не смогу. Каждый раз думать, что мы не успеем, и я потеряю его навсегда. Он дал согласие, Жан. Он сам хочет этого, чтобы помочь всем нам. Но я не хочу обращать его сама. Лучше ты или дед.       Аннушка помолчала. – Это были люди Бориса, я уверена. Они хотят убить нас по одному. И начали с самого слабого. – Хорошо, я все сделаю, – пообещал доктор Дешам Аннушке.       Жан с горечью подумал о том, что хранители опять ничем не смогли помочь. Усачёва надо было охранять. Его смерть будет очередным доказательством слабости семьи Кривича. И следующей жертвой вполне могут выбрать Ольгу. Да мало ли что ещё теперь может произойти! Люди Бориса не знают о Договоре и руководствуются своим собственным законом.       Жан позвонил Кривичу и попросил его прийти. Как только в кабинете появился дед, Жан задал ему один вопрос: – Ты или я?       Кривич посмотрел на Усачёва, перешагнувшего порог смерти. Он уже не дышал, потеря крови забрала его жизнь, сердце не билось. – А чего ты, Аннушка, сама не захотела? – спросил дед. – Да она же совсем ещё молоденькая, – ответил за Остроумову Жан, – Ну что, ты сам сделаешь? – А кто же ещё, Жанчик?       Кривич разрезал себе руку и капнул кровью на губы Андрея Петровича. Когда Усачёв открыл глаза, он уже был вампиром. – Ну, правила наши ты знаешь, – посуровел дед. – Добро пожаловать в семью. Я тебя обратил, будешь передо мной ответ держать. – Андрэ, это я – Жан, – поприветствовал нового брата по крови доктор Дешам, – Аннушка теперь твоя старшая сестра, Женёк больше не самый младший.       Усачёв прислушивался к новым ощущениям и трогал место, где недавно был след от удара ножом. Все зажило, и теперь вампирская регенерация охраняла подполковника от любых ранений. Кровь Кривича действовала, преображая человеческий организм и превращая в вампирский. Голод пока не беспокоил обращённого, но скоро Андрей будет думать только о том, чтобы утолить свою жажду. – Ладно, я тебе кровь принесу потом, – пообещал Жан Иванович. – Спасибо, – прошептала Аннушка, но сил на улыбку у нее не хватило.       Дед остался в кабинете Жана с новообращенным и Аннушкой, а сам Жан поспешил в библиотеку. Ольга была там одна и было необходимо предупредить ее. – Оля, у меня есть для тебя новости. – У меня тоже. Я сделала каталог и теперь могу выдать тебе электронный читательский билет. Marquis De Chamm. – Оля, écoute-moi, s'il te plaît Усачёв стал вампиром. Он в моем кабинете сейчас с Аннушкой. – Je ne comprend pas... Прекрати дурачиться, Жан.       Ольга засмеялась, озаряя помещение библиотеки светом и согревая домашним теплом. Жан подумал, что теперь он надолго полюбит и эту библиотеку, и этот стол, за которым она сидела. И хотя Костик был законченный мерзавец и не собирался доставлять удовольствие Жану, назначая его бывшую жену работать в больницу, но теперь маркиз был рад тому, что Ольга была здесь. – Какие шутки, Ваше Сиятельство? Вы кажется забыли, что ах, находитесь в рассаднике потрепанных мною медсестер? – Молчи, ни слова больше!       Ольга приложила свой палец к губам Жана. Маркиз поцеловал его, забывая обо всем. Ольга была перед ним, ее белокурые волосы щекотали лицо. Теплая кожа и веснушки на плечах были совсем как раньше, в далёком XIX веке.       Кривич вместе с Аннушкой подошел к дверям библиотеки. Глядя на табличку с надписью "Учёт", главврач прокряхтел: – Да здесь он, здесь. Жан Иванович! – громко постучал тростью в дверь Кривич.       Из-за двери доносились приглушённые стоны и глухой стук. Аня покраснела. – Дед, может не будем мешать. – Безобразие, в рабочее время! Жан Иванович! – повторил Кривич.       Не выдержав, главврач нажал на дверь, легонько, едва прикоснувшись, но замок не выдержал. Из-за книжных полок раздались совсем уже громкие стоны, в которых можно было узнать голос Ольги Анваровны. Дед замялся у стола, с пустовавшим местом библиотекаря, и громко закашлялся, предупреждая о своем присутствии.       Через пару минут вышел Жан Иванович. Его лоб был покрыт мелкими бисеринками пота. – Чем обязан, господа?       Дед покачал головой и, схватив со стола нижнее белье Ольги Анварновны, быстро засунул его в карман халата доктора. Остроумова закатила глаза, стараясь не вспоминать Жана с Ольгой вдвоем на кухонном столе. – Аннушка мне все рассказала про нападение, – заговорил дед, – Пока ничего не понятно. Приезжие это были или хулиганы местные, мы не знаем, поэтому делать ничего не будем. Вам с Ольгой охрану пришлю. – Не надо нам этих хранителей. Чтобы и духу их больше не было в моем доме! – побледнев от гнева, воскликнул маркиз. – А что прикажешь делать? – Пусть милиция охраняет. Аннушка с Андреем пришлют своих. Им я доверяю. – Ну хорошо, – согласился Кривич, – но надо поставить в известность Ирину Витальевну.       Графиня Воронцова подошла к Жану и облокотилась на его плечо. – И не забудьте выразить свою глубокую озабоченность, – недовольно произнесла Ольга Анваровна. – У вас это превосходно получается.       Кривич раздражённо зыркнул на Ольгу Анваровну, а Жан погладил ее по руке. Ольга надменно усмехнулась, чувствуя поддержку маркиза. Кривич посмотрел на них как на неразумных детей. – Пойдем, Аннушка. И вы, доктор, отправляйтесь на рабочее место, – пригрозил дед. – У нас обед, – отрезал Жан Иванович, – и в следующий раз постарайтесь не ломать дверь.