Рандеву с Радио-Демоном.

      Аластор стоял около барной стойки, с привычной улыбкой наблюдая за суетящейся Чарли, которая, в очередной раз наступая на одни и те же грабли, любезничала с каждым новым демоном, которого не встречала в отеле раньше. Пропуская очередной стакан дешёвого пойла, Радио Демон недовольно морщился, ощущая жгучую жидкость, медленно расползающуюся внутри грудной клетки, обжигая горло. Алана уволилась несколько недель назад, заметно огорчая сентиментальную принцессу.       Резко схватив полный стакан дешёвого пойла, Радио Демон направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Хаск проводил товарища удивлённым взглядом, так как в действиях оленя, хоть и не ярко, но были выражены нотки раздражительности и... Нервозности?       Оказавшись в своей комнате, которую он выбрал, когда только пришёл в этот отель, Аластор замер с гримасой, смешивающей в себе удивление, непонимание и страх. Алые глаза застыли на маленькой фигурке оленёнка, который маленькими ручонками тянулся в сторону острых предметов, оставленных Радио Демоном утром на столе рядом с недоеденной тушей рогатого животного. Алан схватился за острые рога мёртвого оленя, начиная умело карабкаться по ним к намеченной цели. Вот ребёнок схватил один из предметов, которым оказалась острая вилка, и начал звонко стучать ей по столу, заливаясь довольным смехом.       Помотав головой из стороны в сторону, тем самым придав себе привычный вид, Аластор спокойно подошёл к оленёнку, оттягивая его за край комбинезона с причудливыми узорами непонятных адских животных, похожих на лошадок. Алан недовольно посмотрел на нарушителя игры, вытягивая нижнюю губку вперёд, как бы обижаясь. — Не смотри на меня таким взглядом, малыш, — проговорил Аластор, посадив оленёнка на свой стул, на котором он обычно трапезничает. — Нельзя трогать то, до чего ты не дорос.       Алан, неуклюже поднявшись на маленькие ножки, протянул ручонки к мужчине, который собирался уходить. Алый взгляд Радио Демона вновь устремился на активного проказника, пока улыбка мужчины становилась всё шире. Конечно же, Аластор понял этот жест, однако, решив не реагировать на прихоти малого, направился к выходу из комнаты, оставляя на столе, рядом с завтраком, бокал дешёвого пойла.       Стоило Аластору выйти за порог, как в комнате послышался громкий грохот, из-за которого он слегка дёрнулся, прижимая уши к голове, а затем последовал громкий детский плач, обладатель которого явно просил о помощи. Крепко сцепив зубы и натянув доброжелательную улыбку, Радио Демон открыл дверь, наблюдая странную картину: Стол был опрокинут, бокал разбит, пойло разлито по полу, стул лежал на спинке, а острые предметы были в неё вколоты. Пробежавшись взглядом по беспорядку, Аластор заметил плачущего Алана, лежащего под завтраком. Глаз оверлорда дёрнулся несколько раз. — С тобой одни проблемы, сына, — сказал с иронией демон, магией вытягивая малыша из-под тяжёлой тушки. — Что же мне с тобой делать?       Малыш продолжал плакать, сам поглаживая пострадавший животик. Наконец, демон взял оленёнка на руки, укладывая его на предплечье левой руки. Алан, перестав плакать, шумно хлюпал носиком, большими и мокрыми глазками хлопая в непонимании. Выпрямив уши от незнания как обращаться с малютками, Радио Демон аккуратно провёл подушечками указательного и среднего пальцев правой руки по пострадавшему пузику, как бы поглаживая. Боль сменилась приятными ощущениями, из-за чего кроха улыбнулась, хватаясь за тонкие пальцы мужчины. Он расслабил их, позволяя оленёнку делать, что ему угодно. Малыш поднёс острые когти к ротику, начиная их игриво покусывать. Широкая улыбка, обычно похожая на оскал, неосознанно для грешника сменилась на расслабленную... Умилённую.       Аластор резко вскинул правую руку, сжимая её в кулак. Алан снова заплакал. Запястье пронзила острая боль, ноющей волной распространяясь по руке, не достигая лишь плеча. Наконец, на громкие звуки среагировала владелица данного заведения - Чарли, которая, громко открыв дверь, подбежала к грешнику, буквально выхватывая из его рук мальчика. Однако, только она бросила на Радио Демона разгневанный взгляд, как сразу же впала в ступор, параллельно пытаясь убаюкать младенца.       Аластор выглядел иначе...       Высокие уши были максимально натянуты, выдавая своё напряжение короткими, нервными движениями в стороны различных звуков. Глаза сияли алыми огоньками, ярко выражая азарт, смешанный с безумием и гневом. Улыбка, которая никогда не была натянута так широко, позволяла рассмотреть, почти, все острые зубы оверлорда. У Чарли сложилось впечатление, будто Аластор нашёл новую, более интересную игрушку, нежели её идея с отелем искупления. — Прости, дорогуша, мне нужно прогуляться, — сказал привычным тоном демон, без промедлений покидая комнату.

***

      Алая жидкость плескалась с каждым новым кружочком, размером с небольшой шарик. Звук "плюх" казался слишком громким в той гробовой тишине, которая нависла над тощим обнажённым силуэтом, освещённым лишь красным светом заката, такого надоевшего, оттенка. Чёрная Пентаграмма крутилась не переставая, охватывая своими концами все районы этого гнилого, душного места.       Седьмая таблетка окунулась в жидкость, сопровождаясь плеском безотказной поверхности.       Край прозрачного стакана коснулся дрожащих губ, позволяя силуэту сделать несколько больших глотков, осушая его на половину. Нервные вдохи и выдохи сопровождались лёгкой тряской непозволительно тонких запястьев, украшенных тёмными синяками, больше похожих на ожоги. Из тёмной комнаты, со стороны двери, послышался громкий, неприятный храп, вызвавший неожиданную реакцию у девушки, сидящей на подоконнике - она вздрогнула, резко переводя взгляд мокрых глаз на источник звука. Люциан.       С тех пор, как этот демон заключил, как узнала потом ланька, договор с Радио Демоном и забрал её, он не просыхал. Пил, курил, снова пил... Пил, курил, снова пил... Пил, курил, спал, кричал, снова пил... Пил... Пил... Пил... ПИЛ!       Алана, накрыв ладошкой дрожащие губы, вновь прильнула к стакану, делая два небольших глотка. Ком, тянущий за собой всю боль, которую она испытывала, тонкой веной, застрял в горле, не давая ледяной жидкости с пьянящим вкусом поступить в организм. На молочно-шоколадную кожу упала небольшая капелька крови, скатываясь вниз по большому пальцу.       Первое, что почувствовала Алана, переступив порог этой квартирки, — адскую боль, пронзившую спину. Люциан ударил её. Снова. Тогда он схватил её за волосы на затылке, грубо потянув на себя. Ланька послушно встала, не издавая лишнего звука, лишь до боли закусывая нижнюю губу.

Ланька снова прильнула губами к стакану...

      Хрупкое тело было дерзко отброшено в соседнюю стену. Тихий всхрип всё-таки вырвался тогда из женской груди. Люциан, преодолев расстояние между ними за считанное мгновенье, прижал девушку за шею, буквально, сдирая с неё одежду. Тонкая ткань разлетелась по сторонам, обнажая тощий, непростительно тощий силуэт, открывающий вид на все рёбра и плечевые кости, которые можно только увидеть.

По щекам потекли слёзы, с нижней губы потекла струйка крови...

      Испуганному взору открылся половой орган официального мужа. Ужас... Алана тогда испытала не испуг, а самый настоящий ужас. Сухость, грубость, дерзость, нехватка кислорода и, конечно же, чужие руки, бегающие по телу - всё это заставляло бедняжку из последних сил сдерживать желание отдать душу Богу.       Те четыре часа были самыми худшими в жизни ланьки...       Люциан входил в жену, будто завтра уже не настанет. Темп, который он взял, был слишком быстрым, резким и грубым для чувственной ланьки. Никаких прелюдий, никакой романтики, лишь жестокость, причиняющая ужаснейший дискомфорт и тянущаяся боль внутри сухого влагалища. Она не хотела этого. Хотела, чтобы всё это закончилось...       Люциан шлёпал Алану до кровавых отёков, душил до потери певчего голоса, сгибал и выгибал, словно какую-то куклу... Царапал ногтями, заламывал руки, до болезненного хруста сжимал тонкие пальцы, ломая длинные ноготки... Избивал, внушал, что она только его, она его вещь, он - её хозяин. Она не имеет права его ослушаться, не имеет права на собственное мнение, не имеет права на полноценную жизнь.

"Завтра же оплатишь все счета, что ты проморгала, жалкая блядь!"

      Сжав пустой стакан в кулаке, Алана спрыгнула с подоконника, по дороге, со спинки стула, схватив свои вещи, вышла из дома, переодеваясь в грязном подъезде.       Какой-то демон, похожий на собаку, грубо имел странную грешницу, явно любящую жестокость. Накинув нижнее бельё и длинную кофту, разорванную в некоторых местах, ланька, босыми ногами, спустилась по бетонной лестнице, оказываясь на улице. Стоило ей отойти на приличное расстояние, она гневно выкинула стеклянный стакан в стену полуразрушенного соседнего здания, в отчаянии хватаясь за растрёпанные волосы, с силой сжимая их. В горле застрял крик, но он не хотел выходить наружу из-за адской боли в горле, напоминающей о недавних событиях. Походка грешницы была странной, пошатывающейся из стороны в сторону. — Я устала казаться другой...       Алана обняла себя за плечи, сжимая их до боли. Личико, скрывающиеся за не прилично растрёпанными волосами, искажалось в гримасе боли, отчаяние и страха. Она дрожала, замедляя шаг. Закусывая нижнюю губку до крови во время резких вдохов, Алана пыталась сдерживать слёзы, которые всё равно стекали небольшими дорожками по щекам. — Вера погибла, себя я забыла...       Алана села на землю, чувствуя оголёнными участками кожи ледяную влагу, привлёкшую её внимание. Алый взгляд поднялся в небо, чувствуя на личике несколько небольших, но частых капель дождя, что является довольно редким явлением для обители зла. — Хочешь видеть меня ты такой... С подавленной волей...       Беле провела сломанными ноготками по обнажённым икрам, сильно царапая их. — Преисполненной болью!       Алана, схватив себя обеими руками за затылок, опустила голову, имитируя действия мужа. — Всё, что делаю — зря Не устраивает тебя...       Алана начала слегка покачиваться, будто бы пребывая на грани психоза, нервно теребя пальчиками собственные волосы. — Я уже не я! Больше нет желания! Оправдывать твои ожидания!       Даже душевный крик Аланы был похож на самую настоящую, отрепетированную песню, которой заинтересовались прохожие. Уличный музыкант, по случайности расположившийся напротив, перестал играть, разгневанно сжимая гриф акустической гитары. Какая-то пиздастрадалица затмила его своими жалобами! — Именно такой меня сделала боль!       Алана посмотрела на трясущиеся руки, чувствуя лёгкое, скорее нежное прикосновение к своему плечу. Посмотрев на нарушителя, она несколько раз хлопнула глазами, заканчивая мысль гораздо тише, практически шёпотом: — Мне б найти себя, Перестав быть тобой...       Перед взглядом сыграла картинка улыбающегося Люциана, чья улыбка была больше похожа на оскал. Ланька начала дёргаться, в конечном итоге вырываясь из цепких рук, как оказалось, музыканта, босыми ногами шлёпая по разбитому асфальту, царапая нежные ступни.

***

      Радио Демон наблюдал из окна собственного дома за лесными животными, решившими утолить жажду из родника, протекающего метрах в двадцати от обители грешника. В правой руке Аластор сжимал ленточку, через которую когда-то заключил контракт с одарённой ланькой. — В эту ночь мне вовсе не до сна.       Демон резко сжал пальцами бедный атлас, ощущая неизвестную тревогу, с каждой секундой всё больше заполняющей недры его прогнившей души. — Безудержный гнев Надежду прогонит. Рвётся вновь души моей струна!       Аластор резко развернулся, прокручивая в левой руке микрофон, появившейся из сгустка чёрного дыма. — Всё громче напев Смертельных гармоний. Знаю я, грядёт расплаты час!       Радио Демон покинул кабинет, спускаясь по лестнице на первый этаж дома. Резко открыв дверь и громко её захлопнув, грешник уверенным шагом направился в сторону города. — Гулкая тьма... Сводит меня... С ума!.... Ночь напролёт!...       Для того, чтобы дойти до города, демону не потребовалось много времени, однако... Первый же грешник, который попался ему на пути, стал его очередной жертвой, насаженной на остриё микрофона. — Пишет реквием смерть моей рукой! Вместо стройных нот Капли крови!       Аластор брезгливо скинул тушу неизвестного на асфальт, продолжая свой бессмысленный путь. Сердце колотилось быстрее, посылая в организм импульсы неосознанной паники. — Сам подписал Я себе приговор в конце пути!       В руках Радио Демона появился развёрнутый документ, на котором стояла подпись Аланы, подделанная его рукой несколько недель назад. — Тебе не спасти Всех любовью...       Стоило демону выйти из-за угла очередной высотки, как в кто-то врезался, привлекая его внимание. Ланька. Избитая, заплаканная, израненная, в неподобающем виде...       Он протянул ей руку, ожидая реакции, но...