Свидание в Варанавате

В течение последующих дней всё постепенно стало входить в привычную колею. Кришна, насытившись сливками и получив в дар стадо коров, отбыл в Двараку, так и не вспомнив истинной причины своего визита. Махарани Гандхари, погоревав о печальной судьбе Духшасаны, связавшегося с Накулой, и пережив шок от лицезрения Тени, к моменту отбытия Кришны уже перешла с мадхвики на масалу и ласси. Это событие безмерно порадовало махараджа Дхритараштру, начавшего было всерьёз переживать за здоровье супруги, которая прежде вела аскетичный образ жизни и почти не употребляла крепких напитков. Зато явившийся незваным в Хастинапур мудрец Вьяса в панике заявил Дхритараштре, что с миром «сотворилось нечто ужасное». Вьясу беспокоило то, что боги перестали откликаться. Раньше у великого ачарьи не вызывало затруднений призвать мантрой Вишнудэва, узреть светлый образ Шивы в медитации или испросить благословений у Брахмы, но с недавних пор все дэвы исчезли. Ни единая мантра не работала, и это заставило Вьясу искать ответов в Хастинапуре, где он их вскоре нашёл. Великий Бхишма подробно разъяснил Вьясе причины происходящего, не забыв упомянуть едва не закончившийся пралайей «переворот небес», после чего мудрец потребовал от слуг принести ему в покои десять кувшинов бханга. Душа его с трудом могла переварить последние новости. Требовалось мощное обезболивание. Не меньше Вьясы паниковал Дурьодхана. С каждым днём по мере приближения к сваямваре Бханумати его сердцем овладевало всё более глубокое волнение. — А если она не выберет меня? — с тревогой выспрашивал он у Карны, стискивая руку товарища до боли. — Вон Видура ни с того ни с сего жениться на махарани Кунти пожелал, и мой отец, что удивительно, согласился! А раньше бы раскричался, что так нельзя, и никакая дэви, лишившись мужа, не должна во второй раз избирать супруга! Теперь сказал, что благословляет, так как не может допустить, чтобы такая красавица медленно усыхала без любви. Всё изменилось. Видура влюбился… А вдруг Бханумати наоборот меня разлюбила?! — Она выберет тебя. А если нет, у меня имеется запасной план. В чём трудность? — успокаивал его Карна. — Знаешь, я, наверное, не смогу увезти её со сваямвары! — неожиданно признался Дурьодхана. — Никогда бы не подумал, что когда дело касается любви, ты настолько нерешителен. Ничего, я увезу её для тебя. — Силой?! — не на шутку встревожился Дурьодхана. — Нет, зачем? Просто поговорю с дэви Бханумати и скажу такие слова, что, кроме тебя, ей станет не нужен никто. Она сама сядет в мою колесницу. Это даже нельзя будет назвать похищением. Мы уедем из Калинги и прибудем в Хастинапур. Я справлюсь, митр! Рядом со мной ей ничего не грозит. Или ты мне не доверяешь? — Доверяю, но не могу допустить такого, — Дурьодхана окончательно пал духом. — Знаю, ты проявишь уважение к Бханумати и скажешь верные слова. Бесспорно, она не пострадает, взойдя на твою колесницу, но… Она должна сама меня выбрать. Карна, не надо уловок, — он проникновенно посмотрел на друга. — Ты-то ведь не соблазнял Арджуну в своё время! Он сам тебя выбрал. — Как сказать, — странно заулыбался Карна. — Неужели ты хитрил?! — Кое-что пришлось предпринять, чтобы отвадить его от служанок, — пояснил Карна. — Иначе он бы так и метался взад-вперёд, не понимая, что ему нужно! Дурьодхана судорожно сглотнул. — Ну ты даёшь, Радхея… — Давай не будем касаться деликатных моментов, митр. Как бы там ни было, я обещаю, что поеду в Калингу. Даже если твои ожидания не оправдаются, кувшин мадхвики и моё плечо друга окажутся в любой момент к твоим услугам. Дурьодхана кивнул, однако его волнение нарастало. Юврадж начал беспокоиться, что если так дело пойдёт и дальше, он не сможет состязаться с другими претендентами, случись царевне Бханумати устроить соревнование между женихами. *** Одетая в лазоревое сари с позолоченной вышивкой прекрасная Бханумати, звеня многочисленными браслетами и покачивая бёдрами, спустилась на широкую поляну посреди царского сада, где предполагалось устроить поединок между царевичами. С очаровательной улыбкой хозяйка праздника долго объясняла сложные правила соревнований. Сердце Дурьодханы колотилось так громко, что он почти все правила тут же пропустил мимо ушей. Когда же Бханумати объявила, что состязание состоится завтра, а сегодня «уважаемые женихи имеют право отдохнуть, вкусить праздничные яства и потренироваться с оружием», то все, разочарованно вздохнув, начали расходиться. — Отлично, митр! Твоя задача — выиграть, — дружески подтолкнул ювраджа локтем Карна. — Царевна сказала, что более всего её впечатлит тот, кто умеет хорошо сражаться на палицах. Это твоё любимое оружие! Я уверен, ты справишься. — Мне кажется, я всё позабыл, — нервно пробормотал Дурьодхана. — Вообще всё, чему меня учили в ашраме у ачарьи Дроны! — Будь смелее, и удача обязательно улыбнё… — начал Карна, как вдруг заметил юную служанку. Девушка опрометью мчалась наперерез им с Дурьодханой, будто страшно опаздывала куда-то. Поравнявшись с ювраджем, неожиданно протараторила на ходу: — Как стемнеет, приходите на это же место. Госпожа будет вас ждать! — Какая госпожа? — опешил Дурьодхана. — Вы о ком?! Служанка умчалась прочь. Вскоре её фигурка скрылась за манговыми деревьями. — Она не ответила, кто её прислал, — растерялся царевич. — Видимо, госпожа запретила называть своё имя, — ничуть не удивился Карна. — Я думаю, надо прийти, но быть настороже. Приглашение может оказаться ловушкой. Возможно, кто-то из царевичей мечтает избавиться от тебя, ведь ты сильный соперник. Хоть Патриархов больше нет, и ложь с подлостью должны были исчезнуть из этого мира, но кто знает? Я бы не расслаблялся. И Дурьодхана согласился с ним. *** На условленном месте после наступления темноты их встретила раджкумари Бханумати, переодетая в скромную одежду служанки. Она явилась в сопровождении ещё двоих дэви, чьи лица были закрыты покрывалами из нескольких слоёв муслина. — Бесценный возлюбленный, нам срочно нужна колесница, — опустив приветствия и прочие формальности, заявила Бханумати, явив себя Карне и Дурьодхане. — Уехать следует до рассвета, чтобы завтра утром мои подруги очутились как можно дальше от Калинги. — Но почему им нужно оказаться дальше? — растерялся Дурьодхана. Бханумати недовольно цокнула языком, упёрла руки в бока и с притворной строгостью поглядела на жениха. — А я думала, ты все мои желания будешь ловить на лету! В бою надо быть скорее сокола. Забыл? — В бою-то я быстрый, — вспыхнул от смущения Дурьодхана. — Однако здесь совсем другое. — И в делах любовных надо вести себя как в бою, — вдруг нежно проворковала Бханумати. Затем приблизилась к Дурьодхане и приникла к его груди, уцепив ювраджа за пояс. Обе её подруги смущённо потупились, а Карна замер с приоткрытым ртом, во все глаза глядя на смелую царевну, отметающую на ходу все условности. — Я бы вообще отменила эту сваямвару, но отец уже пригласил всех, кого только смог, а потому тебе неизбежно придётся навалять своим соперникам палицей на арене дуэлей. Конечно, я выберу тебя, ведь между нами всё заранее решено, однако… — Однако?! — Дурьодхана стоял, не шевелясь. Сдерживаться стоило огромного труда. Если бы он позволил своим рукам хоть малейшие вольности, то после стольких ночей воздержания остановиться бы уже не смог, а такого непочтения и разнузданности да ещё и при свидетелях ему бы явно не простили. — Отдай свою колесницу. Видишь ли, мои подруги влюблены друг в друга. Им необходимо уехать, так как отец Сарики, первый советник Калинги, непримирим. Любовь двух дэви заставила его впасть в бешенство. Он ни за что не позволит им жить вместе! — Ничего не понимаю, — отчаянно пробормотал Дурьодхана. — Я сама оказалась не готова к такому и тоже понимаю с трудом, — Бханумати отступила на шаг и проникновенно заглянула Дурьодхане в лицо. — Я прошу прощения за то, что подала ангараджу Карне ложную надежду. Суприйя не сможет стать его женой. Вижу, ангарадж приехал, как мы с тобой и условились. Он готов жениться, но… свадьбе не бывать. Сарика и Суприйя долгое время скрывали свои отношения, надеясь, что однажды выйдут замуж за достойных царевичей и забудут свою гибельную страсть, однако пять ахоратра тому назад произошло необъяснимое. Все жители Калинги перестали скрывать свои истинные чувства. Все, кто таил любовь годами, заявили о своих отношениях вслух. Сарика и Суприйя последовали примеру остальных, но отец Сарики решительно воспротивился этому. Тогда мои дорогие подруги решились бежать и как можно скорее! Я сожалею, ангарадж, — Бханумати с виноватым видом повернулась к Карне, соединяя ладони перед собой. — Я отзываю своё предложение. Если вы сочтёте моё признание оскорблением, всё, что мне останется, только ещё раз принести извинения, но изменить я ничего не могу! — и она посмотрела на Карну в упор. Ангарадж внимательно заглянул в дерзкие тёмные очи и осознал: сожаления там не было. Только радость. «Как удачно всё сложилось! Теперь главное не подать виду, что и я приехал сюда отнюдь не с намерением отдаться во власть женских чар», — невольно подумал он. — Вам не стоит расстраиваться, раджкумари. Я готов отступиться от личного счастья ради соединения любящих сердец двух прекрасных дэви! — воскликнул Карна и осёкся, опасаясь того, что его фраза прозвучала слишком бодро для «отвергнутого возлюбленного». Бханумати с удивлением посмотрела на Карну, собираясь спросить у него что-то, но Дурьодхана оказался быстрее: — Выбирай любую колесницу, лотос моего сердца! — он пылко прижал ладони Бханумати к своим раскрасневшимся щекам. — Мою или ангараджа. Выбранная тобой колесница поедет, куда колесничему прикажут твои подруги. Всем видом и сияющей улыбкой Бханумати показала Дурьодхане, что вполне довольна его ответом. Внезапно Карну посетила новая мысль: — О прекрасная ликом! Я вдруг вспомнил, что и в Хастинапуре люди тоже стали открыто заявлять о своей тайной любви, как и у вас в Калинге. И никакого осуждения они не встретили. Но если, как мы видим, по воле высших сил люди вдруг изменились, почему только отец уважаемой дэви Сарики остался непреклонным? Можно было бы ожидать, что и он изменится, а потому счастье дочери станет для него бесценным! Бханумати вдруг перестала улыбаться и с некоторой лёгкой укоризной взглянула на Карну. — Ангарадж, вы чрезмерно догадливы. Мне даже обидно. Зачем вы вообще задали такой вопрос? Я же теперь больше не смогу сочинять эту сказку дальше, — и она капризно надула свои нежные розовые губки. Дурьодхана переводил изумлённый взгляд со своей невесты на Карну и обратно. — Отец Сарики на самом деле не против её отношений с Суприйей, — призналась Бханумати, и эхом из-под покрывала ей ответил мелодичный женский голосок: — Да, мой отец не против! — В чём же тогда дело? — недоумевал Карна. — В том, что мои подруги хотят устроить романтический побег. Но так, чтобы это захватывающее приключение сквозь джунгли к океану оказалось совершенно безопасным. А я никому, кроме вас, ангарадж, — она тепло взглянула на Карну, — и тебя, мой бесценный возлюбленный, не доверяю! — Но где эти две замечательные дэви будут жить после побега? — не понимал Дурьодхана. — Есть одно такое место, — Бханумати улыбнулась. — Маленький домик на берегу океанского залива. Там утром слышен шум волн, а вокруг цветут бархатцы и жасмин. Это окраина Калинги. По моему приказу там уже всё готово к встрече Суприйи и Сарики. Просто красивое, уединённое место для влюблённых… — Как в Варанавате, — зачарованно прошептал Карна и мгновенно умолк, поймав на себе предупреждающий взгляд Дурьодханы. *** Как и предсказывала раджкумари, навалять соперникам всё-таки пришлось. Впрочем, многие, увидев на арене дуэлей ювраджа Хастинапура, деликатно откланялись и уехали сразу, даже не вступив в состязание. Те же, кто решились выступить против Дурьодханы, тоже потом уехали. Правда, не каждый был в состоянии откланяться. Многих унесли в паланкинах с нашлёпками из смеси куркумы и толчёных листьев птицемлечника на различных частях тела. Бханумати приблизилась к ювраджу и надела ему на шею заветный венок из розовых лотосов и белоснежных лилий. Затем царевну вместе с многочисленными сундуками, полными дорогих тканей и украшений, усадили в колесницу Дурьодханы. Царь Калинги пустил скупую слезу, однако не стал слишком затягивать момент прощания. И его можно было понять. Махараджу в скором времени предстояло выдать замуж пятерых младших сестёр Бханумати и вдобавок решить, кто из шести сыновей достоин занять трон. Горевать по поводу отъезда старшей дочери времени не оставалось! Карна возвращался в Хастинапур верхом на резвом рыжем коне, поскольку благородно уступил свою колесницу ищущим приключений дэви. Всю дорогу ангарадж наблюдал за тем, как Дурьодхана трепетно ухаживает за Бханумати, осторожно прикасается к ней, из последних сил удерживаясь от желания допустить хоть какие-то вольности в отношении невесты. «По обоюдному решению сторон свадьба должна состояться в Хастинапуре. Но дотерпит ли митр?» — философски размышлял Карна. Это было воистину удивительно, но несмотря на все соблазнительные улыбки горячей раджкумари, Дурьодхана справился с неудержимым пылом страсти и мужественно дотерпел. Разочарованные вздохи Бханумати, которые Карна услышал поутру после их ночного привала, говорили о том, что юврадж крепко взял себя в руки, а возможно даже связал себя лианой, чтобы не совершить лишнего во сне. Таким образом, праведность лотосоокой дэви Бханумати благополучно сохранилась до самого ответственного момента. *** Со свадьбой никто и не думал затягивать. Церемония состоялась ровно через четыре дня после прибытия Бханумати в Хастинапур. Махарани Гандхари и махарадж Дхритараштра даже не сомневались, что их сын вернётся с невестой, а потому начали приготовления к брачному ритуалу много дней тому назад, едва только Дурьодхана заикнулся о сваямваре и о своём намерении жениться. Такой пышной церемонии жители Хастнапура не видывали с тех пор, как женились царевичи Панду и Дхритараштра. Сотни танцовщиц и тысячи музыкантов увеселяли гостей. Бессчётное количество цветочных гирлянд украшали главный зал дворца и шатры, расставленные в саду. Бханг, гауда и мадхвика лились рекой. В некий момент, когда все необходимые обряды были выполнены, основные блюда съедены, и гости принялись угощаться десертом, обнаружилось вдруг, что молодожёны загадочно пропали из-за праздничного стола. Гости заволновались. Кто-то предложил пойти вглубь дворца и поискать исчезнувших молодых. Карна собрался вмешаться и намекнуть этим нетерпеливым особам, чтобы прекратили панику, но его опередил Великий Бхишма. Деваврата встал из-за стола и, ударив ободком кольца по расписному кубку, так что последний гулко зазвенел на весь зал, добился тишины, после чего громко потребовал от гостей «не заниматься ерундой, а продолжать праздновать». — Но где же новобрачные? — тревожно спросил один из махараджей, сидевших за столом. — Там, где и должны быть! — рявкнул Бхишма. — Наедине друг с другом. Хватит задавать нелепые вопросы! Будто сами молодыми никогда не были, — пробормотал он в бороду, чем вызвал весёлые смешки с той стороны стола, где сидели юные адхармики. После слов Бхишмы мешать уединению Бханумати и Дурьодханы желающих не нашлось. *** Как рассказывали потом гости Хастинапура, вернувшись в свои царства, свадьба воистину удалась. Никому только не было известно о маленькой тайне, сохранённой дворцовыми слугами. Утром, когда началось облачение супругов в парадные одеяния для продолжения торжества, обнаружилось, что в покоях Дурьодханы необходимо срочно заменить кровать. Прежнее ложе, к сожалению, сломалось.