Свидание в Варанавате

Махарани Гандхари и махарадж Дхритараштра в сопровождении Видуры явились на место происшествия почти одновременно с появлением в небесах светящихся Ямараджа и Шанидэва. Все присутствующие, включая выбежавших за пределы дворца слуг, замерли и воззрились вверх, растерянные и недоумевающие. Дэвы обычно не являли себя столь открыто большому скоплению людей. Впрочем, теперь про «обычное» следовало забыть. — Дэвалока исчезла, — пасмурно сообщил Шани, и его прекрасно услышали все, кто стоял поблизости от Бхишмы. — Как? — изумлённо поинтересовался Шакуни. — Совсем?! — Только дворец Шанидэва на месте, — констатировал Дхармарадж, стараясь не выдать собственной паники. — Индралока, Сурьялока, Вайкунтха и прочие высшие Локи растворились. — Рассосались, — зачарованно прошептал Духшасана. — Как опухоль? Ашваттхама осуждающе глянул на друга. Получив ощутимый тычок в бок от Накулы, Духшасана решил больше не встревать. — Так или иначе, сила богов необходима для поддержания жизненно важных процессов в мироздании. Без Брахмы, Шивы и Вишну всё вскоре рассыплется. Удивляюсь, что до сих пор этого не произошло! — сообщил Дхармарадж. — Моё изначальное сознание поддержит бытие до тех пор, пока дэвы не переродятся, — отозвался Бхишма. — Вы пребываете в плотном теле, — возразил ему Дхармарадж. — Как вам удастся снова измениться, став божеством? — У меня два сознания. Одно находится в теле человека. Второе долгое время пребывало в состоянии сна. Я сам усыпил его, чтобы стать ограниченным существом и оставаться в сансаре, заточённым, подвластным Патриархам, как все. На то были веские причины, но теперь их нет. Благодаря тому, что рядом со мной появилась сильная душа, — он скользнул тёплым взглядом по фигуре Шакуни, — у меня есть возможность одновременно присутствовать среди вас как божество и как человек. Я прошу Шанидэва взглянуть всепроникающим взором за пределы Лок. Вы узрите явления, которые убедят вас в том, что я не преувеличиваю свои возможности. Послушав Бхишму, Шани расширил своё видение до границ мироздания, после чего позволил и Яме увидеть, как распавшиеся на первичные энергии души дэвов нить за нитью медленно собираются в тех, кем и должны были изначально являться — в существ, не затронутых внутренней червоточиной. И был тот, кто помогал им. Тот, кто находился рядом, поддерживая их своей силой. — Моё второе сознание оберегает всех, временно заменив собой дэвов, которые находятся в стадии перерождения, — пояснил Бхишма. — Волноваться не о чем. — Значит, Триада вернётся? — уточнил Шанидэв. — В обновлённом виде, — кивнул Деваврата. — Как вы сделаете это, досточтимый Дьяус?! — Мне уже доводилось «выращивать» дэвов из первичных энергий. Я лишь повторю то же самое, что делал прежде. И силы мои не иссякнут, поскольку у меня есть поддержка, — Бхишма глазами указал на собравшихся поблизости «адхармиков». — Их души не слабее моей. А в будущем, думаю, они превзойдут меня. Пока Шани, Яма и Бхишма обсуждали будущее, Дурьодхана неотрывно глядел на отца и мать, почти не веря тому, что видит. Матушка сняла с лица повязку, и печальные глаза её, устремлённые на Дурьодхану, были полны слёз. Взор махараджа больше не казался пустым. Дхритараштра внимательно глядел на сына. «Он больше не слепой! — потрясённо понял Дурьодхана. — Готов поспорить, отец исцелился!» Вот только губы Дхритараштры почему-то мелко тряслись. Похоже, махарадж, присмотревшись, заметил рядом с Дурьодханой ещё одного, в точности похожего на него царевича. Но он не понимал, кто это. Заметив на себе взгляд того, кого он мог бы с полным правом называть отцом, двойник убрал руку с талии Юдхиштхиры и невозмутимо посмотрел в небо. Лицезрение небесной лазури успокаивало. Тень не желала думать о том, как батюшка воспримет сногсшибательные новости о раздвоении наследника престола. — Отец! Мама! — радостно воскликнул Дурьодхана, привлекая всеобщее внимание к появлению родителей. И тогда Гандхари, не выдержав, бросилась к Дурьодхане, по пути широко раскрывая объятия. Тень тоже дёрнулась бежать, забыв о страхе осуждения и наказания, но усилием воли удержалась на месте. — Ладно, — тихо пробормотал двойник так, что его услышал только Юдхиштхира. — Я доставил ему в последнее время кучу неприятностей… Пусть первым обнимет матушку. Юдхиштхира успокаивающе коснулся его плеча, с пониманием прошептав: — Пусть. Слугам объяснили, что происшествие в небесах им померещилось. Просто игра света и тени. Просто удивительные облака. Бхишма попросил внуков и Ашваттхаму напрасно не пугать людей. Зачем им знать, из какой бездонной пропасти они выбрались? Их души очистились от скверны вместе с исчезновением Патриархов. К чему рассказывать ужасы о том, что осталось в прошлом? *** По пути в сабху, где предполагалось откровенно поговорить с махараджем, Карна и Арджуна столкнулись в коридоре с Кришной. Гость из Двараки блуждал по дворцу, пытаясь понять причины всеобщей суеты. Жуткий момент «переворота небес» он проспал. Однако слуги успели наговорить ему всякого, причём внятных объяснений Васудэва получить не сумел. — Друг! — воскликнул Кришна, крепко хватая за руку Арджуну. — Скажи, что произошло? Говорят, колесница Сурьи поднялась на небеса с другой стороны, а с правильной стороны вылезло чудище?! Арджуна шарахнулся в сторону, выдирая запястье из «дружеского захвата». — Друг, почему ты убегаешь? — ещё больше огорчился Кришна. — Я ведь ничего плохого тебе не сделал! Арджуна недоверчиво присмотрелся к тому, кто так беспардонно влез недавно в его душу. — Разве? — настороженно переспросил он. — Объясни, какое зло я причинил, и я постараюсь загладить вину! — взгляд Кришны был чист. Никакого подвоха. — Печати уничтожены, — тихо прошептал Арджуне на ухо Карна. — Вот таким Кришна был бы, если бы над его разумом не произвели манипуляций. — Он должен был исчезнуть вместе с дэвами! Выходит, он не являлся ничьей аватарой? — шёпотом удивился Арджуна, стараясь, чтобы Кришна не расслышал его реплик, адресованных Карне. — Был, но, наверное, аватара существовала не сама по себе. Она подменила собой реального царя, который жил в этом же отрезке времени. Думаю, нынешний Васудэва, вернувшись на место, забыл, что вытворял некий Патриарх, вселившись сначала в Вишну, а оттуда — в него. Просто скажи ему, что всё хорошо. Пусть успокоится! Но Арджуна медлил, боясь даже заговаривать с тем, кто совсем недавно едва не распотрошил его внутреннюю суть. — Скажите, махарадж, вы помните, зачем прибыли в Хастинапур? — спросил Карна у Кришны, пользуясь нерешительностью Арджуны. Лицо Васудэвы расцвело. — Я прибыл, чтобы попробовать вкуснейшие сливки, подобных которым невозможно найти нигде в других царствах! — Только для этого?! — опешил Арджуна. — Да, — широко распахнутые бархатные глаза смотрели на него с полным доверием и абсолютной открытостью. Готовясь в любой миг отдёрнуть ладонь, Арджуна осторожно похлопал Кришну по плечу и успокаивающе промолвил: — Иди в покои… друг. Колесница Сурьядэва выехала, откуда и положено, а чудище, о котором тебе рассказали, всем примерещилось. Это просто ошибка. — Слава Триаде! — просиял Кришна и быстрым шагом направился в сторону своей опочивальни, чтобы наконец достойно облачиться в повседневные одеяния. Карна и Арджуна продолжили путь в сабху, догоняя остальных. — Он другой, — потрясённо выдал Арджуна, отойдя подальше по коридору. — Вообще не такой, как раньше! — Надеюсь, и дэвы изменятся, — вздохнул Карна. — И эта вселенная наконец начнёт развиваться! А то сколько можно бесполезно кружить в одинаковых циклах? *** Усевшись подле махараджа, Великий Бхишма начал неспешный рассказ о собственном прошлом. От предыстории он плавно перешёл к повествованию о Патриархах и о том, почему нынешним утром пропали все дэвы, кроме Шани и Ямараджа. Рассказывая горькую правду о разорванных на части душах, Деваврата отчаянно избегал темы запретных отношений между участниками всех этих приключений, отчего испытывал немалую вину перед Дхритараштрой. — Ни в чьей душе больше нет печатей, мы стали цельными, — так завершил свой монолог Бхишма. Махарадж усомнился бы в словах Гангеи, однако исчезнувшая вмиг, будто по щелчку пальцев, врождённая слепота и странные события, приключившиеся утром, говорили сами за себя. Мир изменился, и Дхритараштре, как всем остальным, хотелось верить, что в лучшую сторону. Краем глаза Дурьодхана, Духшасана и Карна поглядывали на притихшего министра Видуру. Кто бы мог подумать, что этот высокомерный приспешник дэвов способен сидеть и молча слушать высказывания о тёмной стороне его избранных богов? И всё же Видура сидел безмолвно, будто проглотив язык, и не спорил с тем, что ему говорили. — А что случилось с моим сыном? — внезапно задал вопрос махарадж, указывая сначала на оригинал Дурьодханы, а потом на Тень, которая ни на мгновение не отлипала от Юдхиштхиры, словно боясь его потерять снова. — У меня был один первенец, а теперь два. Откуда второй? Или это у меня в глазах двоится, потому что зрение недавно вернулось? Впрочем, не думаю. Всех прочих я вижу в единственном числе. Бхишма открыл рот, чтобы помочь Дурьодхане и двойнику объясниться с отцом, однако Дхритараштра вдруг повелительным тоном заявил: — Пусть сам расскажет! — Это я взял магический эликсир у дэвов, — неожиданно признался Юдхиштхира, опередив и ювраджа, и своего возлюбленного. — Появление ожившей тени Дурьодханы — моя вина. — Взял? — едко поддел его Дхритараштра. — Иначе говоря, украл, чтобы натворить дел? — Да, — кивнул Юдхиштхира. — Зачем? — продолжал допрос махарадж. — Из любви к вашему сыну. И ради своей любви я готов даже сейчас к любым последствиям, включая смерть. Гандхари вскрикнула, зажав рот руками. Ничего не ответив Юдхиштхире, Дхритараштра долго молчал, разглядывая сидящих полукругом кшатриев: Карну и Арджуну, Ашваттхаму и Сахадэву, Духшасану и Накулу… Все сидели плечом к плечу, как положено друзьям и братьям, но всё-таки трудно было не заметить некое неуловимое притяжение между отдельными парами. И махарадж, не будучи глупцом, заметил. — Вижу, любовь и в остальных горит, как пламя, — невесело усмехнулся Дхритараштра. — Вот почему вы ходите вместе и держитесь один за другого! — Что ты такое говоришь, мой господин? — окончательно перепугалась Гандхари, обращаясь к мужу. — Говорю, что вижу, — Дхритараштра последовально указал на каждого из тех, кто расположился перед ним. — Вы все балуетесь адхармой, так? «Адхармики», испытав глубокое потрясение, стыдливо молчали. Тогда пронзающий взгляд махараджа двинулся дальше, зацепившись за Бхишму и Шакуни. Те, в отличие от остальных пар, сидели на достаточном расстоянии один от другого, но обмануть прозревшего махараджа Хастинапура им не удалось. — И вы? — многозначительно уточнил Дхритараштра. — Да, — честно ответил Шакуни. — Вы слишком проницательны, махарадж. Только это не баловство, как вы изволите думать. Всё серьёзно. Видура вскинул голову. Взгляд его, мимоходом брошенный на Бхишму, а затем и на Шакуни, выражал смесь ужаса и восхищения. — Рассказывайте, — выдохнул Дхритараштра. — Хочу знать, как это безобразие началось и как долго вы скрывали правду, пользуясь моей слепотой! — Я и гандхарадж можем рассказать только о себе, — попытался выкрутиться Бхишма. — Про остальных не знаем. — Про остальных расскажет мой сын. Не так ли? Дурьодхана вздохнул и заговорил. Иногда его рассказ дополняли Духшасана, Карна и Ашваттхама. Присутствуй в сабхе Бхимасена, красочных описаний, несомненно, стало бы тысячекратно больше, но сын Вайю с утра куда-то запропал, и никому в голову не приходило сейчас вспомнить о нём. Гандхари рыдала, уткнувшись в плечо Шакуни, а тот по-братски утешал её, помогая вытирать слёзы. Дхритараштра стоически переносил описание полнейшей адхармы, происходившей сначала в Варанавате, а потом под крышей его дворца. Когда рассказ подошёл к финалу, и пристыженные «адепты неправедности» приготовились получать заслуженное наказание, дверь в сабху распахнулась, и на пороге возник Кришна. Одетый, причёсанный. Сияющий! — Друзья, давайте отпразднуем встречу! — воскликнул он с энтузиазмом, но тут же умолк, заметив, что лица у собравшихся в зале какие-то мрачные, словно небо в сезон дождей. — А… чего это вы сидите в тишине? Ни танцовщиц, ни музыкантов. — Медитируем, — буркнул Шакуни, в упор глядя на бывшую аватару Вишнудэва. — А можно мне тогда с вами? — не дождавшись ни от кого ответа, Кришна пересёк сабху и ловко подсел к Арджуне, бесцеремонно подвинув Карну. — Ты не против, друг? — повернулся он к Радхее. Карна молча посмотрел на него. Затем встал, выпрямившись в полный рост и поглаживая лук, с которым никогда не расставался. Где-то на другом сиденье, неприлично взоржал Духшасана, но его кто-то быстро огрел по макушке, и он замолчал. — Медитация окончена, — объявил Бхишма, всей поверхностью кожи ощутив, как накалилась ситуация. — Значит, идём теперь в трапезную? — обрадовался Кришна и поднялся с места. — Я составлю вам компанию, Васудэва, — неожиданно заговорила Гандхари, аккуратно промокая маленьким кусочком шёлка покрасневшие глаза. — Только я одна. Желаю выпить мадхвики после этой… медитации. — О, махарани! Мадхвика — волшебный напиток, не хуже сливок! — оживился Кришна. — Вы ведь позволите удалиться в трапезную вместе с вашей благочестивой супругой? — обращаясь к Дхритараштре, спросил он. — Ступайте, — сдержанно разрешил махарадж. Когда Гандхари и Кришна покинули сабху, Дхритараштра ещё раз оглядел всех собравшихся. — И что предлагаете делать? Снова закрыть глаза на всё, будто я опять слепой? — задал он риторический вопрос, удивляясь тому, что почему-то не чувствует гнева. — Нам с Юдхиштхирой достаточно, чтобы ваши люди построили дом, — вкрадчиво заговорила Тень, пользуясь растерянностью Дхритараштры. — В Варанавате или где-то ещё. На престол воссядет Дурьодхана, а мы уедем далеко. По крайней мере, часть проблемы таким образом будет решена. Если отношения всех остальных скрыть легко, то наши будут мозолить всем глаза, если мы останемся. Нас двоих точно надо отослать подальше. — Да! — неожиданно воодушевился Дхритараштра. — Я обещаю построить для вас жилище в красивом месте, ведь двум ювраджам в Хастинапуре не место. Точнее, троим, — добавил он, покосившись на Юдхиштхиру. — Я никогда не претендовал на трон, — в который раз устало напомнил сын Дхармараджа. — А на что претендовал мой племянник? — заинтересовался Дхритараштра. — На меня, — широко заулыбалась Тень. — На него, — подтвердил сконфузившийся Юдхиштхира. *** — Как всё замечательно уладилось! — Накула любовался своим отражением в куске отполированного серебра. — И не нужно опасаться, что кто-то устроит войну или разлучит нас. — Боюсь, теперь всё слишком гладко, — заметил Карна, лёжа на плече у Арджуны. — Патриархи чересчур быстро рассосались, что подозрительно. — Я ж говорю, как опухоль! — весело воскликнул Духшасана. — Дед сказал, наша общая сила уничтожила их, — произнёс Юдхиштхира. — А раньше нельзя было так сделать? — продолжал размышлять вслух Карна. — Раньше — нет. Только дед мог направить нашу общую силу в нужное русло, а он долгое время отвергал свои чувства. Дхармарадж всегда говорил, что проще всего обессилить чью-то душу, заставив ту бесплодно бороться с собой. Дед боролся много циклов подряд, а потому ослаблял себя сам, это же очевидно. — И всё-таки эти живучие твари наверняка где-то ползают, — опять заговорил Карна. — Если их не убил до конца взрыв старой вселенной, то мы и подавно им не страшны с любой нашей силой. Опасаюсь, мы их победили ненадолго. — Однако из пределов мироздания их изгнали. Главное, не пускать обратно. А зная, кто они такие и каким образом действуют, мы больше не пустим, — не спешил разочаровываться в победе Юдхиштхира. — Хорошо бы, — Карна крепче обнял Арджуну. — Иначе придётся воевать. Но если подумать, я не против битвы. Только бы мы не воевали друг с другом. — А ты, кстати, дядюшку на поединок вызвал, — внезапно вспомнил Дурьодхана, поворачиваясь к Арджуне. — Ещё не передумал творить глупость? — Неа. Сразимся после сваямвары, — шутливо откликнулся Арджуна, нежно перебирая волосы Карны. — Ты едешь на сваямвару? — напрягся Дурьодхана. — Почему нет? — засмеялся Арджуна. — Я тоже могу быть претендентом на руку и сердце раджкумари Бханумати. Говорят, она красавица и вдобавок умелый воин. Такую горячую дэви ещё поискать! — Ты… Только попробуй! — Дурьодхана сжал пальцы в кулак. — Улетишь следом за Патриархами за пределы всех Лок! — Да он шутит, митр, — Карна примирительно поглядел на Дурьодхану, но потом интонации его голоса изменились. — Меня больше беспокоит обновлённый Кришна, который постоянно где-то поблизости бродит… — Этот парень — открытые врата для вторжения, — покачал головой двойник. — Если те, полуживые, уцелели, то могут попробовать войти снова через души, прежде служившие им. Даже Арджуна не в безопасности. — Вот беда, — начал Карна, но закончить свою мысль не успел. — Прошу прощения, могу ли я побеседовать с махарани Кунти? — послышался вдруг от дверей чей-то голос. Все обернулись. На пороге стоял Видура. Как обновлённый Кришна ничем не напоминал прежнего, так и нынешний первый министр вёл себя необъяснимо. Он больше не производил впечатление борца с адхармой, чьё единственное удовольствие заключалось в том, чтобы кого-то обличать и требовать возмездия. — Матушка в саду, — вежливо сообщил Юдхиштхира. — А что вы от неё хотели, советник? — У меня к ней важный разговор. Его ответ озадачил Юдхиштхиру. Пока сын Дхармараджа думал, о чём ещё спросить первого министра, Видура неожиданно пересёк покои и остановился перед Дурьодханой: — Я всегда называл вас дурными словами, юврадж, — неожиданно заговорил он. — Я требовал вашей смерти после рождения, полагая, что вы — воплощение данавов. Но даже если бы вы действительно являлись злом во плоти, моё желание уничтожить вас говорило лишь о тьме моей собственной души. Я всю жизнь пребывал в мороке, но понял это только сегодня. Да, это скверное оправдание, и оно ничего между нами не изменит, но я прошу меня простить, если возможно! У Дурьодханы отвалилась челюсть. И не только у него. Все сидели, будто палицей пришибленные. Пока собравшиеся приходили в себя, Видура покинул покои. — Это что было? — приходя в чувство, пробормотал Дурьодхана. — Последствия удаления Патриархов из мира! — весело откликнулась Тень. *** Кунти сидела в зарослях жасмина, позабыв о времени. Что-то произошло. Что-то было не так, как всегда. Слуги говорили, небеса сегодня утром стали кровавыми, а вместо колесницы Сурьядэва наверху возник данав… А потом он пропал, и колесница Господа Сурьи всё-таки осветила Мритью Локу. Кунти ещё почивала тогда. Однако, пробудившись, поняла, что всё изменилось. Махарани искала внутри хоть один ком боли, хоть одну каплю осуждения по отношению к сыновьям, пошедшим не тем путём, который она мысленно предначертала для них. Но не осталось боли. Душа нежилась в лучах света. — Махарани! Кунти обернулась. Поблизости стоял Видура. В новой накидке, расшитой серебром, в новой чалме и с таким решительным выражением лица, будто собрался сражаться с полчищами бхутов. — Вы? — изумлённо спросила Кунти. — Почему вы здесь? Видура неуверенно приблизился и вдруг упал на колени к её ногам, горячо целуя край одеяний. — Я ничтожество! — неожиданно выдал он безо всякого вступления, и глаза его горели такой невыразимой страстью, которой Кунти прежде в нём не замечала. — Я совершил столько ошибок… Но, махарани, даже если вы прикажете мне взойти на костёр, я должен сказать всё! Вы всегда превосходили меня. Как я мог добиться счастья находиться рядом? Только признав за вашим старшим сыном право на престол и укрепляя вас в мыслях о том, что нынешний наследник Хастинапура — злобный асур. Пока мы с вами думали одно и то же, вы не прогоняли меня. А я проводил ночи, мечтая о вас, представляя, как мы сливаемся телами, сгорая от страсти, но я знал, что никогда не смогу осуществить свою мечту! Не посмею заикнуться… Ведь я взялся играть роль праведника, защищающего вашу чистоту. Я вынужден был давиться своей праведностью, как сухим чапати. Даже сейчас знаю, что мечтать о чужой супруге — адхарма, но ещё хуже отрицать истину. Я худший грешник, чем тот, кого очернял ради того, чтобы вы воссели на место дэви Гандхари, а мне бы позволили изредка целовать ваши стопы! И каждый раз, закрыв глаза, я воображал бы, что мне дозволено приникнуть к благоуханному лону, — он наконец рискнул взглянуть в лицо Кунти, которая стояла и смотрела на него, будто на разбойника, поймавшего её в тёмном лесу и готового уже снять сари. — Теперь прикажите мне сложить костёр за эти безумные слова, которые годами кипели внутри! — Вы… Вы… Но з-зачем костёр? — неожиданно пролепетала Кунти, слегка заикаясь, но в интонациях её голоса Видура с надеждой уловил нотки едва сдерживаемого желания. — Вы вовсе не о чужой супруге мечтаете. Это иное… Совсем иное, если законный муж давно ушёл… за пределы известного, — голос царицы внезапно окреп. — А ещё… вот вы сказали, что представляли, как мы где-то сливаемся… Хочу спросить, это случайно не такое, знаете… особое слияние, когда пропадают все ограничения, и можно познать вечность? — Оно, — хрипло прошептал Видура, уже предчувствуя, что не умрёт. По крайней мере, не той смертью, которой больше всего боялся. — Значит, вам известно о тантре?! — Кунти почувствовала, как вся горит и покрывается испариной. — Я много общался с браминами, махарани. Про тантру, соответственно, мне немного извест… Ч-что… Не так быстро… О! Только не накидку! Бхут с накидкой… Здесь я сам. Завязка прочн… Бхут с завязкой… О-ооо! Вы прекрасны, махарани! С кустов жасмина внезапно градом посыпались листья вперемешку с соцветиями, когда на тонкие ветки разом навалились два сплетённых в порыве безудержной страсти тела. *** Шани с изумлением взглянул вниз в Мритью Локу, ощутив необычный всплеск энергий, исходящих со стороны Хастинапура. — Камадэва на них нет, — пробурчал он, стыдливо отворачиваясь, когда позорная картина прояснилась во всех деталях. — Камадэв будет. Скоро возродится. Дьяус обещал, — промолвил Дхармарадж, а потом, приблизившись к Шани, многозначительно заглянул ему в лицо. — Зачем смотреть вниз? Лучше стоит наблюдать то, что находится перед тобой. — Передо мной? — задумчиво протянул Шани. — Разумеется, — странным тоном продолжал Яма. — Вишнудэва нет, Камадэва нет, ничего нет. Даже все прежние родственные связи расплетены. Когда в ответ на попытку Вишнудэва устроить конец цикла через «переворот небес» Дьяус стёр из мироздания Патриархов вместе с их печатями, наши тела пересобрались. Ты же ощутил, как мы изменились? — Вроде того, но в этом не было ничего удивительного. У нас чуть ранее появилась Атма, — напомнил Шани. — Не будь её, нам бы пришёл конец, как остальным. А вот возрождение дэвов займёт время. Но будут ли это те же самые дэвы? — озадачился вдруг Шани. — Скажи, тебе порассуждать не о чем? — обиделся Дхармарадж. — Только о том, когда в Дэвалоку снова вернутся дэвы, и мы опять будем окружены кучей свидетелей со всех сторон? И опять на нас навешают правила, тёмные или светлые печати, кровные связи, упаси Махадэв! Шани недоумённо воззрился на Яму. — К чему ты вообще клонишь? — Неужели думаешь, я провернул весь этот план с нашими Тенями только ради обретения Атмы?! — насупился Яма. — А ради чего же ещё? — чёрные глаза неотрывно заглядывали прямо в его душу. Ответа Шани не дождался. Вместо ответа он ощутил то же самое, что испытал не так давно в миг слияния с Тенью — яркую вспышку, когда его тело словно опалило огнём. Только на сей раз вовсе не Тень с жаром набросилась на его удивлённо полуоткрытые губы.