Второй шанс

Идиот Дэвис! Из-за него, косорукого придурка, Скорпиус теперь находился в больничной палате! Поставил же Слизнорт в пару тех, кто друг друга на дух не переносил. Как итог — взорванное зелье и ошпаренные руки у обоих. И двое суток восстановления. Альбус был зол. А Скорпи просто в ярости. Месть себя ждать не заставит. Это точно. Если же отбросить гнев, Альбус осознал неприятную вещь, которая раньше казалась обыденной — в одиночестве он засыхал, подобно цветку без воды. Всё казалось не то. Сами занятия, еда в Большом зале, выполнение домашнего задания, прогулка по замку. А придумывание приколов для засранцев, которые этого заслуживали, и вовсе невозможны, пока друг отсутствовал. Скорпиус занял большую часть школьной жизни Альбуса. Да и не только в ней, чего греха таить. Переписка с ним помогла пережить летние каникулы, после которых жизнь разделилась на «до» и «после». Когда, казалось, больше такого не случится. Альбус тащился к больничному крылу после того, как на метле слетал в Сладкое королевство, чтобы принести больному вкусностей. Ну и, конечно, домашнее задание. Куда ж без него? Зануды не дадут бездельничать. — … бладжером отбило. Ах нет, о чём это я? У тебя их никогда не было. — Ещё слово — и ты покойник. — Пф-ф. Скажи что-нибудь поинтереснее. Или ты думаешь, только у тебя есть связи? А без них, что, слабо? А, ну да, в одиночку же кишка тонка. Сам ты — ничего из себя не представляешь. Вовремя Альбус добрался до палаты. Между больными шла приятная беседа. Скорпиус морально уничтожал Дэвиса. Если бы не желание покормить друга вкусненьким, Ал бы непременно постоял в коридоре, слушая препирательства и запоминая самые интересные фразы. — Дэвис, косая ты курица, заткни себе клюв и молчи. Привет, Скорп. — Пошёл на хер, Поттер! — ещё больше разозлился когтевранец. Его лицо покраснело. Взгляд метал молнии. — Это твоя дорога, Дэвис, — хохотнул Малфой, а после перевёл радостный взгляд на друга. — Привет, Ал! Ты пришёл ко мне с гостинцами? — Да. Принёс блинчиков на кокосовой муке с разными соусами. Любой открывай и макай, — Альбус удобно устроился рядом, раскрывая улов. От вида перебинтованных рук просыпалась жалость. Ошпарило всё-таки сильно. Альбус был свидетелем того инцидента. Волдыри на руках Скорпи были страшные. А как он кричал от боли… Альбус слегка передёрнул плечами, прогоняя неприятные картины прошлого. Сейчас всё относительно хорошо. Малфой уже может двигать руками и даже осторожно сгибать в локтях. Но о ловкости движений и колдовстве пока рано говорить. Хоть боли не было, по словам Скорпа — уже хорошо. Завтра должно быть лучше. Альбус сам раскрыл коробочку с блинчиками и откупорил соусы. Налил умышленно охлаждённый чай, чтобы в него можно было поместить соломинку. — Попируем! Скорпиус открыл рот, дождался, когда вставят трубочку, и сделал пару глотков, протяжно застонав от удовольствия. Ему так не хватало чего-то холодного и вкусного! Для больных словно нарочно делали еду в несколько раз хуже. У неё всегда был отвратный вкус. Что уж говорить о напитках. По большей части они пили горькие зелья и мерзкие микстуры. — Альфаёбы. — Пошёл в окно, — коротко послал его Альбус. — Жопа завистливая. Тебе-то друзья ничего не принесли. Или у тебя их вообще нет. Всех своим зазнайством разогнал. — Они заняты в отличие от тебя, бестолоча, — нашёл, что ответить когтевранец, глазами метая молнии. Но в голову пришла мысль кольнуть побольнее. Он мерзко усмехнулся. — Я, в отличие от тебя, друзей не поёбываю. — Не заставляй меня подниматься, кусок гипогриффьего дерьма, — процедил Малфой. И действительно стал откидывать одеяло, свешивая ноги. — В противном случае, ожогом ты не отделаешься. А раскрашу тебе хохоталище и натяну улыбку на зад, так, что муховёртка позавидует. — Не утруждайся из-за этого вафлетрахера рогатого, — Альбус постарался аккуратно ухватить друга за торс и уложить обратно на кровать. Слова про друзей не задели бы его, поскольку они оба не потеряли друзей. Просто выбрали лучшее и оставили себе. В таком вопросе куда важнее качество, а не количество. — Он явно нарывается, — не успокаивался Малфой и снова дёрнулся вперёд. Однако рука Ала не позволила встать. Силы их были равны, но из-за больных рук Скорпи был не в лучшей форме. Альбус уложил его обратно, сам при этом чуть не навалился сверху. Объятий, конечно, не хватало, но он получит их позже. И не таким способом. — Ешь давай. Не зря же я тащил. Дэвис шёл Тёмным лесом. Завистливый соплежуй. Зыркал в их сторону, даже когда пытался занять себя чтивом. Но хоть пасть закрыл, и на том спасибо. Побоялся, что Малфой, пусть и в своём слабом состоянии, частично выполнит угрозу. Подружившись с Поттером, он понабрался плохого. Раньше брезговавший марать руки, сейчас готов был устроить мордобой за друга. Это было очень трогательно. И очень по-гриффиндорски. Альбус, думая об этом, не мог сдержать веселья. Они, слизеринцы, вместе заражались благородством львов. При том, что этих львов терпеть не могли и часто с ними цеплялись языками. В плохом смысле, разумеется. О том, что кто-то из сокурсников дружил с гриффиндорцами, Ал даже слухов не слышал на текущий момент. Единственным известным ему примером такой дружбы, оставалась дружба папы и профессора Реддла. Начиналось у них наверняка всё именно с дружбы, позже перейдя в… Нет, об этом Альбус думать не желал. Иначе психолог точно не поможет. К слову о нём. Ал был удивлён услышать от папы предложение о специалисте, который, если верить их умениям, сможет починить то, что альфа, из-за ублюдка-отца, сломал к херам. То, что с ним творился кошмар — Альбус не отрицал. Потому что сначала были сны. Потом отвращение к своей грязной сущности. Затем неприязнь по отношению к декану, при одном взгляде на которого возникали грязные сцены с участием папы. Теперь он даже на парочек в школе смотреть не мог. А при таком раскладе — он на всю жизнь останется одиночкой. Ни на кого попросту не встанет. Да и… чего уж. В его возрасте уже должно вставать. Всегда. Потому что альфья сущность входит в полную силу. Но нет. По утрам «никакого подъёма». Всегда спокойный. Мертвенно. Альбусу бы радоваться, что гон не приходит, начисто лишая его контроля над собой. Но покой не приходил, потому что альфа ощущал себя привязанным к пороховой бочке с горящим фитилём, чей хвостик уже прогорел до самой прорези. Поэтому он не стал сопротивляться походам к психологу. Директор был поставлен в известность. А специалиста, к слову, посоветовала миссис Малфой, как говорил папа, и поэтому тот точно должен был помочь. Посещение не больше двух часов. Когда время подошло к концу, Альбус нехотя попрощался со Скорпи. Повезло, что к тому времени придурок-Дэвис заснул, а то бы опять вставил свои два слова, увидев их объятья. Кулак больному не отбить. А вот обнять можно. Из больничного крыла Альбус стал держать путь в библиотеку. Неплохо бы подготовиться к завтрашнему опросу по Астрологии. Профессор Лау была очень недовольна теми, кто решил, что предмет не так важен, чтобы тратить на него время, выполняя домашнее задание. К своему стыду, Альбус тоже не шибко к нему готовился. Теперь будет проверка. И затронет профессор не только нынешний курс, но и предыдущий, как пить дать. Пришлось морально настроить себя на перечитывание материала. И всё же, заниматься заучиванием и проработкой материала по данному предмету он не желал. Есть предметы куда полезнее и интереснее. В воздухе сильно запахло пылью и кирпичами. Голова слизеринца закружилась. Он остановился и приложил руку к стене, создавая себе опору. Альбус не понимал, что с ним стряслось. Кто-то распылил зелье? Или он попал под чей-то сглаз? Мысли шли только в таком направлении. Пока перед глазами не возникли страшные картины ужасного процесса, который должен был затронуть в скором времени. Оно случилось. Альбус понял это, когда тело бросило в жар, а в голове стали мелькать странные, абсолютное чуждые ему, желания что-нибудь попробовать… Найти вкусный запах и притереться к нему… Стало по-настоящему страшно. Неужели это оно и есть? Настигло именно тогда, когда он один, беззащитен, а друг далеко и не может ему помочь! Если это правда оно, — даже в мыслях не хотелось называть своим словом, настолько было мерзко, — то Ал опасен для самого себя и других окружающих. Потому что может наброситься. Как животное. Опора в ногах пропадала. Уйма разных запахов била по голове. Нарастала боль. Альбус не понимал, как собаки живут с таким нюхом?! Прижимая к носу платок, который, слава Мерлину, нашёлся в кармане, Альбус шёл скорее… Не зная куда! В гостиную нельзя, там много своих. Много омег! Никуда нельзя идти, где много учащихся. Нужно найти класс и спрятаться. Переждать! Или развернуться и последовать за тонким, приятным шлейфом… Аромат клубники был таким манящим… Даже через платок чувствовался… А за ним словно… какая-то нежность… Что-то приятное… Мягкое… Что-то молочное… Жадность желала откусить, потащив омегу за собой, как на грёбаном поводке. Альбус не соображал куда и за кем идёт. Просто шёл за ароматом, без шансов остановиться. И постоянно глотал слюни. Аромат вызывал аппетит. И что-то ещё. Чужеродное, поднимающее голову и требующее. Оно пугало, но недостаточно, чтобы опомниться и сбежать. А в дёснах чувствовался странный зуд. Вместе с желанием последовать запаху и насладиться им, пробуждалось желание что-нибудь покусать. И лучше что-то мягкое и тёплое. Чтобы унять зуд. Огибая коридор, юный альфа услышал чьи-то весёлые голоса. Омежьи голоса. И они были совсем близко. Он должен подойти и поговорить с ними… Они ведь не будут против пообщаться… Такие милые голоса… Значит, и сами омеги милые… Некто схватил под локоть и дёрнул назад. Альфа не успел понять. Не успел возмутиться. В нос ударил резкий запах лайма. Совсем не привлекательный! От него свербело в носу! И рот, и нос прикрыла широкая ладонь. — Тише. Дыши ровнее. Укуси, если хочешь. Станет легче. Знакомый мужской голос сверху. Он был знаком… и раздражал! Юный альфа дёргался в хватке ещё одного альфы. Соперника! Который крепко держал его. И продолжал перекрывать рукой запахи омег! Впиться зубами в плоть… Унять зуд… Открывая рот, альфа укусил в место между указательным и большим пальцем. Клыков ещё не было, они формировались во время первого гона, но боль от укуса не становилась от этого меньше. Однако, его не выпустили. Крепкий и надёжный капкан захлопнулся вокруг его тела, не давая вырваться. Полностью перекрывая собой другие запахи. Что-то внутри бунтовало и требовало, заставляя дёргаться. Но нет! Несмотря на рык внутреннего чудовища и его требования о свободе, альфу почти волоком потащили куда-то.

***

Времени мало. Свой кабинет оказался ближе, Том силком затащил Альбуса внутрь. Не зря Реддл пару дней назад пополнил запасы. В первую очередь, он распылил спрей-блокатор. Резкие запахи, огромное их множество, били по рецепторам со страшной силой. Ребёнку нужно успокоиться как можно скорее, и это — первый шаг. Только тогда его можно будет напоить успокоительным зельем и транспортировать в башню. Отправить его идти самостоятельно Том бы не отважился. Организм юного альфы в период гона слишком нестабилен. Сжимая голову, раскалывающуюся от множества запахов, постоянно подвергая их анализу и рыча, Альбус наконец-то начал затихать. Ему становилось легче. Он уже воспринимал обстановку вокруг себя. И узнавал своего декана. Пока его отпустило, Том мог обработать укус на руке. След остался приличный. Надавил бы челюстью чуть сильнее, и выступила бы кровь. Но Реддл знал на что шёл. Прекрасно помнил свои ощущения в первый гон. Кусаться хотелось неимоверно. Равно как и трахнуть всё, что движется. А что не движется — подвинуть и трахнуть. Так, собственно, и случилось позже в башне. Кровать, матрас, одеяло, рука — об что он только не тёрся… Закончив с обработкой и перебинтовав руку, Том вернулся к своему подопечному. Тот затих. И это был хороший знак. Мужчина присел перед ним на корточки. — Альбус, — ладонь осторожно сжала предплечье, — ты понимаешь, что происходит с твоим организмом? — То, чего я не хочу. Здравый смысл снова встал у руля. Поттер начал понимать: то, чего он боялся и хотел оттянуть — пришло за ним с той же неумолимостью, с какой обычно приходит смерть. — Это важный процесс для любого молодого альфы. Я понимаю, как тебе это неприятно. Но выбора нет. Я могу лишь облегчить твои симптомы. Сейчас лекарства стали намного эффективнее. С ними ты не будешь чувствовать себя животным. Старший альфа объяснял осторожно, тихо. Голос заметно потеплел. Да и взгляд тоже. Альбус ведь не простой мальчик. Он — сын любимого человека. — Мы отправимся в башню прямо сейчас. Если хочешь, я сообщу твоему папе о гоне. С его присутствием ты немного успокоишься. — Нет! В глазах Альбуса кратковременно возник необъяснимый ужас, чего Том никак не ожидал. Странная реакция, пусть и сошедшая на нет так же быстро, как и пришла. Осталось только лихорадочное мотание головой. — Скажите ему, но пусть он не приходит. Не хочу… — Лекарства не дадут тебе впасть в лихорадочное безумие. Ты будешь всё осознавать. И запах родного человека тебя только успокоит. Вместе с его присутствием, — вновь осторожно стал объяснять Том. И тут же добавил. — Но если ты всё ещё против, хорошо, не стану настаивать. Сообщу ему о случившемся. — Я не хочу, чтобы он видел во мне такое же животное, как мой папаша, — шёпотом признался Альбус. Том мог понять, насколько ребёнку неприятно совершать такое признание. Рука неосознанно сжала сильнее предплечье Альбуса. Но Реддл быстро себя успокоил и стал просто гладить. — Ты не будешь животным. Повторюсь, лекарства сейчас намного сильнее и эффективнее, чем раньше. Ты будешь испытывать лишь небольшой дискомфорт в зубах и жар, как при температуре. А возникающие желания сможешь контролировать. — Нет. Я… Папа и так от меня натерпелся, — ещё одно шепчущее признание. Юному альфе было одиноко без крепкой руки, которую другу не заменить. Да и всего тоже не рассказать, как бы не доверял. Хотя… Что Том понимал в вопросах доверия? Сам из близких друзей имел только одного — и тот омега, в которого позже угораздило влюбиться. — Нельзя, чтобы он опять переживал за меня и приходил сюда. — Он в любом случае будет переживать. Но ему будет легче, если он сможет хотя бы на час к тебе заглянуть. И тебе станет легче в его присутствии. Поверь. — Вы… правда так думаете? — Альбус нерешительно поднял взгляд, полный невыплаканных слёз. Том так отчётливо увидел в нём Гарри, что рука сама потянулась. Он погладил юного альфу по волосам, мягко улыбаясь. — Я не думаю — я знаю. Позволь папе быть с тобой в трудный период. — Ладно, — выдохнул Поттер, прикрывая глаза. — Пусть приходит. Том ласково улыбнулся, довольный тем, что мальчик его послушался, и отправился к камину. Разговор будет проходить при самом ребёнке. Если тот захочет, сам что-нибудь скажет папе, пока они ещё не ушли из покоев Реддла. На связь Гарри вышел почти сразу. Будто только и ждал соединения. — Привет, Том! Что хотел? — усталый голос отвечал с радостью. Также доносились скрипящие звуки, словно что-то полировали. — Как ты? — Это случилось, Гарри, — без приветствий начал Том, — у Альбуса начался гон. Сейчас он у меня, лекарство принял, но после разговора с тобой мы уйдём в башню. Ты ему нужен. — О, Мерлин! — мгновенно послышался звук поспешно складываемых предметов и сворачивающейся деятельности. — Я приду! Ему что-нибудь нужно принести? Как он? — Лучше, пап, — подал голос Альбус. — Сынок, слушайся То… профессора! Он тебе поможет! — Ладно. — Всё необходимое у меня есть, — продолжил Реддл, — от тебя требуется только присутствие. Мы отправимся в западную башню, та, что в высоту самая низкая. Помнишь её? — Как её забыть, — мрачно фыркнул Поттер-старший, прекрасно помня те дни, когда приходилось проводить их там. — Даже дорогу туда помню. Всё, я иду. Ждите меня. Держись, сынок! Гарри разорвал соединение первым. После голоса папы Альбусу стало заметно легче. Это не могло не радовать. Собрав в сумку всё необходимое, Том добавил пару капель успокаивающих травяных капель на платок парня. Альбус без объяснений всё понял, прикладывая к носу. Запах был приятным, успокаивающим, и это дополнительное средство защиты окончательно расслабило юного альфу. Он своими ногами добрался до башни. Том сопровождал его, готовый в случае чего поддержать, но не потребовалось. Мальчик справился сам. Комната в башне совсем не менялась. Как было в их юные годы, так сохранилось и сейчас: огромная двухспальная кровать, окна с решётками, рядом рабочий стол, небольшой шкаф для вещей, и вторая дверь, которая вела в ванную комнату. — В шкафу оставляют сорочки. Ткань очень тонкая и не раздражает кожу. После слов декана собственная одежда вмиг показалась Альбусу колючей и неудобной, хотя до этого реагировал на неё совершенно спокойно. Взяв сорочку в руки, он удрал в ванную, где застрял надолго, вернувшись основательно мокрым. Холодная вода помогла остудить тело и растрясла немного мозги. Хотя они, на удивление, работали нормально. Любое возникающее желание с запахами и какими-то эфемерными представлениями кого-то, Альбус срубал на корню, не позволяя инстинктам взять вверх. Декан оказался прав насчёт лекарств. Они очень помогали. А ещё ему понравились те успокаивающие травы, что он вдыхал, пока шёл сюда. Устраиваясь в постели, альфа взял с собой платок и снова им закрыл половину лица. И только хотел сказать профессору, чтобы тот или сел куда-нибудь, или мог в принципе уходить, дальше бы Альбус сам справился, как в дверь стали настойчиво стучать. Это был папа. Даже не видя сквозь дверь, Альбус всё равно знал. Когда тот вошёл, источая слабый запах персика, которому раньше юный альфа не придавал значения, парень сел на кровати. Запах папы. Вкусный, приятный, но совсем не вызывал того животного желания. Скорее, вызывал вполне физический аппетит. И очень успокаивал. — Малыш, — Гарри быстро оказался рядом, садясь на кровать. — Спасибо, что известил меня, Том. Старший альфа коротко кивнул, с улыбкой наблюдая за ними. Альбус был в безопасности. — Все лекарства лежат на столе. Я пойду к директору, предупрежу о том, что у Альбуса гон. Отдыхай, Альбус, — уже к самому мальчику обратился Реддл, — всё теперь будет хорошо. — Спасибо, профессор, — тихо поблагодарил юный альфа, цепляясь за обнимающую его руку папы. Почти утыкаясь в неё носом вместо платка. — Можно будет зайти к тебе потом? — неловко спросил разрешения омега, другой рукой гладя мокрые волосы сына. А потом поспешно добавил: — Если будешь занят, то в другой раз. — Всё зависит от того, сколько ты будешь с сыном. — Тогда не отвлекайся. Ещё раз спасибо, что позаботился о моём мальчике, — тепло улыбнулся Гарри, окончательно возвращая всё своё внимание Альбусу. Прижимая его к груди и поглаживая. Словно тот переживал не первый гон, а всего лишь простуду. Том смотрел на это, и видел, какой Гарри заботливый в роли отца. Если им удастся родить совместного ребёнка, тот получит такую же крепкую и нежную любовь. Как только за мужчиной закрылась дверь, Альбус тихо выдохнул и окончательно расслабился. Всё-таки, в нём сидела настороженность по отношению к декану. А рядом с папой он не хотел притворяться. Он мог позволить себе быть слабым и показать, что ему страшно испытывать то, что сейчас происходило. Гарри, словно чувствуя, пересадил его к себе на колени, бочком, и ещё крепче прижал к груди. Нос альфы угодил в плечо. Очень близко к основанию шеи, откуда сильнее всего исходил запах персиков. Сладко. — Хочу персиков. — Если бы знал — принёс, — с извиняющимся смешком сказал Гарри, ласково гладя сына. — Отправлю тебе с совой сегодня же, хорошо? Выберу самые вкусные. — Угу, — тихо проговорил Альбус, закрывая глаза. Посидев так немного в тишине, принимая заботу и любовь папы, заряжаясь на несколько дней вперёд, Альбус решил признаться: — Я не хотел сначала, чтобы ты приходил и видел меня… таким. Я боялся, что буду выглядеть как он. — Брось, малыш. Ты — альфа. Периодические гоны — это часть нашей жизни. Так мы устроены и такова наша природа, к этому нужно привыкать. И запасаться лекарствами. Ничего больше. И я не верю, что ты хоть когда-нибудь будешь похож на этого изменщика. Я не так тебя воспитывал, и мы оба это знаем. Правда? — Да, — не мог не согласиться Альбус. Он никогда не станет таким. С гоном или без него. Слова папы поселили уверенность. Он всё ещё ненавидел свою сущность. Но был готов с ней бороться до конца. Бороться и, в конце концов, победить. Потому что в первую очередь он — человек. А люди умеют справляться с инстинктами. — Вот и славно. Тебе нужно принять это. Так работает твоё тело. Ты созреваешь. Да, это не самый приятный процесс, но отчасти тебе легче — потому что рожать уж точно не придётся. — Фу, — Альбуса передёрнуло. Наверное, папа прав. Омегой было бы в сто крат хуже. Отдать себя альфе, а потом и рожать. Нет, нет, нет, никогда! — Я о том же, — с пониманием посмеялся Гарри. — Так что принимай новую реальность. Где-то раз в… полгода, наверное, у тебя будет наступать такое состояние. Со временем, ты сможешь предугадывать его приход, и заранее быть готовым. Тело привыкнет, ты изучишь нового себя. Главное, не бежать от этого. Ты не стал хуже или что-то ещё. Мой мальчик растёт, чтобы стать мужчиной. Короткий чмок в лоб вызвал у альфы улыбку. — Профессор сказал, что раньше лекарства были не такими эффективными. Это правда? — Да. Фармакология не стоит на месте. Том рассказывал, что от его лекарств у него часто возникала изжога. Приходилось есть каши, которые он терпеть не мог, — поделился Гарри. — Понимаю, этот совет может показаться тебе не по душе, но ты можешь расспросить его обо всех аспектах, что касаются организма альфы, и того, как с ними жить. Я не могу тебе этого рассказать, а тебе нужно знать. А раз уж он работает профессором — объяснять у него в крови. И он точно не станет смеяться над твоими вопросами или выставлять тебя неучем. — Ладно, — кивнул Альбус. Папа давал дельный совет. У профессора действительно можно спросить. Сегодня он, по сути, спас Ала. Страшно представить, что было бы, если бы они не столкнулись. — Вот и хорошо. Если тебе нужна помощь — не стесняйся её просить. Это никак не должно сказываться на твоём самоуважении. Всем порой нужна помощь. И поговори о первом гоне с психологом. Он тоже может много чего подсказать. Заодно подружит тебя с твоим моральным состоянием. — Из-за гона мне придётся пропустить следующий сеанс. Сегодня же четверг. — Я его предупрежу, — пообещал Гарри. — Но его, скорее всего, будет интересовать именно общая картина, как всё прошло. Твой опыт на весь первый гон. Так что пока принимай лекарства и изучай своё тело. Запоминай, как оно ведёт себя. — А потом? — Принимай новую реальность. Ты растёшь и меняешься. Как прежде уже ничего не будет. — Значит, после гона меня будет тянуть на омег? — сделал неприятное предположение Альбус. Неужели ему придётся бороться с собой всю оставшуюся жизнь? — Ты начнёшь их замечать. Оценивать. Какие-то из них начнут казаться тебе привлекательными. По-своему. И это нормально. НЕ нормальным будет если ты постоянно будешь их перебирать через постель. — Пап, — Альбус морщился и только сильнее прильнул к нему. — Мне противна одна только мысль встречаться с ними. Я не могу нормально смотреть на отношения альф и омег. На прошлом сеансе мы как раз говорили на эту тему. Но толку я не увидел, если честно. — Альби… — в глазах Гарри разлилось бескрайнее море сочувствия. Об этом омега не мог и подумать. Проблема юных альф, растущих под опекой единственного родителя, особенно омеги, обычно крылась в том, что они не знали, как вести себя с противоположным полом, поскольку перед глазами нет активной модели поведения. Не откуда брать хороший пример. Особенно, когда обиженный отец поносит исчезнувшего второго родителя, чего как раз Гарри старался никогда не делать. А здесь ситуация совершенно иная. И как в ней помочь сыну — он не знал. У лекарства была небольшая побочка — тянуло в сон. Ещё немного болтая с папой ни о чём, Альбус стал всё чаще зевать. Пока окончательно не заснул под убаюкивающий голос. Гарри специально взял такую тему, чтобы больше говорил он сам. И когда сын тихонько засопел, омега с нежностью поцеловал в висок. Его маленький малыш... Нет. Будущий мужчина. Не только Альбу, но и ему, Гарри, придётся привыкать к тому, что Альби больше не тот шебутной и игривый малыш, обожающий тискать плюшевых хомяков и других грызунов. Да, в душе Гарри всегда будет помнить его таким. Но в первую очередь, его мальчик приближается к тому, чтобы стать взрослым. Гарри, как отцу, нужно это принять, чтобы потом, в будущем, суметь отпустить его строить собственную семью. Ох, Мерлин, дай ему сил…