Второй шанс

Вот и третий курс подошёл к концу. Не верилось просто. Время так быстро пролетало. Гарри стоял на платформе 9 и ¾, ничем не отличаясь от других родителей, и ждал прибытия поезда. То на рельсы посматривал, то по сторонам глядел, надеясь выловить взглядом знакомые лица. Один попался. О, эти платиновые волосы невозможно проглядеть! Ещё учась в школе, он ощущал приступы тошноты при их виде. Теперь этих ощущений давно не было. Да, некоторая неприязнь осталась, но её вполне можно назвать символической. Да и вообще, удивительно, что Драко нашёл время в своём плотном графике, чтобы встретить сына с поезда самому, а не послав супругу или же домовика. Вероятно, отцовство всё же снизило степень его эгоизма. А вот своих друзей Гарри разглядеть не смог. Их девочка, Рози, закончила первый курс. Кто-то из родителей ведь должен был её встретить. Через несколько минут Гарри заметил мистера и миссис Уизли. Всё встало на свои места. За внучкой пришли бабушка с дедушкой. Что ж, пусть тоже разомнутся, раз родители сами не могут забрать ребёнка. Поттер продолжал высматривать своего сына во все глаза, или хотя бы другую блондинистую макушку. Том сказал, что дружба Ала и Скорпиуса укрепилась за время проекта, и не ослабла после него. Не прогадал в своём предположении увидеть ребят вдвоём. Сначала в глаза бросились платиновые волосы, а за ним и знакомая, любимая головка — Альбус бодро соскочил с поезда. Вместе парни забрали чемоданы и взглядами стали выискивать родных. Гарри ускорился. Немного толкнул мужчину, когда пытался протиснуться, коротко извинился, и поймал наконец взгляд сына. И как же омега был рад увидеть, пусть и слабую, но всё-таки улыбку в свой адрес. — Сынок. Я так рад тебя видеть! Родительские руки сгребли сына в охапку, вне зависимости от… От всего. Давно не видя его, Гарри имел полное право. Он безумно скучал по своему мальчику. — Привет, пап, — отозвался Альбус и осторожно положил ладони на спину. — Это — Скорпиус, мы с ним подружились, — представил однокурсника, как только объятья прекратились. — Здравствуйте, мистер Поттер, — первый поздоровался юный Малфой, с коротким кивком. — Здравствуй, Скорпиус. Немного наслышан о тебе, — кивнул Гарри, оглядывая ближе нового друга своего сына. Несмотря на глубокое внешнее сходство со своим отцом, мальчик не вызывал того же отторжения. Может, потому что не прилизывал волосы? Что ж, так даже лучше. Ему это шло больше. А раз уж дети подружились — придётся привыкать к сближению с фамилией Малфой. Неприязнь Гарри перерос, но к дружбе семьями точно не готов. Может, этот день настанет позже? — О, отец, — Скорпиус заметил приближение родителя и улыбнулся ему. — Здравствуй. — Сын, — сдержанный Драко слегка улыбнулся ребёнку, и также сдержанно обнял, когда подошёл. А стоило поднять глаза на Гарри — слегка прищурился. — Поттер. — И тебе привет, Малфой. — Идём, Скорпиус. — Один момент, — юный Малфой приостановил отца. Посмотрел на него, а после на старшего Поттера. — На самом деле, у нас с Алом есть просьба. Отец, мама ведь тебе уже рассказала? Да и сам видишь, с кем я, — вроде и спросил, а вроде поставил перед выбором. Драко нахмурился, чувствуя неладное, но кивнул. — Допустим. И? — Я хотел попросить разрешения, у вас двоих, — вновь мелкий взгляд на Гарри, — на то, чтобы Ал пришёл к нам в гости. Где-то к концу июля. Предложение обескураживало своей внезапностью. В гости к Малфою — звучало весьма громко. Гарри был по-настоящему растерян. Мальчики подружились и очень хорошо друг на друга влияли. Поэтому, несмотря на остатки неприязни к фамилии, Поттер был не против идеи. Но что насчёт Малфоя? — Хорошо. Я даю согласие. Альбус прикрыл глаза и с улыбкой, тихонько и радостно, сказал «да». Осталось дело за вторым родителем. — С условием, что вы не разгромите поместье, — дал свой ответ Драко. — Ура! Альбус постарался воскликнуть так, чтобы не выглядеть дикарём, но всё же радость была очевидна. Скорпиус разделял его радость, но выглядела она куда более сдержанной. Опять же, воспитание чистокровной семьи. Минимум эмоций, к тому же перед другими людьми. — Спасибо, отец! Обещаю, мы будем осторожны. Мистер Поттер, — обратился мальчик к омеге, — вы ведь разрешите Альбусу также пользоваться волшебной палочкой? В нашем поместье нет ограничения по магии. — Это правда? — удивлённо спросил Гарри у отца семейства Малфоев. — Истинная правда, — самодовольно улыбнулся Драко. — От надзора Министерства можно избавиться, Поттер. Были бы средства. — Или связи, — согласился с ним Гарри. Деньги решали многое. Однако же, без шпильки не обошлось — слово «связи» прозвучало с намёком, в сторону эротического характера. А главное — без прямого хамства. Цивилизованно, так сказать! Возможность колдовать — совсем не та вещь, какую можно позволить себе упустить. И потом, видя лицо сына, довольное и надеющееся, Гарри тоже улыбался. — Что ж, бери палочку, Ал. Малфой, напиши мне, когда будете готовы всё уладить. — Наши сыновья через письма установят нужную дату, и тогда ты всё узнаешь, — фыркнул Драко, приобнимая сына за плечи. Багаж Скорпиуса он уменьшил до спичечного коробка и положил в карман. То же произошло и с клеткой. Белоснежная сова, очень похожая на Буклю Гарри, села на плечо старшего Малфоя. — Увидимся, — напоследок Скорпи обернулся и подставил кулак. Альбус с улыбкой отбил. — Увидимся. Малфои первые покинули платформу. Гарри закатил глаза. Надменные засранцы. Оба. Яблочко от яблони недалеко упало. Оставалось только хватать своё «яблочко» и тащить домой. Но перед этим поступить с багажом сына также, как и предыдущий родитель. — Нам тоже пора домой. — Угу, — коротко отозвался альфа.

***

Приятно было вернуться домой. Если бы Альбус не был сильно голоден, он бы переоделся, принял душ, а после отправился бы на любимые качели, наслаждаясь и тёплой погодой, что в Лондоне редкость, и запахом яблок, и их вкусом. Отец выращивал очень вкусные яблоки и гнал из них сидр. Иногда даже наливал ему одну стопку для дегустации новых вкусов, если таковой появлялся. Но сейчас альфу интересовала домашняя еда, уже расположившаяся на тарелке. — Кушай. Молчание за столом не продлилось долго. Альбус подостыл и был готов к разговорам. Благодаря Скорпиусу, альфа не вспоминал в школе о семейных проблемах. По крайней мере, не так часто и остро, как было раньше. Он даже умудрился три раза выйти на связь с отцом по камину, до этого открещиваясь до последнего. Спасибо настойчивому декану. Узнал ведь как-то, зараза, что Ал не выходил с родителем на связь. — Как у тебя дела? — спросил после того, как прожевал кусок лазаньи. Вышло просто бомбически. О чём он тут же сказал: — Вкусно, кстати. — Кушай, малыш, — с благодарной улыбкой отец пригладил волосы мальчика. — Если хочешь — подложу добавки. У меня всё нормально. Сверхурочных набрал, пока тебя не было. Лучше про себя расскажи. Как закрыл год? Что там у тебя с проектом было? Интересно? — Прежде всего, — Альбус хмуро посмотрел на родителя. — Не называй меня «малыш». Я уже взрослый. У меня есть имя. А ещё, не загоняйся по работе. А то опять что-нибудь с собой сделаешь! — тонкий намёк на руки. — Год я закрыл хорошо. Поедим, покажу тебе табель с оценками. С проектом было весело! — улыбка снова появилась на лице Альбуса. Он начал говорить уже с немного набитым ртом. — Мы знатно поэкспериментировали с шиплингами. Сам профессор Долгопупс нас лично поблагодарил за устранение вредителей. Так мы убили двух зайцев одним выстрелом. Потому что по Травологии нам тоже зачислили по высшей оценке! Отец охотно слушал, не перебивая и улыбаясь каждому слову. — Как же здорово. Я рад за тебя. Вернее, вас, — поправил себя, вспомнив про второго участника. — Вам очень повезло одним проектом сразу две оценки получить. Ещё и интересно было! Это чудесно, правда. Так и должно быть во время учёбы. Как профессор Долгопупс, кстати? Я уже очень давно его не видел. — Он очень изменился. Я имею в виду — внешне. Мы просто охренели, когда увидели его в начале года! Он ведь всегда был толстым. А тут за лето умудрился подкачаться! А может и раньше начал, но за мешковатой одеждой мы не замечали. Ещё и с щетиной стал ходить! В общем, омежья сторона разделилась. Теперь часть течёт по профессору Реддлу. Часть — по профессору Долгопупсу. От его слов отец громко рассмеялся. — Тогда я очень рад за него! Надо бы как-нибудь увидеться. Нынешнему поколению учеников очень повезло! В моё время, ни одного симпатичного профессора не завезли. — Фу, — Альбус скривился. Даже жевать перестал. — Ты хотел бы млеть от профессоров? — А почему нет? В таком возрасте — вполне можно. По-крайней мере, до тех пор, пока Тролля не впаяет, — усмехнулся Гарри. — Обычно именно так и выходит влюблённость в профессоров, если таковая имеется. Я просто говорю о том, что все наши выглядели крайне… пожёванными жизнью, скажем так. — Наверное, поэтому новый директор стал искать свежую кровь и делать нововведения. — Ну и пусть. Уж не знаю, что он там напридумывал, но некоторые вещи точно полезны. Как встречи через камин, например. Так я хоть смогу не умирать с тоски по моему мальчику. От приливов нежностей Альбус всегда чувствовал себя неуютно. Он ведь уже не маленький! О чём и сказал недавно отцу. Но тому хоть по голове тресни, всё равно будет своё гнуть. Альфа затих и вернулся к поеданию лазаньи, а точнее, доеданию. Одной порции оказалось недостаточно. — Ещё? — Да, — смущённо кивнул и отвернулся. Тарелка с новым куском, политым аппетитным соусом, приземлилась перед ним. Тогда как отец ещё первый кусок не доел. — Кушай, мой мальчик. — Да хватит уже, пап, — пробурчал недовольно, подтягивая к себе ближе тарелку. И снова набрасываясь на еду. Будто и не ел вовсе. Всё же, сказывалась долгая поездка, с одними только сладостями. Вот где ещё не хватало нововведений! Составить адекватное меню в поезде. Ведь ехать в школу с едой в пластиковой коробочке, — или глиняном горшочке, если речь о чистокровных, не терпящих любые проявления магглов, — стыдно до невозможности! — Ну люблю я тебя, терпи, — шутливо одёрнул отец, со всё той же улыбкой на лице. — Может, потом сходим с тобой в садовую лавку? Я бы хотел посадить ягоду как-нибудь. А ты бы посоветовал, какую. — М-м, — альфа задумчиво промычал, перебирая в голове варианты, — может, вишню? Виноград ещё можно, он и сад украсит. Или ежевику. — Винограду нужно много места и ухода. А гнать напитки из вишни и ежевики — не знаю, можно ли. Но это интересно, я подумаю. — Из вишни, между прочим, делают очень вкусные настойки. — Откуда такие познания? — заинтригованно спросил омега. Альбус замер с ложкой во рту. Очень глупо с его стороны было вот так спалиться. Кинув мелкий взгляд на отца, альфа понял, что придумывать отговорки бесполезно. Да и не в характере парня врать. Этим он точно лучше родителя. — Угощал как-то один парень в гостиной. — Какой сердобольный джентльмен, — посмеялся отец. У Ала отлегло. Тот не стал ни отчитывать, ни допытываться, лишь подумал о чём-то своём несколько секунд. Могло быть куда хуже. — И что, в самом деле вкусно? Я, так скажем, спрашиваю с профессиональной точки зрения. — Да, очень, — покивал Альбус. Воспоминания были свежи. — Вкус великолепный. Чем-то напоминает компот и сразу же сок. Алкоголь вообще не чувствуется! Но эффект есть, почти сразу! Тело становится таким легким, а настроение поднимается. Слушая его слова, отец всё больше расплывался в улыбке. А потом и вовсе зашёлся смехом. — Ты прямо юный сомелье! Какой талант пропадает! Убедил. Попробую освоить вишню, так и быть. Добив лазанью, Альбус поднялся с грязной тарелкой в руках и, как это было принято раньше, в детстве, поцеловал папу в щеку. За еду всегда нужно благодарить. — Спасибо, всё было вкусно. — И я очень этому рад, сынок. Иди, разбери вещи, а потом отдыхай. Отец остался за столом, всё ещё доедая свою порцию и думая о своём. Такое частенько бывало, но Альбус всегда отмахивался. Делал вид, что не замечает. А теперь стало интересно узнать мысли родного человека. Что его тяготит. — Пап? — М? Тарелка всё ещё была непомыта. А оставлять за собой посуду, чтобы домашними делами занимался только отец, Альбус не хотел. У парня была совесть. Поэтому он пошёл к раковине, где была замочена форма для запекания после лазаньи. Её тоже помоет заодно. И только открыв кран, Альбус наконец спросил: — О чём ты постоянно думаешь? Его вопрос будто сбил с толку. Мужчина не сразу нашёлся с ответом. — Много о чём. То о тебе, то о доме, то о работе. Иногда о себе. А что? — О первых трёх ещё могу представить. А о себе что? Омега вздохнул. Будто решался на потенциально неприятный разговор. И это не нравилось. Но… Альбус больше не мог позволять себе открещиваться. Раз он взрослеет — темы должны взрослеть вместе с ним. — К примеру, смогу ли я попробовать с кем-то встречаться и может ли что-то из этого получиться. Альбус сжал губку и пена почти скрыла руку. Такая тема имела место быть. Альфа понимал, что после развода папе было тяжело. Не только эмоционально. Что уж говорить о таком сложном процессе, как омежьий организм. Однако! Он не мог представить папу с кем-то другим. Любое представление его с каким-то левым мужчиной-альфой пробуждало злость. — А что, уже есть претендент? — нехотя спросил. Предчувствуя то, что не понравится. От чего может разразиться очередной скандал. — Мне бы хотелось так думать. Но пока всё сложно, — вздохнул отец. — Отношения — вещь непростая. Особенно, когда ты — отец-омега и одиночка. Ты всё равно будешь для меня на первом месте. — Ну и кто это? — в голосе уже сквозило раздражение. — Я его знаю? Когда ты успел? — Допустим, ты его знаешь. Тебя это оскорбляет? Или что? Что именно тебя выводит из себя? Я хочу знать, чтобы исправиться, если будет такая возможность. Отец спрашивал вдумчиво. От этого злость только усиливалась. Своя тарелка была помыта, а форма для выпекания осталась недомытой. Альбус смыл пену с рук, выключил кран и резко обернулся. — Ради чего исправляться? Чтобы мне угодить? Всю жизнь будешь под меня подстраиваться теперь, да? Просто возьми и поставь меня перед фактом! Ты же так сделал, когда вы с отцом разошлись! Его слова причиняли боль. Ал понимал это. И видел, как папа морщится, словно от удара. Но не мог себя остановить. — А как мне надо было поступить тогда? Отец смотрел на него. Казалось, что вот-вот глаза наполнятся слезами. Но этого не происходило. За боль отвечал голос. — Как мне нужно было тебе это сказать? — Как есть. Но не врать. Я теперь даже не знаю, чему верить. Когда ты мне говоришь правду, а когда врёшь. Я не знаю! — Я сказал тебе правду. Твой отец провинился передо мной. Своей изменой. Такими вещами не шутят. А прикрываться подобным могут только полные кретины, — тоска и досада смешались в голосе омеги в отравляющий душу коктейль. — Я понимаю, для тебя дико слышать подобное о своём отце, но и мне неприятно говорить такое о человеке, от которого я родил сына, и с которым жил несколько лет. Ты не знаешь, и не дай тебе Мерлин узнать, что это такое. — Ну и? — Альбус вытер руки и скрестил их на груди. В глазах стояла злость. Жесты тоже выдавали злость и замкнутость. Но он держался. Не позволял себе психануть и уйти в комнату. — Что насчёт твоего альфы? Кто он? Ещё скажи, что мой декан, я посмеюсь! — Ладно. Смейся. Злобная усмешка, заигравшая на губах альфы, медленно сошла с губ. Внутри словно что-то упало. А в голове, словно в насмешку, вспомнился разговор со Скорпи, когда они затрагивали тему «дружбы» папы и их декана. Хотелось сказать, что это шутка, но нет. Отец был катастрофически спокоен. И потому эта правда оказала оглушающий эффект. Ал ему верил по-настоящему. Но не знал, что с этой правдой делать. — Уточню, что пока мы виделись всего несколько раз, и до полноценных отношений… В лучшем случае — ещё далеко. Тут скорее играет роль того, что мы давно знакомы и поэтому есть хоть что-то. — Так это… ещё со школы идёт? — Присядь, — предложил омега, тоже устраиваясь поудобнее. Разговор предвещал быть непростым. Да и вообще, к подобным разговорам с отцом Ал не привык. Отец скрытничал, по поводу и без. Или же ему только так казалось и на самом деле основание было? Так что альфа в самом деле присел на стул. Отец обернулся к нему всем телом. — Мы с Томом… С профессором Реддлом, действительно встречались в школе. Два года. В такое время это можно считать едва ли не за десять лет. А потом, увы, мы расстались незадолго до выпуска. — И почему вы расстались? — Потому что любовь на расстоянии погибает слишком быстро. Мы бы не удержали её. И я это понимал даже тогда, — омега горько вздохнул. — Да и Тома больше интересовала карьера, что мы оба также понимали. Потому и приняли решение расстаться. — А теперь что? — сощурился Альбус, сжимая руки в кулаки. — Решили наверстать упущенное? О, он нашёл идеальный предлог встречаться с тобой! А мне ещё казалось, что он ко мне сильно липнет. Так нет, — взмахнул резко руками, окончательно выходя из себя, — оказывается, не казалось! Тоже мне, включился режим альфы-папочки! — Серьёзно? — теперь омега был озадачен и смотрел с растерянностью. — Я не знал, как он ведёт себя с тобой. Расскажи. — Постоянно лезет, что-то уточняет, советы раздаёт, на чаи зовёт. И этот проект! — наконец осенило Альбуса. — Теперь понятно, откуда он взялся! Это вы вдвоём придумали, да?! — Нет. Это строго на совести Тома. Я не сведущ в организации учебных проектов. Но он счёл, что так будет лучше. Правда, не знаю, почему он выбрал именно Скорпиуса, но… Ему виднее. И, мне кажется, стало действительно лучше. А раз так — я ничего плохого не скажу. Звучало неправдоподобно. Альбус не верил словам отца. Ему уже всюду мерещился заговор. Сначала отец лез к нему под шкуру. Потом декан начал лезть не в своё дело. А теперь они вместе. Сплотились. Поди ещё встречаются каждую субботу по вечерам. Чаёвничают, милуются, обмывая ему, Альбусу, косточки. Стало противно. И обидно. Наивные детские мечты о том, что семья ещё может как-то восстановиться, разбились вдребезги. Когда отец говорил о декане, Ал заметил и в его голосе, и во взгляде — мерзкую нежность. Они уже вместе. И Альбус чувствовал отвращение. Поэтому с его языка сорвался отвратительный вопрос: — У вас уже был секс? — Я тебе скажу, но сперва ответь — почему тебя это интересует? Отец помрачнел, но не более. Почему? Почему он не взбесился?! Это вообще нормально?! — Фактически, тебя это никак, подчеркну, никак не касается. Потому что только мне решать, что с собой делать. Так почему? — Потому что я не хочу, чтобы моего папу трахал какой-то левый альфа, а через девять месяцев вдруг выяснится, что я стал старшим братом! — О как! Ещё одна странная реакция. Ал ожидал чего угодно: пощёчины, взрыва, хлопка по столу. Но нет, отца будто в целом всё устраивало. — Ладно. Отвечу теперь, как обещал. Только в следующий раз имей совесть выбирать выражения, — с взятой паузой отец посмотрел с таким давлением, что Альбусу стало не по себе. Он и забыл, что это за ощущения. — Секс у меня был. Больше скажу, Том был первым. Что тогда, что сейчас, спустя долгое время. И ты поднял интересную тему. Тебя выводит из себя «другой альфа»? Или «перспектива стать старшим братом»? — Да перестань уже! — не выдержал Альбус. И странной реакции, и давления, и вызывающих слов, и своих чувств, от которых он чувствовал себя неуравновешенным и готовым что-нибудь разгромить. — Хватит! Я просто хочу вернуть всё, как было раньше! Я ХОЧУ ВЕРНУТЬ СЕМЬЮ! — закричал что есть мочи, срывая голос, закрывая лицо в руках. Из горла вырвался протяжный, полный отчаянья, стон. — Я хочу, чтобы отец вернулся! Хочу, чтобы всё было, как раньше!!! Сильный хлопок по столу заставил мальчика вздрогнуть. — Этого не будет! — в голосе отца послышались слёзы. — Нельзя вернуть семью с тем, кто сам её разрушил! Нельзя быть семьёй с изменщиком! Потому что он будет таким всегда! Изменщик всегда будет в стороне! Всегда будет ходить налево и жить несколько жизней! Это нельзя терпеть, если не хочешь сойти с ума! Каждое слово острым лезвием вонзалось в душу ребёнка, теряющего последние крохи надежды на семейное счастье. Отец не понимал его боль. А он — не понимал боль отца. Одно Альбус осознавал как никогда — он превратится в балласт. Отец уже дал понять, что нашёлся человек, которого он любил раньше, ещё в юные годы. И у них намечалось что-то серьёзное. Чему Альбус не сможет препятствовать. Они сойдутся. Поженятся. А потом у них родится ребёнок, на которого уйдёт всё внимание. А сам Альбус останется за бортом. Никому не нужный. Поднимаясь с колен, на которые и не заметил, как упал, мальчик вытер набежавшие слёзы рукавом рубашки. Как вдруг объятия сомкнулись вокруг него. Крепкие, больше похожие на капкан. Альбус ощущал своей щекой влагу со щеки отца. Что именно он оплакивал — неизвестно. И… волновало ли это Ала? Нет. Сейчас существовала только его боль. С которой он не мог бороться. Семья раскололась. Он — лишь осколок, обречённый быть выброшенным среди мусора.