Второй шанс

После неприятного разговора, в котором решилось дальнейшее нерадостное будущее Альбуса, парень связался со Скорпиусом. Они заранее договорились общаться на мелкие темы через пергамент и если были новости, не терпящие долгого ответа. В остальном же случае — письма. Ответ Ал получил через долгий томительный час. Скорпиус словно чувствовал его состояние, волновался, но не стал расспрашивать. Альбус попросил одно — дать ему возможность появиться в доме Малфоев раньше намеченного срока. И Скорпиус дал ответ. Не раньше понедельника. А это мучительные два дня ожидания. Если бы Альбус мог заниматься магией, было бы проще отвлечься. А так ему оставалось лишь слоняться по дому, словно призрак, который не может ни к чему прикоснуться. Они оба с отцом превратились в тени самих себя. Омега не попытался поцеловать его перед уходом на работу или зайти в его комнату, лишь оставлял еду на плите. Они проводили время в молчании, которое прерывалось только зовом на ужин. За весь день могло прозвучать всего несколько слов. Когда настал день понедельника, Альбус встал в самую рань, восемь утра, и сразу отправился на кухню. Он знал, что папа уже не спит. Тот всегда готовил завтрак по утрам, прежде чем уйти на работу. — Я хочу у тебя отпроситься. Ни «доброе утро, пап», ни «как спалось», ни «что на завтрак». — Гулять? — коротко спросил отец. Его голос сильно просел. — Почти, — Альбус по привычке сложил руки на груди, чувствуя почти физический дискомфорт. Боролся с жалостью к родителю и своей обидой. — Я написал Скорпиусу. Его родители разрешили мне прийти пораньше. — Хорошо, — отец согласился очень быстро. Раздумья если и были, то лишь несколько секунд. — На сколько ты туда отправляешься? — На неделю. Может, чуть дольше. — Я тебя понял. Свяжусь с Малфоями, чтобы открыли камин. Сумку будешь собирать? — Не нужно. Я почти не разбирал её. Отец совершил несколько пассов палочкой. Эффекта они никакого не произвели, но через несколько секунд давно холодный камин в гостиной ярко вспыхнул. — Можешь идти. Каждый день даёшь о себе знать, что всё хорошо, понял? — Понял. Само спокойствие начало раздражать. Лишь в последний момент Альбус прикусил себе язык, чтобы не ляпнуть о декане. Тот ведь наверняка сюда припрётся. Забрав сумку из комнаты и быстро чиркнув на пергаменте, что всё в силе, Альбус спустился вниз. У камина, взяв горстку пороха, альфа забрался внутрь и чётко крикнул, бросая порох под ноги: — Поместье Малфоев.

***

Пламя унесло сына. А вместе с ним унеслись последние силы разбитого отца. Ноги едва донесли до стула, на который омега рухнул с желанием больше никогда не вставать. Ощущение полного краха за эти дни ни разу его не покинуло. Сын отказывался принимать действительность. Его боль куда страшнее, ведь со своей Гарри уже давно примирился. Но, может, у Малфоев ему правда станет лучше. Раз уж у Гарри, недородителя, не получается сделать своего ребёнка счастливым. Во всяком случае, смена обстановки и общество друга точно сгладят ситуацию. Если последует просьба побыть в гостях ещё — омега разрешит. Потому что прекрасно видел, как сын сторонится его, не желая с ним разговаривать. Сохранять спокойствие — невыносимо тяжелая обязанность. Поэтому пока сын будет в гостях, он сможет перевести дух. Разрядка в виде «проораться во всё горло» помогла довольно слабо. Разнесенная гостиная — тоже. «Репаро» помогло восстановить, но ещё несколько таких заходов, и мебель можно смело выкидывать. А покупать новую нет средств. В голову пришла идея — позвать человека, который поможет ему справиться с разбитостью. В чьих объятьях он ощутит безопасность. Кто склеит его разбивающееся сердце, чтобы оно и дальше нормально функционировало. — Приди сейчас. Пожалуйста. Тому был отправлен говорящий Патронус. Оставалось только ждать и надеяться, что его альфа сможет быстро откликнуться. Конечно, Гарри понимал, что это довольно эгоистично, ведь у Тома могли быть дела. Но… сил нет. Он уже не вывозил. С трудом поднялся с пола, на котором развалился после своего взрыва, а после — восстановления. Перебрался на софу, это первое, что попалось на глаза, и прикрыл глаза изгибом локтя. Лежал на спине и считал минуты. Камин был открыт. Том мог прийти как через него, так и через дверь. Но пусть лучше через первый вариант. Так Гарри не придётся вставать. Он сразу предстанет в своём жалком виде перед любимым мужчиной. Отсчитывая уже восьмую минуту, омега услышал, как вспыхнул огонь. Всё-таки первый вариант. — Гарри! Несмотря на тотальное опустошение сил, знакомый голос сумел поднять его на ноги и заставить подлететь к альфе, чтобы прижаться к крепкой, надёжной груди. Слёзы, хлынувшие из глаз, больше напоминали помутнение рассудка. Истерика, которую Гарри осознавал краем разума, но не мог побороть. — Что случилось? — голос Тома был жутко обеспокоенным. Он обнимал, при этом пытался посмотреть на лицо Гарри, гладил его по спине, по волосам, и не прекращал ласково обращаться: — Солнце моё. Что произошло? Почему ты плачешь? Пожалуйста, расскажи мне. Ну, ну. Успокойся. Всё хорошо… Слова плохо помогали. Доля мозга, осознающая происходящее, стала больше, но недостаточно, чтобы сбросить пелену. Поняв это, Том призвал успокоительное, понадеявшись, что оно есть в аптечке. И таковое нашлось. Отвар, запрессованный в виде растворимых кубиков. Довольно сильный. В упаковке осталось только несколько штук. Выходило, что Гарри сидел на успокоительных довольно давно. А это очень плохо. Том дал себе слово, что возьмётся за любимого омегу. Дела в семье совсем дрянь, если Гарри, наплевав на последствия, принимал такое вопиющее количество. О том, где сейчас Альбус, даже спрашивать не стал. Этот вопрос может стать триггером, пока успокоительное не подействует. Гораздо важнее оставаться с омегой, которому нужна поддержка в шатком состоянии, сильное плечо, на которое он может опереться. «В горе и в радости». Тому следовало привыкать быть опорой, если он хотел стать частью этой семьи. — Спасибо, что пришёл, — наконец сказал Гарри, прижавшись мокрыми губами к шее. Просевший голос бил по голове своей чужеродностью. Они давно перебрались в спальню Гарри. На кровати было удобнее и лежать, и обниматься. Но тут омега котёнком к нему прильнул, и Том, с острым желанием переложить его прямо на себя, поддался своему желанию. Кольцом обхватывая и целуя в лоб. — Тебе уже лучше? — Угу. Надеюсь, я тебя не оторвал ни от чего важного? — омега пытался вытереть слёзы руками. Как ребёнок. — Документы я могу заполнить и завтра, — отмахнулся от своих дел Том. Он с жалостью и нежностью смотрел на Гарри. — Я не смог бы отказаться к тебе прийти после того, как получил сообщение. Ты бы слышал свой голос… — Полагаю, он ужасен, — понимающе фыркнул Гарри, прекрасно представляя, как звучат искорёженные связки. Особенно зная, что собеседник слышит его голос иначе, чем он сам. — Я его сорвал. Навесил чары заглушения и орал, что есть мочи. Пытался успокоиться. — Так, что случилось? — перешёл к главному вопросу. Хоть уже и понимал, что услышит. — В очередной раз поругался с сыном. Он всё это время надеялся, что отец вернётся в семью, и два дня назад его иллюзии разбились. — Ты, — руки альфы замерли, — рассказал ему о нас? — В том числе. Думаю, теперь он тебя возненавидит, как и меня. Прости. На лице омеги появилась виноватая улыбка. Том немедля её стёр. Обхватил подбородок омеги, мягко подтянул его к своему лицу и оставил нежный поцелуй на губах. — Мы это обсуждали. И были готовы. Не извиняйся. Он обязательно тебя поймёт и примет. Сейчас ещё возраст у парня непростой. Нужно просто это перетерпеть. — Дело не только в возрасте. Он постоянно подвергает сомнению всё, что я говорю. Он уверен, что я сам разрушил семью и не вижу, как он страдает. Полагаю, в его глазах я теперь предатель, который готов наслаждаться жизнью после того, как всех оболгал. — Может, мне отыскать твоего бывшего? — с мрачным лицом спросил Том. — Только чтобы заставить его видеться с Алом. Лично я не хочу видеть этого ублюдка. За всё время не поинтересоваться, чем живёт сын! Чёрт с ним, с бывшим, ненавидь его, сколько хочешь, но сын! Почему вообще так происходит, вот объясни?! Что он есть, что его нет — одинаково паршиво! Как так?! — Именно потому что он так исчез. У Альбуса есть уверенность, что он невиновен. Я хочу найти его, выпытать из него всю правду, сломать парочку костей, и пусть он сам объясняет сыну, почему папа не хочет его, гондона такого, видеть. — Я бы с ним тоже поговорил. Языком насилия. Некоторым требовалось вбивать мозги на место. И желательно — с гвоздями. — Но пока мне самому нужно привести нервы в порядок. Ал отправился к Малфоям в гости. Это мой шанс. — Я буду рядом, пока ты этого желаешь, — пообещал Том. И снова оставил на губах омеги короткий поцелуй. — Ал, кстати, спрашивал, что у нас с тобой было, и я ему сказал. Жаль, что я не смог выяснить, что именно его бесит — то, что я нашёл себе кого-то другого вместо его папаши, или же перспектива стать старшим братом. — И то, и другое? — предложил третий вариант с едва заметной улыбкой. — Наверное, ты прав. Скорее всего, ему сейчас сложно выбрать что-то одно, — в этом Гарри соглашался. — Похоже, его сейчас злит всё, что хоть как-то связано с семьёй. — Если ты хочешь, я могу с ним поговорить. Теперь уже не как его декан и профессор, а как альфа, который всерьёз настроен на создание семьи с его папой. — Можешь попробовать, конечно. Правда, пока он не примет тот факт, что отец не вернётся, разговор у вас вряд ли состоится. Он просто пошлёт тебя по всемирно известному адресу. Что ж, Том хорошо знал, на какие изощрённые ругательства способен Альбус Поттер — поскольку нередко за них штрафовал. Однако, он не исключал, что разговор двух альф поспособствует улучшению отношений и пониманию непростой ситуации. Алу не хватало твёрдой отцовской руки. Как бы Гарри не возмужал, в состоянии заткнуть любого альфу, он оставался нежным омегой, который не понимал всю природу альф. Альбус вернётся. И Том с ним поговорит.

***

Один только вид Скорпиуса остановил торнадо чувств, крутившийся в груди. Наведённого беспорядка это не отменило, но даже так ему стало намного легче. — Привет, Скорп. — Привет. В тонкой голубой водолазке, в чёрных, хлопковых шортах, Скорпиус смотрелся необычно и по-домашнему. А ещё на ногах были тапочки. Оглядев его внимательно, Альбус шумно и с грустью усмехнулся. Желание обнять стало нестерпимым. Настолько, что он отказался бороться с ним и приблизился к другу, сгребая того руками. Его не волновало, что подумают родители. Сейчас он просто хотел покоя. Блондин тихонько охнул, не ожидая напора. Но он знал, что случилось. По пергаменту они обсудили вкратце случившееся. И Скорпу было искренне жаль. Он обнял альфу в ответ. Так же крепко. Сдержанность чувств, прививаемая в их семье с пелёнок, грубо оттеснялась на задний план перед скорбным лицом друга, нуждающегося в утешении. — Мальчики, вы будете пить чай? — спросила мать, к счастью, игнорируя неподобающие нежности, за что ей отдельное спасибо. — Да, мам, — немного отстранился Скорпиус и посмотрел на женщину, — можно ещё несколько закусок? И ко мне в комнату? — Так и быть. Но ужинать извольте за столом, — миссис Малфой явно предпочитала, чтобы всё делалось там, где положено. — Альбус, ты всеяден? — Да, миссис Малфой, — кивнул мальчик, мысленно поморщившись от того, насколько же противно прозвучал его голос, когда горло до боли пытается сдержать слёзы. — Хорошо. Тогда идите. Милли всё принесёт. Коротко кивнув, Скорпиус взял Альбуса за руку и потащил за собой. Шли они быстро. Он словно чувствовал, что Ал на грани. Что вот-вот, и хлынут слёзы. А Ал не хотел, чтобы его слабость кто-то видел. Кто-то другой, за исключением Скорпи. Перед ним — не позорно. Он альфа, в конце концов. А за выходные он и так выплакал столько слёз, что глаза болели. Оказавшись в комнате, даже не разглядывая её интерьер, Альбус рухнул на кресло. Плотину прорвало. Его затрясло. Слезы шли неконтролируемым потоком. Было так плохо. Так чертовски больно, что хотелось скребсти кожу у сердца, чтобы оно так не страдало. Рвать собственные волосы, заглушая душевную боль физической. Скорпиус долгое время находился у двери, прильнув к ней спиной. Не двигался. Почти не смотрел в сторону друга, который впервые предстал перед его глазами в таком страшном состоянии. Но когда тот начал почти стонать от боли, которую не мог сдерживать, и бить себя по ногам, контролируя злость даже в таком состоянии, только бы не повредить чужое имущество, Малфой не выдержал. Он подлетел к другу. Не думая о том, как это выглядит, забрался к нему на колени и сграбастал в объятья. Страдания выглядели слишком невыносимо, чтобы просто смотреть на них. Сердце разрывалось. Скорпиус видел Альбуса в разных эмоциональных состояниях, и далеко не всегда в хороших. Но такое… Это страшно. И потому он должен был что-то сделать. Хоть что-то, лишь бы не позволить единственному другу рассыпаться на части. Хоть как-то сдержать его. Глупая идея пришла в голову. Малфой о ней не задумывался. Потому что ему было страшно и больно за друга. А привести его в относительно адекватное состояние нужно. Скорпиус обхватил лицо альфы и, чуть склонив свою голову, поцеловал в губы. Слёзы сделали их невыносимо-солёными. Поцелуй оказался горьким, как и вся ситуация. Но, слава Мерлину, он сработал! Удушливые рыдания друга прекратились, резко сменившись на удивление. Отстранившись, Скорпиус увидел, как глаза расширились от шока. Между ними встало неловкое молчание, которое через пару секунд разбилось вместе со звуком рухнувшего на пол подноса с закусками и чаем. — Простите, господин! Простите Милли! Милли не хотел! — Милли! — рыкнул зло и немного истерично Малфой, резко подрываясь с колен друга. — Немедленно всё убери и сделай по-новой! И ты ничего не видел, понял меня?! — Да, господин! Слушаюсь, господин! — чуть не визжа, Милли спешно убрал магией все следы, а после с хлопком удрал. — Ну и подстава. Мне теперь стыдно, — Альбус скривил губы в жалком подобии улыбки. Скорпиус зарылся пятерней в волосах, портя идеальную укладку. Что случилось, то случилось. Он испытывал и облегчение, и дикую неловкость, и страх. Потому что то, что он сделал — не делалось у обычных друзей. Да ещё и когда друг того же вторичного пола! — Милли часто совершает ошибки. Наверное, поэтому отец поставил его ко мне. Проучить так. Или заставить меня относится к незначительным проблемам без сильной эмоциональности. Не знаю. — Или, скорее, себе взял что получше, а тебе и так сойдёт. Иногда родители так делают, — поделился гипотезой Альбус, а потом осознал, как это грубо прозвучало. — Извини. Наверное, я перекидываю с больной головы на здоровую. — Ничего. Уже не зная куда себя деть, в особенности свой взгляд, потому что на друга смотреть было ужас как стыдно, Скорпиус быстро стартанул к креслу, что стояло рядом. Так можно было говорить, находясь близко, но при этом не обязательно друг на друга смотреть. К тому же, рядом столик. На котором скоро будет чай с закусками. — А когда мы сможем воспользоваться вашей лупой? — Альбус задал вопрос, о котором сперва забыл, но когда вспомнил — тот кольнул словно иглой, прямо в сердце. — Если тебе нужно срочно связаться с отцом, то сегодня вечером попробуем провернуть. Если нет, то завтра утром. Я просто не знаю… Ты нормально вообще? — Нет. Не нормально, — признал Альбус. И отрицать этот факт было глупо. Он отчаянно желал выговориться. Но незнание с чего начать будто печатью скрепляло губы. Между ними снова встала тишина. И стояла до тех пор, пока Милли не вернулся. В этот раз тихий как мышка и с пугливыми глазами. Боясь лишний раз взглянуть на хозяина и его гостя, поставил поднос с двумя чашками чая, чайничком, и двумя блюдцами с закусками, солёными и сладкими, а затем низко поклонился. — Можешь идти, — опустил Скорпи домовика, махнув рукой. — Не знаешь, можно ли где-то купить домовика подешевле? Довольно странный вопрос из тех, какие вообще могла породить его голова, но лучше уж такой откровенный бред, чем неловкое молчание. Так проще отвлечься. — Нет, — качнул головой Скорпиус, — никогда не интересовался этим. Но могу спросить у отца. — Да, спроси. Я бы мог сам, но мне неловко. Мне кажется, твой отец будет смотреть пренебрежительно. — Не будет такого, — нахмурился Скорпиус. — Ал, пожалуйста, — почти умолял парень, — не думай, что тебя считают каким-то ущербным или недостойным. Ты хороший парень. И мой отец не имеет ничего против тебя. В противном случае, он бы дал запрет на твоё прибытие. — Просто мой отец имеет что-то против вашей фамилии, но отпустил меня ради меня самого. Твои родители могли поступить так же. Кто знает, что там в головах этих родителей, — предположил Альбус, а потом хлопнул себя по лбу. Он снова это сделал. С этим надо завязывать. — Чёрт. Я теперь уже не верю ничему, что связано с родителями. Ставлю под сомнение буквально всё. Понимаешь, что со мной происходит? — Пятьдесят на пятьдесят, — честно ответил Скорпиус и взялся за чашку с чаем. — Попей чая. Может, поможет. И не стесняйся, бери закуски. Особенно вот эти, с кремом. Клянусь, ты такие нигде не пробовал! — Да. Они даже выглядят аппетитно. Сладкое — известный и действенный способ улучшить настроение, даже когда оно на самом дне. Нежнейший сладкий крем приласкал язык, как шёлк. Невероятно. — Ты прав! Объедение! — Ты обещал записаться на курсы кулинарии после выпуска, но, — важно отметил паузу блондин, — я могу тебе перед уходом дать рецепт этой вкуснятины. Если сможешь сам приготовить, без магии, я отвешу тебе низкий поклон и год буду называть тебя «мастер»! — Это самый изящный способ взять на слабо, какие я только знал! — теперь улыбка вышла более яркой и искренней. Опять же, спасибо Скорпиусу. — Давай рецепт. Я хочу попробовать такое дома. Может, отец поэкспериментирует хотя бы магией. Не всё же ему сидр гнать. — Перед уходом, я же сказал, — притормозил его Малфой. — Лучше скажи, насколько ты ко мне? Как договаривались, неделя? Или всё-таки подольше? — Ну… Я помню, что договаривались на неделю. Нехорошо злоупотреблять гостеприимством. Так что уйду через неделю, да. — Просто, мне будет веселее, если ты останешься на подольше, — Скорпиус отпил из чашки, а после улыбнулся. — Не представляешь, как иногда утомляет сидеть дома. Родители заставляют учиться и в каникулы! — почти простонал от досады. — А пока у меня гости, я, можно сказать, свободен. — Если наши родители не будут против — я останусь, — без раздумий пообещал Альбус, уже понимая, что вряд ли захочет вернуться домой так быстро. — Очень любопытно поколдовать вне школы. Да и мне тоже ужасно скучно сидеть дома просто так. Максимум, выйти погулять, да и то — это неинтересно. Особенно, когда денег нет и ничего не купишь. — Ну вот мы и повеселимся вместе, — пообещал Скорпиус, принимаясь за поедание любимых пирожных. Мальчики на какое-то время затихли. Каждый думал о своём и пил чай. Альбус на время действительно почувствовал себя лучше, почти расслабленно. Сумел улыбнуться и почти посмеяться, чего не ожидал от себя. Не после того раздрая, что творился в душе. И тех эмоций, что показал перед другом. А потом… Альфа смущённо прикрыл глаза. Поцелуй — то, что он не мог уложить ни в какие рамки. Нет, он вовсе не испытывал отвращения или злости. Но и понравившимся поцелуй тоже не назвать. Выбивающим из колеи — да, однозначно. Если на то и был расчёт, то браво! Скорпу удалось. Но неужели ему не пришёл в голову другой способ? К примеру, лишить сознания магией. Ведь это заклинание ему точно было известно. Альбус верил в это, поскольку сам его знал, а Скорпиус совершенно не уступал ему по начитанности и практике. Хорошо, что они смогли после случившегося нормально общаться. Но всё равно. Неловкость оставалась. И даже сейчас, пока они молча пили чай и ели. Раньше во время перекуса они подолгу разговаривали. На любые темы. А сейчас будто из головы все слова вылетели. Или, может, так работала его полная эмоциональная измотанность? Ведь обычно они болтали в хорошем настроении, или же когда оно было почти на дне, и болтовня медленно его повышала. На этот вопрос Ал не мог себе ответить. Во всяком случае, не сейчас. Ему нужно переварить эти несколько дней. Ведь совсем скоро — он узнает правду.