Второй шанс

Пока Гарри добирался до нужного кабинета, не один раз попал под удар ностальгии. Неудивительно, проведённые семь лет в стенах школы не могли забыться. Разговор с Томом и вовсе всколыхнул давний, толстый ил, которым были затянуты воспоминания. Не видя его много лет, Гарри мог заметить, что с возрастом альфа только похорошел. Приятно было увидеть его вновь. Жаль, что по такому грустному поводу. В ожидании сына, Гарри пытался придумать, что же именно сказать, чтобы не оказаться в глазах ребёнка предателем в очередной раз. Ему хватило случая с Робертом. Кобель несчастный. Хватило ведь наглости заявиться на порог их дома спустя три года, слёзно умоляя впустить! Видать, бросила та шалава, а жить где-то надо, не перебиваться же отелями. Или сидеть на шее родителей. В то время Гарри не мог объяснить сыну причину их разрыва, он бы не понял. Возможно, сейчас и есть шанс, Альбус поймёт суть. Но был риск и того, что сын сочтёт его слова клеветой ради того, чтобы очернить отца и выгородить себя. Этого омега боялся больше всего. Невыносимо смотреть на то, как твоё зеркало смотрит на тебя с осуждением. Поттер отворил дверь. Раньше, как он помнил, здесь была коморка для старых и сломанных вещей. Сейчас сделали уютную небольшую гостиную в бежевых цветах, с живыми растениями и мягкой мебелью. Даже воссоздали имитацию окна с красивым пейзажем. Изначально в этом помещении не могло быть окон. — Красота. Мужчина сел на диван, закинув ногу на ногу. Хорошие всё-таки нововведения. Зря Гарри думал, что из Северуса Снейпа не выйдет хороший директор. Так он полагал в юношестве. Сейчас бы многое пересмотрел, будь на то повод. Но нет. Стоило переключиться на сына. Слух уловил шаги у двери. — Папа, — Альбус поприветствовал его, сразу как закрыл за собой дверь. И всё-таки ему очень шла форма Слизерина. Красиво смотрелось. Мальчик у него вообще красивый. За год так сильно вымахал. И голос стал ниже. На каникулы вернётся домой — Гарри его и вовсе не узнает! — Привет, сынок, — мужчина поднялся, распахивая руки для объятий. Настороженный Альбус сделал неуверенные шаги навстречу. По лицу было видно, он не верит в доброжелательность и готовится к нотациям. И всё равно оказался в объятьях родителя. Но сам не обнимал. Пусть. Главное, что Гарри, как отец, обнимал. Это важнее. — Как ты тут? — Нормально, — коротко ответил Ал, садясь на диван и скрещивая руки на груди. Защищался, и думать не надо. Нужно прощупать почву. Действовать очень осторожно. — Думаю, если бы всё было нормально, меня бы сюда не вызвали. Как считаешь? — Ну и что декан успел тебе рассказать? Перешёл в нападение. — Мне сейчас важнее узнать, что скажешь ты. Пока что я на стадии сопоставления слов. — Мне нечего сказать. — Тогда, по-твоему, зачем меня вызвали? — Чтобы доложить о моём отвратительном поведении, — фыркнул мальчик, отводя взгляд. — И что веду себя не по-слизерински. — Вот о последнем мне никто ничего не сказал, — усмехнулся Гарри. — А насчёт поведения, что ж, мне в самом деле нужно что-то сделать. Но сперва я должен понять, зачем ты так? Что именно заставляет тебя обороняться? — Я бываю резок в выражении, но я всего лишь говорю правду. Если кому-то не нравится слушать — это его проблема. — Да. И чтобы её решить, он может вызвать тебя на дуэль. Потому что сочтёт, что ты его оскорбил. Даже я не могу сказать, в чём он был бы не прав в таком случае. — И что тогда? К каждому придурку подход искать? — зло сощурился альфа. — На задних лапках перед ними скакать и улыбки натягивать? Я не буду пресмыкаться. — Тебя никто и не просит этим заниматься. Я сейчас сам не верю, что говорю это, — шумно усмехнулся Гарри, — но на Слизерине гораздо приличнее перекидываться острыми словами. Махать кулаками или палочкой — прерогатива Гриффиндора. Это я тебе как сам ученик Гриффиндора говорю. — Вот я и перекидываюсь. А потом они бесятся и происходят драки или дуэли. — А их вещи ты зачем кромсаешь? — Не понимают словом, доказываю делом, — пожал плечами Ал. — Порча вещей — не совсем тот способ. Лучше уж дуэль, — поделился мнением омега. — Но всё-таки, я не могу понять одного. Что именно тебя задевает? — Трусы не хотят устраивать драку. Как и дуэли. Кишка тонка, — снова фыркнул альфа, всем своим видом показывая неприязнь. — И я уже сказал тебе, что просто говорю правду. — А тебя просили её говорить? — вопрос весьма провокационный. — Можно знать правду, но если у тебя её не спрашивают — оставь при себе. Это может сберечь нервы тебе самому, в первую очередь. — Мне нормально. — Тогда меня вряд ли бы позвал сюда ваш разлюбезный декан, — чуть саркастично заметил Гарри. — Что ты, что он. Вы уже достали, — всё больше начал раздражаться альфа. — Даже допытываетесь одинаково. Со мной всё нормально! Я не изменю своего отношения к другим, ясно? Я не виноват ни в чём! Хотите, чтобы это было без свидетелей? Хорошо! Я буду действовать осторожнее. Но не более. Ты бы тоже не стал терпеть оскорбления в свой адрес и получать тычки! — Ты прав. Я не терпел и тоже постоянно дрался за себя. Наверное, ещё потому, что у меня некого было вызывать в школу. Приходилось всё делать самому. Пока не сдружился с вашим деканом. Он меня иногда прикрывал, — с лёгкой ностальгической улыбкой омега поделился элементом прошлого. Не обошлось и без лёгкого утаивания. Поскольку Том в юношестве, вовсе не иногда, а очень часто сам ставил на место тех, кто имел наглость прикопаться к Гарри. Этой детали сыну знать не обязательно. — Ты? — удивлённо вскинул брови Альбус. — Дружил с профессором Реддлом? Он же слизеринец! — До мозга костей, — полностью согласился с ним омега, смеясь. — Но тем не менее. Смотреть надо не на то, что люди показывают, а на то, что они скрывают. Звучит занудно, но как-то так оно и работает. В твоём случае, дуэль — это способ показать, что ты можешь постоять за себя сам, раз уж один из родителей ушёл в минус. — Ты сам виноват, — мгновенно ощетинился мальчик. — Отец вернулся и хотел всё исправить. А ты прогнал его! Гарри ощутил мрачное облегчение от того, что наконец сумел добраться до нарыва, который можно попытаться вскрыть. — Прогнал, правильно. Потому что он пришёл от того, на кого променял нас с тобой. — Что? — растерялся Ал. И тут же нахмурился. — О чём ты? — Я поймал его с другим у нас дома. Делясь горькой правдой, мужчина испытывал страх за то, как сын воспримет услышанное. Со своей болью он уже справился. Но ребёнок… — Скажем так, не за попиванием чая. Потому и подал на развод. — Нет, — мгновенно пошёл в отрицание альфа, поднимаясь на ноги. — Нет, ты врёшь. Ты просто хочешь его очернить. Это не правда. — Я знал, что ты именно так отреагируешь. Надо было поспорить. Жаль, не с кем, — с мрачной усмешкой покивал Гарри. — А теперь скажи, зачем мне его очернять? — Потому что… потому что ты… потому… — запал стал пропадать. Тяжело дыша, Альбус, словно зверь в клетке, ходил из стороны в сторону. Он ничего не понимал. Его мировоззрение начинало рушиться. Появлялись сомнения. А с ними и страхи. — Альбус. Твой отец из тех, кому постоянно хочется праздника. Он и к отцовству был не готов, но на какое-то время его всё же хватило. А потом — всё. Даже я не знаю, сколько он ходил от меня налево, прежде чем я его за этим поймал, и сколько их было. К сожалению, гулящие альфы — далеко не редкость. Альбус остановился и со злыми слезами посмотрел на отца. У него не было слов. — Прости меня, малыш, — Гарри поднялся, испытывая острую жалость и желание крепко обнять сына. — Я едва представляю, что ты сейчас чувствуешь. Но будь уверен в том, что я с тобой. Я люблю тебя. И всегда буду рядом. — Ненавижу вас… — одними губами поговорил альфа, рвано дыша через рот и не замечая, как льются слёзы. — Ненавижу. И тебя. И отца. Вы меня… только перед фактом ставили. Ничего не спрашивали! А ты ещё и врал! Зачем?! Что изменилось бы? Что изменилось сейчас?! Просто… уходи. Возвращайся домой. Не хочу тебя видеть! — сжимая до боли кулаки и швыркая носом, альфа резко развернулся Реакция Гарри не сильно притупилась, он успел выхватить палочку и запереть дверь. Нельзя восвояси отпускать сына в таком состоянии. — Я не мог рассказать тебе с самого начала, потому что ты бы не понял. Ты ещё был маленьким, когда это произошло. — Мне было семь лет, а не три! — выкрикнул альфа, так, что голос дал петуха, и резко развернулся, доставая палочку. — Я бы всё понял! И ты думаешь, что запертый замок меня остановит?! — Ты даже сейчас не понимаешь, — мрачно заметил Гарри, оставаясь на месте. — Ты остался со мной не потому, что я отстоял право на опеку в суде, а потому что этой борьбы не было. Замок, к слову, могу открыть только я. Потому что умею. Брошенный вызов не остался без внимания. Альбус не стал больше слушать, всё его внимание и силы ушли на отпирание замка. Он сразу отбросил стандартные заклинания и перешёл на сложные. Какие-то вычитал в книге, каким-то учил его сам Гарри. Перешёл на чары. Но ничего не помогало. От собственного незнания слизеринец только больше бесился. Рычал, скалился и грубо выражался сквозь стиснутые зубы. Отец дал ему время вызвериться на дверь. Злость требовалось выпустить, поэтому Гарри не проронил ни слова, несмотря на совсем недетские ругательства. Но когда это стало длиться слишком долго, он всё-таки приблизился к сыну. — Альбус… — Отстань! — вновь закричал. Ещё громче. Вспыхнул подобно огню и неожиданно кинул в замок взрывающее. — Бомбарда! К вандализму дверь не была подготовлена. С грохотом замок был вырван из косяка вместе с куском камня. Получив свободу, мальчик стремительно вылетел из комнаты, оставляя отца без сил рухнувшего у стены. Не в обмороке, нет. Ворошение прошлого утомило его. — Чёрт дери…