Второй шанс

Очередной выговор. Уже ни в какие ворота. В одно ухо влетает, из другого вылетает. Не помогают ни отработки, ни отнятые баллы. На своём факультете мальчишку начали откровенно ненавидеть, и только напасть не решались. Тот умел постоять за себя, как магически, так и физически. На остальное ему было откровенно плевать. Настолько, что декан не имел представления, что ещё можно сделать для воссоздания мирных будней на факультете Слизерин. Нет, было одно решение. Спасибо школьным нововведениям после педсовета в мае. Теперь и учащиеся, и профессора могли чаще связываться с родителями детей. Первые благодаря камину, где вывели строгое расписание. Вторые — благодаря вызову в школу, если появлялись проблемные ситуации. Сейчас ситуация была не просто проблемной, а вопиющей! Профессор Реддл, декан Слизерина, запрашивал встречу с отцом своей личной головной боли. Встреча была назначена на шесть вечера. Думая о ней, мужчина-альфа не мог сосредоточиться на проверке заданий четвёртого курса. Если бы дело касалось только проблемного ребёнка. Нет. Существовала и его, Тома, личная проблема. Которая, как раз-таки, заключалась в отце-омеге Альбуса Поттера. Их связывало прошлое. Гарри Поттер — имя того, кто был болью его сердца. Они встречались два года, прежде чем расстались перед самым выпуском. Их роман, яркий и эмоциональный, как и всё, что происходит в подростковом возрасте, принёс в дальнейшем много холодной боли. Им обоим. С тех пор прошло пятнадцать лет. Встретиться снова, уже не будучи однокурсниками, а в роли профессора-декана и отца, не так-то просто. Затея отвлечься изначально была провальная. Альфа отложил работы детей. Поднялся в свои покои, на втором этаже, решив отдохнуть перед встречей. Но и это не срасталось. Голова отказывалась работать по принципу «будь, что будет». Внутри прокручивались те или иные варианты их диалога. Начало могло быть каким угодно! Смогут ли они продуктивно поговорить о юном слизеринце или же между ними встанет прошлое? Какой будет реакция Гарри на него? И будет ли толк от беседы? Одни мысли — и никакого толку. В конце концов, Том ни к чему не пришёл. А время пришло. С тяжёлым вздохом он спустился вниз. Как раз вовремя. Не успел занять рабочее место, как раздался стук в дверь. Посылая себе мысленное «удачи», он ответил: — Входите. Дверь открылась. В кабинет вошёл мистер Поттер. При его виде сердце дрогнуло. Обычно говорят, что время не пощадило человека, но здесь куда вернее сказать — время над ним потрудилось. Тонкий, нескладный юноша превратился в изящного, фигуристого мужчину. Если роды и испортили его фигуру когда-то, то он сумел это исправить. — Мистер Реддл, здравствуйте. Голос стал ниже по сравнению с тем, каким был в юношестве. Может, он теперь курит. Или перенёс бронхит. Мысли ушли не в то русло. Прикрыв ненадолго глаза, альфа дал себе мысленный подзатыльник, собрался и вполне спокойно ответил на приветствие: — Добрый вечер, мистер Поттер. Присаживайтесь. Чай, кофе не желаете? — Чай, ягодный или фруктовый, если можно. Не сочтите за наглость, — со слегка виноватой улыбкой попросил тот, снимая перчатки. Обе руки замотаны бинтами, но каких-либо других проблем не наблюдалось. — У вас всё в порядке? Это не его дело. И всё же беспокойство затронуло сердце. Том смотрел на перебинтованные руки и не видел ни одной причины, где бы не была задействована боль при появлении бинтов. Чем Поттер занимался? Это как-то связано с его работой? Заметив, куда обращён взгляд, омега улыбнулся. Той самой неподдельной и чуть смущённой улыбкой, когда стеснялся повышенного внимания к себе. — Всё в порядке. Четыре дня назад на работе с кронштейна упал руновыжигатель в полировочный раствор, и тот сдетонировал. Осколками бутыля руки посекло. Пройдёт. — Ты обращался к медикам? Выписал зелья? Или как обычно, решил по-старинке, без магии, раны зализать? Переживание вышло на новый уровень — официальность стёрлась. Будто между ними и не было стены в пятнадцать лет. Будто они снова однокурсники-возлюбленные, и Том очередной раз отчитывает своего омегу из-за отказа от эффективного лечения, ссылаясь на противные снадобья и неприятные ощущения в процессе быстрой регенерации. — Фельдшер помогал. Сам бы я осколки с двух рук не вытащил. Первый день даже палочку было больно брать в руки. Теперь уже нормально. Не болит. Заживает понемногу. Бесшумно появившийся чайник стал разливать горячий напиток по чашкам. Поттер с удовольствием попробовал чай, осторожно подув и сделав маленький глоток. Пока стояло молчание, Реддл успел несколько раз одернуть себя и обматерить. Он нарушил официальность, которой обязан был придерживаться, находясь на рабочем месте. Но прошлое! Именно этого альфа боялся. Что что-то аукнется в душе. Выйдет за рамки. Так и случилось. Удивительно, что Поттер его не осадил. Для него естественно было ответить, не обратив внимание на тыканье. — Итак, перейдём к разговору об Альбусе. Ничего плохого не могу сказать о его успеваемости. На уроках ведёт себя прилично, задания выполняет к сроку, оценки получает приличные и своему факультету приносит баллы. Однако на переменах и вне учебное время полученные баллы быстро улетают из-за его отвратительного поведения. Он нарывается на драки, устраивает дуэли, портит школьное имущество и вещи других студентов. Каждое слово о поведении медленно сводило улыбку любящего отца на нет, пока та не превратилась в неприятное удивление. — Что ж, профессор Реддл, если вы хотели меня обескуражить, то вам удалось, — Гарри оказался крайне растерян. — Если драки для меня относительно объяснимы, то порчу вещей я объяснить не могу. Что именно он сломал? И у кого? Чем мотивировал? — Из школьного имущества им было разбито несколько ваз и испорчена одна картина. Сбежавший из неё рыцарь теперь не может найти себе пристанище и сводит с ума других изображенных обитателей школы. Причины разбития ваз он не говорил, скорее всего срывал свою злость на том, что могло попасть под руку. А вот рыцарь, по его словам, портил настроение по утрам, постоянно припоминая драки, в которых Альбус участвовал. — Оу. Не поощряю, конечно, но… К примеру, я мог бы присоединиться к желающим придушить сэра Кэдогана. Он — напыщенный бряцающий болван, не умевший справляться с простым пропуском студентов Гриффиндора в гостиную, пока Полную Даму реставрировали. Том тяжело вздохнул и приложил руку к лицу, услышав высказывание отца своего проблемного студента. — И почему я не удивлён? — Наверное, потому что вам доводилось учиться со мной, — засмеялся Гарри. И вот снова. Том был выбит из колеи, так давно не слыша беззаботный, искренний смех. На своём факультете он видел сплошную фальшь. Лишь один человек, с враждующего факультета, показал настоящие эмоции. Научил его, Тома, их испытывать. Немудрено было влюбиться. Воспоминания прошлого осадили мысли и сердце. Альфа сильнее сжал переносицу и зажмурился. Хватит уже. Сам Гарри обращался к нему формально. Хранил дистанцию! Пора прекратить ностальгировать. — Ещё раз, профессор Реддл, — спокойный тон после смеха казался особенно проникающим. — Я не поощряю его поведение, однако могу понять. Где-то сужу по себе, где-то просто вижу его типичные подростковые черты. Потому и не вижу здесь ничего такого, что уж совсем из ряда вон. — Мы остановились лишь на школьном имуществе. Теперь перейдём на личные вещи учащихся. Для него разорвать чью-то тетрадь с конспектами или разбить чернила — в порядке вещей. Также, как порвать сумку, испортить школьную форму или сломать в ходе дуэли чужую волшебную палочку. Выражение лица омеги изменилось. Удивление сменилось суровостью. Может, теперь Гарри предстанет перед Реддлом не в образе бывшего возлюбленного, выросшего за годы, а в образе строгого отца? — А это он чем мотивировал? — Месть. — Опять же — за что? — Поттер пытался докопаться до истины, прежде чем судить. Это была не придирка. — Я знаю несколько случаев, где первый нападал не он. Те, кто его обижал, по итогу поплатились. Дуэлью, дракой или порчей вещей. Но опять же, — посуровел и Том, не терпящий подобные беспорядки и выяснения отношений, тем более на своём факультете. — Если взялся мстить, так мсти правильно, чтобы тебя не привлекли к ответственности. Или же поступай по совести и докладывай своему декану о проблемах. Выговор был сделан всем, кто участвовал в беспорядках. Все мои змеёныши обдумали своё поведение. За исключением Альбуса. Этот мальчишка непробиваем. И я догадываюсь, в кого он такой пошёл. Пронзительный взгляд Гарри выдержал без колебаний. А раньше, когда был задет за живое, часто отводил взгляд. — А теперь вспоминаем. Последующие стычки начинал снова Альбус или кто-то другой? Это, к слову, о том, что зачастую доклад декану бесполезен, он способен принести больше вреда, чем пользы. Во всяком случае, в Гриффиндоре было так. А как у вас — не знаю. — Начинал он или начинали другие, всё ведёт к одному — порядок нарушен. И правила тоже нарушены. А за нарушение идёт наказание. — Боюсь, вы идёте по типичному пути — не боретесь с первопричиной, а наказываете за последствия. А подобный подход приводит обычно к тому, что разборки просто переходят в подполье. Студенты Гриффиндора понимали раньше всех принцип того, что можно спокойно продолжать вызывать на дуэль, если спрятаться от посторонних глаз. Тогда как Слизерин предпочитал плести подковёрные интриги, чем в открытую идти на конфликт. Альбус в этом плане — драчливое исключение. — Поэтому то, что сейчас конфронтации идут открыто — шанс добраться до их причины и переломить там. Потому что иначе, Альбус скорее рано чем поздно, сообразит начать прятаться. И тогда сделать уже ничего не получится. — Вы меня слышите? — чуть раздражённо Том потёр переносицу. — Никто никого не наказывает без разбора. Выясняются причины. Мы выслушиваем каждую сторону, а порой и свидетелей установившегося безобразия. Если видно, что ребёнок врёт, ему назначается отдельное время, где проводится беседа уже без лишних глаз. Я также рассказал вам о причинах Альбуса. Проблема в том, что ничего не меняется. Несколько дней затишья — и снова что-то случалось. Поэтому я вас и вызвал, мистер Поттер. Поговорите с сыном. — Кстати, вы сказали интересную вещь, — внимательно посмотрел на него Гарри. — А Альбусу назначалось отдельное время? — Да, конечно. — И в чём он солгал? — Не солгал. Скорее, отказывался рассказывать причину драки. Только наедине я слышал о его мести за нападки и самозащите. Том удостоился возможности увидеть по-настоящему виноватое выражение лица омеги. Конечно же, он узнал в сыне свою черту. Реддл не раз становился тому свидетелем. Мужчина пытался пригладить волосы, что обычно делал, когда нервничал. А после несчастно вздохнул в потолок. — У него будет ко мне много вопросов. И я не смогу ответить на них так, чтобы от них не стало только хуже. — О чём вы? — Том нахмурился в непонимании. Омега словно и не с ним, а сам с собой говорил. Да ещё сплошными загадками. — Когда начинаешь отчитывать ребёнка за драки, он начинает считать, что ты запрещаешь ему постоять за себя. А значит автоматически становишься на сторону обидчиков. И такого предательства тебе никогда не простят. — Так не отчитывайте. Вы его отец, просто поговорите с ним. Я уверен, что мне он и половину своих проблем не рассказывал, но вам, как родителю, должен раскрыться. — Боюсь, после развода с его отцом, он наоборот закрылся, — вздохнул Гарри. Возможно, Том лез не в своё дело. Но это касалось ребёнка, его проблем, поэтому альфа рискнул спросить: — Как давно вы в разводе? — Шесть лет. Как быстро время идёт, — заметил Гарри с грустной улыбкой. Её хотелось стереть с лица, заменив на более весёлую. Только кто он такой для омеги? Лист прошлого и связующая нить с сыном. Альфа сжал руки в кулаки. — Альбус на первом курсе вел себя довольно тихо. Проблемы начались со второго. Могло ли в этот период что-то ещё произойти в вашей семье? Мужчина призадумался, перебирая воспоминания, в попытке понять, что могло стать причиной. И, похоже, нашёл. Лицо на секунду прояснилось, но потом стало ещё мрачнее. — Его папаша пытался вернуть семью, но я выгнал его и подал на развод, если коротко. Дело в измене? Исходя из полученного ответа, Том сделал вывод, что супруг Гарри предал их любовь и своими руками уничтожил семью. Конечно же, это сказалось на ребёнке. Теперь всё обретало смысл. Альбус совершенно себя не сдерживает и поступает как истинный гриффиндорец, на публику, просто чтобы перекрыть свою боль. Жалость к своему подопечному сильно полоснуло по сердцу. Впрочем, к сидящему напротив мужчине он испытывал те же чувства. — Тогда вам тем более нужно поговорить с сыном. Просто поговорить по душам, не обвиняя ни в чём. Вы это можете. Кому как не мне знать, — слабо улыбнулся альфа. Ещё с юношества Гарри умел влезть ему под толщу, что сковала душу Тома, и привязать к себе. Разговорить сына ему должно быть и вовсе смехотворно-просто. — Я попробую, конечно, но… Честно, не могу обещать, что от этого станет лучше. Я бы посоветовал готовиться к ещё большим неприятностям, — нервно и виновато заметил мужчина. — Где я могу с ним пообщаться? — Я предупредил его о том, что сегодня вы будете в школе, поэтому он сидит в гостиной. Один момент, - Том достал небольшой пергамент и написал на нём, куда мальчику нужно подойти. Записка превратилась в журавлика, взлетела в воздух, а после растворилась. — На втором этаже будет дверь, прямо напротив, как сойдёте с лестницы. Директор отвёл помещение для встреч родителей и детей, когда первых вызывают в школу. Альбус скоро получит записку и пойдёт туда. — Спасибо. Пойду тогда, — омега встал, чуть сонливо потирая глаза, разомлев из-за чая. Том провожал его взглядом, с трудом удерживая себя от того, чтобы не сдвинуться с места и проводить. Лишь бы поговорить подольше... Они не виделись с самого выпуска. — Я скучал по тебе, Том, — напоследок бросил Гарри, с грустной улыбкой, прежде чем тихо закрыть за собой дверь. — Проклятье, — тихо выдохнул альфа, сжимая одежду на груди, где его сердце, кажется, вот-вот сойдёт с ума. А он вместе с ним, потому что чувства, которые, как он думал, давно мертвы, сегодня вспыхнули огнём.