Auto racing. ver. 2.0

      Голова заполняется звоном будильника. Шастун затыкает ладонью кричащий мобильный и лицом сталкивается с яркими лучами солнца в окне, когда едва приподнимается из-под натянутого на пол шишечки пледа. Оглядывает сквозь сухость глаз недовольно урчащее тело рядом и хмурится, на автопилоте накрывая сестринские плечи всё тем же покрывалом. Спину простреливает болью после стеснённого положения на небольшом диване, ведь Антон как-то умудрился заснуть на нём вместе с сестрой и не расправить его. Да и сон, длинною в пять часов, совершенно не вызывал ожидаемого эффекта отдыха перед перелётом.

Москва — Сингапур.

Семнадцать часов.

Восемь тысяч четыреста двадцать восемь километров.

      Молодой мужчина не тревожит спящих дам лишним шумом. Быстро переодевается, умывается и вытаскивает из шкафа приготовленный заранее чемодан. Медлить было нельзя, несмотря на отсутствие нормального сна. Успеет поспать в самолёте, а сейчас… Его ждёт такси прямиком до аэропорта.       Закинув в рюкзак зарядное устройство, пару блистеров обезболивающих и билеты с полки в коридоре, Антон накидывает на плечи груз, повисший тяжестью на болезненно ноющей спине, хватает ручку второго багажа и выходит в подъезд, также бесшумно запирая дверь ключом.       Улица встречает неожиданно покрывшим лобовые стёкла и кроны деревьев инеем. И прохладой, что бодрила с порога. Эти морозные лучи, бьющие в глаза — притупляются вовремя надетыми, солнечными очками. Антон садится в машину после того, как закидывает сумки в багажник такси.       Да уж, такое ощущение, что спортсмен совершенно не был готов. Даже к элементарной подготовке перед заездом, что уже от и до заучена, до отскакивания от зубов. Под грудью собирается тяжесть. Её хочется выкашлять, сплюнуть, выдавить, сжав горло, будто губку, до посинения, пока вся дрянь не вылезет обратно.       Шаст перебирает пальцами у губ, глядя на сменяющиеся, утренние виды ещё спящей Москвы. И думает не как обычно, о том, что его ждёт, а о том, что с ним уже произошло.       Воспоминания о прошедших днях то и дело, режут без ножа, вызывая обильное кровотечение мыслей изнутри, но гонщик стойко терпит, пытаясь мыслить рационально.       Очевидно, что сестре совершенно не захочется возвращаться обратно, но только из-за родителей. Он её понимает, как никто другой. И искренне хочет предпринять хоть что-то, только бы не облажаться… Сделать всё по-красоте, чтобы никто не прикопался.       В какой-то момент они оба поняли, что эти двое взрослых, чужих человека совершенно не заслуживают и капли чистосердечного понимания. К сожалению, такую терпкую боль пришлось испытать и ей, впервые, и ему, снова. Однако, с этого момента Антону больше не придётся себя мучить догадками, «а что было бы…» и тешить своего внутреннего ребёнка надеждой на лучшее. Теперь всё по-другому, теперь и разговоры, и отношения будут совершенно иные.

Антон Шастун

05:20

Вика, привет. Я уже на пути в аэропорт

Пока я не забыл. Вчера мы не успели обсудить это

Но если ты решишь поговорить с родителями, то дай знать

Я постараюсь быть всегда на связи

Но если что, рядом с тобой Ира и Арсений

Позвоню, когда будет пересадка

      Никому не известно заранее, каким будет его следующий шаг. Ни один человек не имеет понятия, что произойдёт с ним в следующую минуту. И хоть Шаст всегда стремился к предусмотрительности, то в этой ситуации он решает действовать так, как велит ему его сердце. Не отключая бдительности, он, конечно, переживал из-за расстояния, но всё же, почему-то был уверен, что таким образом утирает нос их незадавшимся родителям.       Он уверен, что Вика его не подведёт. Он уверен, что его сестра такая же продуманная и наученная опытом девчонка.

***

      Когда Арсений наконец оторвал себя с постели, на часах уже было восемь утра. Его потрясающий муж, скорее всего, уже в самолётё, а вот самому актёру сегодня нужно позаботиться о том, чтобы выхватить пару догорающих билетов, чтобы догнать гонщика уже в другой стране. Точнее, в отдельном городе-государстве.       Сингапур — город, в первую очередь, ассоциирующийся с толерантностью, свободой и независимым, жарким солнцем. Здесь и завораживающая дикая природа, чистейшие улицы, сочные фрукты и выдающаяся современность. Здесь нет места тревогам и плохому настроению. От яркости и пестроты зданий кружит голову, голос толпы уносит сознание в беспечность и подхватывает волной расслабления. В этом месте, кажется, никого не заботит, кто ты такой и что ты здесь забыл.       Зато голова Арсения уже вот-вот взорвётся от бесконечного людского галдежа в аэропорту, из которого не так давно отправился Шастун. Пытаясь договориться со знакомой из администрации данного заведения, едва ли справлялся с болью в голове. Не на шутку поднял нервы и неприятный водитель заказанного такси. Уж как ему не хотелось ехать в такую даль, что тот всю дорогу только и делал, что ворчал после твёрдого замечания от Попова о том, что этот дятел у руля, вообще-то, сам решил на этом деньги зарабатывать.       — Серый, у меня сейчас голова, взорвётся, — прижимая пальцы к переносице, мужчина присел на улице, возле выхода из здания аэропорта, — Ты скоро там?       По другую сторону провода играла музыка. Серёжа же, как раз мимо проезжал, ведь до этого отдыхал в подмосковье с родителями своей невесты. Вот и попался на крючок Арса с просьбой того прихватить до города.       — Минут десять потерпи, тут в обратную сторону ремонт на дороге, пробка образовалась. Может кофе закажешь? Полегчает малёх поди, — заруливая на обочину, втопил по газам, наглым образом огибая столпотворение из стальных коробок.       — Не буду я пить этот вонючий, аэропортский кофе. Ты прикалываешься что-ли? — Арсений уже на самом краю струны, судя по раздражённой интонации голоса. Это вызывает лишь не менее нервный выдох со стороны Серёжи. Но хотя бы на болтовне Матвиенко Попов мог отвлечься от постоянного белого шума.       — Ты вообще чё в такую срань попёрся в аэропорт, не могу раньше билеты заказать?       — Та… Там форс-мажор. Мы же с Антоном в Воронеж ездили. Там, конечно, тоже ситуация не ахти. Сестру его к себе забрали погостить, а я ей пообещал на заезд Антона вживую посмотреть.       — Ну ты, как обычно, с пылу, с жару, дуралей. Как его сеструху хоть зовут, сколько ей лет?       — Вика… — вдруг мягко улыбнувшись, произносит воодушевлённо Арсений, поднимаясь во весь рост с лёгким головокружением, — Ей шестнадцать.       — Маленькая ещё. А чё, красивая? Ну то есть, похожи, не? — тут же ретируется Серый, посмеиваясь в трубку.       — Я тебя за хвостик оттаскаю, если ещё раз так пошутишь, — грузно отзывается, скрестив руки на груди.

***

      Арсений и Сергей оказываются возле дома Шастуна к обеду. Останавливаются подле входа и закуривают в раз.       От Попова пахнет порцией кофе, от Серёжи, как обычно, ненавязчивым, но запоминающимся парфюмом. Тот прикатил за Арсом при полном параде. Весь в чёрной джинсе, с цепочкой на шее, да в нью-роках. У него теперь ещё и стрижка на лице, как у опоссума домашнего (спасибо Илье за сравнение), однако, армавирские усы с бородой куда симпатичнее выглядят теперь.       — У меня по итогу три билета с собой, — вдруг выпаливает Попов, на что Матвиенко сразу брови вскидывает, впервые за долгое время, сигарету смакуя, ну так, ради приличия скорее. Давно с другом не виделся.       — И чё предлагаешь? — делает вид, что совсем не понимает, к чему клонит его товарищ.       — Ну, у тебя ж виза свежая, вот и думай.       Матвиенко не пробиваемо пялится на Попова, хоть и хитринка в его коричневых глазах отчётливо виднеется.       — Откуда у меня деньги на отель? — после этих слов Арсений только утомлённо глаза закатывает, да языком цокает, манерно отмахиваясь.       — Да пошёл ты в пень. Я ему оторваться предлагаю, а он ломается, как девочка-целочка. Вот у кого-как, а у тебя-то проблем с деньгами точно никогда не бывает!       Сергей отбрасывает недокуренную себе под ноги, топчется по ней и следом за «обиженным» Арсением заходит, поднимаясь шустро к лифту.

      У старого друга-Шастуна дома пахнет едой. Как только дверь открывается, двух мужчин встречает приятный аромат домашней еды. Их встретила младшая Шастун, недоуменно глядя на крю-чифа Арсения. Он выбивался из общего представления девушки о друзьях Антона, поэтому, неловко разойдясь в широкой, счастливой улыбке, она здоровается.       От Матвиенко веяло не только заманчивым ароматом, но и особой напористостью, ещё до момента, пока он не заговорил с девушкой.       — Привет, красотка, — закидывая болоневую куртку в шкаф, тот заразительно улыбнулся, даже не обращая внимания на укоризненный взгляд от Арсения, — Как знала, что гости будут. Вкусно пахнет, — он протягивает ладонь девушке, будучи на пол головы выше той, — Здарова, можешь звать меня Сергей Борисыч, шучу, просто Серый.       Вика неуверенно протягивает руку, слушая на половину серьёзный голос гостя, и сама уже хочет представиться, как вместо того, чтобы пожать руки друг другу, её обхватывают локтем за шею нескромным, но не слишком резким движением, заставляя примкнуть плечом под чужой бок без намёка на освобождение. Она неловко хохочет, ощутив щекотку и даже выбраться не хочет, ощутив, как её легко можно сбить с толку чужой самоуверенностью.       — Ну, я Вика, сестра Антона, — щебечет смущённо, продвигаясь к кухне, откуда доносился манящий аромат еды, — Вы, наверн…       — А ну-ка брось эту хрень! Никаких «вы, вам, ваш», есть только «ты, мы, наш».

***

      И всё-таки, как же её старшему брату повезло с такими друзьями. Её одноклассники, конечно, в большинстве своём, тоже прикольные, но вне школьных стен они обычно забывают о ней, потому что обязательно найдётся девчонка покруче. Но в целом, младшая Шастун никогда из-за этого не парилась. Ей всегда было достаточно того общения, что ей доставалось от сверстников. Да и мало о чём ей было интересно с ними поговорить.       — У нас пол класса — нормальные, а остальные — пикми, я серьёзно, это невыносимо просто, иной раз заходишь в класс, а там одна на другой сидит, мальчишкам глазки строят, лишь бы контрольную дали списать, своих мозгов вообще нема, — прокручивая Антоновскую кружку в своих руках, девушка рассказывала за обедом всем про свою жизнь в Воронеже.       — Так, подожди, а чё означает «пикми»? — без шуток интересуется Сергей, совершенно не понимая, на каком языке их обозвала только что Вика.       Арсений тут же расходится в смехе, пока Ирина только жмёт губы, сдерживая насмешку. А после и вовсе прячет её за кружкой своего чая.       — Даже я знаю, что это такое! Это девочки, которым ну уж очень важно внимание мальчиков. Они все такие утю-тю, сюси-муси, я такая маленькая, моя ладошка меньше твоей, а давай сравним? — пародируя интонацию разговоров оных, Арсений вывел на смех девушек, пока Сергей с искренним осуждением сморщил нос.       — А… Я понял… Так иногда на тебя похоже, — заключает армавирец, и только хочет сделать глоток чая, как по затылку лысому прилетает смачный шлепок.

***

      Перед вылетом Арсений и Сергей согласились свозить девушек по магазинам. Так сказать, расслабить Вику перед перелётом и развлечь выходную Иру, прежде, чем она вернётся к ежедневной рутине.       Огромные здания, светящиеся и без ночных софитов, вызывали уйму эмоций, пока молодая особа наблюдала за видами через окно Серёжиной машины. Центр Москвы завораживающий, живой, будто бестолку бродящий… Но ведь у каждого свои дела и планы. И даже здесь, когда все четверо вышли у Красной Площади, чтобы прогуляться до Китай-города в сторону одного из входных дверей в ГУМ… Никто на них не обращал внимания.       И со стаканчиком лавандового рафа в руках, Вика в спешке передаёт свой телефон Арсению, пока в это время Сергей занимал роль дрифтера для Иры, которую тот куда-то укатил на всех парах под женское, возмущённое хохотание.       — Москва… Такая красивая, — попадая в объектив собственного телефона в руках Арсения, настроение девушки ещё больше и заметнее расцветало по всему телу, что кружилось в отблеске морозного солнца. И спрятав личико в густо намотанном шарфе, та оборачивается к мужчине, становясь на фоне красного здания.       — Но не Москва украшает тебя, а ты украшаешь её. А-ну, давай улыбнись! — присев чуть, Арсений взял побольше неба и высокие купола в кадр, как и в моменте рассыпавшуюся в смущённом смехе Викторию, что в пару снимков запечатляет на память в её мобильном.