Рассвет республики

- Остмарк?! С такими новостями Вену встретили в кабинете буквально через несколько месяцев после парада на площади. До этого лишь сменилось большая часть руководящих должностей людьми из Германии, но этого и следовало ожидать. Они начали тут же вводить свои порядки. Сразу начались массовые задержания политиков и прочих не самых благонадёжных граждан, но Регина пыталась себя успокоить тем, что это делается, дабы помочь стране выпутаться из своего критического положения. Как вдруг приходит неожиданный доклад. - Согласно указу об учреждении Имперской попечительской администрации в Австрии с 14 октября 1938 г. новая земля должна быть переименована в "Остмарк". А также будет запрещена любая символика, связанная с прежним прошлым страны. - Подождите, это какая-то ошибка - возразила Вена послу, вскакивает со своего кресла - Такого просто не может быть! Берхард не мог... — Вот, смотрите - посол протянул документы - Здесь стоят все подписи, решение уже скоро вступит в силу. Мне очень жаль, но вам придётся это принять, фрау фон Донау. Регина ещё несколько раз перечитала и с ужасом для себя осознала: никакой ошибки тут нет. Отныне такого государства как Австрия на картах не существует. Оно стало полноценной частью Германии, где от былой страны не осталось абсолютно ничего, ни флага, ни герба, ни имени. Не смея сдерживать свой гнев, Вена тут же набрала телефонный номер Берлина, благо, он оказался в своём кабинете. - Да, я слушаю. - Ты, мерзкий ублюдок, какого чёрта это всё значит?! - выпалила Регина абсолютно без задних мыслей - Что значит Остмарк и наша символика под запретом?! Ты что сделал? Зачем?! - А, это ты, Регина - отстранённо ответил Берлин - Рад, что доложили так быстро. Значит скоро уже можно будет тебе сообщить и о второй части плана. - Какой части? Ты о чём?! Ты ведь обещал, что оставишь нам нашу независимость! - А тебе никто разве не сказал? - Берхард тихо засмеялся в трубку - Вас переформируют. Можешь передать всем своим, что вас ждут серьёзные перемены. Особенно Марике и Отто, думаю, они не совсем справляются со своими обязанностями, как и фрау Вёртер. Им будет полезно заняться работой, которая будет больше им под силу, и оставить другую тем, кто более компетентен. - Мерзкий ты выродок... - Регина уже злобно шипела - Как ты смеешь? Кто тебе дал право? - Вообще-то ты мне его и дала, красавица. Ты сама подписала соглашение, так что будь добра, не доставляй проблем. Ты ведь помнишь, что я в любой момент могу использовать то, что ты видела на параде. До свидания. В трубке раздались обрывистые гудки, а Вена всё ещё не смела двинуться с места. В это было невозможно поверить, это какой-то дурной сон, кошмар. Стоит только себя ущипнуть и всё пройдёт... но документы так и остались лежать на столе, только плечо теперь сильно болело. Телефон вскоре начал разрываться от постоянных звонков, это явно были те, о ком упоминал Шпрее в своей речи. Они уж точно ей не простят того, что их лишили статуса центра по воле какого-то высокопоставленного человека из рейха. Регина обречённо положила голову на стол, продолжая слушать надоедливую трель от устройства. Как такое вообще могло произойти? Почему Берни решил так поступить с ними? Неужели он думал, что её люди настолько не способны что-то решать, что им нельзя даже доверить их небольшую область? Берлин настолько не доверял... ей? Внутри просыпалось доселе невиданное чувство, от которого становилось паршиво на душе. Регину словно окунули с головой в грязь и оставили прямо в ней наблюдать за тем, как постепенно всё рушиться, снова. И не известно, что ей ещё ждать от Шпрее и его указаний. Вдруг в дверь кабинета постучали и Регине пришлось сесть обратно, выпрямив спину. - Войдите. - Боже мой, дорогая, ты выглядишь такой измотанной. С тобой всё хорошо? Внутрь тут же вошла Санкт-Пёлтен в своём обычном синем платье в пол и такого же цвета широкополой шляпе с жёлтыми цветами. Она всегда выглядела такой изящной, несмотря на довольно солидный возраст, и по обычаю в руках она несла корзинку, от которой пахло чем-то сладким. Пусть многие города и называли Ингрид ласково бабушкой, сама она была поактивней многих молодых. С ней разве что мог посоревноваться Леопольд, но и то было спорно. - Я приехала, как только узнала о приказе - начала она, подходя ближе к Вене - Я как раз отдыхала у Бадена, так что повезло, что я была рядом. Как ты, моя дорогая? Прости, не было времени что-то взять своего, но я зашла в пекарню за штруделем. Тебе ведь он всегда нравился, верно? Регина ничего на ответила, лишь встала и крепко обняла Ингрид, чего та сама явно не ожидала. Внутри бушевала уже такая буря эмоций, что сдерживать её внутри было невозможно. Вена их всех предала, обрекла на такую ужасную участь, поверила Берлину так просто, словно ребёнок. По щекам Регины ручьями текли слёзы, сдерживаемые уже несколько часов. - Прости - еле выговорить она через всхлипы и шмыганье носом - Простите меня. Я не хотела... Не... - Ну, изюминка, чего же ты? - ласково прошептала Ингрид, обнимая её в ответ - Мы ведь все ему поверили, так? Он угрожал тебе, помнишь? - Но это я согласилась! - возражал Вена, продолжая рыдать - Я вас всех подвела! Я! - Что было, то было, изюминка. Нам важно сейчас не поддаваться на это и держаться стойко - Санкт-Пёлтен заботливо погладила Вену по голове, от чего стало немного полегче. Её мягкие старческие руки всегда отдавали родным теплом, прямо как тогда, сотни лет назад - Ты всё ещё наша столица и мы с тобой. И ты сможешь показать ему, что мы так просто не сдадимся. Слова Ингрид хоть и не могли спасти их от грядущих жестоких перемен, то точно придавали сил. Как минимум, у Вены ещё оставалось много связей в церкви, и они уж точно будут последними, кто одобрит речи из Берлина. Многие начинали говорить, что решение тогда было ошибочным. За неделю до вступления решения в действие проходила месса розария, Регина в тот день отправилась в собор святого Штефана. Именно в нём заседал эрцбишоф, который по началу также одобрял действия Берлина, но теперь отстранился и ушёл в отрицание. А сегодня даже не решился выйти к людям, чтобы провести мессу, зато пригласил другого служители церкви. Прихожане возмутились, оно и было очевидно, все хотели от главы местной церковной епархии чёткого ответа. Огромная толпа из почти лести тысяч прихожан вскоре вышла из собора и собралась на центральной площади перед ним, скандируя речи о том, что они хотят видеть эрцбишофа. Регина стояла между ними, наблюдая за этим праведным гневом со стороны, не скрывая радостной улыбки. Несмотря на общую подавленность и попытки принять новую реальность, оставались те, кто готов сказать что-то против. Однако, долго такое настроение не продержалось, уже спустя час послышался оглушительный крик со стороны: — Это полиция! Берегись! Вена не успела по началу толком понять, что происходит, как вскоре крики начали становиться громче, а в толпе началась толкучка. Всё начали разбегаться в разные стороны, создавая ужасную давку. Регину вытолкнуло к самым воротам дома эрцбишофа, где протестующие развлекались больше всего. Ворота туда были открыты, а у порога сидел растерянный монах в чёрных одеяниях, весь бледный, как алебастр. - Эй, вы в порядке? - Вена тут же подскочила к нему, протягивая руку - Что тут произошло? - Нацисты... - еле выдавил из себя служитель, заикаясь - Мальчики, совсем молодые, лет по шестнадцать. Сломали замок и начали тут погром! Они порезали икону Христа! Икону! Регина в ужасе зашла глубже в дом и замерла в ужасе от увиденного. На полу лежали тысячи осколков, покрытых синей и золотой краской, явно статуя святой девы Марии. Кресты на стенах были перевёрнуты, а полотно с изображением казни Иисуса на кресте было чем-то располосанно вдоль и поперёк. Какой-то шум и топот десятков пар сапог отчётливо доносился сверху, так что Регина не рискнула пойти дальше и тут же вернулась к монаху. - Нам нужно звать полицию! Срочно! - Бесполезно - покачал головой монах - Они проходили мимо, но ничего не сделали. Я... Не успел он договорить, как замер в полном оцепенении. Вена тут же повернулась в ту сторону, куда он смотрел, и увидела на долю секунды, как кто-то летел вниз. В тот же миг раздался глухой удар об землю, а сверху донеслось радостное улюлюканье и крики мальчишек. Они явно кого-то вытолкнули из окна. - Мелкие гадёныши - процедура сквозь зубы Регина, смотря на их довольные лица - Вы, тупоголовые ублюдки, заплатите за это! Я вам это с рук не спущу - продолжая проклинать их всеми возможными словами, Вена ринулась к упавшему монаху. Тот дышал, пусть и тяжело, слава богу рана была не летальной - Вы как? Сможете встать? - Прошу вас, пройдёмте с нами - вдруг раздался голос совсем рядом - Вы задержаны. Именно так Вена и оказалась в участке вместе со многими другими протестующими того дня. Полицейские ещё долго допрашивали её, пытались понять, кто она и где её документы. Никак не верили, что перед ними Регина фон Донау, приближённая прежнего канцлера. Пришлось звонить в центральный штаб, где на тот момент времени оказался Мюнхен. - Герр Изарталь, вас беспокоит оберлейтенант Мюллер. Мы задержали некую особу, которая утверждает, что она фрау фон Донау. Не могли бы вы... - Я сейчас же буду, ждите меня - ответил он и, очевидно, бросил трубку. Мюнхен, он же Томас Изарталь, высокий рыжий парень с россыпью веснушек, был раньше довольно близок с Региной. Точнее, она его хорошо знала через Инсбрук и старика Зальцбурга, которые часто с ним виделись. И именно его первым делом послали в Вену, чтобы проследить за тем, как будут менять все документы и акты при смене названия страны. Видимо, он очень удивился, что столица в это самое время сидит в полицейском участке. Буквально через полчаса он влетел в камеру допросов и, не бросив на Регину и взгляда, схватил её за руку. - Благодарю, что нашли её. Я вам за это очень признателен - протараторил он и также стремительно удалился прочь, ведя Вену за собой. Стоило им только выйти наружу, как он тут же продолжил свою тарабарщину - О чём вы только думали? А если Берлин узнает, то, что он скажет? Герр Шпеер точно будет в ярости, если ему доложат, что вы были здесь! - Не узнает, если ты не скажешь - уклончиво ответила Регина, улыбаясь — Это ведь и тебе будет выговор за то, что не уследил, подумай об этом - сказав это, она удалилась, оставляя Томаса с открытым от удивления ртом. Однако, даже без участия Вены, столица рейха был возмущён таким поведением горожан. Не пришлось ждать долго, чтобы прочувствовать на себе все последствия гнева Берхарда, как в самой Вене, так и во многих других городах. В ночь с восьмого на девятое ноября мало кто из городов новой огромной страны мог спать спокойно, причём по разным причинам. Наступила согласованная Кристальная ночь, в ходе которой громили храмы и синагоги, магазины и лазареты, фабрики и мелкие лавки. Всё, если там работал хоть один еврей, превращалось в щепки и билось на мириады осколков. Сама Регина не могла уснуть от жуткой боли, которая проходилась по всему телу короткими всплесками. Город гудел, не спал, где-то полыхало пламя пожаров и звенело стекло под подошвой тяжёлых военных ботинок. Если это и не было войной, то точно чем-то настолько же разрушительным и пугающим. На утро Вена не смогла сразу узнать своих улиц, когда шла в сторону своего места работы. По городу словно ураган прошёл, оставив после себя неописуемые разрушения, и это явно никто и её думал пресекать. Злоба, кипевшая внутри, снова дала о себе знать, такое она точно ни за что и никогда Берлину не простит. Всё началось с простых подпольных газет и листовок, которые Вена помогала печатать, находя тайные места для мастерских. Если в военном плане восстать никак не представлялось возможным, то можно было попытаться действовать иным образом, лишь бы кольнуть Берхарда за его самые больные места. Однако, и он не оставался в стороне, проводя всё новые и новые операции по захвату и вывозу евреев из города. Прятаться становилось всё труднее, а кольцо возможностей сжималось неминуемо, но Вена и не думала опускать руки, помня слова Ингрид. Так и было до тех пор, пока по радио не прозвучало сообщение: — Вот уже два часа наши войска успешно защищаются от атак со стороны Польши. Солдаты уверенно идут в бой и занимают один город за другим, а наши танки давят дивизии противника... Война действительно началась. Регина в тот день проснулась рано, так как хотела ещё написать несколько писем в ответ на просьбы одного из раввинов ещё оставшейся еврейской общины. Его же сообщение, как и десятки других, хранились в крупной жестокой банке для сахара, которую Регина нашла на местной барахолке. Даже если её и решат обыскать, то точно не подумают на такую рухлядь, так что тайник казался надёжным. А когда она уже заклеивала письмо, то услышала сообщение о начале военных действий, что заставляло трудиться только ещё сильнее. Она практически не общалась с другими городами, полностью погрузившись в свои обязанности, днём и ночью пытаясь сохранить хоть часть своих людей и не потерять рассудок под давлением Берлина и её собственных жителей. Берлин долгое время держался отстранённо к ней, как и многие другие немецкие города. Так было сначала и в тот день, когда её вместе со всеми центрами региона Остмарк пригласили в Нюрнберг, в летнюю дачу для празднования победы над Польшей и заключения союза с Советским союзом. - Михаил Московский, оказывается, довольно прагматичный человек и понимает, чего он хочет - говорил Берлин за общей трапезой - С ним можно иметь дело, тем более, он и сам не против предложить нам помощь за небольшую услугу. Недурную ради дружбы с такой страной. Михаил Московский... его Вена помнила не так хорошо, как Александра, ведь именно с ним ей больше приходилось иметь дело. Он был столицей, когда она сама была ещё совсем крошечным графством, а после он ушёл с этого поста на долгие сотни лет. Но даже тогда он ей казался несколько материалистичным и жёстким в своих решениях. А учитывая нынешнее положение в стране советов - если судить по немногим слухам-, то не удивительно, что эти две светловолосые головы нашли общий язык. Сама Вена во время всего торжества оставалась отстранённой, не желая активно участвовать в докучных беседах. Тем не менее, она время от времени ловила на себе любопытствующий взгляд, особенно из-за её наряда. Белый верх в виде пышной блузки с оборками на горловине и рукавах и красная пышная юбка в качестве низа. Даже Берхард не мог не заметить такого интересного решения во внешнем виде, почему тихо спросил: - Mein Sonnenschein, вы сегодня интересно выглядите. Не подскажите, что послужило вдохновением? - Ничего особенного - спокойно вторила Вена, попивая шампанское из бокала - Я буквально недавно приобрела это платье и решила показать вам. Что скажете? - Оно... недурно - сухо ответил Берлин, однако по одному его взгляду можно было понять, что его это задело. Что не могло не заставить Регину едва заметно улыбнуться. После данного торжества Регина намеревалась спокойно вернуться к своему графику, однако она стала замечать некие странности. То во время поездки на машине за ней следовал некий другой транспорт, который отставал только на самом последнем повороте, то в магазине за ней шёл некий человек и сопровождал до кассы. Даже на прогулке по парку или аллее Пратера было невозможно чувствовать себя в безопасности, словно кто-то постоянно смотрел ей в спину. Может, это и было всего лишь чувство паранойи, но отправлять письма стало от этого намного сложнее. Вена решила некоторое время остаться дома, от постоянных переживаний участились мигрени, голова ощущалась чугунной, а тело было вялым. Доктор прописал от болей морфий, но тот только сильнее заставлял её и без того помутнённое сознание уходить куда-то в небытие. Тревога только участилась, когда в один день нашли авторов одной из газет, которым Регина помогала с местом для типографии. Не прошло и суток, как во время рабочего дня в её кабинет зашло двое людей в чёрной форме. - Фрау фон Донау, прошу пройти с нами. - В чём дело, господа офицеры? Я могу чем-то помочь? - Да, я так думаю - один из них достал не допечатанный до конца номер - Хотел спросить, знаете ли вы, что это такое. - Что? - Регина тут же взяла его в свои руки и медленно сползает по стулу, читая статьи. Точно, это именно они буквально недавно писали, что за ними идёт наблюдение, а ответ для них покоился в верхнем ящике стола, закрытом на ключ. Она опоздала. - Пройдёмте, вам ведь нечего бояться, фрау фон Донау - саркастично подметил один из военных, на что Вена лишь фыркнула, но всё же поехала вместе с ними. Машина ехала довольно долго по городу, после вдоль полей, пока они не добрались до Винер Нойштадта, примерно в шестидесяти километрах от мегаполиса. Здесь находились заводы по производству авиационной техники, которые сейчас работали на полную мощность, учитывая начавшиеся военные действия. Регина шла за офицерами вдоль одного из ангаров, пока они не свернули к водонапорной башне. Там находился небольшой домик, где обычно отдыхали работники цеха, но тогда там царила полная тишина. Только запах дешёвого табака и пресной водки напоминал о том, что здесь обычно сидели суровые работяги, уставшие от их ныне тяжёлого графика. Что было Примечательно, так это присутствие в комнате других военных службы, а за одним из столов виднелись два знакомых силуэта, Мюнхена и Берлина. Именно к ним военные и вели Регину, задрав величественно подбородки вверх. - Прошу вас, мой герр. Я привёл её к вам. - Благодарю, можете быть свободны - скомандовал Берхард и вскинул правую руку вверх. Солдаты ответили ему тем же и, развернувшись на каблуках, проследовали к остальной группе в чёрном - Регина, моё почтение. Как дорога, не укачало? - Не самая приятная поездка за всю мою жизнь, должна заметить - колко парировала Вена, садясь на стул напротив обоих немецких городов - Так что же вам от меня понадобилось, ещё и посреди трудового дня? Вы могли бы мне позвонить... - Этот разговор не для телефона - перебил её Томас, несколько хмурясь - Скажите честно, фрау фон Донау, какое отношение вы имеете к австрийскому подполью? - Более чем никакое, штандартенфюрер - Так же самоуверенно продолжала Вена - Я совершенно не понимаю, откуда у вас могли взяться такие предположения на мой счёт. - Тогда для тебя будет ведь совершенно неважно, что эти двое были расстреляны сегодня утром - с улыбкой сказал Берлин, от чего у Регины пошли мурашки по коже. Ублюдок, специально ведь пытается вывести на эмоции, так что пришлось поджать губы - Нет? Не знал, что бывшая столица настолько бессердечная особа. У одного из них нашли вырезку из письма, подписанного как "Ведуния". Это тоже ни о чём не говорит? Регина старалась держаться прямое лицо, хотя внутри всё леденело от страха. Ведуния было старым названием для реки Вена, что протекала ручейком в пределах города и впадала в Дунай. Об этом прозвище знали лишь немногие, и кто угодно, но точно не Берхард. - Нет, ни о чём. Странные письма, неужели они связались с какой-то ведьмой или вроде того? - Хватит заговаривать нам зубы - резко вскрикнул Мюнхен, злобно зыркая глазами - Мы знаем, кто себя так называл раньше. И у нас есть надёжный свидетель. - Правда? - Регина лишь надменно улыбнулась - Как интересно. - Мне тоже. Этот голос... Вена замерла в оцепенении, смотря на проход за спинами Томаса и Берхарда. В нём стоял молодой парнишка с остриженными светлыми волосами и в чёрной униформе. Только по заметной родинке на правой щеке Регина наконец-то смогла узнать стоящего перед ней солдата. - Мартин! - Регина тут же вскочила с места и попыталась подойти к нему, но её остановил Мюнхен. Нет, это было совершенно не похоже на её Линц. Его словно пропустили через мясорубку, выглядел он помято и совершенно измотанно, а в глазах блестела искра безумия - Что вы с ним сделали? Какого чёрта он... - Он всего лишь согласился на небольшое сотрудничество - ответил Берхард, не скрывая довольной ухмылки - У фюрера на него большие планы, сама понимаешь, родной город. Лагерь Маутхаузен уже готов для принятия тысяч военнопленных с нашего великого похода, и это только самое начало. Город зацветёт, только представь огромный мост через Дунай, намного больше Хайлигенштадского, новые площади и дворцы собрания! Все архитектурные планы уже утверждены, и первым делом нужно собрать небольшую коллекцию экспонатов для самого большого музея искусства в Европе. Думаю, твои Музей истории искусств и Альбертина не обеднеют без нескольких полотен. - Да ты... как ты... Вена смотрела на их лица в полной растерянности, не зная, что и сказать против такого. Мстить Берлин умел, и в этом уже не было никаких сомнений. А ещё умел промывать мозги, и смотря на Линц, было страшно подумать, что ему пришлось пережить в последнее время. - Думаю, через десять лет мы сможем вместе прогуляться по-новому культурном центру Дунайской земли, Регина. Было приятно с тобой пообщаться, извини, что оторвал от работы - Берхард помахал ей на прощание, после чего Вена немедленно покинула завод, ни на секунду не обернувшись. Она всё надеялась до последнего, что Линц её окликнет, скажет хоть слово против, но ответом ей был лишь лязг железа и удары многотонных машин, кующих смертоносных птиц, вестников войны. ***