Эротичный пион

Послесвадебное утро деда Юнги началось с громкого крика соседского петуха и настойчивого стука в калитку, доносящегося через закрытые окна. Нежеланный гость, очевидно, не собирался уходить, потому что продолжал нещадно долбить несчастную дверь. — Заебали. То городские припрутся в четыре утра, то еще каких-нибудь остолопов занесет с бодуна, — закряхтел Мин, открывая один глаз и смотря на настенные часы. — Семь утра?! Совсем уже страх потеряли. Ну я им сейчас. — Да замолкни ты уже, — сонно пробурчал Чимин, чья голова высунулась из-под подушки. — Лучше чем-нибудь другим рот займи. — Оставь свои совратительские наклонности на вечер, я пошел отстаивать честь сна нашего поместья, — Юнги резво поднялся с кровати и потопал на выход. — Ну стучат и стучат, что теперь? Третью мировую развернешь под Пчелоебово? — недовольно выдал омега, кутаясь в одеяло. — Я им такую Хиросиму устрою, они в жизни к нашему забору не подойдут. — О мой великий защитник семейства Мин, иди уже утихомирь этого глашатая, а то, если Тэхен не выспится, ходить нам всем униженными и оскорбленными, — зевнул Чимин. — Подумаешь, все равно больше всех ебырь его получит, так что не кипишуй, любовь моя. — Да иди уже, отвяжись от Чонгука в конце-то концов! — Он что, твой молодой любовник? Чего ты его так защищаешь? — сощурился Юнги, замирая у двери. — Еще что придумаешь? — закатил глаза омега, кидая в мужа подушку. — Абьюз в семье! — заверещал Мин, выбегая из спальни. — Милый мой, я еще даже во вкус не вошел! На выходе из комнаты Юнги столкнулся с недовольным Тэхеном, уверенно идущим куда-то в одной пижаме и с шлангом от пылесоса в руках. — Внучок, а ты куда это нафуфырился? — поинтересовался дед, прихватывая деревянную швабру по пути. — Заебал этот дятел. Че, больше долбиться некуда, кроме как в нашу дверь? — зло прошипел Ким, выходя на улицу и быстрым шагом направляясь к калитке. — Завали стучалку, будильник ебучий! В противном случае я сделаю тебе гастроскопию пылесосовым шлангом! Пока омега пытался открыть заевший замок на двери, на улицу выбежал босой Чонгук, растерянно оглядывающийся по сторонам в поисках своего жениха. — Тэ, ты чего подскочил? — выдохнул Чон, когда заметил парня целым и невредимым. — Дорогой мой будущий муженек, если ты сейчас же не заткнешься и не перестанешь задавать мне идиотские вопросы с утра пораньше, то эта труба окажется в твоей заднице! Не слышишь, что ли? На нашу территорию напал отряд барабанщиков! — Чего? — не понял альфа, еще не проснувшийся окончательно. — Чон Чонгук, не надо тут напоминать мне, что тебя и бронетранспортером не разбудишь! А я спать не могу, даже когда ты просто дышишь, потому что с наступлением беременности мой сон стал дохрена чувствительным! Меня можно в разведчики отправлять, мимо ни одна мошка не пролетит! — Котенок, я понял-понял. Не нервничай, тебе нельзя. — А кто нервничает-то? Я спокоен, как дедуля Чимин, когда дед Юнги по его газонам ходит, — фыркнул Тэхен, выпрыгивая за ограду. — Ну сука, покажись мне. Я тебя на месте прикончу за недосмотренный сон! — Здрасьте-приехали, не слишком ли Вы категоричны в своих обещаниях? — скептически сощурилась женщина-омега, стоявшая с огромной клетчатой сумкой у забора. — Эсмеральда? Ты какого хрена тут забыла? — удивился дед Юнги, явно не радующийся нежданной гостье. — Вот так ты любишь свою сестру. Как был распиздяем, так и остался. Тьфу на тебя! — закатила глаза Эсмеральда, бесцеремонно прошедшая на территорию дома. — Свали по-сестрински, а. Не мучай нас своим присутсвием, — захныкал Мин, роняя швабру на землю. — Мечтай, братец, я не для этого перелась с Владивостока четверо суток в плацкарте, — хмыкнула женщина, с легкостью таща огромную сумку. — Лучше б ты там и осталась, — проворчал Юнги, убегая в дом. — Теть, а Вы к нам надолго? — с кислой миной спросил Ким. — Пока что на недельку, а там посмотрим. А что, у тебя есть для меня развлекательная программа? — Ага, можете сходить в пару местечек, — буркнул невыспавшийся Тэхен. — Например? — полюбопытствовала Эсмеральда. — Нахрен, в баню, в задницу и так далее по списку. — Что за молодежь нынче пошла? — фыркнула женщина. — Тэхен, а тебе не кажется, что ты поднабрал за последние года, что мы с тобой не виделись? Тебе бы килограммчиков пять сбросить. — Сбросить я могу лишь Вас в канаву, в остальном будьте добры отъебаться, — мило прощебетал омега, стискивая ладонь ничего не понимающего Чонгука в своей. — Бабуль, я не знаю, что за терки у Вас с семьей Мин, но спешу доложить, что я не позволю так относиться к Тэхену. Если Вы еще хоть слово вякнете в его сторону, я буду вынужден подсыпать в Вашу еду слабительное. — А ты еще кто такой? — Я жених Тэхена. — А не рано ли в семнадцать лет замуж? Хотя о чем я говорю? У вас же в семье все залетные, это уже династия такая. — Стерва общипанная, — шикнул Ким, удаляясь вслед за дедом и нарочно толкая гостью плечом. Хмыкнув, Чонгук направился вслед за парнем, оставляя гостью в гордом одиночестве. Эсмеральда осмотрелась вокруг себя, оценивая взглядом состояние участка. — Всё-то у них прибрано, всё-то у них хорошо, — недовольно заметила женщина, заходя в дом. На кухне у стола стоял дедуля Чимин, укутанный в одеяло, словно «Аленушка». Наполовину пребывая в сонном царстве, Пак большими глотками осушал банку с рассолом из-под соленых огурцов в томатной заливке. — Сушняк, Чимин-и? — ехидно оскалилась гостья, бросая сумку к ногам Чимина. — Ты какого хрена приперлась? Тебя не ждали, — буркнул невыспавшийся омега. — А мне приглашения не надо. Я приехала навестить любимого братца. — Очень интересно узнать, когда мой муж затесался в любимые братья? — Ты слишком придираешься к словам. — А ты произносишь их, совершенно не включая при этом мозги. Хотя о чем это я? У тебя они атрофировались еще в момент рождения. — Недалеко от тебя ушла, — хмыкнула женщина, открывая свой баул и выуживая оттуда одну за одной банки с какими-то заготовками. — Что за отраву ты притащила? У нас ни крыс, ни тараканов не водится, — скептически изогнул бровь Чимин. — Ну как же? Вот рядом со мной стоит самая настоящая крыса. А это не отрава. Это анклбенс — самое вкусное, что только может быть. — Очень сомневаюсь в правдивости твоих речей, — хохотнул Пак, наблюдая за тем, как на столе остается все меньше места из-за многочисленных трехлитровых банок с не очень привлекательным наполнителем. — Лучше бы ты так сомневался в том, что твой еще не родившийся правнук не залетит при рождении. — Заткни пасть в сторону моего правнука, иначе я тебе кочерыжкой от капусты выломаю зубы, — бросил Чимин, собираясь уйти обратно в спальню. В кухню вошел дед Юнги, пребывающий в не самом лучшем расположении духа. Увидев разозленного мужа и кучу банок на столе, он тихо выругался и подошел к любимому, обнимая его. — Мини, опять ты босиком. Полы холодные — заболеешь. Беги в кровать, я скоро приду, — Мин оставил на пухлой щеке мимолетный поцелуй. — Буду ждать, — Пак закусил губу и поспешил удалиться. — Господи, уже тридцать лет вместе, а до сих пор, как кролики, ебутся, — закатила глаза Эсмеральда, усевшаяся с открытой банкой своей мешанины на стул. — Тебе завидно? Найди себе тракториста и претвори свои желания в жизнь, — устало вздохнул Юнги, доставая из ящичка буфета любимые конфеты мужа с орехами. — С трактористами сами ебитесь, — промычала женщина, пережевывая бурду, намазанную на хлеб. — Ах да, негоже княгине царства идиотов с колхозниками сношаться, — Мин усмехнулся и вытащил из холодильника банан, собираясь вернуться в спальню. — Я стесняюсь спросить, что ты собрался с ним делать. — Стесняйся дальше своей больной фантазии. Этот банан отправится прямиком в мой желудок, а не туда, куда ты подумала.

***

Тэхен сидел у зеркала в комнате и оглядывал в отражении свои яркие синие волосы. Довольно ухмыльнувшись, парень вытащил из выдвижного ящика тюбик с тоникой и направился на поиски дедушек. Проходя мимо спальни супругов, омега услышал приглушенные стоны и, покачав головой, хихикнул, выходя на кухню, где сидел Чонгук, задумчиво глядя в окно. На столе все так же стояли банки с анклбенсом, но вот их хозяйки не наблюдалось. — А где дальневосточная хабалка? — вскинул бровь Ким, усаживаясь на колени жениха. — Пошла искать туалет. Плацкартной экзотики ей не хватило, поэтому она решила опробовать в деле Пчелоебовские канализационные ассоциации, — хохотнул Чон, утыкаясь в ароматную жилку на шее возлюбленного. Тэхен вздрогнул от невесомого прикосновения кончика носа к нежной шее. Игриво закусив губу, омега оставил короткий поцелуй на лбу альфы и свободной рукой забрался под его тонкую футболку, пальцами обрисовывая очертания пресса. — Гуки, а пойдем в баню, м? — предложил Тэхен, судорожно вздыхая от крепкой ладони Чонгука, что бесстыдно сжимала его бедро. — Пойдем, не всё же твоим дедулям развратничать, — улыбнулся Чон, подхватывая любимого на руки. Теплые осенние деньки продолжали радовать жителей деревни. Яркое солнце озаряло каймы рыжих листьев белостанной березы, красующейся возле деревянной беседки. С высоких сосен, обросших густой хвоей, словно мягкой бородой, свисали шишки, падающие наземь от дуновения ветра. Чонгук нес Тэхена по бетонной тропинке, ведущей прямиком в баню. Возбужденный омега ластился к своему альфе, изнывая от желания получить ласку. На все великолепие золотой осени никто не обращал внимания, будучи утопленными в карих глазах друг друга. Торопливо распахнув дверь, Чон вошел в предбанник, тут же опуская Кима на пол и нетерпеливо примыкая к манящим алым устам, с упоением отвечавшим на сладостный поцелуй. Шлейфы ароматов усилились, являя собой аппетитную композицию. Чонгук руками оглаживал выпирающий живот, мягкие ягодицы, изящную спину, пока ведомый этими касаниями Тэхен льнул ближе к своему мужчине, желая слиться с ним воедино. Тихие постанывания и звуки страстного поцелуя наполнили собой помещение, нарушая тишину. Безудержный порыв лишал сознания. В этом мире сейчас находились только они вдвоем. По разгоряченной коже ползли стаи будоражащих мурашек. — Тэ, с малышом все хорошо будет? — выдохнул Чонгук, опаляя дыханием чувствительную мочку уха омеги. — Да, это даже полезно, — сбивчиво прошептал Тэхен, бросая тюбик с краской на лавку и кончиками пальцев касаясь возбужденных сосков альфы. Внезапно входная дверь распахнулась и на пороге появилась Эсмеральда, уже успевшая переодеться в цветастый халат, еле доходящий до середины бедра. Она водила носом в воздухе, явно принюхиваясь. Заметив лобызающуюся парочку, женщина скорчила недовольную гримасу. — Вот что за люди? Старики трахаются, эти зажимаются. Одним словом — семейство. Я-то думала, Вы тут шашлыки жарите в честь моего приезда, а это, оказывается, ароматы секса, — закатила глаза Эсмеральда. — Никакого гостеприимства. — Да как Вы можете думать? У Вас же вместо головы арбуз, — недовольно пропыхтел Тэхен, высвобождаясь из объятий своего альфы. — Теть, Вы бы прикрылись, а то мне боязно за наших ворон. Они от Ваших прелестей замертво попадают. — Солнце мое, этот халат прошел со мной огонь, воду и три развода. Я ни за что не расстанусь с ним. — Да уж, сказались на нем, однако, три неудачных брака, — протянул Ким. — А можно вопрос? Ваши бывшие мужья… Они нашли себе любовниц? Вы поэтому развелись? — поинтересовался Чонгук, держа Тэхена за руку. — Да нет, они просто передохли все. Как мухи, ей-богу! — А, ну понятно, — нервно хохотнул Чон, переглядываясь со своим омегой. Послышался глухой удар и чей-то тихий болезненный стон. Ошарашенно уставившись на дверь, ведущую в парилку, Чонгук завел икнувшего от неожиданности Тэхена за свою спину. Эсмеральда сложила руки на груди и оперлась о косяк, наблюдая за происходящим. Через несколько секунд дверь распахнулась, и оттуда вывалился полуголый дед Хосок, на теле которого остались лишь трусы с розами, подаренные Чимином, галстук от свадебного костюма и красные туфли. Сонно оглядевшись, он заметил гостью, и его заспанные глаза превратились в подносы, на которых в домах буржуев выносили завтраки. Ухватившись за дверь, Хосок потянул ее на себя, закрывая, чтобы тут же открыть. — Матерь Пресвятая Богородица! Предки династии Цин! Сталинские репрессии! — воскликнул он, потерянно метаясь взглядом по предбаннику. — Я больше не пью! Лиса, милая, принеси, пожалуйста, тонометр! У меня, кажется, давление упало… Глюки пошли… — Дед, что случилось? — кашлянул Чонгук. — Чонгук-и, внучочек мой, скажи, пожалуйста, дедуле, что у него шизофрения. Скажи, что здесь нет никакой Эсмеральды! — Дедуль, здесь есть Эсмеральда. — Чур тебя! Чур! — запротестовал Хосок, отмахиваясь. — Упомяни дьявола, так он тут как тут. — Еще что скажешь? — усмехнулась женщина, надвигаясь на Хосока огромной скалой. — Ну, сладкий, соскучился по школьной любви? — Пошла нахрен, лярва! Это мой мужик! Я с ним еще даже суток в браке не прожила! — взвизгнула Лиса, выскочившая из парилки в белье с пчелами и шлейфе от свадебного платья, и накинулась на Эсмеральду, тягая ее за волосы. — Отпусти, шаромыжка! Я в этот платиновый блонд четыре года выходила! — прорычала женщина, цепляясь за лямку чужого лифчика. — Еще столько же будешь выходить из комы, если еще раз приблизишься к моему альфе! — Лиса схватила подол своего платья и накинула его на шею Эсмеральды, пытаясь обмотать. — Убери свои культяпки с подарка Чимина! Я тебе за него филлеры из губ высосу! — Змея! — Кабаниха! — Туда ее! — довольно вскрикнул Тэхен. — Дамы, разойдитесь, пожалуйста. Лиса, солнышко, ты же ее убьешь, — Хосок безуспешно пытался разнять женщин. На крики в баню прибежали запыхавшиеся Чимин и Юнги. Увидев драку, Юнги оттащил из центра театра боевых действий Хосока, чтоб тот не пострадал, и уселся на лавочку, наблюдая за бойней. — Лиса! Лиса! Лиса! — скандировал Мин, вытаскивая из-под стола бутылку пива. — У тебя нычка тут? — удивился Хосок, заглядывая под скатерть. — Ага, на случай апокалипсиса, — кивнул Юнги, не отрывая взгляда от побоища. — Дорогие мои червяки, Вы бы не могли пойти нахуй и перестать громить мою баню?! Я всю пенсию вложил, чтоб ее обустроить! — вскрикнул дедуля Чимин, бросаясь на спину Эсмеральды. — Старая кашолка, свали уже! Ты мне бюст Александра Второго сломала! Он стоит, как твоя жизнь! — Слезь, пиявка! Я тебя сейчас на прогиб кину! — Только попробуй, я твой анклбенс соседским коровам скормлю! — подскочил Юнги. — Не трожь анклбенс! — взревела женщина, скидывая с себя Пака и убегая на кухню, чтобы спасти свои банки. — Вот же сука, — прокряхтел Чимин, потирая ушибленную задницу. — Душа моя, эта курва сильно тебя ударила? Пойдем, я посмотрю. — Мин подбежал к мужу и схватил его на руки. — Айщ, старый, отвянь на время. Лучше подумай, как выдворить эту скотину из нашего дома? — Обязательно подумаю после того, как обработаю твою прелестную жопку. — Объявляю заседание семейства Мин-Чон-Ким через тридцать минут в теплице! — огласил Чимин, после чего дед Юнги унес его в дом. — Кстати о семействе Ким… Где мои родители? — вскинул бровь Тэхен. — Сто по сто, опять на кладбище зависают, — хмыкнул Хосок, подходя к жене. — Моя львица. — А ты мой птеродактель. — Почему птеродактель? — промурчал Хосок, ведя рукой по оголенному бедру супруги. — Рожа у тебя такая же, когда набухаешься, — прыснула женщина, нежно целуя недоумевающего мужа. — Мы Вам не мешаем? — поинтересовался Чонгук, изначально пришедший в баню с другой целью. — Вообще-то мешаете, — согласился Хосок, скрываясь вместе с Лисой в парилке. — Ну что, моя страстная тигрица, у нас есть целых полчаса. — Кринж, — выдохнул Чонгук. — Пора бы уже привыкнуть. Мы сами в старости такими же будем, — Тэхен утешающе погладил плечо своего альфы. — Пойдем в спальню? Я целоваться хочу. — Все, что пожелаешь, свет души моей. — Вот видишь, мы уже называем друг друга, как они. — Да пофиг, у нас детская травма.

***

Выйдя из дома, Чимин глубоко вдохнул свежий воздух, наполненный солнечным теплом. Все утреннее раздражение как рукой сняло после тактильной терапии деда Юнги, и теперь омега расслабленной походкой направлялся к любимой теплице, где уже не осталось никакой растительности, за исключением белой горчицы. Спускаясь по крыльцу, ведущему в огород, Пак услышал странный шорох со стороны ветвистой яблони, на чьих ветках еще висели редкие, налитые румянцем яблочки. Нахмурившись, Чимин вытянул шею, пытаясь разглядеть, кто прячется за деревом. Узнав в нарушителе тишины Эсмеральду, мужчина втянул воздух сквозь зубы и схватил лежащий около лесенки шланг. Прокрутив вентиль, омега направил поток воды на гостью, что истошно проверещала на всю деревню от окатившей ее ледяной влаги. Женщина выскочила из-за тонкого ствола и кое-как взобралась по небольшому склону наверх, чтобы поскорее попасть в дом. Она кричала ругательства и проклинала Чимина, пока тот злобно хихикал, наблюдая за мокрой с головы до ног персоной. — Это тебе, сучка, за то, что ты по моему газону топчешься! Я за свою травку-муравку ушатаю! — весело прокричал Пак вслед матерящейся гостье. — Да пошел ты, фламинго ебучий! — Ах, как приятно чувствовать себя дитем заката, — воодушевленно протянул Чимин и, выключив воду, поспешил в место назначения, где остальные заседатели уже ожидали последнего. В большой теплице по сравнению с улицей было душно. В воздухе витал еще не выветрившийся аромат зеленых помидоров. Хосок и Лиса, устроившиеся практически у входа, поочереди потягивали чекушку прямо из бутылки, пока дед Юнги пытался незаметно снять это на камеру. Но операция «Беспалевная фотосессия» потерпела крах из-за включенной вспышки на телефоне Мина. Тэхен и Чонгук слепились, как два пельменя, и сидели около красной бочки с водой. Ким пристроился на коленях своего альфы и с удовольствием жевал крабовые палочки, пока Чон клевал носом, усиленно пытаясь не уснуть. Громко кашлянув, Чимин огласил: — Итак, граждане-товарищи-заседатели! На нашу территорию вторгся фашист, поэтому мы, как истинные патриоты своего дома, обязаны истребить врага любой ценой! Да, будет трудно, ведь эта террористка проворлива, как проволочник в картошке, но это не повод для отчаяния! Я говорю, что мы победим, а значит, мы победим! Ура! — Слава нашему вождю! — вскочил дед Юнги, начиная громко аплодировать мужу. — Ну что вы, что вы. Не стоит оваций, — Пак послал Мину воздушный поцелуй, отчего тот буквально растаял. — Каков план по предотвращению этой тли на нашем помидоре? — Предлагаю бить сразу в тыл. Нужно испортить ее хваленый платиновый блонд, — важно выложил Тэхен, пережевывая лакомство. — У меня с прошлого раза осталась синяя тоника. Не убьем, но подобьем. Нужно налить пигмент в ее шампунь. — Отлично, займешься этим? — кивнул Чимин внуку. — Разумеется, все будет в лучшем виде. — Замечательно. Есть еще какие-то предложения? — Давайте нашего местного алкаша Альберта на нее натравим. Скажем, что с ним жаждет знакомства очаровательная мадам, прилетевшая в наши края с дальневосточных территорий в поисках любви, — выложила Лиса, теребя пальцами волосы своего мужа. — Но она не так проста, как кажется. Эта фифа без боя не дастся, поэтому нашему Альберту придется побороться за неприступное сердце заморской красавицы. — Прекрасно, моя королева, просто прекрасно, — прощебетал Чимин. — Смотри на меня, Мини, зачем тебе королева? У тебя же есть я! — ревностно пробурчал дед Юнги, щенячьими глазами глядя на мужа. — Не переживай, мое сердце принадлежит лишь тебе одному, — мягко улыбнулся Пак, обнимая любимого. — У меня тоже есть идейка… Внезапно в проеме показалась уже обсохшая женщина, заглядывающая в теплицу сквозь открытую форточку. — А я так и знала, что вы сектанты. Сталина на вас нет, он бы быстро разогнал вашу шаражкину контору, — фыркнула Эсмеральда, пытаясь открыть дверь. — А на Вас Раскольникова, он бы быстро ваше бренное тело затопорил, — хмыкнул проснувшийся от неприятного голоса Чонгук. Тэхен сощурился и встал со своего места, напрявляясь к нежеланной гостье. Остановившись у самой двери, Ким выдал: — Проституткам не открываем, проститутки тут подождут, — и захлопнул форточку. — Совести у тебя нет, проститутка. Пошла отсюда, шлендра, — шикнула Лиса, вставая рядом с Тэхеном и закрывая окошко на шпингалет. — Случай запущенный, поэтому к исполнению операции «Устранение заморской хабалки» приступить немедленно, — вздохнул Чимин. — Слушаемся, генерал зефирка, — проголосил дед Юнги, хитро улыбаясь. — Не подрывайте мне дисциплину, командир отряда «Эротичный пион», — рассмеялся омега, оставляя на щеке мужа короткий поцелуй. — Тэхен-и, сегодня мы затопим баню, скажем нашей гостье об этом, а ты зайдешь и перельешь тонику в ее бутыльки. — Понял-принял, — кивнул Ким. — Хоби и Юнги, пожалуйста, найдите Альберта и передайте ему всё то, что сказала Лиса. Убедительная просьба: не поддайтесь влиянию извергаемых им алкогольных паров. — Да какие пары, Чимин-и? Мы ж всегда трезвы, как во времена Сухого закона, — удивился Хосок. — Именно поэтому с Вами отправится Чонгук, — закатила глаза Лиса. — Гук, будь добр, проследи за этими братцами-кроликами. — Без проблем, — пожал плечами Чон, чувствуя на себе прожигающий взгляд деда Юнги. — А вы что делать будете? — прищурился Мин, обращаясь к Лисе и Чимину. — Отвлекать владычицу анклбенса, а то она весь огород своим слонопотамием перетопчет, — Пак протянул женщине руку и направился к выходу. — На этом заседание парламента окончено. К исполнению задач приступить незамедлительно!

***

Эсмеральда сидела в беседке, придирчиво оглядывая местные красоты, какие ей удавалось заметить с участка. Внезапно сбоку раздался какой-то шорох, и в следующую секунду перед женщиной возник Тэхен. — Там дед баню натопил, можете идти мыться. — Ваше семейство все же соизволило проявить гостеприимство, — ухмыльнулась гостья. — Ну хорошо, сейчас пойду. Эсмеральда поднялась с места и шустро направилась в дом за своими пожитками. Гадко усмехнувшись, Ким проследовал в баню, притаился под столом, где обнаружил ящик пива, и принялся выжидать. Женщина расставила свои мыльно-рыльные принадлежности на столе и, по всей видимости что-то забыв, удалилась из предбанника. Убедившись, что гостья ушла, Тэхен выскочил из своего укрытия и, быстро вычитав названия на немногочисленных бутылочках, схватил бальзам для волос, спешно откручивая крышку и выдавливая в фиолетовую жидкость ярко-синий пигмент. Надев колпачок на кондиционер обратно, парень юркнул под стол, переводя дух. Через несколько минут дверь распахнулась, и в нее вошла Эсмеральда. Дождавшись, пока женщина зайдет в парилку, Тэхен шустро покинул баню, в душе ликуя от удачно проделанной операции.

***

Дед Юнги, дед Хосок и Чонгук стояли за углом местного магазинчика, выжидая, когда на горизонте появится их цель. Томительное ожидание деды скрашивали поочередными глотками самогонки Хосока, которую они вообще-то взяли в качестве жеста внимания для Альберта. Чонгук, поначалу отказывавшийся от алкоголя, все же сдался под напором стариков и опрокинул пару пластиковых стаканчиков. К моменту прихода поддатого Альберта двухлитровая бутылка была опустошена, а альфы блаженно сидели прямо на траве у стены магазина и вели светскую беседу на тему беременности Тэхена. Представители старшего поколения давали Чонгуку наставления по уходу за ребенком и проливали скупые мужские слезы, потому что их внуки так быстро выросли. Краем взгляда заметив щуплого низенького мужчину, Хосок икнул и, по его мнению, громко свистнул, привлекая внимание. На деле же этот звук даже не являлся свистом, а скорее каким-то стоном побитой жизнью выхухоли. Дед Юнги выглянул из-за угла и крикнул: — Альберт! Брат! Иди сюда, разговор есть. — Юнгей! Как жизнь молодая? — радостно протянул мужчина, подходя к компании альф. — Ой, Альберт, не спрашивай. Сестра моя приехала, мозги всем выносит, ей мужика, видимо, не хватает, — фыркнул Юнги. — А сестра симпатичная? — заинтересованно спросил Альберт, приосаниваясь и поправляя воротник старого фиолетового пиджака. — Ага, вице-мисс России. С обложки журнала «Синяя свекла» сошла, — хохотнул Хосок. — Еще и такая важная особа! — Альберт восторженно вздохнул и схватил деда Юнги за руку. — Слушай, тебе она не нужна, так отдай мне! Я ее кормить редиской с огорода буду, а по вечерам пиджак свой давать. — Да забирай, я тебе за нее доплачу. Только она не так проста, как ты думаешь, — отмахнулся Мин. — За ней ухаживать надо. — Тю, да я ж самый сочный самец этой деревни! — мужчина подтянул штаны и зачесал седые волосы назад, на что Юнги скорчил пренебрежительную гримасу. — Показывай мою даму, я ее быстренько соблазню своими чарами. — Сегодня вечером приходи на площадь, ты узнаешь ее по синей гриве. — Ах, эта экстравагантная кобылица, — благоговеянно выдохнул Альберт и на крыльях счастья полетел восвояси. — Пф, нашелся тут сочный баклажан. Самец тут только один! Хотя нет, два! Я и Хобыч, а Альберты всякие — мыши подредисочные, — дед Юнги снова фыркнул и пошел в сторону своего дома. Чонгук и Хосок переглянулись и поспешили следом за Мином, что уже скрылся за поворотом. Альфы вошли в ограду прямо в тот момент, когда из бани пулей вылетела Эсмеральда, голося на всю деревню проклятия. Ее мокрые посиневшие волосы свисали сосульками, пачкая шею и ворот халата. — Мармазевки! Вы мне все волосы испортили! Я вас, сук, сейчас в чан с кипятком закину! — угрожала женщина омегам, что вышли на крыльцо и еле сдерживали смех. — А что случилось-то, кумушка? Неужели тебя выебал павлин? — поинтересовался Чимин, вскидывая бровь. — Ты еще издеваться будешь, пенек розовый?! — взревела Эсмеральда и кинулась в сторону Пака. — Только тронь, сучка, я тебя лысой оставлю, а на макушку семечек насыплю, чтоб голуби заклевали, — Лиса вышла вперед и закрыла собой Чимина. — Теть, не кипишуй, ты, может, свой шампунь с моим перепутала? — предположил Тэхен, плечом опираясь о железный столб, держащий навес. — Нет, я мыла своим шампунем! — прошипела она. — Это же ты сделал, щенок залетный. Только ты в бане был! — Ну даже если и я, то что? Бить меня пойдешь? Да пожалуйста, тебе потом дед патлы вырвет и заставит их сожрать, — хмыкнул омега, медленно надвигаясь на женщину. — Если ты, курица тухлая, посмеешь тронуть меня хоть пальцем, я на тебя заявление накатаю. Я с местным участковым дружу, он тебе быстро оформит суток пятнадцать. — Сопля синяя, — выплюнула Эсмеральда и грозной походкой направилась в дом. — Сперматозоид чахлый, — выдал Ким, провожая гостью скептическим взглядом. — Чего? — протянула она, пренебрежительно смотря на Тэхена. — Я думал, мы обмениваемся тупыми названиями телесных жидкостей, — пожал плечами парень. Эсмеральда ничего не ответила и спешно вошла в помещение, оставляя семейство в почти полном составе. Омеги весело усмехнулись и уже собирались идти в беседку, чтобы выпить чая, но заметили своих альф, что скромно стояли около калитки. — Так, а я не понял, какого хрена вы стоите там и булки мнете? Марш сюда! — Чимин кивнул головой на беседку. — Да что-то устали сидеть, ждать Альберта, теперь вот настояться не можем, — мило прощебетал Юнги, стараясь уверенно держаться на ногах и не спотыкаться. Кое-как рассевшись по лавкам и чуть не разбив себе носы, Хосок, Юнги и Чонгук уставились на своих омег, ожидая серьезного разговора. Тэхен нахмурился и, положив руку на живот, подошел к Чонгуку и отвесил ему подзатыльник. — Айщ, за что? — возмутился тот, потирая ушибленное место. — Нехрен бухать по углам, — Ким развернулся и направился в дом. — Ко мне можешь не приходить. Спи, где хочешь. — Тэ! Ну ты чего? Я же почти трезвый! — икнул альфа, собираясь бежать за омегой. — Я все сказал! — отрезал Тэхен и скрылся. — Ну и что мне теперь делать? — вздохнул Чон, укладывая голову на стол. — Снимать трусы и бегать, — хмыкнула Лиса, взглядом прожигая дыру в Хосоке, что увлеченно рассматривал лампочку, висящую прямо у крыши. — Думаешь, поможет? — нахмурился Чонгук, пальцем стуча по деревянной поверхности. — Вам троим уже ничего не поможет, — фыркнул Чимин, усталым взглядом осматривая пьяниц. — С Альбертом договорились? — Да, — хором проговорили мужчины. — Пизда, — Лиса сложила руки на груди и спиной облокотилась о деревянный бортик, разозленно стуча ногой по полу. — Мы вас обидели, да? — пробормотал Хосок, виноватым взглядом посматривая на омег. — Что вы, что вы, милые, конечно же нет! Ничего страшного, что вы ушли на полтора часа и успели налакаться в какой-то подворотне, хотя обещали прийти трезвыми! — взорвалась женщина, вставая из-за стола. — Делайте, что хотите. Меня это уже достало! — Лиса! Солнышко мое, ну прости дурака старого! Не буду я больше пить! Ну хочешь, закодируюсь пойду? — Хосок спешно побежал за женой, что стремительно удалялась в сторону дома, куда недавно зашел Тэхен. — Лиса! — внезапно альфа споткнулся и упал на бетонную тропинку, сдирая себе колени и руки. — Господи, да что ж такое-то?! — чуть ли не плача, взвыла она и подошла к Чону, протягивая ему руку. — Прости меня, — Хосок поднялся и притянул Лису к себе, сжимая в крепких объятиях. — Да прощаю я, — вздохнула женщина. — Иди проспись. — Просплюсь и поговорим? — с взглядом провинившегося котенка спросил Чон. — Ага, — кивнула Лиса и, высвободившись из объятий, ушла. Вернувшись в беседку, Хосок уныло посмотрел на погрустневшего Чимина. — Чимин-и, прости меня, пожалуйста, — прошептал Юнги, нервно теребя пальцы. — Надоело. Вы можете наши просьбы выполнять, не напиваясь при этом? — спросил омега, смотря лишь в одни глаза. — Можем. — А почему тогда получается так, что вы приходите пьяными? — Ну просто нам скучно было, — стыдливо пробурчал Мин. — Как дети малые, ей-богу! — покачал головой Пак. — Прости… — Угу, — Чимин повернулся к Чонгуку. — Вечером, чтоб, как штык, был трезвым! Нечего мне внука нервировать. — Я понял-понял, — кивнул Чонгук, пристыженно упираясь взглядом в свои коленки. — Вот и замечательно. А теперь сгинули с моих глаз, чтоб я вас не видел. И да, Эсмеральду на свиданку выманивайте сами. У меня свои дела есть. — Какие? — поинтересовался Юнги. — Не твое дело, — Чимин вздернул подбородок и покинул беседку, чтобы через минуту скрыться в доме. — Косячные мы, — вздохнул Хосок, перебирая пальцами кусочек сахара. — Надо вину-то загладить, — согласился Мин, доставая из кармана телефон. — Свозим их всех в Таиланд? — А давай! Покупай билеты, мы тебе деньги скинем, — поддержал дед Хосок.

***

Лиса и Тэхен сидели в комнате младшего, смотря какую-то сопливую мелодраму по Русскому Роману, когда в дверь постучали. Через секунду в спальню вошел Чимин, по чьему лицу текли слезы. — Что случилось? — подскочил Тэхен и подошел к дедуле, обнимая его. — Ты чего? Эти остолопы тебя обидели? — Лиса встала вслед за Тэхеном. — Нет, все хорошо, — прошептал Пак. — А что тогда? Чимин ничего не ответил, лишь показал ладонь, на которой что-то лежало. Присмотревшись, омеги поняли, почему плачет дедуля Чимин. — Ты беременен! — радостно воскликнул Тэхен. — Кажется, да… — все еще не веря, вымолвил Пак, утирая счастливые слезы с пухлых щек. — Боже, Чимин-и, поздравляю! Я так рада за вас! — Лиса обняла друга, дотрагиваясь до еле заметного животика ладонью. — Спасибо, — улыбнулся омега. — Деда обрадуется, — Тэхен прислонился к ароматной жилке на шее дедули и вдохнул. — Запаха еще нет. — Деда будет в топографическом ахуе, — хихикнул Чимин. — Кто бы мог подумать, что я в сорок девять лет стану папой… — Пф, ты у нас еще ого-го, — рассмеялась Лиса. Улегшись на кровати, омеги долго болтали и даже не заметили, как наступил вечер. Солнце уже склонялось к горизонту, а на небе начали проявляться мелкие звезды. В телевизоре один фильм сменялся другим, пока Чимин и Лиса тихо переговаривались, легонько трепая волосы уснувшего Тэхена. Внезапно послышался какой-то гулкий стук. Лиса поднялась с места и выглянула в окно, где встретилась с Чонгуком, потирающим лоб ладонью. Увидев женщину, он вздрогнул от испуга и чуть не свалился с лестницы, которую дружно держали дед Юнги и дед Хосок. Раскрыв окно, Лиса вернулась на свое место. Чимин уселся поудобнее, готовясь смотреть представление. Еле сдерживая смех, омеги наблюдали за тем, как Чонгук пытается просунуться в окно и не упасть. Оставив попытки проникновения в комнату, альфа заголосил: — Дорогой мой будущий муж, папа моих детей, прости душу мою грешную да пьянчужную! Не посмею я более и капли алкоголя в рот взять без ведома твоего, о повелитель сердца моего! Тэхен, которому вновь не дали выспаться, медленно открыл глаза и, борясь с желанием обматерить весь этот бренный мир, поднялся с кровати и подошел к окну. — Чего приперся? — сложив руки на груди, спросил Ким. — Прощения просить, — вздохнул Чонгук, стыдливо опуская глаза, и протянул омеге маленький букет полузавявших бархатцев. — Ах ты ж паразит! Из банок для солений достал? — воскликнула Лиса. — Это тебя дед надоумил? — Чонгук-и, братву не сдают! — раздался голос Хосока снизу. — А ты вообще молчи! — громко шикнула женщина. — Да дайте вы сказать! — рявкнул Чонгук, вскипев. — Простите. — Да ничего-ничего, продолжай, — хохотнула Лиса. — Тэ, прости меня… Ну пожалуйста. Щенячьи глазки Чонгука смотрели на Тэхена так преданно, что Чимин и Лиса умиленно выдохнули, не сдерживая трогательные слезы. — Это круче русских сериалов, — пролепетал дедуля Чимин. Тэхен, долгие несколько минут прожигавший альфу взглядом, внезапно выдал: — За что тебя прощать-то? — В смысле? — не понял Чон. — Ты прощения просишь за то, что набухался, или за то, что разбудил меня? — сощурился Ким, кладя руку на живот. — За всё… — Я прощаю тебя за твое пьянство, — Тэхен принял из рук альфы маленький букетик. — А вот за сон — нет, — омега закрыл окно. Чонгук, чуть не упавший вновь, вскрикнул и поспешил слезть с лестницы. Стерев со лба холодный пот, он коротко вдохнул прохладный воздух. — Тебе трусишки принести? Не обмочился от страха-то? — обеспокоенно поинтересовался дед Юнги. — Да нет… Что мне сделать, чтобы он меня простил? — Есть у меня одна идейка, — Мин коварно потер ладони и достал из дровиника пустую бутылку от самогонки. — На, бери вместо микрофона. Будешь петь песню на все случаи жизни! Земфиру знаешь? — Знаю, — Чонгук кивнул, принимая огромную бутыль. — Значит так, встаешь на лавку, бутылку ко рту подносишь, как микрофон, и начинаешь очень громко, выразительно, а главное чувственно петь! Прости меня, моя любовь! Понял? — Понял, — Чон полез на лавочку, что стояла под окном Тэхена, и уже собирался начать петь, как его остановил дед Хосок. — Ну это же вообще никуда не годится! Спеть-то ты споешь, а танцевать будет кто? Понятно дело, что мы с Юнги на подтанцовке будем, но жеребец-то здесь ты, поэтому смотри: сейчас начинаешь петь и как-бы так плавненько бедрами ведешь, как будто пытаешься трусы поудобнее поправить, потом добавляешь к ходу свободную руку и кладешь ее на шею, как будто ты задыхаешься без Тэхена, и очень важно не забывать про голову! Головой качай вверх-вниз, как будто говоришь «да», чтобы он подсознательно захотел согласиться дать тебе прощение. Ты меня услышал? — вскинул бровь Чон, поправляя соломенную шляпу на своей голове. — Услышал. Чонгук дождался, когда деды займут свои позиции и, перехватив бутылку поудобнее, начал петь, сопровождая слова танцем а-ля стриптиз. — Море обнимет закопает в пески, Закинут рыболовы лески, Поймают в сети наши души. Прости меня, моя любовь! С двух сторон от лавки кружились вокруг своей оси, словно балерины, Юнги и Хосок, махая руками, как птицы крыльями. В окне второго этажа появились три омеги, что еле-еле сдерживали смех, смотря на альф, пытающихся совершать плавные телодвижения. Внезапно возникшая сбоку от дома Эсмеральда, ставшая свидетельницей концерта, покрутила у виска и сказала: — Все люди, как люди, а вы ебанутые. — Лучше быть ебанутыми, чем трижды разведенными, — выкрикнул Тэхен, раскрывший окно. — Гуки, я тебя прощаю! — Ну слава богу! — выдохнул Чонгук, счастливо улыбаясь. Из окна высунулся Чимин и во весь голос прокричал: — Мин Юнги, ты теперь не только прадедом станешь! — В смысле? А кем еще? Дедом? Джин-и тоже забеременел? — удивленно вскинул брови Юнги. — Ну насчет Джина я не знаю, но вот про то, что ты скоро отцом снова станешь — это точно, — волнительно закусив губу, признался Пак. — Каким отцом? Ты решил меня в духовную семинарию отправить? — икнул альфа, хватаясь за сердце и усаживаясь на лавку. — Да ебут твою перепелку! Я беременен! — крикнул Чимин, не выдержав. — Ого… Ого… — альфа не знал, что сказать, а потому просто взобрался на лестницу и, подползши к окну, утянул мужа в нежный поцелуй. — Вот это ты, Юнги, секс-пулемет! За это выпить надо! — обрадовался Хосок, но тут же сник под строгим взглядом жены. — Я тебе выпью! Я тебе выпью! — Хосечка, а я тебе буду разрешать выпить, — томно проговорила Эсмеральда, накручивая синий локон на палец. — Отстань от меня, женщина, я женатый человек! И вообще у тебя сегодня вечером свидание! — Хосок перекрестился и отошел на пару шагов. — Чего? — нахмурилась гостья. — Тобой заинтересовался один очень успешный и экстравагантный мужчина. Его зовут Альберт, ему пятьдесят пять лет. Он очень настойчив, умен и обаятелен, в своих намерениях серьезен. Ты его просто наповал сразила, он тебя увезти в Гагры хотел, но мы его уговорили на свидание перед этим, — на одном дыхании выложил Хосок. — Вы меня совсем за идиотку держите, да? — усмехнулась Эсмеральда. — Вообще-то он даже сказал, что не против попробовать ваш хваленый анклбенс, — как бы между прочим поделился Чонгук. — Анклбенс? Да что ж это я… Надо хоть приодеться, — женщина поправила волосы и уже собиралась уходить, но вдруг остановилась и опустила руки. — Да кому я могу теперь понравиться с этой синюшной гадостью на голове? — Но ведь цвет очень красивый, — заметил Тэхен. — А Альберт сказал, что экстравагантные кобылицы занимают отдельное место в его сердце, — подтвердил дед Юнги. — Ну тогда я побежала собираться! — на радостях она упорхнула в дом. — Господи, если ты нас слышишь, то сотвори, пожалуйста, чудо! Пусть Альберт хотя бы в речке помоется! — взмолил Хосок, падая на колени. — Да не ссы, я с Розкой-парикмахершей договорилась, чтобы она его причипурила, — хмыкнула Лиса. — Пчелка моя, ты у меня такая прелесть, — Хосок послал жене воздушный поцелуй, на что та ему игриво подмигнула. Раздалась громкая трель телефонного звонка. Узнав свою мелодию, Чимин потянулся за мобильным в карман. Ответив на вызов, Пак услышал голос сына. — Алло, пап? — Джин? А вы где? — Тут такое дело… Мы не знаем, как так получилось, но мы в Дагестане… Тут кстати в Махачкале жара сейчас, вам чего-нибудь привезти? — Вы меня, конечно, извините, но какой хуй вы забыли в Дагестане? Может, надо было сразу в Казахстан пиздошить, ну чтоб по полной программе? — возмутился Чимин. — Привезите мне хинкал. — Хорошо. Как там Тэхен-и? — Все с ним нормально, вы когда приедете? — У нас билеты на завтра. — Деньги есть? — Есть. — Тогда бай-бай, амигос. Потом созвонимся. — Адьос, папуля. Положив трубку, Чимин уперся руками в бока. — Знаете, я не удивлен. Наше семейство способно на всё, что угодно. Даже улететь в Дагестан по пьяни может и позвонить оттуда только для того, чтобы узнать чего привезти из Махачкалы. — Я более чем уверен, что всё это — дело рук нашего ебнутого зятя, — непринужденно сказал Юнги. — Ты сам-то когда в адекватные записался? — закатил глаза Чимин. Спор супругов прервался вышедшей на улицу Эсмеральдой, что выглядела довольно эксцентрично: длинные синеватые волосы лежали на плечах, на теле красовалось ярко-алое платье с разрезами на ноге и спине, пышная грудь выглядывала из декольте, а на ногах были надеты черные лакированные туфли. Женщина покрутилась перед всеми, как на показе мод, и вопросительно уставилась на Хосока. — Ну как? — спросила она. — Я не разбираюсь, лучше спроси у омег, — капитулировал Чон, прячась за спину внука. — Очень хорошо сидит, подчеркивает формы, — кивнула Лиса, что-то обводя руками в воздухе. — Спасибо, крошка, — Эсмеральда послала ей воздушный поцелуй. — А где свидание будет? — На главной площади Пчелоебово, — Юнги спустился с лестницы. — А как я узнаю его? — Он сам тебя найдет. — Ну тогда я пошла, — воодушевленно проговорила женщина и, помахав на прощание, ушла, держа в одной руке огромную сумку с банками анклбенса. — Попутного ветра вам в спину, — хохотнул Хосок, облегченно выдыхая, когда послышался стук калитки. — Надеюсь, Альберт увезет ее навсегда… — вздохнул Чимин. — Если только в страну запоя, — хмыкнул Юнги. — Да нет, мы же купили им билеты в одну сторону до Владивостока. Пусть возвращается к себе в далекие края, — рассказала Лиса, успевшая спуститьсяя и выйти на улицу. — Так радостно в душе, — улыбнулся Хосок, когда жена села к нему на колени. — Ты ж мой петушок, радостно в душе ему, — протянула женщина. — Завтра в семь утра пойдешь по всей ограде иголки собирать, ты меня понял? — Понял… Когда все разошлись по своим уголкам, было уже совсем темно, а время близилось к полуночи. На улице прилично похолодало. Все затихло. В доме Минов вновь раздался звонок. Приняв вызов, Юнги услышал стук колес поезда и голос своей сестры, что радостно вещала о том, что они с Альбертом уезжают в лучшую жизнь, и просила не скучать. От радости Юнги чуть ли не до потолка прыгал, а потом долго-долго целовал своего мужа и его еще пока не сильно выпирающий животик. В спальне Тэхена было тихо. Даже паскудная муха, которая прошлой ночью не давала ему спать, пропала. Чонгук ласково гладил омегу по голове, прижимая к своей груди и шепча всякие нежности. Дом Лисы и Хосока пылал страстью. Чон сказал жене, что тоже хочет ребенка, и поэтому теперь у новоиспеченных супругов появилась цель. Просторами Пчелоебово любовь не заканчивается. Где-то там, за тысячи километров сейчас находятся Джин и Намджун, сидящие в небольшой шашлычной и вспоминающие свои счастливые моменты. А пока что не далеко от деревни, в плацкарте трясется сладкая парочка, что кормит друг друга анклбенсом.