Ошибка

Олегу холодно, да так, что мышцы сводит до боли мерзкой. Внутри Шепса черти пляшут, радуются, что плохо хозяину, да стекла кидают в сердце Олега, и оно кровью истекать начинает. Медиум руки в волосы темные запускает в попытках отвлечься, да только красный цвет уже везде. В воздухе тишина мертвая, а алый цвет еще больше медиума с ума сводит. На колени Шепс падает, после уже чувствовать начинает, как больно в области коленных суставов становится, как пятнами крови ткань джинсов пачкается, только сейчас Олегу безразлично это, ведь в голове одно крутится. Мысль эта Олега изнутри убивает, да медленно так, мучительно, что из голубых глаз, что океан напоминают, слезы литься начинают, щеки обжигают лучше кислоты. Олег кричит, громко так, как в детстве, лишь бы услышал кто, да руку помощи подал, выслушал, успокоил и приласкал. Крик, что Шепс издать пытается, в тишине теряется, как и надежда внутри медиума о том, что хорошо все будет, как раньше будет, да только Олег не маленький уже давно, прекрасно понимает, что лишь надежды себе ложные прививает. Вдруг Олег голос из ванной слышит, да голос Шепсу до чертиков знаком, и так приятен, что медиум из последних сил в ванную комнату бросается. Только вместо родного силуэта Шепс видит в белых стенах окровавленного человека, только жив он еще, к Олегу руки тянет, и ласково проговаривает. -Олежка, рано тебе, ох рано. Не спеши. От слов приятных глаза голубые сильнее блестеть начинают. Олег глаза голубые, глубокие закрывает, и жалобно кричит, срывая голосовые связки -Нет, нет, нет… Останься, пожалуйста, не уходи. Я же не смогу без тебя. Я уже не справляюсь. Шепса треснет. Олег со всей оставшейся силы кружку бросает, что на раковине обычно стоит. Когда в руку впивается большое количество мелких осколков, медиума сильная дрожь наконец отпускает, и дышать уже спокойнее получается. Обманчивое спокойствие обрывается смертью окровавленного силуэта на руках Шепса. Олег видит, что родной человек больше не дышит, а под кожей у него пульс больше не стучит, и громом в ушах Олега не отдается. Шепс за самый большой осколок хватается, и красного еще больше становится. Олег по сторонам резко вертится. Понимает, что опять на полу сидит, рядом бутылка воды, успокоительные и сигареты. Нахуй таблетки, Олег пачку красных Мальборо хватает, да на балкон выскакивает, лишь бы дрожь прошла, да воспоминания неприятные вместе с человеком ушли, и не посещали больше Олега. Парень с голубыми, будто бескрайний океан, глазами, понимает, что явно погорячился, когда на балкон в одной футболке и шортах выскочил, ведь зима за окном как никак, и морозный ветер конечности Олега обвивает, словно веревками узлы свои вяжет, да тугие они слишком, и Олег хочет развязать узлы проклятые, только сил в медиуме не осталось. Шепс сигарету зажигает подаренной Александром зажигалкой. В голове сразу образ вспыхивает, да только он ярче первой звезды в ночном небе. Детство. Олег, укрываясь теплым одеялом, внимательно Сашу разглядывает. Вокруг свечи, что ярко огоньками горят, а из уст старшего Шепса слова слетают, и в воздухе еще какое-то время висят. Олег думает, и понимает, что Сашу безумно любит. Олег обычно редко в таком признается, даже себе не часто такое говорит, но сейчас прям кричать о чувствах, что внутри хранятся, хочется громко, до боли в горле. Шепс младший встает, и к Александру идет. Оказавшись рядом с родным человеком, младший близко к Александру садится, и как маленький котенок ласки просит. Саша тепло улыбаться, и проговаривает, брата по спине поглаживая. -Олежка, я так тебя люблю. -Саш, я все равно больше тебя люблю. Олег смеется, искренне так, как смеяться можно только в детстве, и только тогда, когда рядом родные люди. От легкости внутри младший будто в облаках парит, и возвращается не хочет, да приходится, ведь Саша, разыгравшись, берет подушку, и легонько Олега бьет. Олег наигранно возмущается, да только на уголках губ расцветает улыбка. -Эй, Александр, это нечестно. -Да кто бы говорил, Олежка -Да я не маленький, чтобы называть меня «Олежка» Младший обижается, и на Сашу сердито смотрит. Сигарета сгорает до фильтра, и Олег понимает, что опять просто так израсходовал сигарету. Злиться не хочется, ведь за воспоминаниями из детства всегда добро по пятам следует, и укутывает в себя. Олегу курить хочется, да только каждый раз, когда в руках табак зажигается, а в длинных пальцах зажигалка подаренная оказывается, воспоминания из детства приходят, и лечат они лучше любых медикаментов, только это не то, чего сейчас хочется, ведь к Олегу он приходит, и приходит часто. Шепс пачку с табаком на балконе бросает, и в комнату свою идет. Проходя мимо зеркала, Олег замечает, как сильно изменился. Похудел сильно, бледным, как мел стал, выглядит так, будто умер вместе с тем, кого так обожал, с кем частицу себя оставил. Внутренний голос ругает Олега, ведь не следит он за собой, совсем не следит, и плохо это, да плевать сейчас на это Олегу. Тяжелые раздумья прерывает звонок групповой, где участники Дима и Лина. Шепс к устройству спешит, и звонок спешно поднимает. В динамике веселый, радостный женский голос говорит. -Олег, ты там жив вообще? Мы же с Димой как на иголках, когда ты не отвечаешь. Рассказывай все. Хотя нет, не рассказывай. Может нам лучше приехать к тебе? -Лина, все в порядке. Жив, вполне здоров, просто устаю немного. -Узнаю нашего Олега. Вечно «в порядке», да только это твое " в порядке» может значить что угодно. -Ребят, простите, но может лучше завтра встретимся? Мне сегодня действительно лучше дома остаться. Дима весь разговор молчит, да только слушает Олега внимательно. Корит Дима Олега сильно, ведь тот совсем закрылся, хотя обычно именно Шепс младший был самым открытым. Дима волноваться за медиума начинает, и встречи хочет. Не такой, где шумно будет, а такой, где тихо, и кричать можно только ради выплескивания эмоций, что внутри сидят, и бесов внутренних подкармливают. Когда звонок заканчивается, Олег с облегчением вздыхает, ведь голос хриплым стал, и выдает, что Шепс вновь закурил, хоть и обещал Лине с Димой бросить вредную привычку. Но спокойствие длится недолго, ведь под длинными пальцами, что свой ритм отстукивают, вибрация раздается, да не одна, что приятно поражает Олега. Открывая входящие сообщения, Шепс видит на экране довольно приятное сознанию имя «Дима». Олег текст сообщений входящих читает, и невольно уголки губ обкусанных вверх поднимает. Пальцы тонкие сразу по клавиатуре бегать начинают, ответ печатают, лишь бы успеть, пока Матвеев из сети интернета не вышел. Ответ отправлен. Шепс понимает, что Дима пунктуален, а значит будет скоро и без опозданий. Олег в ванную комнату спешит, лишь бы в порядок себя привести, да как смерть перед Матвеевым не выглядеть. Ноги медиума сами ведут, и отсчета себе Олег не отдает, он просто по течению реки событий плывет. Оказавшись в ванной, Шепс тело знакомое видит. И все опять красным становится, а по предплечью осколком стеклянным водят бесы, да глубоко стекло вводят, что медиум от боли, что словно волна поглощает, губы до крови кусает, и почувствовав теплые капли на губах наконец успокаивается. Олег думает, что это приступ очередной, что пройдет все скоро, да только заметив, что силуэт знакомый петлю из веревки вяжет, а потом мылом её смазывает, Шепс от боли истерить начинает. -Пожалуйста, стой. Мне же и так больно, зачем хуже делаешь? -Прости, но ты это заслужил. Это ты во всем виноват, Олег. Голос родной грубым становится. Слова, будто бита, и они избивают Олега. Шепс, никогда всерьез в Бога не верящий, молиться начинает, умоляет Всевышнего о том, чтобы закончилось все скорее. Олег плачет, руки в молитве складывает на груди, на такого родного человека смотрит, и говорит. -Давай я уйду, а не ты? Я же виноват, мне и уходить. -Нет, Олежка, нет. Ты даже этого не заслужил. Прощай, мой дорогой. Люблю тебя безумно. Человек шею красивую в петлю засовывает, стягивает веревку, и в сторону шагает, аккуратно табурет откидывая. Олег снять тело хочет, да только руки стройные сквозь силуэт проходят, в пространстве алом теряются, только человек в петле не теряется. Пульс вновь на родной руке навсегда замолкает. Шепс кричит прикасаясь к шее родной, которая все еще теплой кажется, несмотря на то, что человек лишь в сознании Олега создан.