Кислота мыслей обдолбыша.

3 июля. Этот день настал и Харучиё открывает глаза. Их слепит солнце. Средний Акаши потирает глаза и переворачивается на другой бок. Берет с тумбы телефон. Словно чувствуя пробуждение друга, Кейске звонит. Харучиё лениво отвечает, прикладывая к уху телефон. — Хей, соня, проснулся? — М-м. — недовольно соглашается. — Ха-ха-ха, слышу, как ты не доволен, но сегодня твой день. Я подумал, что украсть тебя на весь день не спросив тебя, будет не хорошо… Так что… Как ты смотришь на прогулку? — Свидание? — Свидание. — Кейске краснеет. — Пф…- Акаши утыкается в подушку и смеётся. — Конечно не против. Такеоми все равно занят, а с Сенджу я уж тем более не буду праздновать день рождения. — Я знаю, ты вообще его не планировал праздновать, да-да, ты говоришь это каждый год. — Так, кошак, я сейчас откажусь и буду дальше беспробудно спать, ясно? — Ясно, спящая красавица. Я зайду за тобой через полтора часика, пока-пока. — Баджи отключился раньше, чем успел бы услышать недовольное бурчание друга. Акаши садится на кровати в позу лотоса и чешет макушку. Задумался о том в чем пойдет. А ему ведь реально не в чем. Ну то есть одежда есть, но она явно не подходит для свидания. Не смотря на то, что это Кейске, что никогда бы не стал придираться к одежде. Для него было главным удобство что ли. Ну или ему реально просто похуй. Харучиё свешивает ноги с кровати и потягивается, поднимая руки вверх. Зевает. Встает на ноги и плетётся в ванную. Нужно в срочном порядке сходить в душ и умыться. Акаши лениво открывает дверь, на ходу расстёгивая пуговицы на ночной рубашке. Скидывает ее на пол. Туда же летят свободные пижамные штаны и трусы. Горячая вода пробуждает его. Согревает. Комната быстро наполняется паром. Акаши стягивает с трубы-батареи полотенце. Вытирается. Перевязывает вокруг пояса и вылезает. Наклоняется над ванной и выжимает волосы. Убирает копну волос назад, собирая в капающий пучок. Включает воду в кране. Чистка зубов. Умывание. — Мда, ебало, как у Ганнибала… Наконец Акаши устало вздыхает и выходит из комнаты. Смотрит на часы, стоящие на тумбе. Еще час. Зная Харучиё, Кейске еще минут 20 будет ждать его в прихожей. Шлепая мокрыми босыми ногами по полу, Акаши приходит в свою комнату и многозначительно смотрит на шкаф. Раскрывает раздвижную дверь и смотрит внутрь. Чёрная толстовка. Шелковый комплект в узоре из хризантем. Несколько футболок разных цветов. Форма Свастонов. М, а вот это даже не плохо. Взятое непонятно откуда боди. Чёрное, с вырезами к бёдрам, идущие от талии (они кажется и заставили Акаши ни разу не одеть вещь) и длинными рукавами. — Ладно… Я думаю это лучший вариант. — кидая боди на кровать вместе с чёрно-серыми свободными шортами, чуть выше колена. Лениво натягивая на себя выбранную одежду, Акаши посматривает на время и кажется начинает нервничать. Это для него свойственно — волноваться перед любой встречей, чаще всего запланированной, так как импульсивность его фишка. Харучиё нервно поправляет воротник. Рвано выдыхает. Подходит к зеркалу. Влажные волосы нужно просушить и уложить, а лучше собрать. Потому Акаши достает фен сестры. То ли сушил слишком долго, то ли Кейске не терпелось увидится. В любом случает, вторую косичку он заплетал почти телепатически, попутно собирая сумку. Когда он был уже готов, еще раз посмотрел в зеркало. Акаши чуть раскраснелся от горячих струй воздуха и бега по дому. Убрал одну из выпадающих прядей за ухо. Глубоко вдохнул и выдохнул, выпуская маленькую часть неловкости и смущения перед встречей с Баджи. Выключил свет в прихожей. Наконец открыл дверь и вышел за порог. Баджи прятал одну руку за спиной, другой делал что-то в телефоне. Поднял взгляд на Акаши. Щеки его порозовели. Это то ли от внешнего вида Хару, то ли от такого же эффекта неожиданности. Глаза Кейске словно засияли. Он широко раскрыл их в восхищении, смущая тем и без того ошарашенного друга. — Что? Что-то не так? Очень плохо? — Акаши вновь осмотрел себя, опуская глаза на открытые бока и часть ягодиц, незакрытых шортами. — Хах, глупый. Ты великолепен. — Баджи вынес руку из-за спины и протянул скромный букет белых лилий. Харучиё улыбается и принимает подарок. Смотрит на бутоны, укладывая цветы в упаковочной бумаге удачнее в руке. Кейске берет его за руку. Сначало осторожно, прощупывая почву. Потом понимает, что ему разрешают и берет крепче, сплетая пальцы. Ведёт вниз по лестнице. Мотоцикл и поездка на нем были очевидны. — Так куда мы едем? — стараясь перекричать ветер и его шум в ушах, кричи Харучиё. — Ты все увидишь! Я хочу чтобы это было сюрпризов! — Я не люблю сюрпризы! — Этот тебе точно понравится, Хару! Акаши мирится с фактом неожиданности и прижимается к другу сильнее, стараясь не помять цветы и не уронить их на дорогу. Солнце уже почти у горизонта. Но все еще ярко светит. Акаши держит крепко, словно боится что от него убегут. Это чувство внутри него, этот день. Внутри поселился маленький согревающий огонек. (Dance, Baby! — boy pablo) Наконец Кейске остановился, немного съехав на обочину. Сверху, со склона, был прекрасный вид. Токио из далека казалось еще больше, чем есть. Оно горело яркими вывесками и бело-жёлтыми фонарями. Небо отливало рыжим. Солнце отдавало последнее тепло, а облака уходили в даль, изображая смешные фигуры, что так и хотелось рассматривать. Акаши держался ладонью за перила дороги и смотрел на картину. В лазурных глаза отражалось небо и вечность. — Кейске… Это великолепно…- оставляя чуть приоткрытый рот. — Харучиё. — Баджи окликает друга заставляя его обернуться. Брюнет сидел на мотоцикле, держа в протянутых руках небольшую коробочку. — Знаю, может это не то, что ты хотел, у меня всё плохо с подарками, но мама сказала отдать это тому, кого любишь больше жизни. — Кейске, ты…- на глазах появились слёзы, что размывают силуэт друга и дорогу с проезжающими машинами позади. — Ну-ну-ну, не нужно, в планах не было твоих слёз, солнце…- брюнет обнимает друга, утыкаясь лбом в чужой. — Вот. Открой, пожалуйста. — протягивает красную коробочку, перевязанную золотой лентой. Акаши трясущимися руками распаковывает, и открыв, его глазам представляется кандзаси с искусственной сакурой. Из глаз катятся слёзы. Слёзы благодарности и счастья. Харучиё утыкается в плечо друга, прижимая подарок к себе. — Точно не хочешь отдать это какой-то девочке? Это ведь семейная ценность. — поворачивает голову, все еще утыкаясь в плечо. — Нет, мне хочется чтобы она была у тебя в волосах. — целует в лоб. Акаши улыбается. Поднимает голову и целует в губы. Так аккуратно, по-детски смущенно и нежно. Утыкается в шею друга и обнимает, обвивая руки вокруг талии. Кейске держит руки чуть выше, но тоже обнимает. Гладит по затылку и макушке, спине. — Хару, хочешь еще прокатится до закусочной? — шепчет. — Хочу. С тобой куда угодно. Возвращение домой уже поздно ночью. Желудок наполнен лапшой. В руках цветы и заветная коробочка. Акаши слушает тихий шум ветра, утыкается в спину Баджи щекой и почти спит. — Хару, мы на месте. — тихо-тихо. Харучиё открывает глаза. — Я бы хотел остаться с тобой на ещё вечность. — Я тоже. — Спасибо, Кейске. Это лучший день рождения, что мог быть у меня. — встает с байка. — Тебе не за, что меня благодарить, косички. — Не называй меня так. — смущённо бурчит. — Хах, не обещаю, но постараюсь. Баджи уезжает, слышно как отдаляется звук мотора. Акаши смотрит, как бы провожая, пока байк не исчез за поворотом. Харучиё улыбается и лениво идёт к квартире. Дверь закрыта и он звонит. Слышит, как трель звонка разносится по дому. По полу шаркают тапочки, это Такеоми. — О, наконец вернулся? — Ага, прости что так поздно. — входя и закрывая за собой дверь. — Все окей. Дай мне минуту. — уходит к себе. — Чегось? — не понимающе. — Ты конечно не сахар, но все ещё мой брат. — Оми выходит и протягивает что-то обернутое в упаковочную бумагу с Хэллоу Китти. Харучиё то ли удивлен, то ли восхищен. Такеоми и подарки — две несовместимые вещи, а тут еще и подарок ему. Акаши средний идет на кухню, попутно тыкая на выключатель. По комнате растекается теплый свет лампочки. Пальцы аккуратно раскрывают, чтобы не повредить упаковку. Внутри оказывается манга с девочками кошками и конвертик. Внутри фотки. Сначало Акаши непонимающе рассматривает глянцевые картонки. Такеоми ждет когда брат поймет. В руки Харучиё попадает фото, что аккуратно подписали ручкой — Харучиё Акаши 03.07.1990г. — О божечки, это что я? Оми смеётся, когда до брата дошло. — Там не только совсем маленький. Я старался найти нормальные фото сначало, потом понял, что это дело безболезненное и выбирал из того, что было. Акаши старший взял фото в руки, что-то рассказывая о дне в который оно было сделано, о том почему и как. Харучиё расплылся в теплой улыбке, на глазах выступили слезы после того, как брат перевернул фото и прочитал «Хару пускал мне в футболку слюни всю дорогу — Такеоми». — Нуууу… Чего расплылся то? — обнимая брата. — Это так мило. — утыкаясь в грудь старшего. Оми прижимает ближе к себе. Он не умеет успокаивать, потому дает брату плакать. Горячий чай и дешевые поштучные пирожные. Это всегда было частью дня рождения. Утром или вечером — не важно, они были всегда. Харучиё хлюпает носом. В квартиру со скоростью молнии влетает Сенджу. Она окликает старшего брат. Тот не охотно встает. Средний сидит, как йог и не совсем понимает, что происходит. Через пару минут младшая заносит в кухню две коробки пиццы. — Тадам! — кажется она рада даже больше, чем именинник. — Прости, что так поздно, коллоквиум закончился позже. — аккуратно кладет на стол ужин и со словами «Сейчас», уходит в комнату. — Что это было? — Она, как обычно, радуется дню рождения больше тебя и меня. — Оми пожимает плечами. Харучиё хихикает и допивает чай. Сенджу возвращается быстро и с чем-то за спиной.Это что-то чуть выглядывает из-за силуэт Кавараги, но она старательно прячет, пока говорит стандартные, но, однако, пропитанные любовью и теплом, поздравления. Вынимает из-за спины плюшевого кота, когда договаривает. Харучиё сначало смеётся, но от подарка не отказывается. Оглядывает розово-фиолетовую игрушку, вертя ее в руках. Сенджу садится рядом на диване. — Я увидела это и вспомнила о тебе. У тебя ведь вся комната в плюшевых игрушках. — Ага, только вот не от большой любви к ним. — хохочет Акаши утыкаясь в плюшевую макушку. — Большую часть игрушек мне так же дарили. В них есть воспоминания, а не только пыль. — косится на брата, тот закатывает глаза. Харучиё устал. Сходил в душ и только сейчас, уронив свою тушу на кровать, он взял в руки телефон. Акаши потягивается и шюрится от яркости экрана. Поздравление от работающего Кена, что не сможет сегодня приехать. Забавная видюшка от старшего Хайтани. «С дрешкой Хару-Хару!» от младшего. Смс-ка от Чифа, говорит что придет завтра с подарком и тортиком. Фотка Кавата с огромной коробкой «Завтра будем рано! Кейске сказал, что забирает тебя, так что подарки завтра! <3» от Сои. Но ни слова от Майки, что обычно был в первых рядах. Акаши пожимает плечами и отключает телефон. Через пятнадцать минут лежания на спине, телефон Харучиё, что уже дремал, начал вибрировать, говоря о звонке. А вот и Манджиро объявился. Акаши улыбается и отвечает на звонок. — Хей, тебя сегодня не было на собрании, что-то случилось? — сердце падает в пятки, а мир как будто схлопывается. — Майки, ты забыл.? — пытается намекнуть. — Забыл о чем? Сегодня какой-то праздник? — Акаши молчит. Ему хочется провалиться сквозь землю. Даже Кавата, с которыми он редко видится и общается, помнят. Как человек вроде Сано мог забыть? — Так что-то случилось? — Да. Я гулял. — Что? Блин, а нельзя было отложить? — Нет, я гулял с человеком, который хотя бы не забыл, что у меня сегодня день рождения, Майки. — Акаши скидывает звонок и падает на кровать. Выдыхает. Откидывает телефон на подушку. Лежит в тишине пару минут. Встает и выходит из комнаты. Входит к Такеоми. Тот, как любой адекватный человек в 23.56, уже давно дрыхнет. Харучиё, как кот ложится на край кровати, утыкаясь в брата. Тот дёргает и просыпается. — Харучиё, ты комнаты попутал… Твоя в другой стороне. — зевает. — Оми… Можно я останусь? — Ну… Окей. Только одеяло не отбирай и во сне не пинайся. Харучиё улыбается и кивает.