Роза и можжевельник

Моя мать редко вспоминала своих сестер. Она любила их, я точно знал. Но каждую из них не могла простить за что-то. За глупость, влюбчивость и самоуверенность. Но больше всего она злилась на тетю Изар, говоря, что она сломала ей жизнь своей победой.

Из дневников Салбатора Второго да Ипар

      Изар зажала рот рукой, чтобы не закричать. Корабль беспомощно наклонялся из стороны в сторону, кто-то отчаянно врезался в левую часть борта, а только что залатанное дерево трещало от практически физической боли.       В каюте капитана все перевернулось сверху вниз, Лука соскользнул с кресла, которое едва не прилетело в Изар. Она услышала звук падающего дерева откуда-то снаружи. Полностью подконтрольные матросы даже не пискнули, хотя она слышала и звук ломающихся костей. От двух неожиданный волн и открытых окон правая часть комнаты обильно смочилась холодной соленой водой. Изар поджала ноги и забилась в угол, делая всё, чтобы снять нарастающую панику. Третий удар не заставил себя ждать. Две, непонятно откуда взявшиеся бутылки прилетели в Изар и ударились о стену рядом, разбились и окатили её крепким алкоголем. Глаза слезились, паниковало не только сердце, но и дыхание.       — Лука? — крикнула она, поднимаясь на ноги. Из-за явного наклона, все вещи скользили на противоположную часть комнаты, грозясь раздавить Изар. Принц перекатился и встал на мокром полу, широко расставив ноги, чтобы держать равновесие.       — Я цел, а ты как? — крикнул он. Он стоял к ней степой стороной и не мог отвлечься от вида за окном. Изар даже не пыталась встать, ледяная вода пропитала платье, сделав его оковами.       — Изар! Ответь! — крикнул принц, когда корабль снова выровнялся. Они оба понимали, что корма не выдержит еще одного удара.       — Я… — голос потух, дрожь захватила все тело. Дверь в каюту отворилась, снаружи стоял мокрый с ног до головы Эстеб, оглядывающийся полубезумным взглядом. Он рванул к Изар и попытался поставить её на ноги, но платье оказалось слишком тяжелым.       — Нож, — быстро попросил Эстеб, принц тоже оказался рядом, но предпочел держать ноги так, словно удар произойдет через мгновение. Принц вытащил один, и мокрая ткань жалостливо затрещала.       — Кто у руля? Что происходит? — требовательно спросил Лука.       — Касатка. Я не знаю, что она делает… Они не подплывают так близко к берегу и не топят корабли, — дядя короткими движениями освободил Изар от юбки и поднял на руки, отбрасывая нож и гору осколков. — Оставаться тут опасно, лучше на борт… Иди, чего ты ждешь?!       — Кто у руля? — повторил принц с нажимом.       — Да Аерин, Аерин. Пока справляется. Мы уходим, как можем. Но касатка быстрее, четвертый удар… Именно он и не дал договорить. Он пришелся в заднюю часть корабля и доски в полу в капитанской каюте треснули ровно посередине, а тяжесть кровати надломила их еще сильнее.       Лука толкнул Эстеба в спину, чтобы они проскользнули в открытую дверь. Изар прижала руки к голове и покатилась по борту сквозь безмолвных матросов. Кораблю удалось сделать еще один крутой поворот и выровнять карму. Морская Виверна замерла и постепенно отдалялась. Аерин держала путь на север.       Она поправила очки, которые не слетели каким-то чудом и встала, игнорируя болезненные позывы мышц. Ветер откинул вуаль и сорвал её с головы, унося тряпку дальше в море. Солнце скрылось за облаками, брызги охлаждали тело. Пугающий плавник виднелся где-то слева, касатка брала место для разбега. Она сделала прыжок над водой, набирая воздух. Вместо белых пятен на морской убийце виднелись темно-синие разводы, словно кто-то разлил краску на бумагу.       — Изар! — дядя оказался рядом, а за его спиной стоял принц. Точнее пытался стоять, прижимая обе руки к вискам. Матросы то останавливались, то продолжали ежедневную рутину, как ни в чем не бывало, не обращая внимания на своих товарищей, который прибило куском мачты. Кровь смешивалась с морской водой и уходила в дерево корабля. У статуи на носу отвалилась голова.       — Лети на Морскую Виверну. Выколи этой суке глаза, — прошептала она. — А я займусь касаткой… Они не путешествуют по одному… Где-то здесь должно быть еще несколько. У Биттор не было времени отвести одну из стаи.       — Твоего дыхания не хватит, — он покачал головой. — Морские животные отличаются от земных и воздушных. Они непослушны и…              — Я не собираюсь связываться. Я собираюсь её убить, пока она не убила нас, — Изар ударила его по руке быстрее, чем Эстеб успел отговорить её.       — Ты еще не убивала, Изар, — принц оказался сзади и медленно посадил её на пол. Касатка врезалась в борт, с какой стороны они сидели, и Эстеб не смог устоять. Ему повезло зацепиться за мачту, а нескольким матросам нет, они благополучно без криков скатились за борт, отвлекая сознание касатки свежей кровью. Где-то у руля Аерин проклинала бога.       — Поэтому это сделает Эстеб. Привяжи нас, чтобы тела не улетели в воду, — ответила Изар и зацепилась локтями за дырявые перила. Из-за страха, смешанного с возбуждением и злобой, тело наконец-то перестало отдавать команды быстрее мозга. Лука кивнул.       Изар погрузилась в ледяное море. Оказалось, что моргать под водой очень странно. Изар рефлекторно открыла рот, но вместо этого сработали жабры. Она не могла оглядеться, совершенно не чувствовала сознание животного в голове и пришла к выводу, что оказалась внутри рыбы. Голова была абсолютно пустой, а тело скользило в воде, но ощущалось, словно в горе жира. Изар отбилась от косяка и поплыла на север. Она почему-то точно знала, где север.       Управлять рыбой оказалось просто, Изар ожидала, что вода будет заливаться в горло, но ей не было ни холодно, ни удушливо. Поток воды на глубине напоминал животный жир или масло, приходилось очень сильно мотать всем телом, чтобы плыть против течения.       Рыба чувствовалась странно. Глаза практически не участвовали в восприятии мира, но Изар сориентировалась слишком быстро. У рыбы не было единого сознания, но страх или голод ощущались достаточно хорошо и четко. Думать приходилось, основываясь только на первобытных инстинктах. Но страх выяснился, как очень полезное чувство. Найти вторую касатку не составило труда.       Изар подумала, что вряд ли Биттор знала, что самцы этого вида крупнее самок, иначе бы выбрала этого монстра. Бросить рыбу оказалось сложнее, чем могло показаться. Вся она была склизкой, внутри и снаружи, а останавливая плавники и хвост, Изар начинало сносить. Самец собрался сожрать её, но сознание вовремя покинуло чешуйчатое тело.       Она ожидала почувствовать всё, что угодно: голод, злобу, спокойствие или даже возбуждение, но смогла распознать до пугающего человеческую эмоцию: смущение. Самец нервно нарезал круги вокруг Морской Виверны, потому что остановка для него означала смерть. Открытием, помимо идеального внутреннего компаса, оказалось то, что мысли косатки были связанными и до боли похожими на человеческие. Он отчаянно переживал, что мама ведет себя странно. Он почувствовал, что к нему в голову кто-то подсел, но не обращал на это и толики внимания.       Изар попыталась пошевелить плавниками, но получилось вызвать только легкую дрожь. Косатка недовольно помотал головой, а потом продолжил нарезать круги. Он подавал звуковые сигналы матери, которая очередной раз врезалась в бок. Только удачное маневрирование Аерин не позволяло Биттор попадать в одну и ту же точку. Правый бок значительно расшатался. Действовать нужно было быстрее. Изар набралась сил и оттолкнулась несуществующими ногами от воды, привлекая внимание косатки.       — Чего ты хочешь? — разобрала она сквозь толщу воды. Изар читала про морских животных и знала, что косатки, киты и их добродушные родственники дельфины, которых не водилось в водах Ипар, общаются друг с другом при помощи звуков, которые могут слышать только человеческие дети и то не все, настолько они высокие. Изар достаточно понимала, что дыхание Великого дома да Ипар слишком долго не подвергалось изучению, но никто не сообщал, что она будет понимать речь животного. Эстеб говорил, что чувствовал и влиял только на эмоции и позывы Голубки. В конце концов, именно это его и погубит. Однажды, но не сейчас.       — Чего ты хочешь?! — повторил косатка громче. Изар рефлекторно развела руками, она не давно не испытывала такого непонимания процесса. Она не понимала, как говорить в форме сознания, поэтому только представила, как вцепляется зубами в косатку поменьше и разрывает её на куски. И плевать, что это его мама.       — Я её охраняю, — неуверенно сказало морское создание, хотя Изар не была уверена, что именно трактовать как неуверенность и обратное к ней. Слова расплывчатыми мокрыми пятнами возникали прямо в мозгу, а уши заложило настолько, что казалось, будто слух утрачен навсегда.       Изар быстро представила сотни крошечных червячков в голове косатки, хотя не очень представляла строение её мозга. Лет в шесть она видела выброшенного на берег кита, но не более. Скелет все еще хранился где-то в замке Мирного, а из самых крепких костей Эстеб смастерил ей и Мирари погремушки.              — Что это? — настороженно спросил косатка, подплывая к поверхности, чтобы набрать воздуха. Изар снова указала ему на червячков, окрасив их в мыслях в синий цвет. Животное не может различать цвета, подобно человеку, но оно способно распознать, когда в окраске собрата что-то меняется.       Направить в него гнев не получалось, злиться на Биттор Изар никогда не могла. Многие принимали её с Артеей за близняшек, каких-то дальних родственниц лорда Салбатора, и Биттор так забавно пучила глаза, что эта привычка осталась с ней на года. Острый язычок сестры в самом юном возрасте, еще до болезни, показал ей, как маленькая девочка может унизить рыцаря с горой заслуг. Три года назад она же показала, как религия и бредовые идеи о величии могут заполнить разум даже умного человека. Изар чувствовала жгучую ненависть к самой себе за невнимательность, за забывчивость, за лицемерие и за лживое презрение. Она забыла, что Биттор не так глупа, как лорд Салбатор или Оррига, или даже не так, как Артеа или Мирари. И что Биттор куда сильнее, чем она. — Мы средние, мы должны держаться вместе, — тихо проскулила Биттор через дверь. — Никто не поможет нам, кроме нас самих. Открой. Сестра. Воспоминание ударило посильнее, чем погружение косатки на глубину. Изар рефлекторно попыталась разорвать связь, но остановилась, когда сознание подошло к поверхности толстой кожи морского зверя. Изар попыталась углубиться вновь, но слишком поздно поняла, что застряла. Безмолвное животное передало странное умиротворение ей, и Изар с позором заняла место наблюдателя.       Сын попытался задеть мать зубами за плавник, чтобы отвлечь, но он был значительно больше и не рассчитал силу, выступила кровь и ударила в нос. Биттор брала разгон для очередного удара, нос косатки уже стерся, но пока не кровоточил. Вместо белых пятен с четкими краями, синева поглощала животное, смешиваясь с кровью. Фиолетовый.       Леди Рубена ай Интегеко.       Изар знала о ней преступно мало, она была бабушкой лорда де Интегеко, Паулу Четвертого. А еще отказалась поддерживать любые действия против Золотых. До этого Изар думала, что за Валерией стоит либо леди Дженна, которой всегда было мало, либо Аерин, погрязшая в мести и гневе. Но безобидная старушка в кошачей шерсти и фиолетовых платьях под цвет аметистов на шее не привлекала её внимание. С ней переписывалась Оррига айи Ипар, с ней оставляла детей Аерин ай Корвусан, и только ей леди Дженна не позволяла приближаться к семейным историям.       Она была там, когда Немо отравил Гая фор Дорха.       Она была там, когда Александр решил признаться Аерин.       Она была там, когда Латуни удалось проникнуть в замок.       Она была там, когда Мазуин смешал кровь с Росиной Пустой.       Изар не могла проверить последние два факта, но они казались настолько свершившимися, что в голове не укладывалось, насколько она была слепа раньше. Крыса носит фиолетовый, смесь крови и морской воды.       Косатки кружили друг напротив друга, Биттор скрипела зубами, но не могла соперничать в размерах с косаткой мужского пола. Тем не менее, она никогда не была склонна сдаваться, даже не попробовав. Это был путь Изар.       — Убегай! — смогла прокричать младшая за секунду до того, как страх и шок передался косатке и он набросился на свою мать, почувствовал вкус крови. Все красивые слова об охране и смущение исчезли, когда их место заняли инстинкты. Где-то наверху слышались звуки пушек и крики, но сражаться они собрались наедине.       Изар никогда не отдавала ей должного, считая, что бороться до последнего — это удел недальновидных. Нельзя лить всю энергию в русло, которое не выйдет в море, и не приведет к чему-то по-настоящему ценному. Но чувствуя, как Биттор слилась с косаткой, Изар поняла, что только у неё ограниченный запас примитивной энергии.       Силы есть, пока мы дышим. Эта цитата была выписана корявым детским почерком на стене в комнате Биттор еще десять лет назад, когда им позволялось спать вместе.              Единственная любимая Биттор цитата не из Писаний, которую они понимали так по разному. Это сказал змей в ипарской детской страшилке. После змей сожрал камень и пошел ко дну.       Боль заземляла, если можно сказать это на большой глубине. Косатка Биттор не послушалась крика и оказалась разорвана так быстро, что Изар не успела подавиться кровью. Сын-каннибал с прокусанными плавниками и кровоточащими ребрами спускался на дно, внутрь могущественного тела просочилась вода, и разочарование в битве и стыд наступали постепенно, смешиваясь с давлением водной глади.       — Спасибо, — прошептала Изар, понимая, что начинает плакать. Он не выполнил сыновий долг, он не охранял её, а она — его, и всё из-за двух девчонок, что были настолько малы, что не застали даже появление сына косатки на свет. Что-то старое было убито и похоронено на дне ради молодости и глупости.       Ради самодурства.

***

      Изар очнулась на каменном полу практически обнаженная из-за оборванной юбки и разорванной рубашки. Впервые за три года над Мертвым выступило издевательское солнце. Руки закостенели, а нижнюю половину тела она вновь чувствовала с большим трудом. Изар открыла глаза и вдохнула полной грудью. Из уголков губ скатилась соленая вода вперемешку с кровью. Над ней мгновенно склонилась девочка, которая называла себя Эйрр, и широко улыбнулась. Словно перед ней раскинулась не самая уродливая девушка в мире, а та, с чьей красотой могла сравниться разве что Росина Пустая. Эйрр поспешно попыталась поднять голову миледи маленькими ручками, чтобы та села.       — Не так резко, — она поднесла тяжелую ладонь ко рту и сплюнула воду, проверяя языком зубы. Десна кровоточила, но зубы были целы.       — Изар, слава Богам, ты в порядке! — первым она разглядела дядю без очков. Он вместе с Эйрр помог ей сесть, опираясь на что-то каменное. — Я так волновался, ты не представляешь… Знаешь ли, это был очень опасный план! — он говорил такими простыми словами, что Изар захотелось рассмеяться. Она и сделала бы это, если бы не сдавленная грудная клетка.       — Ты убил эту суку? — резко сказала Изар и тут же опустила взгляд. Не хорошо называть так свою сестру.       — Добраться до нее нам не удалось. Но зато я знатно раздробил кость этому ублюдку Иттери! Он мне никогда не нравился, — почти гордо сказал он. Изар прищурилась. Леди Винтер нигде не было видно, порт стоял пустой. Лука стоял с братом на пристани, а Мирари носилась на смешно визжащим Мазуином под радостный крик городских детей. Их все сторонились, Изар чувствовала удивленно-брезгливые взгляды, и прикрыла ладонью щеку, повернутую в сторону города, словно это могло помочь.       — Что с принцессой? — быстро спросила она. Эстеб закатил глаза и сел рядом, закрывая её от недобрых взглядов. Он промок до нитки, волосы облепили лицо и постоянно норовили залезть в рот.       — Ты говоришь прямо как он, — дядя указал на принца.       — Я могу чем-то вам служить? — растерянно спросила Эйрр.              — Смотри, чтобы королевского кузена не задавили, — ответила Изар, кивая в сторону площади. — И не грей тут уши.       — Не думаю, что Аерин позволит. Она дирижирует людьми не хуже, чем кораблями, — Эстеб пожал плечами и взял её ладони в свои. Он был липким, зато теплым, и понимал, как двигать болезненные суставы. Изар опустила голову, чтобы солнце не так светило в глаза. От юбки осталось одно название, неровный срез демонстрировал нижнее белье и голые ноги. Дядя тяжело вздохнул и продолжил, поглаживая шрамы большим пальцем:       — Валь там. Лука думает, что они поплывут в замок Красного Оленя. От него мало что осталось, но даст убежище и позволит собрать наемников. Зери украл приличную сумму из казны Салбатора, — тихо говорил он, бледнее с каждым словом.       — Теперь это твоя казна, — Изар уселась поудобнее. — А Мирари — твоя невеста. Если этого не сделаешь ты, она останется младшей дочерью лорда-предателя и сбежавшей леди. А про сестер и говорить не стоит.       — Откуда ты знаешь, что Оррига и Артеа уехали? — Эстеб вздрогнул.       — Это очевидное поведение, Оррига знала, что они не могут победить, только оттягивают время. В том числе, чтобы они уехали. Я удивлена, что Мирари осталась. Она спряталась, да? — Изар положила голову ему на плечо и шмыгнула носом. Эстеб кивнул и провел одной рукой по растрепавшейся косе.       — Спряталась за Алека, ты не поверишь, — Эстеб одной рукой продолжал согревать её, а второй расплетал мокрую косу. Несколько минут они сидели в тишине, пока Изар не зевнула, прикрыла глаза и решила тогда продолжить.       — Почему вы не стали преследовать Морскую Виверну? Разобрались бы с ними на месте, — тихо спросила Изар. Солнце клонилось к закату за бесконечной равниной до самых Северо-Калмасинтских гор. Где-то там заветная Долина и Великая Библиотека Смертных, в которую Изар так мечтала попасть еще полгода назад. Сейчас она сделала бы всё, чтобы остаться на разрушенной родине в пустом холодном замке. Но Боги не позволили бы, а Изар не простила бы сама себя.       — Валь, — резко сказал принц, появившейся перед ними. Он подал руку Изар. Она открыла глаза и лениво повела отекшими плечами. — Она приказала нам не видеть корабль, а Аерин не успела сориентироваться. Да и с такими потерями, мы решили догнать их по земле. Нам нужно в Дорх. Красный Олень находится во владениях лорда Джерарда, только он может их прогнать. И мы поможем.       — Нам нужно в Интегеко, — прошептала Изар, когда Лука обхватил её запястье и резко потянул на себя, ноги не справились с резкой нагрузкой и подкосились.       — Думаешь? — принц изогнул бровь, держа ее в миллиметре над землей в вертикальном положении.       — Прятать самое ценное нужно там, до куда ни одна ладонь не дотянется, — Изар хмыкнула и обвила шею тяжелыми руками. — А теперь целуй меня, на нас смотрят.