Роза и можжевельник

      — А теперь целуй меня, пока на нас смотрят, — грубо сказал Зери, прижимая Артеу к себе. — Хоть сделай вид, что ты меня любишь, женушка.       — Конечно, — прошептала Артеа и заставила себя ласково погладить грубую, еще влажную щеку. Зери сжал объятия до боли, и она почувствовала холодные губы поверх своих.       Им с мамой не повезло явиться в Красного Оленя раньше, чем это сделала Морская Виверна, на которой находились самые преданные Золотым слуги и все деньги. Три с половиной года назад умер последний законный обитатель этого замка, вместо чаек на башнях появились черные вороны, а безвольный наместник даже не пискнул, когда мама появилась на пороге, разгневанная так, что любой клирик бы постыдил миледи ай Ипар.       Артеа полагала, что голова наместника уже натянута на пики у въезда с юга, а гонцы спешат к лорду Джерарду просить укрытия.       Кап-кап-кап.       Зери поставил её на землю и широко наигранно улыбнулся. Его красно-рыжий младший брат опирался на самодельные костыли, он не удосужился даже порвать до конца штанину, чтобы кровь не смешивалась с грязной тканью. Биттор шла рядом с ним, контролируя, будто Иттери был малым ребенком, который впервые учиться ходить. Артеа в красках представила, что это могло случиться с головой отца, если бы проклятая птица была быстрее хозяина.       — Мы так вас ждали! — радушно заявила мама. Принцесса прошла мимо неё, хмыкнув. Она-то находилась в этом замке по полному праву. В изощренном мире, где ей не пришлось выйти замуж за посла или принца другой страны, Валериа бы унаследовала Красного Оленя. К сожалению, они жили в еще более извращенном мире.       Кап-кап-кап.       Артеа разводила в чайнике остатки лунного вина, который удалось принцессе найти в каком-то подвале. Она знала, что пока Зери приводит себя в приемлемое состояние перед сном, он абсолютно беззащитен. Александр заставил её взглянуть на это под другим углом.       Валериа сидела на диване, закинув ноги, чтобы никто больше не мог сесть. Биттор затаилась где-то с Иттери, обрабатывая ему раны. Она впервые в жизни была противна Артее. Отец не научил её практически ничему, но она сама выучилась самоуважению, для которого Зери делал всё, чтобы не оставить и тени прежней Артеи. Она не родила ему сына, она заслуживает такого обращения.       Шлюха. Блядь. Потаскуха. Подстилка. Фригидная. Куртизанка.       За эти несколько недель, которые она провела с Зери, Артеа выучила эту последовательность оскорблений. Одни противоречили другим, да и до конца цепочки Зери не всегда доходил. Пока отец был жив, он не мог позволить себе ударить её.       Но теперь он может позволить себе всё.       Кап-кап-кап.       — Оставлю вас, — Валериа усмехнулась и спрыгнула с дивана. Слуга в первых попавшихся покоях растопил камин так сильно, что Артеа начала понимать, почему Изар так любит холод. Холод дарует свободу.       Зери дождался, пока она нальет чай, и усадил её к себе на колени, откинул распущенные волосы в сторону и положил подбородок на дрожащее плечо. Слуга, высокий скуластый мужчина в серо-зеленом фраке, стоял на коленях около камина и пытался заставить дым уходить в трубу, а не в потолок. Артеа провела немного времени в Красном Замке, но запомнила, как на просвет выглядит кинжал в ботинке.              — Я соскучился. Ты не представляешь, какой это труд, управлять кораблем, — произнес Зери, наматывая на палец светлую прядь.       Его волосы завились от морского воздуха и почти мило обрамляли лицо, которое она когда-то считала красивым. Артеа невольно поерзала. Она не стала упоминать, что все говорили, что большую часть времени у руля стоял Иттери, за что и поплатился.       — Стесняешься? — спросил Зери, указывая глазами на слугу. — Ханг, оставь нас! Я хочу порезвиться со своей супругой. — гордо заявил он. Слуга встал, отряхнул колени.       — Меня зовут Ганс, милорд, — он прошел мимо, Артеа почувствовала резкий запах чеснока, а потом пересеклась с ним взглядом. — Я буду у двери, если что.       Впервые в жизни Артеа почувствовала, что обращаются к ней, несмотря на мужчину в комнате. Ганс плавно прикрыл дверь, и Зери набросился на плечо Артеи с нежными полуукусами-полупоцелуями. Она не сдвинулась с места, хотя начинала чувствовать спиной растущее возбуждение.       Кап-кап-кап.       — Можешь выпьешь? Я так старалась! — Артеа надула губки и взяла чашку обеими руками, делая всё, чтобы не пролить. — Я думаю, получилось неплохо… Но если ты не хочешь, я попробую.       — Нет, — Зери резко выхватил чашку, пролив половину на платье Артеи. Она вскочила от горячего пятна на животе и коленях, а Зери только ласково посмеялся и поднес чашку к губам. Артеа затаила дыхание.       — Слишком много соли, любимая. Чай должен быть сладким.       Зери да Иккер выбрал самые тупые последние слова, которые мужчина может произнести перед смертью.       Артее не потребовалось даже прикасаться к нему, как он упал на диван, а с него — на грязный пол, прямо чистой рубашкой. Из почерневшего рта не успело сорваться ни одного проклятия, пока глаза не закатились, а тело перестало дергаться.       Артеа добавила весь аэлитский яд, что Валериа передала ей для Луки и Эстеба. Двойная доза убивала даже лошадь за несколько секунд.       Кап. Кап. Кап.       Струйка крови стекала на пол из приоткрытого рта, пока Артеа игриво закусила губы и облегченно выдохнула.