под чужим крылом

      — э-эй, ты там скоро? — раздаётся приглушённо на улице, отчего изуку вздыхает.       прошла уже неделя с начала их тренировок, а заодно и неделя и один день с появления не то ангела, не то демона. наверное, ему стоило бы держать обиду за всё произошедшее за это время, но обидчивость никогда не была присуща семье мидория, так что он почти сразу простил, подулся для вида день-два, да и даже со смехом стал вспоминать всё, что произошло. например, когда они пошли на тренировку, как сказал катсуки, после той сцены с мамой (которая и по сей день считает своего сына самым везучим на земле, а ангела-демона-дьявола — честнейшим и прелестным человеком), они не занимались ничем, кроме как разговаривали, иногда что-то записывая в новую тетрадь, которую ангел сам попросил взять. в следующий же день они пошли в общественную баню, тоже не особо занимаясь чем-то дельным, как посчитал изуку, но для бакуго это было «настоящей тренировкой», как он назвал.

***

      — деку, ты слишком тупой в плане ангелов, ты в курсе?       — что-о? — удивлённо спрашивает мидория, оглядываясь на идущего сзади него беззаботного парня, — да я… я… я всё отлично знаю… я думаю… — с каждым разом всё тише и тише говоря, он вздыхает и садится на сломанный старый телевизор среди груды мусора.       наступает молчание, пока бакуго идёт к загрязнённой мусором воде. казалось, что он живёт здесь очень-очень долго, ибо большинство даже не особо новых жителей в мусутафу и в этом районе, и в других не знают об этом пляже. но думать о том, почему вообще это место известно тому, кто, так-то, появился в этом мире неделю назад, не хотелось. для начала стоило понять, о чём ему сказали.       — ладно, я согласен с тобой, каччан, — отвечает изуку, доставая тетрадку («умён чёрт» — думает хранитель, понимая, что ему повезло с выбором своего некоего хозяина), — но, если честно, все такие. даже учёные по ангелам не могут знать все подробности вашей жизни. это как с динозаврами, знаешь? слушай, а вы появились раньше динозавров или…       — сдохни со своими речами, — оборачиваясь, отвечает катсуки, проводя пальцем в воздухе у шеи слева-направо, — задрот, тебе стоит послушать сейчас меня.       бакуго начинает долгий рассказ про возникновение ангелов, их школы и университеты, рассказывает про своё детство, семью, родителей, друзей, учителей, то, как ему несколько раз отказывали сами люди, которых выбрали для того, чтобы он показал, насколько хорош как хранитель, про всемогущего и ночноглаза, а также начинает теорию по ангелам, чего не расскажут у них, на земле, даже высококвалифицированные учёные и исследователи. он рассказывает про оболтусов-друзей, про мать со схожим с ним характером, про надоедливых учителей, из которых «айзава был самым пиздатым, но и самым строгим». он что-то говорит про культуру и религию, но мидория в этот момент просто выпадает из реальности, рассуждая про мир. либо ему слишком уж хотелось рассказать про свою жизнь, либо он пытался завоевать доверие с помощью интересующей их обоих темы.       мир огромен, огромное количество людей и ангелов-хранителей, огромное количество мест и вещей, морей и озёр, рек и заливов с проливами, островов и многого другого. катсуки словно показывает ему, какой бывает мир, какой бывает жизнь и обитатели мест из рассказов.       — слушай, а сколько тебе лет? — невинно спрашивает изуку, вопросительно смотря на ангела.       — всего четыреста сорок восемь, ботан, я ещё пока молод, — посмеиваясь, отвечает бакуго, оставляя парня ошеломлённым. обычно при таком возрасте примерный вид ангела похож на человека лет тридцати минимум… — а тут мне шестнадцать, уяснил? день рождение, эм… двадцатого в месяц овна.       он должен думать о всей этой ангельской теории, и как хоть немного она применяется на практике, но желание узнавать что-то новое о «каччане» побеждает.       — эй, каччан, а… ты был здесь раньше? — спрашивает мидория, всерьёз задумываясь о теме, что до этого опустил.       — это останется моим маленьким секретом, деку, — скалясь, словно выдавливая из себя вежливую улыбку («не хочется и меня потерять, понятно» — думает изуку) отвечает катсуки.       больше они не поднимают слишком «личные» каччановские темы, кроме тех, что известны — семья, возраст и так далее.

***

      в другой выходной они пошли в общественную баню, но явно не с намерением помыться — душ отлично работал в доме семьи мидории, так что он сначала даже был в полном непонимании происходящего. это напоминало обычную совместную вылазку в город, но, к сожалению или к счастью, надежды мидории младшего почти сразу же разбились, не успев окрепнуть.       — сегодня будет настоящая тренировка, ботан! — гордо заявляет катсуки, растягиваясь на одном из диванчиков приёмной, — помнишь, что я тебе говорил насчёт моих способностей?       изуку перечисляет каждое выученное записанное слово, которое писал вчера под строгим надзором радостного обладателя таких даров, но получает лишь отмах рукой в очередной раз. он не сдаётся, но, когда вновь его попытка дать ответ на заданный вопрос с треском проваливается, мидория выдаёт:       — да что ты ещё хочешь услышать от меня?!       он сразу же прикрывает рот рукой, понимая, что это был первый раз, когда он действительно погорячился и ляпнул не то, что надо. даже в первую встречу с неприятными хулиганами из школы он не говорил чего-то такого… грубого. он всегда отличался своей мягкостью, но и характер не всегда бывает постоянным и работает без сбоев.       — сдаёшься, де-еку? — умышленно растягивая прозвище, спрашивает бакуго, наслаждаясь всем открытым ему зрелищем, — что ж, значит, я что-то да забыл тебе сказать, хоть это и важно, — он медлит несколько секунд, но через время всё же отвечает, — температура. вот что важно для тебя. ты должен привыкнуть к её смене и всегда отдаваться на полную, не жалуясь на что-либо.       на красивом лице всё ещё сияет ухмылка, но почти сразу же она сменяется на более серьёзное выражение лица.       — марш в баню сначала! потом я дам тебе перерыв, а там уже и в бассейн прыгнешь. мне стару- матушка твоя голову свернёт, если ты проблемы с сердцем заработаешь.       его почти силком затаскивают в максимально горячую, но никем не тронутую баню — кажется, даже постоянные посетители боятся этого котла с до ужаса раскалённым воздухом. ему пришлось отсидеть там полчаса по ощущениям, обливаясь потом, пока с довольного ангела скатывались лишь единичные капли. он не врал насчёт температуры, это хорошо, но каждую неделю такое выдерживать — сверх терпения!       впрочем, все недовольства быстро забываются на перерыве. он благословляет всех богов и богинь на свете за наличие кулеров в таких местах и выпивает стаканчиков десять, прежде чем утолить до конца свою жажду. в распоряжении у него есть ещё восемь минут, уже две он потратил на питьё воды, так что оставалось только, наверное, отдыхать? он подошёл к катсуки, уютно расположившегося у холодного бассейна на плитке, потягивающего какой-то напиток («хочется верить, что не за мои деньги»). на все свои вопросы он получает лишь краткое: «отдыхай, наслаждайся» и поспешно уходит, дабы ненароком не получить ещё полчаса изнурительной бани.       за оставшееся время ему удаётся узнать, что дверь их с бакуго вещей в хранилище не открывалась, значит, кошелёк неоткуда было достать. конечно, у ангелов могут быть свои причуды, может, он вообще может перемещать незаметно вещи, но про такое нигде не было слыхано — ни от самого катсуки, ни от учёных-исследователей. был ли он постоянным посетителем тогда? возможно. а как? тут уже ответа он не может дать.       — что ж, задрот, время истекло, пора прыгать в бассейн, или ты трус и спустишься по лесенке?       — прыгну! я прыгну! не недооценивай меня!       в ответ даже не слышится язвительного ответа или похвалы, да даже смешка или хмыка, но по лицу на секунду обернувшегося хранителя играет скромная улыбка, гордая или не особо — непонятно.       приходится прыгать в холодный бассейн, надеясь не задеть себе что-то.       надежда ему никогда не помогала, как и удача, так что изуку в этот же день сваливается с болезнью, да ещё и получил себе небольшой синяк на ноге — видимо, неудачно стукнулся о плиточные стенки бассейна сильно.

***

      парень потягивается, зевая от недостатка сна. бакуго поднимается в любое время суток с отличным видом, да ещё и выспавшимся, отчего даже немного завидно ему. впрочем, ему не нужен сон, но без своего владельца делать нечего, так что приходится погружаться в темноту сновидений.       подъём в четыре утра в свой единственный свободный выходной — в воскресенье он всегда делает уроки, — не даётся никому легко. хотя нет, даётся одному только надоедливому ангелу-демону-изуку-уже-не-знает-кто-он, которому нравится издеваться над бедным сожителем или, точнее, вторым владельцем дома после инко. «знает же, что я за порог дома не выставлю, жизнь у меня такая, что без него не справлюсь, а нового ангела обычно не ставят», — думает мидория, а после сразу же отвечает самому же себе, — «да ладно, в чём-то он хорош. за его ум, умение готовить и силу можно и простить плохой характер».       он торопливо спускается по лестнице, надеясь, что хоть в этот раз да они займутся реальной тренировкой силы. простые разговоры не помогут ему сдать экзамены в «юэй», а это то, к чему он стремится. впрочем, идти не хотелось совсем. он знал, что тренировки наверняка будут беспощадными, всё же у них оставалось лишь полгода для полной подготовки, а это было максимально мало для неспортивного тела. что ж, ему повезёт сегодня, если он не станет делать утреннюю тренировку всемогущего на рассвете карьеры.       взглядом останавливаясь на старые фотографии с маленьким собой в коридоре, изуку невольно улыбается. их дом стал словно светлее после появления ангела во всех смыслах — не только он радовал своим присутствием и мидорию старшую, и мидорию младшего, но ещё закупился свечами, каким-то образом не используя карманных денег «задрота», да ещё и поджигал их часто. помимо этого, в комнате самого парня стояло пару благовоний на подставке, которые поздно вечером, пока «деку» ужинал (а это затягивалось надолго — мама же дома только в это время обычно!), и, как потом рассказывал, медитировал, оставляя после своих занятий приятный шлейф чего-то цветочного. кажется, стало даже спать легче после всех этих покупок.       он наконец выходит на улицу, встречаясь взглядом с недовольным катсуки.       — ты где был, ботан? — фыркнув, отвечает он, отворачиваясь и собираясь уже пойти, — много времени тратишь на безделушки. бесит.       мидория лишь загадочно, как сам считает, улыбается, понимая, что за этими словами кроется. он не был настолько глуп, в обратном этому что ему часто утверждали, чтобы не понимать, к чему все эти медитации и иногда даже похвала, кажущаяся издёвкой. пять отказов явно заставили задуматься насчёт своего характера бакуго, хоть он иногда и был грубым в плохом настроении.       — помни, что я читаю твои мысли. грёбанный помешанный, — словно выплёвывает, говорит вновь хранитель, про себя лишь гордясь таким повышенным вниманием к собственной персоне.       — эм… мы сегодня будем тренироваться наконец? — спрашивает изуку, уже воодушевляясь из-за своих целей, — каччан, пожалуйста! я очень хочу тренироваться!       — всё будет, деку, только подожди, нужно добраться до нужного места.       они тихо бредут по тихим улочкам города, проходя вновь и вновь разные дома, пропуская мимо себя парки, магазины, больницы, да и людей тоже, пока не доходят до спуска к станции метро. мидория не успевает что-либо возразить, как его уже затаскивают вниз, в огромную толпу людей. катсуки кое-как запихивает ему в руку его же банковскую карту, а заодно и карту проезда, пропихиваясь между рядом зевак. они пришли словно специально час-пик, что даже немного обижает, но мысль о предстоящей тренировке вновь и вновь придаёт ему радости и сил.       он жмётся поближе к ангелу, который крепко стискивает его руку, пока они неспешным, почти черепашьим шагом двигаются в сторону поезда нужного направления. вновь мысли о том, что мусутафу бакуго знает даже лучше его, рождённого и выросшего здесь, жужжат в голове, но другие, более приятные и простые, идеи насчёт занятий перекрывают их. впрочем, стоит смотреть лучше, куда он идёт, и следить за блондинистой головой, за которую хоть и не страшно, но всё же немного беспокойно. впрочем, хранитель выглядел невозмутимо спокойно, даже не реагируя на крики людей о том, что он «нахал» или «грубиян полнейший», затыкая рот изуку, так и говорящего «простите», «простите». они забегают в заполненный вагон перед самым закрытием дверей, и можно наконец спокойно выдохнуть, впрочем, здесь не вдохнуть полной грудью из-за толкучки.       — каччан, куда мы едем?       бакуго сначала молчит, оглядываясь вновь и вновь по сторонам, а после наклоняется к уху парня, шепча:       — нам нужно в центр города. перед твоими тренировками нужно купить некоторое снаряжение, не думаешь? — он усмехается, возможно, даже в некоторой степени нахально.       мидория драматично дуется, мысленно проклиная его за грубость в общении, слыша очередной смешок на его слова. всё-таки, наверное, ему не повезло.       они проезжают несколько станций, пока чужая крепкая рука не начинает опять тянуть его, в этот раз на выход, а не на вход. вновь куча людей, вновь толкучка, вновь крики на «неприятного молодого человека», но в этот раз уже не слышно никакого «простите». нужно показать, что он обижен на ангела, чтобы он стал мягче, и, возможно, перестал называть его хотя бы задротом.       свежий воздух явно радует катсуки. он расправляет свои странные крылья, которые никому не даёт потрогать, потряхивая ими, очищая от всей пыли, и ждёт, пока изуку расправит свою одежду и поправит сумку. дождавшись тихого «я готов», он поворачивается и продолжает свой путь к какому-то магазину, скрытого за многоэтажными домами и большими торговыми центрами. они проходят по разным узким переулкам, почти не видя ни одной живой души. в конце концов, перед ними виднеется яркая надпись «мастерская мэй хатсуме».       — вперёд, ботан, дамы всегда вперёд.       мидория не отвечает, но уже прекращает показушно обижаться, теперь уже полностью охваченный нетерпением. он не может спокойно стоять на месте, пока ему пришлось ждать по странной причине бакуго, удалившегося в другую часть помещения. приятная комната, видимо, для таких же ожидающих гостей, полностью освещается неоновыми электрическими светильниками, а голые стены, оставленные без обоев специально, покрыты разными граффити, из которых можно разобрать только повторяющееся пару раз «гений всего света». он осторожно присаживается на странный по виду диван, ёрзая на месте и болтая ногами. через время он замечает, что, кажется, предмет мебели как-то изменился, и не ошибается — обивка становится более мягкой, появляются ручки, на которые можно положить руки, а под его головой образуется подобие подушки. от такого комфорта он не замечает, как неосознанно ставит ноги на вытянувшуюся из-под дивана (или из дивана? кто знает) подставку, зато примечает, что чувствует приятные действия на спине и бёдрах, кажется, что он прямо сейчас находится на каком-то массаже в профессиональном спа-салоне, не иначе.       осознание происходящего приходит только в тот момент, когда диванчик возвращается в своё прошлое, настоящее обличие. что только что произошло?       — придурошная, я тебе говорил, что не надо ставить такие диваны! деку, вон, разлёгся весь, сейчас уснёт! — знакомый голос недовольно бурчит, словно не смеет поднимать голоса на собеседницу, — где ты снаряжения для рук и на плечи, которые я просил в прошлый раз?       женский голос что-то ему отвечает, пока пыль поднимается в помещении, будто… девушка улетела? причём скорее с помощью ног, а не крыльев… изуку изумлённо хлопает глазами, поднимаясь с насиженного места, чувствуя себя свежо, но недостаточно — он бы ещё посидел на этом прелестном диване или что бы это ни было…       несмотря на это, его одолевает интерес. катсуки сказал про какие-то снаряжения, которые им нужны, но про что именно он говорит не особо понятно. к тому же, разве обычные люди создают что-то для ангелов? он все свои четырнадцать лет знал, что нет, так что теперь не мог не любопытствовать, что вообще происходит и почему. с вопросом в взгляде подходя к бакуго, он смотрит туда же, куда и он — в сторону коридора, куда, по видимому, и убежала та девушка, девочка или женщина. пыль всё ещё оседает на полу и стенках, отчего он неожиданно чихает, почти не успевая прикрыть нижнюю часть лица ладонью.       — а вот и… — слышится звук падения, а сам мидория больно ударяется головой о не самый мягкий пол, — я!       открыв глаза, он видит некоторое время мутную пелену перед собой, но, помотав головой и протерев пару раз глаза, он замечает на себе довольно миловидную девушку, который он бы дал лет шестнадцать максимум, и она…       — сколько раз я тебе говорил не совращать никого здесь?! грёбанная… блять, дочь куртизанки!       «а кто такая куртизанка?» — так и хочется спросить, пока он не смотрит чуть ниже девичьего лица.       — ва-а! прости, прости! — изуку непонятно за что извиняется, закрываясь руками.       — убирай свои груди от деку, тебя посадят, ненормальная извращенка! — катсуки грозит ей взрывами, раздающимися из рук, но на девушку это никак не влияет.       она осторожно поднимается, стряхивая с себя пыль, а после протягивает странные бруски с дырками ангелу, попутно пытаясь отдать и не такие уж и лёгкие…       — что это? — спрашивает изуку, немного открывая взору странные вещицы из непонятного материала. брусок? и… он до сих пор не знает, как это назвать.       — привет, я мэй! мэй хатсуме! а я тебя зовут деку? такое странное имя, — она приветливо улыбается, махая рукой, — я сделала специальные снаряжения для твоей шеи и руки, думаю, тебе они понравятся!       снаряжение для руки? ладно. нечто странное, отлитое явно из металла, приукрашенное зелёным цветом и такой поверхностью, словно она пыталась из этого сделать клетчатый узор, а также с непонятным прицелом. он также дружелюбно отвечает ей и вновь извиняется за «причинённые неудобства», вызывая у катсуки недовольный бурк.       — сваливаем отсюда, задрот!       его вновь куда-то тащат, но когда он опоминается и останавливается, то оказывается уже на одной из улиц, по которой они шли сюда.       — слушай сюда! ты ей явно понравился, так что не суй сюда своего носа, окей? — бакуго переводит дыхание, а после продолжает, — она тоже ангел, но её вышибли из-за неуспеваемости по предметам магии, так что хранителем она не стала, но решила обустроить себе жизнь здесь, притворяясь человеком.       ангел что-то про себя говорит, не замечая даже присутствия мидории. остаётся только пойти за ним и надеяться, что сейчас они сходят поесть, а потом и потренируются.       — эй, ботан, пошли в тот супермаркет, время подкрепляться, но потом… не жди от меня пощады!       лучше бы они пошли домой.