Тени Сентфора 2: что есть и чему никогда не бывать

Январь 1987 года. Время уже далеко за полдень. Женщина лениво просыпается и даже не желает открывать глаза — пусть дом семьи Никсон и был достаточно уютным и комфортным, но после произошедшего всё потеряло краски в ту злополучную ночь: ох, разумеется миссис О`Нилл подразумевает ночь, проведённую с Человеком В Маске — этот индивид, разумеется, пугал и настораживал, но в то же время притягивал к себе всё внимание. Не пойти за ним было невозможно. Необъяснимое притяжение и очарование, что своим ужасом притянуло напрямую в руки тирана. — Миссис О`Нилл, завтрак! — голос юноши звучит так бодро, а глаза вот-вот раскроют невысказанную боль, страшную тоску и переживание. Дерек гордо поднимает подбородок и включает телевизор как можно громче, включает чайник и принимается пылесосить дом (точнее просто включить шумный прибор; необходима ведь видимость) — всё, лишь бы дать мнимую надежду на то, что жизнь продолжается. И дать это понять почти сошедшей с ума женщине. Сьюзан О`Нилл действительно сошла с ума после всего произошедшего — её лицо не отражает ни улыбки, ни былого настроя всегда отзывчивой и заряженной на лучшее женщины. Бесконечное отчаяние в глазах, ни она сама, ни Дерек, ни соседи не могут узнать в ней былую домохозяйку. Лениво поднявшись, она перебирает ногами в сторону ванной комнаты. Закрываясь на несколько щелчков, Сьюзан падает на закрытую крышку унитаза, закрывает лицо руками и рыдает навзрыд. Губы сами раскрываются в страшной истерике, сходит беззвучный крик и мольба о простой поддержке, о крепких объятиях и дозволения быть слабой — потому что быть сильной страшно. Колени и исхудавшие запястья дрожат, как дрожит всхлипывая младенец, ничего не знающий о жизни. А знала ли она? Мир открывается с новой стороны, а она не уверена, что готова жить в этом новом мире. Слёзы остаются размазанным пятном на кафеле, миссис О`Нилл поднимается и смотрит на себя в треснувшем зеркале — наверняка, Дерек в порыве собственных эмоций случайно разбил. Отражение двоится, трещиной проходит прямо по середине лица — Сьюзан проводит исхудавшей ладонью по отражению: кажется, словно Атлантонин ещё здесь, уставшая и порывающаяся ко свободе, наивная и инфантильная, брошенная, но так и не повзрослевшая. Пальцы медленно дотрагиваются до лица; «счастливые» морщинки у уголков глаз, у губ и над бровями — всё имеет своё последствие. Сьюзан всматривается в густую седину на каштановых волосах. Пора остепениться. Ей далеко не 20, а она всё смотрит и не узнаёт себя в отражении; глаза потерянные, остекленевшие, потерявшие смысл, а с них медленно стекает слеза. Зияющая бездна боли и отчаяния — есть ли причина оставаться здесь? В этой бренной и никчёмной жизни. Мысли ли это самоубийцы? Определённо. Только ей приходится держать себя в руках. — Миссис О`Нилл, там пришли фараоны и… Вас требуют, — Дерек громко вздыхает, словно не желая допускать их до потерянной женщины (потеряшка и кукушка; Человек в маске может быть и прав, но даже горячность сердца не позволит мальчонке столь глубокое оскорбление и неуважение). — Да, я… Дайте мне минутку, пожалуйста, — отзывается она из ванной, хотя выходит почти сразу, только укутавшись в халат. Безразличие ко внешнему виду пришло сразу после пропажи дочери, безразличие ко всему прочему после её звонка из Балтимора; шаркая тапочками по полу миссис О`Нилл прошла в столовую, где её уже ждали агенты ФБР. Строгая женщина в идеально выглаженном костюме, с идеальной осанкой и укладкой, ей точно не всё равно, какое впечатление она производит, однако напарник её выглядит много расслабленнее: рубашка промятая и надетая явно впопыхах, небрежная щетина и растрепанные волосы, очаровательная улыбка и глубокие мешки под глазами. Они сразу представляются агентами Винс и Рэбе и только после садятся на диване; Сьюзан кивает и садится на кресло около них. — Мальчик, извини, а у вас нет что-то типа кофе? — говорит он со странным акцентом, похожим на русский. — Сейчас сделаю. — говорит и почти огрызается Дерек, оно и неудивительно; местная полиция запрашивала поддержку долгое время, но уважаемые агенты соизволили добраться только сейчас. — Миссис О`Нилл, можно ли поинтересоваться, почему Вы живёте с подростком, который Вам… Никто? — женщина спрашивает хоть и строго, но старается быть деликатной. *выбор читателя, который послужит изменению характера главной героини: *- Дерек попросил меня позаботится о нём некоторое время, — Сьюзан чуть придвигается к женщине, чтобы юноша не мог услышать её слов, — Видите ли, после смерти отца он находится в подвешенном состоянии, ему необходима поддержка. (+1 вольность) *- Ему необходима поддержка взрослого перед тем, как органы опеки смогут решить, что делать с недееспособным подростком. — Сьюзан говорит сухо, словно само собой разумеющееся, не боясь, что Дерек может услышать: они это уже обсуждали и стыдиться ему нечего, его маленькой гордости нечем зардеться или смутиться. (+1 педантичность)* — Это очень благородно с Вашей стороны, — агенты переглядываются, понимая без слов, что в ситуации, где они оба сломлены, больше контролирует ситуацию мальчик, но более ничего не говорят о происходящем. Первым прокашливается мужчина, слегка оттягивает ворот рубашки. Почти сразу ловит строгий взгляд более собранной коллеги, однако всё равно заминается и будто даже смущается. Глаза его светло-зелёные бегают по комнате и пытаются за что-то зацепиться, лишь бы не смотреть в глаза или обращать на себя внимание. Тщетно. Сьюзан кратко анализирует его поведение и будто снисходительно улыбается. *путь вольности: Неугомонный и явно нервный, словно подросток на первом свидании. Его поведение так и скользит непрофессионализмом и юношеской любознательностью: нет ведь ничего более важного? Он даже симпатичный в некотором роде. Даже стыдно показаться пред ним неухоженной домохозяйкой. *путь педантичности: Сьюзан допускает мысль о том, что новичок явно волнуется и нервничает, хоть и не сказать, что служащий молод; дело его явно не первое, но дёрганность особо не красит его профессионализм. С другой стороны он не выглядит напуганным, скорее незаинтересованным. Словно неусидчивый ребёнок, которого попросили посидеть с серьёзным лицом. — Что ж, миссис О`Нилл, мы бы хотели задать пару вопросов об актуальном деле, — подаёт голос женщина. Агент Винс несколько раздражённо заправляет за ухо один выбившийся из идеального пучка волос, поднимает взгляд на домохозяйку. Строгий и требовательный, такой тяжёлый взгляд. Давящая атмосфера приходит именно в этот момент, словно весь мир становится черно-белым фильмом-детективом с дешёвыми декорациями и картонными персонажами. Сьюзан неосознанно сглатывает в напряжении, но старается держаться спокойно. — Вы знаете, что в городе пропадают дети от 6 до 17 лет? — Помнится, это дело закрыли ещё осенью. — Пропадают ещё. — Если честно, в последнее время не слежу за новостями, потому могла пропустить такие… воистину страшные новости, — несколько пристыженно говорит женщина, невольно повторяя жест агента и заправляет за ухо растрепанные и даже нерасчёсанные волосы. Сразу застревает тонкими пальцами в непослушной копне. — Вы подавали заявление на пропажу Вашей дочери — Сары О`Нилл, думаете ли Вы, что она могла… — Ой, извините, я забыла забрать заявление. Всё в порядке, она уехала к отцу в Балтимор, — Сьюзан явно смущается, говоря об этом, то ли в чувстве вины, то ли в том, как её только воспримут. Действительно, кукушка. — Вы уверены, что Ваша дочь сейчас в безопасности? — обеспокоенно спрашивает агент Рэбе, поправляя свою чёлку, но быстро отвлекается на принесённый Дереком кофе, делает глоток, обжигается и отодвигает от себя, — Можно молока и чуть-чуть сахара, чуть попрохладнее? Юноша раздраженно цокает языком и снова уходит на кухню, стараясь действовать крайне тихо и не пропустить ни одного слова взрослых. Агент Рэбе же специально гоняет подростка подальше от разговора, по себе зная, что амбиции и уверенность в себе в 16 лет на поприще преступлений и всяких подонков могут губительно сказаться на его детской психике. — Да, я уверена. Бывший супруг до сих пор шлёт мне открытки и фотографии дочери на фоне… Рождественского праздника, — голос её предательски дрожит, а неприятный ком подступает к горлу ужасным отвращением к самой себе, следом — глубокая обида и саможалость. Женщина отводит голову в сторону, стараясь спрятать то ли от себя, то ли от агентов свою слабость. Очередную. Сьюзан устало прикрывает глаза от того, как устала быть слабой. — Миссис О`Нилл, — мягко окликает её агент Винс и аккуратно протягивает ей салфетку. Женщина аккуратно, понимающе кивает и коротким жестом указывает на предательски скатывающуюся по щеке слезу. Женщина только сейчас замечает добрый и не осуждающий взгляд — крайне удивительно на фоне особой требовательности или напускного образа «злого копа». Сьюзан благодарно кивает и принимает помощь, скоро стирает слезу, коротко бросая агентам: «Прошу меня простить». — Всё в порядке, не волнуйтесь о нас. — мягко и поддерживающе кивает агент Рэбе. Мужчина коротко посматривает на время, а после добро улыбается подходящему Дереку; впрочем, снова просит его переделать кофе, только в этот раз погорячее и поменьше сахара. Очаровательная доброжелательность особо контрастно сочетаются с грубым русским акцентом, однако ямочки на щеках весело подпрыгивают от одной лишь его улыбки. — Так значит… Вы ничего не знаете о пропавших детях? — спрашивает агент Винс, возвращая строгость и требовательность своему лицу. Словно и не было мгновения понимания и единения женской боли. Сьюзан почти уверена, что агент также потеряла сбежавшего и непонятого ребёнка. — Не думаю, — медленно качает головой миссис О`Нилл, — Но если узнаю обязательно сообщу Вам. Вы располагаетесь в офисе Шерифа? — Да, пока нет нового управления мы займёмся этим делом, — говорит агент Рэбе и сразу же улыбается, стоит ему заметить подходящий дешёвый кофе с молоком и чуть-чуть сахара. Сразу отпивает и неудовлетворенно морщится. — Можно побольше сахара и молока? — Я тебе не официант и не забегаловка, чтобы за так обливаться кофе, — небрежно бросает Дерек, дергая уголком рта вниз. Агент Винс кидает взгляд на часы — они явно торопятся, только не уходят, желая узнать что-то ещё. *выбор читателя, который послужит изменению характера главной героини: *Поддержать Дерека. (+1 вольность, -1 уважение, дружеские отношения с Дереком улучшены) — Попрошу, Дерек вовсе не мальчик на побегушках, — хмурится Сьюзан, скрестив руки. Предрасположенности такое нахальство в сторону мальчика их не красит, отчего женщина лишь гордо поднимает подбородок; становится менее расположена к беседе. — Тогда я попрошу его не греть уши, потому что сейчас нас ждёт диалог не для детских ушей, — агент Рэбе поправляет рубашку с пиджаком и неестественно выпрямляется. Взгляд его становится серьёзным и вовлеченным в серьёзный диалог. Дерек уходит в свою комнату, не закрывая дверь полностью. *Попытаться успокоить Дерека (+1 педантичность, +1 уважение, дружеские отношения с Дереком ухудшены) — Прости, милый, нам стоит поговорить наедине. Не подождёшь в комнате? — миссис О`Нилл утешающе улыбается, но реакции подростка это не меняет. Дерек уходит и громко хлопает дверью, что непроизвольно остаётся открытой. — Подростки нынче неконтролируемые, — оставляет тихий комментарий агент Рэбе, не обращая внимания на тоскливый взгляд двух женщин. Он поправляет рубашку и меняется в лице, обращаясь ко Сьюзан, — Благодарю за понимание нашего положения. — Я бы попросила Вас… Извините, — запинается агент Винс лишь на короткое мгновение, словно вспоминая что-то давно забытое, но скоро возвращает отчего-то часто потерянную собранность: сама удивляется своей эмоциональности. — Я бы попросила Вас сказать были ли Вы в хороших отношениях с миссис Камп? — Миссис Камп? Не думаю, что мы были близкими подругами, но хорошими соседками точно были — она неделю назад приглашала меня на чаепитие и традиционную игру в карты, — задумывается лишь на некоторое время женщина, выглядывая в окно. Дом семьи Камп стоит ведь напротив: причиной отказа от последней дружеской посиделки стало плохое самочувствие миссис О`Нилл. — Не сказать, что особо доброй души человек, но она крайне приятная женщина, к которой дети тянутся. — Вы знаете о её смерти? — спрашивает агент Винс, наклоняясь к ней чуть поближе. Женщина всматривается своим требовательным и настойчиво сочувствующим взглядом в глаза шокированной домохозяйки. — Как? — Сьюзан встаёт на ноги и снова устремляет взгляд полный страха на напротив стоящий дом, — Она же только вчера вечером убирала снег в своём дворе… — Приносим свои извинения, мы только хотели узнать, может Вы видели каких-то подозрительных личностей или какие-то странные явления?.. — спрашивает агент Рэбе, так фамильярно положив руку на её плечо. Отворачивает её от окна и непроизвольно делает несколько шагов дальше от диванчиков, — Поймите, нам крайне важно это знать. — Извините, я… — новость крайне неожиданным грузом сваливается на плечи, тяжелым и невыносимым. Необъяснимая паника и слёзы начинают брать верх над итак шатким состоянием. Мелкая дрожь по телу сбивает всякую попытку успокоиться, всхлипы застревают в горле, не дают вздохнуть. Воздух вдруг становится тяжёлым, ощущение удушения приходит быстро; пелена скоро застилает глаза. Туман — неожиданный и предвещающий опасность прошлого. Опасность вставшей на дыбы совести и удушающего чувства вины. — Хей, посмотрите на меня, — агент Рэбе берёт женщину за плечи, разворачивает к себе. Прежде поворачивается к коллеге и говорит ей принести смоченное холодной водой полотенце: «Это паническая атака», — Хей, миссис О`Нилл, смотрите на меня. Глубокий вдох, дышите вместе со мной. Мужчина глубоко вдыхает, управляя её состоянием; глубокий выдох. Глубокий вдох на 4 счёта, глубокий выдох на 4 счёта. Ещё раз. — Сконцентрируйте внимание на мне, всё в порядке, Вы в безопасности. Всё… — агент пытается сформулировать слова поддержки, но быстро теряется, ибо не знает, как утешать близких погибших, — Всё не совсем хорошо, но всё будет. Сьюзан держится мёртвой хваткой за запястья незнакомого агента, словно он и есть спасение от волны страха и непонимания. Женщина закрывает глаза, а перед глазами тело Джонатана Никсона, ещё теплое, но уже без сознания и возможности сказать последнее слово. Горячие слёзы обжигают щеки, почти горят сожалением. Сьюзан дрожит и только краем сознания слышит настояние агента Рэбе открыть глаза и вернуть внимание на дыхание. — Сьюзан О`Нилл! — почти кричит мужчина, стараясь привести её в чувства. Встревоженный и искренне сочувствующий взгляд встречает её, полный паники, страха и недосказанности, вины. Рэбе берёт её ладони, ощупывает каждый её палец, — Пожалуйста, сконцентрируйтесь на ощущении и продолжайте дышать. Вместе со мной. И снова. Глубокий вдох, раз, два, три, четыре. Глубокий выдох, раз, два, три, четыре. Глубокий вдох. Глубокий выдох. — Всё будет в порядке, даже если сейчас кажется, что нет, — говорит мягко и улыбается так поддерживающе и мягко. Его добрые морщинки весело играют под глазами и уголков рта. Скоро подходит агент Винс, протягивает мокрое полотенце и стакан воды женщине, коротко и тихо бросая своему коллеге что-то непонятное, совсем неслышное. «Показатели… не по-детски», — очевидно некоторый каламбур на фоне открытого дела по пропавшим детям, отчего агент Рэбе усмиряет её страшным взглядом, уголки его губ резко дергаются вниз. Не гнев это, а укор от достаточно смешной, но не к месту шутки. — Просим прощения, миссис О`Нилл, за такую страшную новость и скорый уход, нам действительно пора, — скоро прощается агент Рэбе, — Если всё пройдёт гладко, то мы с Вами встретимся завтра, — коротко кивает он, но быстро спотыкается о собственные же слова, словно что-то должен был договорить — его вовремя одёргивает агент Винс. — Хорошего Вам дня, миссис О`Нилл, — сдержанно кивает агент Винс и внимательно осматривает дом в крайний раз. — Помните, что даже когда видимое одиночество сжирает Вас, с Вами всегда остаётся внутренняя опора. Оставайтесь с собой. Агенты скоро уходят, начиная о чём-то спорить — это Сьюзан видит уже наблюдая за ними из окна. Садятся в машину и быстро уезжают. Дерек почти сразу выбегает из комнаты и поднимается к кабинету отца, очерчивая в своём маленьком блокноте что-то для себя. Стирая слезы и пот смоченным полотенцем, Сьюзан устало потирает виски пальцами и уходит следом за мальчуганом. Младший Никсон же остервенело добавляет к доске отца несколько своих заметок, включая к быстрым записям перебои электричества: январский вечер очень не красит отсутствие отопления, что невозможно было не заметить, да и условный преступник мог намеренно отключить свет для своего злодеяния. Остаться незамеченным. — Хей, солнце, может стоит довериться профессионалам? — мягко говорит Сьюзан, не рискуя подходить к возбужденному подростку. — Профессионализм сгубил моего отца, доказательная база и недостаточность улик может усыпить их внимание и привести к… плохому, — говорит сначала быстро и горячо, но после осекается, уверенность исчезает одномоментно, — Лучше перебдеть. — Солнце, посмотри на меня, — Сьюзан смотрит с мягкостью и нежностью матери. Она знает, что уже была достаточно безучастной в жизни дочери, но теперь не позволит себе оставить ребёнка в беде. Воспоминание первой встречи с Джонатаном Никсоном нахлынуло неожиданно — всего-лишь разговор перед тем, как он увёз Сару и Люка перед уроками на дачу показаний о нахождении трупа. Сентфор никогда не был спокойным местом для приезжих, однако после переезда из него было бы трудно найти похожий город — Сьюзан никогда не любила путешествия и вряд ли могла бы назвать какое-либо место жительства своим домом. Однако одеколон Никсона старшего до сих пор стоит в его кабинете — яркое воспоминание без всякого спроса врывается в сознание. Короткий разговор, в котором он успел ненавязчиво сделать комплимент, смутиться, а после пообещать, что с Сарой всё будет в порядке. С ней действительно всё в порядке, и она в безопасности. Как он и обещал. Может ли она поклясться перед ним тем же самым? Она обязана обезопасить Дерека. — Знаешь, что решить все проблемы одномоментно не получиться, а взваливать на себя всю возможную ответственность… Извини, но глупо. Ты быстрее поседеешь и сведешь себя в могилу, нежели решишь проблему. — Но всё это медленно, а люди погибают! — Дерек нервно дергается и смотрит ненавидящим взглядом. — Да, это медленно, зато верно. Есть многие люди, которые хотят добраться до справедливости быстро и в моменте сейчас, но… Это ни к чему хорошему не приведёт. — и снова сожаление. Сьюзан хотела бы сказать это своему бывшему супругу, хотела бы сказать это ему до того, как он ввязался в отмывание денег ради быстрого результата. Всё ведь было ради блага. — Ты, конечно, можешь направить все свои силы на справедливость и самостоятельное раскрытие дела, но можешь подготовиться к экзаменам, поступить в академию, стать профессионалом и раскрывать преступления не по оборванной из чужих разговоров информации, а самостоятельно её собирать. И стать тем, кто не будет медлить. — Я уже тот, кто не медлит. — Ты уже тот, кто видел весь этот ужас. Я знаю твой гнев, знаю, что ты хочешь отомстить директору цирка, и знаю, что пока не сможешь ничего сделать, — голос впервые твёрд и требователен. Возможно, это действительно будет слишком сурово и строго по отношению к Дереку, но лучше, чем он начнёт бросаться на рожон каждому существующему убийце, — Повзрослей. Ваши силы не равноценны. Да и я не строю сладких фантазий на действительное его исчезновение. Он вернётся. Но к этому моменту ты уже будешь достаточно силён, чтобы дать ему отпор. Дерек смотрит остекленевшим и разбитым взглядом, ему, наверняка, очень больно такое слышать, маленькое и не до конца понимающее горящее сердце не понимает опасности, не понимает поселенного где-то в глубине страха. Только страх этот разнится со страхом женщины — это чувство, что не хочет более допустить жертв и потерь. — Вы не моя мать, чтобы указывать. Вы мне никто, — говорит почти дрожащим голосом и выходит из кабинета, почти ненамеренно толкая женщину плечом. Уходит он в свою комнату и слабо дёргается от подступившего неожиданного холода. Темнеет на самом деле быстро. Женщина успевает до отключения электроэнергии приготовить ужин — самая простая паста с сыром, и то получается подгорелая из-за очередного воспоминания. Сьюзан после переезда от родителей часто называли безнадежным романтиком, вдохновленной и… недалекой. И это, наверное, можно было бы считать и комплиментом, и упрёком. В её возрасте уже не позволено мечтать, в её возрасте стоило бы думать о сохранности семьи и общественном благе, продвижении традиционной ценности в духе американской мечты и… Всё это кануло в лету после переезда в Сентфор. Попытаться ухватиться за остаток правильной взрослой жизни стоит. Свет пропадает. Очередной скачок электричества или ещё что-то. Сьюзан О`Нилл тяжело выдыхает и пытается в темноте нащупать фонарик — он должен быть недалеко, вчера же ведь только специально положили на столик в гостинной. Лишь бы снова не блуждать в кромешной темноте в поисках освещения. Сверху с комнаты Дерека доносится тихий вскрик, а после нецензурное ругательство; видно, он тоже потерял свое вооружение против темноты. Домохозяйка наклоняется к столику. Нешуточное, холодное и неожиданное дыхание около её уха. Ей не могло показаться. Сьюзан замирает на короткое мгновение, не двигается и прислушивается. Это не может быть Дерек, это не может быть кто-то ещё. Дыхание обжигает кожу мертвенным холодом. Маленькая ручка касается её ладони, упертой об стол, такая же холодная. — Ма… Ма… — тихий девичий голосок прямо у её уха. За незашторенным окном бушует гроза, осветившая гостинную лишь на некоторое мгновение, в которое миссис О`Нилл успевает заметить незнакомую заплаканную девочку. Только вместо слёз на её глазах кровь, только бледная она, как Смерть, только часть её щеки почти оторвана, а одежда почти сгнившая. Лишь редкое явление — зимняя гроза позволяет Сьюзан в короткое мгновение осознать страшную и необъяснимую опасность. — Ма…ма… — а голос её из тонкого и ласкового становится хриплым и еле-еле различимым за страшным хрипом. Очередная гроза, очередной проблеск света. Девочка улыбается широкой и неестественной улыбкой. Удар. Где-то наверху доносится падение Дерека. Во входную дверь отчаянно кто-то бьётся и кричит. Сьюзан не двигается, но отчего-то теперь ясно видит девочку, убитую несколько месяцев назад. Её лицо было на всех листовках в городе. Почти не дышит. Каждый волосок на теле женщины встаёт дыбом. Каждая клеточка тела противиться этому страшному и необъяснимому существу. Дикий страх. Девчонка хватает руку женщины крепче, требовательнее. — Мама… Не боится… Ребёнка… — таким же хрипом говорит девчонка, даже злится. Сьюзан нащупывает свободной рукой какой-то журнал, хватает резко и таким же быстрым движением замахивается и бьёт труп несчастной девочки. Однако рука проходит насквозь. Она уверена, девчонка недовольно хмурит брови, злится. Почему-то особо остро ощущает настроение погибшего ребёнка. — Мамы… Так… Не… Поступают… — хрипит со злости, крепче сжимает маленькой ладошкой руку женщины и оставляет за собой след отморожения. Вместе со злостью девочки окна дома разбиваются, впуская холодный разбушевавшийся ветер в гостинную. Шторы и тюли развеваются на сильном ветру, газеты и салфетки и мелкие украшения дома разлетаются по всему дому, книги падают с полок. Сьюзан кричит от страха, почти падает на колени и прикрывает свободной рукой голову. Дверь с громким ударом распахивается. Миссис О`Нилл может только слышать громкие шаги и выстрел пистолета.