Белая Чума. Никто кроме тебя

К вечеру Вирджиния едва держалась на ногах от усталости, но была абсолютно, безоговорочно счастлива. Им удалось спасти даже тех, кого болезнь уже начала превращать в ходячие рассадники мерзости. Несколько несчастных попытались напасть на поселение, но их удалось переловить по одиночке, после чего доктор Готлиб вколол каждому свое чудесное снадобье. Что уж было говорить о простых больных, излечение которых пошло с такой скоростью, что многие из них стали вставать и даже помогали девушкам ухаживать за теми, кто был слабее и всё еще болел. Управившись с последней порцией зелья, залив его в пустые склянки и приготовив чистые шприцы, Вирджиния убрала всё в металлический бокс. За прошедший день она так вымоталась, что просто рухнула на узенькую лежанку, притулившуюся у стены в лаборатории за небольшой плетеной ширмой, и уснула как убитая. Ей снилась какая-то безумная чепуха, в которой грохотали выстрелы и кричали люди. Потом лицо Оцеолы надвинулось на неё, сильные руки сжали плечи, и он потряс девушку, точно грушевое дерево. — Проснитесь, Вирджиния! — голос его был полон тревоги и отчаяния. — Проснитесь же, прошу вас! Вирджиния! Она открыла глаза, еще не понимая, что происходит, глядя на склоненное над ней красивое смуглое лицо. Оцеола поднял её и поставил на ноги. — Что случилось? — испуг согнал остатки сна, Вирджиния помотала головой, пытаясь прийти в себя. — Доктор Готлиб тяжело ранен, кто-то стрелял в него, — отрывисто произнес индеец, — нужно вынуть пулю, Норберт попросил разбудить вас, потому что вы очень умело помогали его отцу. Вирджинии показалось, что её с размаху окунули в ледяную воду. Она ухватилась за Оцеолу, чтобы не упасть, потому что колени подломились от такой жуткой новости. — Но кто стрелял в него? У кого могла подняться рука? — выдохнула она. Оцеола обхватил её за талию, удерживая почти на весу. Руки его едва заметно дрожали. — Не знаю... никто не знает. Доктор пошел к ручью, чтобы умыться и напиться. Ты знаешь, он до глубокой ночи лечил больных... Нетти Белл мыла бинты ниже по течению и услышала выстрел. Она повернулась и увидела доктора, оседающего на землю. Закричала, созывая людей. Она утверждает, что видела кого-то за деревьями, но несмотря на небольшое расстояние не смогла рассмотреть, потому что было уже темно, а лампа не давала достаточно света. Вирджиния уткнулась ему в грудь, пытаясь успокоить поднявшийся изнутри ужас. Потом подняла голову, глядя в темные глаза. — Если в этом возникнет надобность... Оцеола... то я знаю, как готовить снадобье для полного излечения больных. Но Боже, пусть доктор Готлиб останется в живых! Она заставила себя отстраниться от него, такого сильного, такого надежного и мужественного, хотя сердце протестовало против этой разлуки. — Спасибо, что подняли меня. Поспешим же. Уже начало светать. Люди принесли в домик Готлиба фонари, подняв и укрепив их повыше, вокруг операционного стола, чтобы дать как можно больше света. Норберт в кожаном фартуке и с чисто вымытыми руками (доктор Готлиб всегда настаивал на чистоте при операциях и работе с глубокими ранами) склонился над неподвижным телом своего отца. Лицо юноши было белым как мел, но плотно сжатые губы и решительное выражение говорили о том, что он готов сделать всё, от него зависящее, чтобы спасти Готлиба-старшего. Инструменты для извлечения пули, тщательно вымытые и высушенные, были разложены в необходимом порядке на чистой тряпице на столике рядом с большим столом. — А где Анжелина? — тихо спросила Вирджиния, моя левую руку в небольшом тазике с раствором щелока. — Почему вы не взяли её ассистировать вам? Она знает больше и куда более умелая помощница, чем я сейчас. В моем распоряжении, увы, всего одна рука, Норберт, хотя и она к вашим услугам. — Мисс Макферсон и две её спутницы только что вернулись со сбора трав, — сказал Норберт, аккуратно омывая губкой кровь с груди Готлиба-старшего, — они слишком устали и ушли к себе. Потому я попросил позвать вас Вирджиния постаралась сосредоточиться на операции. Ей было страшновато, но страх мог погубить великого человека, лежавшего перед ней, потому она собралась с духом и приступила к делу, беспрекословно подчиняясь приказам молодого хирурга. Спустя целую вечность, а по факту всего двадцать минут, пуля — засевший в груди, у самого сердца, смятый комок смертоносного металла — упала со стуком в металлическую чашку. Норберт с облегчением вздохнул, глядя, как Вирджиния промокает рану свернутым комком очищенного хлопка, собирая излишек выступившей крови. — У отца очень высокая чувствительность, — сказал юноша, накладывая плотную повязку через грудину, — видимо, от боли он и потерял сознание. Важные органы и сосуды не задеты, слава Богу! Он скоро должен очнуться. Присмотрите за ним, мисс Вирджиния, я пойду посмотрю, что за крики снаружи. Он вернулся минут через десять и почти рухнул на табурет в углу. Вирджиния как раз закончила мыть и складывать инструменты в коробку и вопросительно взглянула на Норберта. — Схватили Аренса Ринггольда, того человека, которому я лечил глаза, — сказал юноша, отирая со лба пот, — говорят, нашли его с пистолетом в роще, откуда в папу стреляли. Хотели линчевать сразу, но с ним мисс Лилит, а она утверждает, что он невиновен. Вирджиния пораженно уставилась на него. — Но зачем это Аренсу? Что он имел против доктора? Норберт поднял на неё измученные глаза. — Я не знаю, мисс Вирджиния. Я сейчас только о папе и могу думать. Я пригляжу за ним, а вы идите, отдохните. Как знать, что будет дальше? Вирджиния сжала его руку в своих, глядя в изможденное лицо. — Я попробую разузнать всё подробно. Не отчаивайтесь, Норберт, отчаяние не та роскошь, которая для нас сейчас позволительна. Юноша взял её руку и поднес к губам. — Благослови вас Бог, мисс Вирджиния Рэндольф. Возле центральной площади, где собрались люди, Вирджиния остановилась. Она вслушивалась в тревожный гул голосов, а потом принялась проталкиваться сквозь толпу. Люди расступались, узнавая её, кто-то набожно крестился. Пробравшись к центру толпы, девушка склонилась над сидящими в пыли Аренсом Ринггольдом и жмущейся к его плечу Лилит. Чуть поодаль из рук людей рвались мать и сестра Аренса. — Что тут происходит? — громко спросила она, перекрывая шум голосов. — И где Оцеола? Установилось молчание. Затем поднял руку пожилой белый мужчина, которого Вирджиния видела впервые в жизни. — Оцеола с несколькими своими людьми у ручья и в роще. Осматривают место, где нашли доктора Готлиба, и то место, откуда в него стреляли. И ведь метко попал, гаденыш! В нахмуренных лицах и потемневших от гнева глазах не видела Вирджиния ни капли сострадания и доверия. Перепуганная Лилит обняла Аренса, который потирал рукой красноватую «маску» воспаления вокруг глаз. Воспаления... Вирджиния опустилась на колено, призывая народ к молчанию. Коснулась щеки Ринггольда, и от этого прикосновения он вздрогнул, сощурившись, словно стараясь разглядеть её лицо. Девушка вздрогнула, всматриваясь в самую глубину его глаз со всё еще расширенными зрачками. В голове вдруг всплыли слова Норберта, сказанные при его первой встрече с Ринггольдом: «...Вы сможете видеть, хотя и не сразу. Судя по степени поражения глаз, четкость зрения вернется к вам не раньше, чем через неделю-другую, но различать лица и предметы вы сможете уже очень скоро...» — Послушайте все! — твердо сказала Вирджиния, выпрямляясь и обводя толпу спокойным уверенным взглядом. — Кто знает, с какого расстояния стреляли в доктора Готлиба? — Шагов сто, может, чуть больше, — ответила одна из женщин, судя по распухшим и шелушащимся от щелока рукам, прачка, — я видела светлую одежду за деревьями. Но греха на душу не возьму, врать не стану, лица убийцы не видела. — Доктор Готлиб жив, — спокойно произнесла Вирджиния, — мистер Норберт извлек пулю из его тела. А теперь послушайте внимательно, что я скажу вам, леди и джентльмены. У меня нет причин любить Аренса Ринггольда, но позволить вам линчевать невиновного я не могу. Удивленный гомон взвился над толпой. Люди недоверчиво переглядывались, затем все тот же старик упрямо покачал головой. — Его нашли с пистолетом в руке, мисс! Если не он стрелял, тогда кто? — Я уже сказал вам, — голос Ринггольда терялся в возрастающем реве толпы, — пистолет заметила Ли... мисс Лилит, подняла его, а я забрал. Мы слышали выстрел, да, но не видели никого постороннего! Вирджиния подняла руку, призывая к молчанию и, как ни странно, её послушались. Девушка вдохнула поглубже и медленно, с расстановкой заговорила. — Аренс Ринггольд не мог стрелять по одной простой причине. Вы можете позвать сюда Норберта Готлиба, он подтвердит мои слова! Один из зараженных брызнул своей гнилью в глаза Ринггольду два дня тому назад! Норберт осмотрел его, когда мы прибыли в поселение, и сказал, что зрение вернется не раньше, чем через неделю-другую! Аренс Ринггольд не мог стрелять в доктора Готлиба, потому что почти слеп! Ринггольд потер кулаком красные глазницы, второй рукой судорожно цепляясь за плечи дрожащей Лилит ван Белт. Мать и сестра его вырвались, наконец, из рук державших их людей и бросились к нему. Пораженные люди молча смотрели на Ринггольда, на Вирджинию, на веревочную петлю, лежавшую в пыли у ног рослого белого мужчины, в чьей руке был другой конец веревки. Вирджиния решительно протянула руку. — Вставай, Аренс, и ты, Лилит, я отведу вас в «лечебный домик». Миссис Ринггольд, Джилл, идемте с нами. Ринггольд поднялся на ноги, его пошатывало. К своему удивлению Вирджиния увидела, как по щекам его катятся обильные слезы. Он обнимал мать и сестру одной рукой, второй же прижимал к себе хрупкую голландочку.