Белая Чума. Никто кроме тебя

Вирджиния пробудилась ото сна и какое-то время лежала с широко открытыми глазами, медленно отходя от кошмара, в котором её окружали чудовища, покрытые жуткими нарывами. Было еще темно, но постепенно глаза привыкли к предутреннему сумраку. Сев на постели, Вирджиния огляделась и поняла, что находится в домике Маюми. Справа и слева, прямо на шкурах, постеленных на дощатый пол, спали Мини, Анж и хозяйка домика. Очевидно, в бессознательном состоянии её перенес сюда Оцеола. Потихоньку поднявшись, Вирджиния вышла из дома, дыша предутренней свежестью. Небо на востоке серебрилось, предвещая восход и жаркий день. Над далекой серебряной лентой реки плыл туман, его клочья расползлись по земле путаясь в высоких зарослях травы вокруг поселения. Где-то поблизости прокричал козодой, прощаясь с родной ночью. В голове и на сердце царила блаженная пустота. Вирджиния наслаждалась этой пустотой, отсутствием мыслей и страхов. Она бесконечно устала от нелепых и несбыточных мечтаний, переполнявших её, устала от себя самой, от страха потерь, потому эта внутренняя пустота казалась ей прекрасной. В этом блаженном чувстве покоя она прошла до источника, бьющего в небольшой рощице на окраине поселения. Присев, умылась, как могла, одной рукой, вдосталь напилась чистой холодной воды, причесала пальцами волосы и забрала их в узел на затылке, заколов парой последних оставшихся шпилек. Холодная вода и разболевшаяся правая рука помогли стряхнуть остатки сонливости. Поднявшись, Вирджиния огляделась. Чуть дальше, прямо возле госпиталя для больных, горели костры и грелись воины, охраняющие покой обитателей поселения. То и дело раздавались далекие жалобные вскрики и стоны, от которых сердце девушки болезненно сжималось. Решительно тряхнув головкой, Вирджиния устремилась к дому доктора Готлиба. Вернер Готлиб встретил её на пороге. Выглядел он усталым, но неожиданно воодушевленным. При виде Вирджинии он издал радостный возглас и махнул рукой, призывая идти за собой. Протиснувшись между лежанками, девушка последовала за ним в лабораторию. Здесь было довольно душно, едкий запах заполнял комнату, не успевая выветриваться. На большом деревянном столе у стены, связанный по рукам и ногам толстыми кожаными ремнями, лежал давешний уродец. При виде его изъязвленной рожи Вирджиния отшатнулась и прижала руку ко рту в тошнотном позыве. Но доктор Готлиб смотрел на несчастное существо с таким восторгом, словно это была прекраснейшая из женщин. — Это было недостающее звено, дитя мое! — Он подошел к существу с металлическим цилиндром, увенчанным иглой. Вирджиния уже знала, что этот предмет называется «шприц». Выбрав один из гнойных бубонов на лице несчастного, доктор набросил на него тряпицу, затем проткнул и потянул поршень, забирая гной. — Вы не представляете, сколько интересного материала дал мне этот бедняга, — он помахал шприцем, — к примеру, тот гной, которые эти создания используют для заражения новых объектов... удивительная субстанция! Я сделал несколько проб, смешивая его с кровью, взятой у уже больных, выздоравливающих и тех людей, которые не заразились, даже пребывая рядом с больными. Идите сюда, фройляйн Вирджиния, я кое-что покажу вам. Девушка приблизилась, с любопытством, присущим юности, глядя на странный предмет, представлявший собой вертикально установленную медную трубку, нижний конец которой висел над небольшой плашкой, на которой лежало небольшое круглое стеклышко, явно вынутое из очков. На стеклышке темнела кровь, равномерно размазанная по поверхности. — Взгляните вот сюда, — сказал доктор Готлиб, постучав пальцем по верхней части трубки, — прикройте левое веко и смотрите правым глазом в дырочку. Не бойтесь. Вирджиния с некоторым смущением выполнила приказ и застыла, глядя в трубку. Затем отстранилась и посмотрела на стеклышко. — Что это, доктор? — с робким изумлением спросила она, снова приникая к трубке и глядя на странные круглые пятнышки красного цвета, плавающие и толкающиеся друг с другом. Между этих пятнышек попадались другие, странные и черные, похожие на жуков, двигающиеся в произвольном порядке и поедающие красные пятнышки. — Это микроскоп, моя дорогая фройляйн Рэндольф! Мне он достался от моего деда, который был в услужении у герра Антони фон Левенгука, создавшего это чудесное устройство! Линзы в этой трубке увеличивают всё сущее почти в тысячу раз. Этот микроскоп был вершиной мастерства герра Левенгука, и был подарен им перед его смертью моему деду, а от деда перешел ко мне. И вот, взгляните, как сильно он пригодился нам сейчас! То, что вы видите в нём, это увеличенная в тысячу раз кровь зараженного, а черные вкрапления — это и есть то, что убивает людей. А теперь смотрите внимательно! Это отвар из нескольких трав, которые приносят мне индейские девушки, туда я добавляю по капле крови от чахоточных больных. Он тронул чистой стеклянной палочкой коричневатую жидкость в плошке и коснулся стеклышка. Вирджиния снова заглянула в трубку. Жидкость растеклась, затронув красные бляшки и черные штуки, похожие на жуков. Но всё оставалось по-прежнему. Оторвавшись от трубки, девушка покачала головой. — Ничего не происходит, доктор. Правда, эти черные... жуки... они больше не едят красные шарики, а просто слабо шевелятся. Готлиб выжал из шприца каплю содержимого во всё ту же плошку с коричневатым зельем, подержал несколько минут над пламешком масляной лампы, затем взял небольшое количество смеси на стеклянную палочку и размазал по стеклышку с кровью. — Смотрите в микроскоп, фройляйн Вирджиния! Девушка послушно прильнула к трубке. Спустя некоторое время она в изумлении отпрянула от устройства. — Эти черные жуки... то, что вы брызнули туда, как-то убивает их! Они словно... растворяются? О Боже, что же это такое? Их поедают сами красные пятна! — Именно, дитя моё, именно! — Готлиб лучился радостью. — И сейчас я собираюсь провести самый важный эксперимент! Помогите мне! Вирджиния послушно исполняла все предписания доктора, действуя левой рукой. Вместе они сварили новую порцию зелья, смешав её с частью взятого у зараженного гноя, а затем несмотря на дикое сопротивление ввели её больному внутривенно с помощью чистого шприца. Завершив это деяние, достойное героев древности, доктор Готлиб утер рукавом рубашки капли пота со лба и ослепительно улыбнулся Вирджинии. — Теперь остается только ждать, дитя мое! Если смесь вылечит этого несчастного, её можно будет пустить в дело. Тогда мы сможем излечивать всех! И это не будет делом случая, как произошло с вашим братом и тем бедным краснокожим пареньком. Можно будет вылечить всех зараженных... или почти всех! Вирджиния молча покивала, стараясь уложить в памяти последовательность добавления всех ингредиентов снадобья. Её вдруг охватило странное чувство причастности к чему-то поистине великому. Уродец на столе захрипел и заметался, пытаясь разорвать путы. Перепуганная Вирджиния вцепилась в плечо Готлиба. — Смотрите, моя дорогая, лекарство в его крови борется с болезнью! — произнес тот, на всякий случай загораживая девушку от несчастного. Вирджиния перевела дыхание, стараясь отогнать охвативший её ужас, и смотрела на корчи больного, которые становились всё слабее и слабее. — Действует! Gott segne uns alle! Действует! — Готлиб подхватил девушку за талию и поднял над собой, точно дитя или возлюбленную. Но Вирджиния понимала его радость. После столь долгих поисков и ошибок он, наконец, нашел способ излечить Белую Чуму! На мгновение ей вдруг показалось, что в двери мелькнуло чье-то лицо, но доктор уже опустил её наземь и поцеловал в лоб от избытка чувств. — Простите меня, моя дорогая, — тихонько смеясь, сказал он, — но мое сердце разрывается от счастья. Менее всего я желал обидеть вас, фройляйн Вирджиния. Девушка приподнялась на носки и коснулась губами щеки доктора. — Я ничуть не обижена, поверьте. Это радость для всех нас, для тех, кто еще жив и у кого появилась надежда. Благослови вас Бог, доктор Готлиб! Кажется, этот несчастный приходит в себя! — Где я? Кто вы? — произнес бедняга слабым прерывистым голосом, пытаясь поднять голову. — Пить... во имя Бога... пить...