Белая Чума. Никто кроме тебя

Вирджиния стояла, точно громом пораженная, не в силах даже вздохнуть, такими сокрушительными были страх и радость, одновременно взорвавшиеся в ее сердце. Она сжала слабую исхудалую руку брата, который смотрел на нее измученными, залитыми кровью глазами. Метнувшийся на ее крик Пауэлл хрипло выдохнул и коснулся лба Джорджа своими тонкими смуглыми пальцами. Затем, не говоря ни слова, бросился прочь из дома. Вирджиния понимала его порыв, ведь если Джордж был здесь, то и Маюми должна была быть где-то рядом. Она сжала пальцы брата своими, дрожащими и онемевшими от волнения и сердечной боли. — Этому мальчику необходимо срочное лечение, — сказал доктор Готлиб, торопливо извлекая из железной коробки нечто весьма странное, чего Вирджинии никогда не доводилось видеть. В руках доктора была небольшая металлическая трубка, из которой торчала еще более тонкая трубка, другой же конец предмета венчала довольно тонкая и острая игла, очиненная на конце, как гусиное перо для письма. — Это мой брат, доктор, — дрожащим голосом произнесла Вирджиния, — что нужно делать? Могу я как-то помочь вам? В круглых голубых глазах Готлиба мелькнуло сочувствие. Однако он не отвлекался более, сняв с небольшой полочки на стене стеклянный сосуд, в котором плескалась желтовато-зеленая жидкость. Вынув плотно посаженную пробку, он опустил в сосуд иглу и потянул за малую трубку. Вирджиния моргнула от неожиданности, глядя, как жидкость втягивается в больший цилиндрик. Затем доктор поднял всю конструкцию иглой кверху и надавил на поршень. Из иглы вылилась капля жидкости. — Держите вашего брата, фройляйн, — сказал немец, подкладывая под локоть Джорджа небольшую кожаную подушку, — не давайте ему дергать рукой. Лекарство необходимо ввести внутривенно, поскольку болезнь зашла слишком далеко. И молитесь! Молитесь! Вирджиния зажмурилась, чтобы не видеть, как острый металл вонзается в плоть. Но Джордж, видимо, даже не ощутил укола. Спустя некоторое время доктор сдержанно кашлянул, взял руку юноши и согнул ее в локте, прижав смоченную в отваре полыни тряпицу. — Подержите вот так, иначе кровь будет идти долго. Вирджиния не понимала абсолютно ничего, ей было страшновато, но она всем сердцем надеялась, что доктор Готлиб все сделает верно и спасет Джорджа. Чуть позже в домик доктора принесли еще двух больных, индейца и белого, находившихся в столь же плачевном состоянии, что и бедный Джордж. Остатки зелья пришлись как раз поровну на каждого из них. Вирджиния, как умела, помогала доктору обихаживать несчастных, в каждую свободную секунду отбегая проведать брата. Но как ни старались они, индеец был слишком истощен, да еще и жестоко изранен, на его теле виднелись следы укусов. Несчастный умер спустя час после того, как его принесли. Белый же мужчина пока дышал, но лицо его было сильно разбито, так, что нельзя было различить черт. На теле также виднелись следы чьих-то зубов, и то были человеческие зубы! Доктор и Вирджиния несколько раз пытались заговорить с ним, расспросить об этих укусах, но все попытки привести в себя больного кончились ничем. Пауэлл вернулся через пару часов и привел двух девушек. Вирджиния с изумлением узнала в одной из них Анжелину Макферсон, подругу по детским играм, а позже по женской школе в Джейнсвилле. Но сейчас хрупкую и утонченную Анж узнать было мудрено. Золотистые волосы девушки были подобраны и свернуты в узел на затылке, тонкие черты прекрасного лица заострились, огромные голубые глаза стали, казалось, еще больше. Одежду ее составляло простое льняное платье. В руках она держала два стеклянных сосуда, в каждом из которых темнела багровая жидкость, несомненно, бывшая кровью. — Доктор, Норберт просил передать вам это, — сказала Анжелина, протянув свою ношу Готлибу, — он сказал, что в меньшей колбе кровь Джека Стоуна, который заболел три дня тому назад, а в большей та, что он взял у больного чахоткой ямасси. — Разожгите огонь под тиглями в лаборатории, — велел доктор, аккуратно забирая оба сосуда из ее рук и переставляя на столик у стены, — а потом помогите новой ассистентке с ее обязанностями. Мини, вы принесли все, что я просил? Вторая девушка, хрупкая худенькая индеанка, кивнула. Она поставила на невысокую скамеечку большую корзину, полную доверху различных кореньев и трав, источавших свежий аромат. Доктор Готлиб тут же бросился к ней, и они с индеанкой немедленно приступили к сортировке содержимого. Анжелина и Вирджиния тем временем обнялись с сердечностью и теплотой, которую всегда испытывали друг к другу. Но прежде чем они смогли побеседовать, следовало исполнить приказ доктора Готлиба. Вирджиния пошла за подругой в помещение, отделенное от основного плетеной циновкой, подвешенной к верхней перекладине. От удивления она на какое-то время потеряла дар речи. Едкий запах был едва заметен благодаря тому, что в помещении царил постоянный сквозняк. Но комнатка оказалась самой настоящей лабораторией алхимика. Вирджиния озадаченно смотрела, как Анжелина быстро и умело высекает кресалом огонь на трут, а потом от длинной палочки поджигает пропитанные маслом фитили у странного вида светилен, расположенных под металлическими треножниками. Окончив свое дело, Анжелина торопливо вывела Вирджинию в большую переднюю комнату и кивнула на большую плетенку с грязным тряпьем. — Нужно посмотреть, что еще пригодно. У многих больных на теле открытые раны и язвы от болезни, поэтому нужны чистые бинты. Они приступили к делу, вполголоса переговариваясь между собой. — Как ты тут оказалась, Анж? — тихо расспрашивала Вирджиния, помогая старой подруге разбирать тряпье, рассортировывая на то, что следовало сжечь немедленно, и то, что можно было выварить в щелоке и использовать снова. — Джон Аттертон привез сюда меня и Клервиуса, — ответила мисс Макферсон, движением руки убирая упавшие на лоб волосы, — остальные все умерли. Ты же помнишь Джона, Вирджиния? — Аттертоны с Белого Холма? Родичи Ринггольдов? — Вирджиния невольно нахмурилась. — Ну, Джон был всегда сам по себе, — Анжелина неожиданно улыбнулась прежней своей лукавой улыбкой, по которой с ума сходили все молодые люди Джейнсвилля, — он ведь совсем не похож ни на Аттертонов, ни на Ринггольдов. Она побросала обрывки пропитанных кровью и гноем бинтов в плетенку с двумя ручками и выпрямилась, глядя на Вирджинию с глубокой печалью. — Он разузнал, что здесь, в поселении индейцев, есть доктор и что его лечение помогает. Увы, он успел спасти только лишь меня и старого Клервиуса, нашего управляющего. Меня забрала к себе Лорина Дюваль, она с дочерью тоже перебралась сюда в поисках спасения. Вот уже несколько недель я живу здесь, помогаю чем могу доктору Готлибу. Это куда лучше, чем просто сидеть и смотреть, как вокруг умирают люди. — Я так рада тебя видеть, Анж, — Вирджиния улыбнулась с поразившим ее саму облегчением, — ты не представляешь! — Как и я тебя, Джинни, — на щеках Анжелины появились знакомые ямочки. — Пойдем, я покажу, куда относить то, что еще пригодно для перевязок. У нас тут есть небольшая мыловарня, Вернер… доктор Готлиб ее организовал, научил нас варить мыло. Знаешь, Джинни, я никогда не встречала никого, кто был бы хоть вполовину так умен, как он.