Latter Day Sinner

      — Сильнее, — простонал Джерард сквозь стиснутые зубы, его тело качнулось вперёд. Фрэнк задыхался, его пальцы ног сжались, когда он толкнулся.       — Я пытаюсь. Блять, — прошипел Фрэнк, его тело напряглось, когда он двинулся вперёд, его ноги фактически начали дрожать от усилия, а мышцы напряглись, слегка горя в мягком протесте против его резких движений.       — Следи за языком, — пробормотал Джерард, закрыв глаза, и снова толкнулся, его туфли немного скрипели на только что отполированном мраморном полу церкви. Фрэнк фыркнул, даже несмотря на его положение.       — Отец Уэй? Ты действительно думаешь, что сейчас самое время говорить мне следить за языком? — усмехнулся он. Джерард повернулся и мрачно посмотрел на него, его собственные мышцы сжались.       — Давай, Фрэнк. Мы почти закончили, — выдохнул он, закрыв глаза. Дыхание стало тяжёлым, тонкая струйка пота стекала по его телу, отчего чёрная рубашка прилипала к его коже.       Наконец-то это случилось. С решающим грохотом большая книжная полка, которую они передвигали, ударилась о стену. Джерард вытер голову тряпкой и, глядя на неё, дышал ровнее.       — Ты сказал, что это сделал ветер? — спросил Фрэнк, приподняв бровь. Он не был полностью удивлён. Накануне ночью был очень сильный ветер. Но он не думал, что этого ветра было достаточно, чтобы опрокинуть книжный шкаф.       Джерард просто кивнул, откидываясь на кафедру. Кожа на его костяшках побелела, когда он изо всех сил пытался удержаться в вертикальном положении. Только в этот момент Фрэнк вспомнил, что этому человеку нужна помощь, и бросился к нему. Он обнял Джерарда за талию, заставляя его немного опереться на него. Запах его пота был непреодолимым лишь на секунду и не был особенно сильным. Фрэнк не мог представить, что что-то может пахнуть лучше.       Он отвел Джерарда обратно в ризницу, помог ему сесть на маленькое кресло, прежде чем прислониться к стене. Джерард посмотрел на него с застенчивым выражением лица.       — Извини, Фрэнк, что заставил тебя приехать сюда в выходной. Я просто не знал, с кем ещё связаться, у меня не так много друзей в городе и...       — Всё в порядке, святой отец. Правда. Я всё равно не был занят, — мягко заверил он его. Джерард на мгновение взглянул на него, как будто что-то обдумывая, прежде чем попытаться подняться.       — Нет-нет. Я заплачу тебе за это, — мягко сказал он, немного сопротивляясь. Когда ему всё же удалось встать, его тело задрожало до такой степени, что он чуть не упал на пол. Фрэнк вздохнул и помог ему сесть обратно. Он выглядел обеспокоенным, но только в хорошем смысле.       То, что он точно знал о Джерарде, — это то, что этот человек ненавидел жалость. Если бы он подумал, что его жалеют, он бы только вёл себя упрямее и, вероятно, в конце-концов получил бы травму. При этой мысли Фрэнк взглянул на повязку на руке Джерарда, которая была там с того дня, когда он сказал, что сможет прибить новый крест над кафедрой самостоятельно. Излишне говорить, что всё прошло не очень хорошо.       Это не означает, что Джерард был беспомощен. За короткое время, проведённое с ним, Фрэнк видел, как он выполняет такие вещи, о которых Фрэнк никогда раньше не думал, что подобные вещи сможет выполнять человек в его состоянии. Возможно, это было его собственное неверное предположение или сила воли Джерарда. Он предпологал, что и то, и другое.       — Джерард, пожалуйста. Этот шкаф чуть не раздавил тебя. Тебе бы понадобилось намного больше протезов, если бы я не помог тебе, понимаешь? — сказал он с мягкой улыбкой, взял стакан и подошел к раковине. — Ты был бы как робопоп, — Джерард хмыкнул, с некоторой неохотой принимая стакан, который передал ему Фрэнк.       — Я бы подумал, что ты слишком молод для такой отсылки, — холодно сказал он, делая глоток воды. Фрэнк приподнял бровь и снова прислонился к стене.       — Робокоп? Чувак, все знают Робокопа. Ты элитарный старик, — поддразнил он. Джерард усмехнулся, сделав большой глоток воды, прежде чем отставить стакан в сторону.       — Ты правда смотрел его?       — Да! Конечно. Джерард Уэй, ты оскорбляешь меня, — фыркнул Фрэнк, подняв нос. Однако старший мог видеть, как его губы весело подёргиваются.       — Ты смотрел оригинал? Потому что ремейк не в счёт, — твёрдо сказал Джерард. Было видно, как лицо Фрэнка опускается, и Джерард ощутил прилив облегчения, когда узнал, что загнал своего противника в угол. Он был таким конкурентоспособным. Фрэнк посмотрел на него и покачал головой с насмешливо-презрительным выражением лица.       — Я думал, тщеславие — это грех, — указал Фрэнк, выпячивая бедро. К его удивлению, Джерард действительно рассмеялся, глядя на Фрэнка с большим удовольствием, и это заставило младшего покраснеть.       — Многое — грех, Фрэнки. Очень многое. Практически всё, если понимать писание буквально, — сказал он, пожимая плечами. Он провел руками по бёдрам, пока думал, прежде чем снова заговорить, — Ты просто... Должен решить, ради чего действительно стоит пасть, — пробормотал он. Фрэнк приподнял брови.       — И это всё? Мы все попадём в ад? — недоверчиво спросил Фрэнк, потрясенный. — Это довольно нигилистично для священника.       — Ну, и да, и нет. Думаю, если ты искренне покаешься, Господь простит тебя. Но кто действительно бескорыстно извиняется за свои грехи? — он поднял брови. — Нет, я думаю, что попасть в рай очень сложно. Так что большинство из нас отправляется в ад. Наверное.       — Господи, отец Уэй, это чертовски пессимистично, — сказал Фрэнк, закусив губу. Было что-то, что казалось смутно тревожным в его выражении лица. Фрэнк не стал настаивать на объяснениях.       — Полагаю, что так. А может, мне просто жаль себя. Просто... Эта жизнь тяжёлая. Весь мой мир построен на том, чтобы говорить себе, что я неправ. Всё, что я делаю, неправильно, даже когда моё сердце чисто. Это не правильно. Это не может быть правдой, — этот момент он больше разговаривал сам с собой, чем с Фрэнком, поэтому другой не решался отвечать. Фрэнк понял, что Джерард с чем-то борется. С тем, о чём он ему не говорил.       Возможно, эта идея не должна была приходить к нему в голову, но это было так. Вероятно, это были просто его пустые надежды, но что, если Джерард чувствовал то же, что и он? Это внезапное, необъяснимое влечение, которое охватило его без мысли и причины? Хотя каждый сантиметр его существа кричал, что это бессмысленно, слишком рано, слишком сильно, он не мог игнорировать это. Боже, а что, если Джерард тоже это чувствовал?       — Я знаю, что ты имеешь в виду, — мягко сказал Фрэнк, многозначительно глядя на него. Джерард засмеялся, покачал головой и провел рукой по волосам.       — Ты не знаешь. Боже мой, конечно же нет, — слабо сказал он, его пальцы дрожали, когда чёрные пряди проваливались сквозь них, словно песок. В тусклом свете ризницы Фрэнк видел отблеск седых волосков, пробивающихся сквозь чёрный как смоль. Тогда он был поражен тем, сколько лет Джерарду. Каждая его черта была украшена завитками морщин. Даже линия его подбородка ослабевала, толстая насыпь кожи и жира покрывала острую кость. Фрэнк внезапно почувствовал волну отвращения. Ни к мужчине, ни к пятнам от кофе на его зубах, а к себе. Как он мог допустить это? Как, чёрт возьми, ему мог понравится этот... Полуразрушенный пенёк? Фрэнк тяжело сглотнул.       — Думаю, нет, — согласился он.       Джерард выглядел в равной степени разочарованным и облегчённым, и Фрэнк не мог не чувствовать себя по крайней мере немного плохо.       Молчание, которое возникло между ними через несколько секунд после этого, было невыносимо тяжёлым. Фрэнк обнаружил, что ищет в своей голове, что сказать, чёрт побери, хоть что-нибудь, чтобы избавиться от этого выражения лица Джерарда.       Когда он понял, что ему действительно нужно задать довольно важный вопрос, он почти ахнул.       — Отец Уэй? — мягко сказал он. Джерард немного подпрыгнул, вода из его чашки попала ему на брюки, оставив небольшое мокрое пятно. Он раздраженно прищелкнул языком, прежде чем взглянуть на Фрэнка.       — Да?       — Можно задать вопрос? — спросил Фрэнк, наклоняясь вперёд. Джерард, к удивлению Фрэнка, выглядел очень озадаченным.       — Ты уже его задал, — произнёс он поддразнивающим тоном. Фрэнк фыркнул и закатил глаза, одарив Джерарда нежной раздражённой улыбкой.       — Тогда я задам ещё один.       — Хорошо, какой у тебя вопрос? — спросил он, рассеянно играя длинными тонкими пальцами с воротником. Фрэнк изо всех сил старался не следить за движениями его пальцев, как бы сильно он этого не хотел.       — Когда ты на днях говорил о своем брате, ты упомянул, что молился, чтобы он получил прощение от Бога за... Ну, отношения со своим солдатом, — начал он, глядя на Джерарда, чтобы прояснить ситуацию. Старший кивнул.       — Да, это так.       — Что ты имел в виду? То есть... Ну, ты ненавидишь геев или что-то в этом роде? — спросил он, опасаясь того, что ответ ему не понравится. По крайней мере, это положило бы конец их цветущей дружбе. Фрэнк мог справиться со всем, но не с фанатизмом.       Выражение лица Джерарда выглядело искренне расстроенным       — Я... Я никого не ненавижу, — слабо сказал он. Сердце Фрэнка пропустило удар. Господи. Это должно было случиться. Джерард сейчас докажет ему, что он просто ещё один помешанный на религии и осуждающий других людей придурок, такой же, как и те люди, с которым Фрэнк столкнулся во время учёбы в католической школе. Отлично.       — Но?       — Без «но». Я никого не ненавижу. И... Я уж точно не ненавижу людей за то, кого они любят, — твердо сказал Джерард. Что-то, что Фрэнк не мог точно определить, на мгновение промелькнуло в глазах Джерарда, но исчезло так же быстро, как и появилось.       — Но в библии написано...       — То, что написано в библии, и то, что думаю я, — разные вещи. Некоторые люди говорят, что нечистые мысли греховны, но я не могу с этим согласиться. Наши мысли не делают нас такими, какие мы есть. Это делает наш выбор. Я могу думать о грехе. Я даже могу думать о том, чтобы согрешить. Но если я этого не сделаю — это не будет грехом. Так что для меня быть геем не грех. И если за это я попаду в ад, пусть так и будет, — его голос был твёрдым, полным решимости, и Фрэнк на мгновение был искренне озадачен.       — Это... На самом деле облегчение, — признал Фрэнк, стуча пяткой по стене. Джерард тепло посмотрел на него.       — Тебе всегда здесь рады, Фрэнк. Я не делаю никаких... предположений. Но, несмотря ни на что, я всегда рад тебя видеть... — он замолчал, закусив губу. — Я всегда рад видеть тебя в этой церкви, — поспешно сказал он. Фрэнк улыбнулся, мягко покраснев.       — Спасибо, святой отец, — пробормотал он. Джерард на секунду замолчал, его глаза остановились на каком-то пятне на полу.       — И не только, — наконец сказал он. Фрэнк поднял глаза, на мгновение вспомнив в уме предыдущий разговор.       — Что?       — Я всегда рад видеть тебя. Не обязательно в церкви. Несмотря ни на что, — сказал он, как будто заявление было совершенно нормальным и совсем несложным. Фрэнк улыбнулся, выражение его лица было более мягким, чем у Джерарда.       — Я тоже всегда рад видеть тебя, — почти прошептал он. Его слова были наполнены невысказанным обещанием, которое не осталось незамеченным Джерардом. Однако об этом никто из них не говорил.