Latter Day Sinner

      Дом священника оказался намного более уютным, чем думал Фрэнк. В то время как снаружи дома преобладали холодные цвета, серые кирпичи и плоские белые оконные панели, внутри было очень, очень много тёплых оттенков. Вкрапления красного, золотого и оранжевого цветов украшали все возможные поверхности, на стене висело несколько плакатов. Некоторые из них были религиозными — изображения Иисуса или других святых. Но были и другие. Постеры с оркестром, некоторые из которых заставили Фрэнка удивлённо приподнять брови, висели вдоль стены у лестницы. Но что действительно привлекло его внимание, так это картинки, беспорядочно разложенные вокруг захламленного стола в углу гостиной. Они выглядели нарисованными от руки в стиле комиксов. Излишне говорить, что это было не совсем то, чего Фрэнк ожидал от дома священника. Диван, на котором в данный момент сидел Фрэнк, был сделан из какой-то старой толстой кожи, которая, возможно, когда-то была чёрной, но теперь стала пыльно-коричневой с редкими красными пятнами. Когда Джерард сел на него, он издал мягкий скрип и запах несвежих сигарет, который нельзя было не услышать. Джерард улыбнулся, протягивая Фрэнку кружку чая.       — У вас хороший дом, отец, — прокомментировал Фрэнк, делая легкий глоток из кружки. Он боролся с желанием стонать, потому что, чёрт возьми, Джерард заварил очень хороший чай. Он согрел его горло и грудь, и он почувствовал, как всё его тело расслабляется, теряя напряжение, которое оставалось на его плечах. Джерард улыбнулся, глядя через край чашки на Фрэнка.       — Спасибо, Фрэнк. Я не был в нём очень долго, но думаю, что мне удалось хорошо его обставить, — сказал он, нежно глядя на плакат Дэвида Боуи, наклеенный поверх выцветших обоев. Фрэнк вежливо улыбнулся и продолжил пить чай, продолжая молчать. Может быть, если бы он не упомянул об этом, Джерард полностью забыл бы об окне.       Однако если кто-то и собирался забыть о чем-то подобном, то уж точно не священник. Несколько мгновений спустя Джерард поставил кружку на стол и строго посмотрел на Фрэнка.       — А теперь, Фрэнк, как бы я ни был благодарен за твою вежливость, факт остается фактом: ты уничтожил общественную собственность. Если я не приму меры против тебя, это сделает полиция, — пояснил он. Фрэнк вздохнул, ставя чашку на стол и согласно кивая.       — Я знаю, сэр, — пробормотал он.       Джерард мягко улыбнулся.       — Итак, вот моё предложение. Я позвоню твоим родителям и расскажу им, что ты сделал, чтобы они могли подумать о твоём наказании. Кроме того, я бы хотел, чтобы ты поработал на меня в церкви, чтобы помочь мне выплатить деньги, которые мне придется потратить на новое окно. Это достаточно честно? — мягко спросил он. Фрэнк хотел пожаловаться на обращение с ним, но должен был признать, что да, это было вполне себе выгодно. В любом случае, это было лучше, чем вовлекать копов. Фрэнк провел руками по джинсам и вздохнул, прежде чем наконец взглянуть на Джерарда.       — Да. Это... Очень щедро, — искренне сказал он. Джерард улыбнулся, протянул руку и положил её Фрэнку на колено.       — Я рад, что ты так думаешь. Увидимся завтра в семь утра, чтобы ты помог мне подготовиться к службе в девять, хорошо? — спросил Уэй, внимательно наблюдая за Фрэнком. Фрэнк хотел было открыть рот, чтобы пожаловаться, но поймал взгляд Джерарда. И Айеро снова увидел в глазах священника ту самую расплывчатую тень веселья, словно он точно знал, что именно хотел сказать Фрэнк. Когда кто-то смотрел сквозь вас, это, мягко говоря, нервировало. Особенно, если этот кто-то был священником. Внезапно каждая пошлая или аморальная мысль, которая когда-либо приходила в голову Фрэнку, проецировалась на галактическое мерцание глаз священника, и Фрэнку было стыдно.       — Конечно, сэр, — слабо выдохнул Фрэнк, прикусив кольцо в своей губе. Джерард кивнул, мягко улыбаясь, и снова поднял кружку. Он сделал небольшой глоток и вздохнул.       — Спасибо, Фрэнк, — мягко сказал он, прежде чем жестом попросить Фрэнка выпить еще чаю. Фрэнк чувствовал себя странно. Не плохо, просто странно. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Это чувствовалось как прилив чистой энергии, воспламеняющей его кости и поджигающей его изнутри. Он задавался вопросом, видит ли Джерард сияющий сквозь него свет — свет это или адский огонь? Он представил, что свет отбрасывает тени на заострённые части лица священника, но старший никак не отреагировал. Он сидел безмятежно, как святой, потягивая свой напиток из фарфоровой чашки. Стук его маленьких зубов о фарфор эхом разнесся в голове Фрэнка, как звон колокольчика, и он обнаружил, что его рука движется, чтобы схватить руку другого человека, прежде чем он успел остановить себя. Это не его вина. Он чувствовал себя таким подавленным, ему нужно было что-то почувствовать. К его величайшему удивлению, Джерард только мягко улыбнулся.       — Я могу тебе чем-то помочь, Фрэнк? Ты выглядишь странно, — признал он. Фрэнк сглотнул.       — Отец, вы когда-нибудь говорили с Богом? — спросил он напряжённым голосом. Джерард улыбнулся, и в его глазах промелькнул нежный, очаровательный взгляд, туша весёлый огонь, который уже угасал в них.       — Конечно. Каждый день я говорю с Богом столько раз, сколько я чувствую, что Он позволяет это. Я думаю, что нет лучшей любви, чем любовь к Богу, и поэтому я обращаюсь к нему каждый раз, когда мне это нужно, — объяснил он. Фрэнк разочарованно выдохнул и поёрзал.       — Он когда-нибудь отвечал? — спросил Айеро. Он просто отчаянно пытался объяснить причину странного чувства в своей голове. Джерард склонил голову с той же причудливой улыбкой на губах.       — И да, и нет. Он никогда не говорил со мной, но я знаю, что он слышит меня, и знаю, что о меня любит. У меня такое... Чувство, — его глаза слегка потускнели, но на губах всё ещё играла улыбка. Это было приятно Фрэнку, но не особо помогло в его затруднительном положении.       — Вам не кажется, что всё ваше тело состоит из света и... и вы можете взорваться? — спросил он, его тон сменился отчаянием.       Джерард мягко рассмеялся, но кивнул.       — Да, Фрэнк. Именно так это и чувствуется.

***

      Фрэнк не знал, почему Бог заговорил с ним. Конечно, он делал доброе дело, помогая Джерарду, но делал это только для того, чтобы тот не вызвал копов. Он не считал, что это достаточно хорошо, чтобы привлечь к себе внимание Бога. Ради всего святого, он даже в церковь никогда не ходил. Он не мог вспомнить, когда в последний раз молился. Всё это было очень странно и определенно более чем достаточно, чтобы заставить его лежать без сна, уставившись в потолок усталыми, налитыми кровью глазами. Если бы он оторвал взгляд от потолка, часы на его прикроватной тумбочке сказали бы ему, что сейчас три часа ночи, и что у него осталось только два с половиной часа на то, чтобы поспать, прежде чем он должен был встать и начать собираться. Но он не хотел. Он просто смотрел в потолок, пытаясь найти ответ в слабо видных жёлтых пятнах и мягких трещинах на порошкообразной поверхности.       Честно говоря, он не знал, что и думать. Может, это был сам Бог, а может, он просто волновался. Всё, что он знал, это то, что он должен оставаться рядом с Джерардом. Старший по какой-то причине был причиной того чувства, которое у него было раньше, и ему это нравилось. Не только само чувство, но и то, что в этом священнике было что-то очень воодушевляющее. Возможно, дело было в том, как его глаза сияли от веселья, которое он даже не пытался скрыть, но Фрэнка действительно влекло к нему. Он никогда не разговаривал со священниками, за исключением тех моментов, когда его ругали через бриллиантовые окна исповедальни. Кто знал, может быть, Джерард сможет его спасти? Хотя другой вопрос всё ещё стоял у него в голове: действительно ли его нужно было спасать?

***

      Хотя в тот момент не спать всю ночь казалось очень хорошей идеей, когда будильник Фрэнка зазвонил ровно в шесть сорок шесть утра, он почувствовал сильную волну тошноты, которая только усиливалась из-за настойчивого звона будильника. Он ударил по нему ладонью, наслаждаясь тишиной лишь на мгновение, прежде чем вспомнить, почему он вообще сработал.       Священник. Церковь. Разбитое окно. Полиция. Общественные работы.       Фрэнк вздохнул и, после нескольких попыток убедить себя не делать этого, сбросил с себя одеяло и сел, надув губы. Он так не хотел так проводить своё воскресенье, но, чёрт возьми, по крайней мере, он не попадёт в тюрьму. Он соскользнул с кровати, его ноги коснулись пола и тут же возникло дезориентирующее жужжание, на которое Айеро пытался не обращать внимание.       Он в оцепенении приготовился, надев свои шикарные штаны и рубашку — по крайней мере, это всё выглядело достаточно элегантной для церкви, и он решил, что это всё, что имело значение.       В духе приличия Фрэнк снял пирсинг с лица и не стал заморачиваться с косметикой. У него было ощущение, что Джерард всё равно просто попросит его всё смыть.       К тому времени, как его часы показали, что у него осталось всего пять минут, чтобы добраться до церкви, Фрэнк был почти готов. Конечно, ему не удалось полностью изменить пространственно-временной континуум, поэтому маловероятно, что он действительно доберется до церкви к семи.       Когда он шёл по улице, слыша шуршание листьев под ногами, он задался вопросом, насколько сильно Джерард настаивал на точности посещаемости. Он представлял, что будет довольно крутым, хотя и не был уверен. Он собирался опоздать всего на пять минут или около того. Может, священник вообще не заметит того, что он опоздал. Подобное может случиться, если Фрэнку очень повезёт, а такое происходило довольно редко.       Как оказалось, он опоздал в церковь ровно на семь минут, и к тому времени, когда он пришел туда, Джерарда нигде не было. Он нахмурился, бросил сумку на скамью сзади и прошёл внутрь.       — Отец? — позвал он Джерарда, оглядывая церковь. Он, так сказать, не слышал ответа, но слышал голос из задней комнаты. Он не узнал песню, но автоматически решил, что это гимн. Он следил за мягким звуком, эхом отражающимся от высоких каменных стен, его руки были зажаты в карманах. Чем ближе он подходил, тем больше понимал, что это далеко не гимн. На самом деле, он был почти уверен, что Джерард напевает одну из песен The Killers. Фрэнк не знал, почему, но его эта идея очень позабавила.       В конце концов он достиг источника звука и открыл дверь. Он ожидал увидеть Джерарда, сидящего за столом, или читающего Библию, или даже молящегося. Чего он не думал, что увидит, так это человека, совершенно без рубашки, переодевшегося в свою одежду для службы. Джерард встретился с ним взглядом в зеркале и ахнул, чуть не упав, когда схватился за что-то, чтобы прикрыться.       — Ф-Фрэнк! О, я... — пробормотал он, быстро натягивая рубашку. Фрэнк не совсем понимал, что ему, вероятно, следует уйти — он просто смотрел на Джерарда, будучи совершенно ошеломленным. Не то чтобы он не знал, что у священников есть способность не носить одежду, просто этого никогда не происходило перед ним. Намного позже ему придется иметь дело с тем фактом, что его не совсем оттолкнули ни вид, ни идея, — но пока что он был занят извинениями.       — Мне очень жаль, сэр! Я не мог найти вас, и я опоздал, и... И я хотел извиниться, а потом я увидел вас и теперь... О, боже, мне теперь нужно исповедаться? Видеть своего священника без рубашки — это грех? Вы теперь тоже должны исповедаться? Чёрт, священники вообще исповедуются? А в церкви можно говорить слово «чёрт»?       К тому времени, как Фрэнк закончил свою бессвязную речь, Джерард надел рубашку и задвинул воротник на место. Несмотря на неловкую ситуацию, он улыбнулся мальчику.       — Погоди, дай мне подумать. Во-первых, нет, тебе не нужно исповедоваться, если только ты не чувствуешь, что тебе это нужно. Нет, видеть священника без рубашки это не грех. Нет, мне исповедоваться не нужно. Да, священники могут исповедоваться. И нет, материться в церкви нельзя, — сказал он. Его глаза снова делали то же самое, и Фрэнк слегка улыбнулся.       Примерно в то же время паника, которая последовала позже той ночью, начала разгораться в его груди — он просто еще не осознавал этого. Фрэнк тихонько рассмеялся и почти сразу расслабился.       — Хорошо. И мне очень жаль, что я вот так неожиданно ворвался к тебе... Я постучу в следующий раз, — заверил он Джерарда, когда тот положил руку ему на плечо и улыбнулся.       — Спасибо, Фрэнк. Я ценю это, — усмехнулся он. К несчастью для Фрэнка, это прикосновение, смешанное с этой улыбкой, привело к тому, что его паника пришла на пару часов раньше, чем должна была. Тем не менее, это должно было случиться позже тем же вечером, а он всё ещё не подозревал о надвигающейся эмоциональной буре. А пока что он был доволен.       Фрэнк сунул руки в карманы и улыбнулся старшему.       — Итак, что мне нужно делать, отец? — он спросил. Джерард схватил трость со стены и поманил его следом за ним, выводя из комнаты. Фрэнк послушно последовал за ним, позволяя глазам блуждать по церкви. Он довольно хорошо помнил всё это с детства, хотя, конечно, были внесены некоторые изменения, не считая, конечно, большой дыры на лице Иисуса в окне. Крест в передней части комнаты был больше, чем раньше. Он был почти уверен, что скамейки тоже новые - сделанные теперь из блестящего палисандра, в отличие от тусклого клёна, который был раньше.       — Вот, — сказал Джерард, прерывая его мысли. Он указал на стопку библий и ещё одну стопку голубых листов. Пожилой мужчина мягко улыбнулся.       — Убедись, что внутри каждой библии есть лист, а после этого просто разложи их по скамьям, — проинструктировал он. Фрэнк посмотрел через стол. Работа казалась достаточно простой. В городе было немного людей, так что это была небольшая церковь, а значит, работа тоже была небольшой. Он легко улыбнулся Джерарду.       — Хорошо, сэр, — произнёс он весёлым тоном. Джерард усмехнулся и похлопал его по плечу.       — Спасибо большое, Фрэнк. Знаешь, мне трудно справляться с этим самому, — сказал он, с неприязнью указывая на свою трость. Фрэнк принялся за работу, быстро вставляя по листу внутри каждой библии. Ему отчаянно хотелось спросить Джерарда, зачем ему трость, но он не хотел вмешиваться. Всё это время Джерард относился к нему с уважением, и Айеро решил проявить к священнику такую ​​же любезность.       Тем не менее, легко сказать, сложнее сделать, и Фрэнк почувствовал, как вопрос скрежещет ему по горлу. Он действительно почувствовал облегчение, когда Джерард ушёл в заднюю комнату, чтобы подготовиться к службе. Со временем Фрэнк привык к монотонным движениям вложения листа внутрь книги и откладывания этой книги в сторону, он даже не осознал, что закончил, пока не потянулся за книгой, которой не было.       — Очень хорошо, Фрэнк, — прокомментировал Джерард. Не заметив, что священник вернулся, Фрэнк вздрогнул. Он обернулся и увидел, что Джерард прислонился к трибуне и нежно ему улыбнулся. Фрэнк пожал плечами, собирая книги в руки.       — Ну, это было легко. Работать тут не так плохо, как я ожидал, — сказал он, начиная продвигаться по проходам и раздавать книги. Мягкий щелчок дерева по мрамору подсказывал, что Джерард следует за ним, поэтому на этот раз он не был так удивлён, когда священник заговорил.       — Правда? Не думал об этом... И какие ужасные вещи, по-твоему, я бы просил тебя делать? — спросил он, широко улыбаясь. Фрэнк засмеялся, не оборачиваясь, сосредоточившись на своей задаче.       — Ну, я не знаю... Я просто надеялся, что это не будет связано с мытьём полов, и что я не буду одним из тех, кто приветствует людей. Это отстойно, — пробормотал он.       Джерард мягко рассмеялся. Его смех по какой-то странной причине напомнил Фрэнку звук того, как виски наливают в стакан со льдом.       — Нет, ничего подобного. Мне просто здесь сложно делать что-то одному, особенно то, что требует участия двух рук, — сказал он, снова ссылаясь — по крайней мере, так предположил Фрэнк — на свою трость. Фрэнк медленно кивнул.       — Я понимаю. И я рад помочь, — мягко сказал он. Джерард хмыкнул в знак согласия, и на несколько мгновений комната погрузилась в уютную тишину, Фрэнк двигался по проходам, а Джерард шёл в нескольких шагах позади него, его трость цокала по полу.       — Так вы всё-таки не звонили моим родителям, да? — спросил Фрэнк. Он знал только потому, что если бы его родителям позвонили, он бы обязательно узнал об этом. Джерард издал негромкий звук и пожал плечами, хотя знал, что Фрэнк ничего не видит.       — Я не чувствовал необходимости. Ты был готов к совместной работе, так что всё нормально, — мягко сказал он. Фрэнк добрался до конца скамьи и повернулся, улыбаясь Джерарду.       — Правда?       — Да. Ну, то есть нет смысла доставлять тебе неприятности, если ты уже взял на себя ответственность за свои действия. Как только ты заплатишь за окно, мы будем в расчёте, — по лицу Фрэнка промелькнуло облегчение, и он усмехнулся.       — Большое спасибо, отец. Я очень ценю это, — сказал он. Джерард усмехнулся и улыбнулся ему, но не дал словесного ответа. Что-то произошло между ними в этот момент. В одну минуту Фрэнк смотрел в эти наполненные звёздами глаза, а в следующую Джерард, казалось, светился. Казалось, что каждый стук его сердца наполнял его всё большим количеством света, галактики в его глазах закручивались со скоростью настоящих звёзд. Но это было не самое странное. Этот свет, пробиваясь сквозь кости Джерарда и заполняя его кожу, начал двигаться наружу. Он пульсировал в воздухе, пока не коснулся кожи Фрэнка. Он ожидал, что это будет жарко, но это было не так — было прохладно, но Айеро всё же чувствовал нежное тепло. Он чувствовал себя весенним днём, с цветами, прорастающими в его животе, которые переплетались между его рёбрами и зацветали внутри альвеол в его лёгких. Птицы садились на его ключицы и вдыхали мягкую симфонию в его ухо, пока солнечный туман, исходящий от тела Джерарда, заполнял каждый дюйм его существа. Теперь он едва мог видеть священника — он был залит мерцающим, ослепляющим потоком света. Единственное, что Фрэнк думал в этот момент, это то, что свет исходил из самой души Джерарда. А потом он исчез в мгновение ока. Не было ни света, ни весны, ни цветов, ни птиц. Только он и этот мужчина, который был вдвое старше его, стояли одни, окружённые церковными стенами. Джерард стоял так близко к Фрэнку, что младший мог видеть едва заметную щетину на лице Уэя и слышать слабый запах кофе, исходивший от его губ, и в этот момент Джерард высунул язык и облизнул свою нижнюю губу. Может быть, всё это происходило из-за пустой церкви, или расстояния, или странного чувства, охватившего их обоих, но тогда их дыхание казалось единственным звуком в мире, оглушающим в святой тишине церкви.       — Ну... Ладно, — выдохнул Джерард. Его голос походил на сотрясающую пол под ногами Фрэнка и заставляющую его вернуться в реальность лавину. Фрэнк сделал дрожащий шаг назад, едва не споткнувшись о собственные ноги. Он схватился за рядом стоящую скамью и слабо улыбнулся священнику.       — О, да, конечно. Ты хотел, чтобы я... Э-э-э... Сделал что-то для тебя? — спросил Айеро, будучи слегка сбитым с толку. Это чувствовалось почти так же, как и то, что было к него прошлой ночью, но... Каким-то образом мощнее. И приятнее. Джерард засмеялся, его щеки залились розоватым румянцем. Он тяжело опёрся на трость, а костяшки его пальцев побелели. На данный момент это был единственный раз, когда Фрэнк видел Джерарда в смущённом состоянии. Он снова взглянул на его лицо и увидел, что Уэй смотрит на большой крест перед церковью, челюсти священника сжимались так сильно, что на его лбу выступили вены. Его явно что-то беспокоило, и, на самом деле, у Джерарда сейчас была незначительная версия той паники, которая поразила Фрэнка в прошлый вечер.       — Отец? — слабо спросил Фрэнк, дотрагиваясь до его руки. Прежде чем он смог это сделать, Джерард, казалось, вырвался из транса и немного отпрыгнул, используя трость, чтобы удержаться. Он слабо улыбнулся.       — Да. Извини, Фрэнк, — сказал он, прочищая горло, и снова посмотрел на церковь. — Следуй за мной, — приказал он, направляясь вперёд и двигаясь быстрее, чем раньше. Фрэнк откашлялся, по какой-то причине почувствовав себя совершенно смущённым, и молча последовал за ним, пытаясь стряхнуть последние остатки звёздной пыли, застрявшей в глубине его разума.       Остаток утра был довольно обыденным. Джерард заставил Фрэнка выполнять разного рода работу в церкви, чтобы тот помог ему подготовиться к службе. Хотя сам Фрэнк не ходил в церковь, он всегда ценил усилия, которые были вложены в церемонии, теперь он ценил их даже больше. Он не понимал, сколько мелочей нужно было сделать. И он даже представить себе не мог, как Джерард мог делать это самостоятельно с тростью. Он спросил об этом в какой-то момент, когда помогал раскладывать вещи на столе, но Джерард просто пожал плечами.       — Я делаю всё, что могу, с помощью того, что мне дал Господь. Если лёгкая хромота и нужда в трости — это всё, что у меня портит мою жизнь, то у меня нет причин жаловаться. Хотя… — он замолчал, нежно улыбнувшись Фрэнку, — Я очень благодарен за твою помощь. Так подготовка проходит намного веселее и быстрее. Так что спасибо, — весело сказал он. Фрэнк небрежно пожал плечами.       — Это ерунда. С тобой… интересно разговаривать, — Джерард рассмеялся, и звук отразился от мраморных стен. Его улыбка была широкой и при этом чуть-чуть асимметричной, так как маленькая часть его губы была абсолютно неподвижной, и от этой улыбки Фрэнк почувствовал, как по его груди растекается тепло, что должно было быть первой подсказкой к тому, какого рода чувства он на самом деле испытывал к священнику, но Айеро просто не обратил на это внимание.       — Я рад это слышать, Фрэнк. С тобой тоже интересно говорить, — сказал Джерард, и на его лице снова появилась ухмылка, а у Фрэнка возникла мысль, что священник не должен выглядеть так самодовольно. По крайней мере, такого возраста, как Джерард. Опять же — был ли этот человек старым? Он не был пожилым, он просто был немного старше Фрэнка. У младшего создалось впечатление, что Джерард выглядел молодо для своего возраста. Он явно позаботился об этом с помощью своей «стратегически» небрежной прически и почти идеально безупречной кожи.       — Сколько тебе лет? — спросил Фрэнк, тут же расширив глаза и зажав свой рот ладонью. Джерард выглядел озадаченным, но не разочарованным. Он улыбнулся.       — Мне только что исполнилось сорок два.       Фрэнк был искренне удивлён. Джерард действительно не выглядел на свой возраст. Фрэнк медленно кивнул, глядя на крест в передней части комнаты.       Фрэнк даже не знал, что сказать. Его не беспокоил ответ — он просто не знал, как именно должен ответить. Он снова взглянул на священника и улыбнулся.       — Ты выглядишь моложе, — сказал он ему. Джерард снова рассмеялся и положил руку Фрэнку на плечо.       — Спасибо большое, — брови Джерарда на мгновение нахмурились, прежде чем он посмотрел на Фрэнка. — Служба скоро начнётся. Поможешь мне надеть балахон?       Почему-то этот вопрос заставил Фрэнка покраснеть, но он кивнул. Джерард улыбнулся в знак признательности и повёл Фрэнка обратно в комнату, в которой тот ранее видел полуголого Уэя. На стене, словно украшенной призрачными драгоценностями, висел длинный белый балахон с красными и золотыми полосами спереди. Джерард прислонил трость к стене и заковылял к ней, явно испытывая затруднения с передвижением. Фрэнк, однако, не был уверен, должен ли он помочь ему или это будет расценено как насмешка, поэтому он просто ждал дальнейших указаний. К счастью, Джерарду не потребовалась помощь, он натянул плащ на свою фигуру, посмотрел на Фрэнка и улыбнулся.       — Можешь застегнуть его, пожалуйста? — спросил он. Теперь, когда Фрэнк рассмотрел балахон поближе, он мог видеть на нём белые пуговицы, втиснутые в шёлк ткани, как жемчуг, разбросанный по снегу. Он кивнул, подошёл к старшему и начал застёгивать пуговицы на балахоне. Когда его руки начали застёгивать каждую пуговку, он начал неприятно осознавать присутствие Джерарда рядом с ним. Как будто он излучал тепло, и тело Фрэнка, по какой-то непонятной причине, жаждало приблизиться. Как бы то ни было, он сделал лёгкий шаг вперёд, его руки начали работать медленнее, даже если он не думал об этом. Именно в этот момент он понял, что Джерард пахнет очень приятно. Он пах чем-то вроде мяты, только более сладким. Фрэнк глубоко вздохнул, и у него возникло пьянящее чувство. Это было похоже на дешёвый наркотик с дерьмовым кайфом, но Фрэнк всё равно был зависимым. К своему ужасу он закончил застегивать пуговицы и отступил. Джерард повернулся и улыбнулся, его щёки слегка покраснели.       — Спасибо, Фрэнк. Можешь идти, если хочешь. Но можешь и остаться на службу, — любезно сказал он. Хотя Фрэнку хотелось остаться, он чувствовал, что ему нужно уйти. С ним происходили непонятные вещи, и что-то подсказывало ему, что чем дольше он останется в церкви, тем хуже будет. Фрэнк пожал плечами.       — Нет, я пойду, спасибо. Но... Э-э-э... Увидимся в следующее воскресенье, да?       Джерард мягко и доброжелательно улыбнулся. Уже были слышны голоса людей, ждущих, когда их уже пустят в церковь.       — Конечно. Спасибо, — сказал Джерард. Он протянул руку для рукопожатия, и по какой-то причине этот жест полностью озадачил Фрэнка. Может, он просто не ожидал чего-то столь официального... Но чего же тогда он ожидал? Фрэнк улыбнулся и пожал ему руку, прежде чем броситься к двери так быстро, как только мог, чтобы при этом не показать себя невежливым. Он чувствовал что-то плохое. Возможно, это была просто вина за то, что он так долго не ходил в церковь, а может быть, это был тот факт, что он разбил окно. Это точно было что-то такое. Потому что если это было не так, то что ещё это могло быть?