Вундеркинд

У домашней аспидистры явно были какие-то проблемы. Кэйя точно не мог сказать, какие, но какие-то были явно. Выглядела она как-то словно не в своей тарелке. Грустно как-то. Будто мелкий предприниматель в разгар Великой депрессии. Об этом Кэйя думал, приподнимая провисшие листочки несчастной средним пальцем и сосредоточенно попыхивая сигаретой. Он и заметил-то потенциальную проблему только потому что оказался около подоконника, не желая прокурить комнату. Не случись этого, любой из стоящих здесь цветков, а может, и все разом, мог бы эволюционировать в чужого, а регулярно тусующий на кухне Кэйя в жизни бы не заметил. Впрочем, в любом случае решение о судьбе апсидистры принимать Альбедо, а не ему, совершенно не смыслящему в домашних растениях. Он ее вырастил, он ее и вылечит. Или похоронит, как пойдет. Апсидистра была одним из проектов вундеркинда, когда-то самым любимым. Он вырастил ее с нуля, из семечка, или из черенка, или из чего там растут апсидистры. Пока не проросла, носился с книжкой по садоводству для начинающих от Октябрины Ганичкиной и журналом с отметками о температуре и влажности воздуха в регионе вокруг горшка. Когда проросла, еще активнее носился с пульверизатором и прежним журналом, только с большим количеством строчек – для времени поливов, опрыскиваний, удобрений и солнечных ванн. Тот самый день, когда драгоценная малышка пустила первый росточек, Кэйя, вероятно, никогда не забудет. Альбедо в пижамной майке и трусах ворвался в спальню соседа, который пытался отоспаться после ночи, состоящей из нескольких бешеных каток с пацанами. Впрочем, может быть, ворвался – это и громко сказано, потому что дверь в комнатку Кэйи была выдрана с петель с мясом, кровью и штукатуркой еще до того, как они с Альбедо заехали в квартиру. («-Как думаешь, Ал, что с ней случилось? -Держали тут агрессивного оборотня, разумеется. -А старая карга не так проста…»). Ввиду этого появление в комнате можно было сделать громким только при особом личном старании. Альбедо старался. -Кэйя! Кэйя!! Посмотри на нее! Кэйя сполз щекой с подушки и натянул ее поверх головы. -Просыпайся и смотри! Кэйя, не поднимая головы, тянется к лежащему на полу телефону посмотреть время и через секунду вскакивает как ошалелый. -Ал, мать твою! Какого хуя! -Что? Проснулся? Смотри!,- Альбедо сует ему под нос горшок. На помятую простыню с ромашками на розовом фоне, слезшую с нижней половины матраса, высыпается немного земли. -Блять, сейчас два часа дня! – игнорируя землю на своем ложе, Кэйя снова смотрит на телефон. -Ну и что? Ты видишь, что с ней?! -Охуел в такую рань будить?! Новоиспеченный садовод вздыхает. Кэйя, впрочем, уже продрал глаза и в состоянии сфокусироваться на подсовываемом ему горшке. -Ну и что с ней? Вон, в порядке полном, зеленая даже. Кэйя потягивается, хрустит левым плечом и зевает до слезинок. -Как что, она выросла, выросла! По центру керамического круга чуть заметно зеленеет крохотный росточек, слабый и беззащитный. -Ну выросла,- меланхолично соглашается Кэйя,- а ты с прошлого дня рождения нет. Альбедо надувается, краснеет полосками и забирает у не оценившего событие Кэйи апсидистру. Но Кэйя безразличествует скорее по привычке и спросонок. Хоть и без линз и через утренние слезы, он увидел, как светлые глаза Альбедо горели лихорадочно-безумно. Почему-то в этом маленьком росточке с труднопроизносимым названием материализовалась для него какая-то чистая, кипучая истина, желанная и неуловимая. По тому, как вундеркинд бережно и жадно одновременно обвивал пальцами горшок, как смотрел на него, складывалось впечатление, что он держит в руках первоисточник жизни, портал к единоначалу эволюции человеческой расы и всех прочих органических форм. Это восхищало. И вызывало некомфортное чувство, похожее на иррациональный страх перед необходимостью взглянуть в глаза бредящего. Кэйя стряхнул с кровати сначала Альбедо с его горшком, потом накрошенную землю. -Поздравляю. Ты теперь отец. Как назовем малышку? -Назовем? – изогнул бровь Ал. Настал черед Кэйи вздохнуть. Ну конечно, для Альбедо это все еще проект. Возможно, потрясающий его до основания (чем-то, чего сам Кэйя не понимал), возможно, даже любимый, но все еще просто проект. -Ну, как по мне, апсидистра – уже достаточно всратое имя,-Кэйя потрепал соседа по плечу, намекая, что тому пора бы со своей новорожденной выметаться и не мешать ему досыпать. Альбедо остыл к апсидистре, как только она перестала расти. Стоило ему занести в свой журнал информацию о последнем изменении высоты и длины листиков – и она перестала поражать его. Красотка, как ее игриво называл Кэйя, переехала с персональной территории Альбедо на кухню. Ее не забывали, исправно поливали и опрыскивали, но уже как обычный элемент интерьера, а не первоисточник жизненного начала. Однажды Кэйя привел домой девчонку со своего курса, к которой подбивал клинья уже дня три. Оказавшись проведенной на кухню (за неимением иных приличных зал для приема столь важных гостей) она первым делом ткнула пальчиком в аспидистру и воскликнула: -Ой, у вас хозяйка цветы, что ли, выращивает! Кэйя поспешил ей объяснить, что это вовсе не хозяйка, что хозяйка у них старая карга, способная выращивать разве что моль в шкафу и седые волосы на головах своих двух съемщиков, а чудесной красоты аспидистра выращена его соседом, человеком замечательных душевных и интеллектуальных качеств. Обо всем этом, и больше всего об этих самых качествах Кэйя разливался минут 40, когда девушка под каким-то очевидно надуманным предлогом свалила и больше не соглашалась пойти куда-то с Альберихом. Кэйя так и не понял, что он тогда сделал не так. Этот случай он тоже припомнил, рассматривая будто бы приболевшую аспидистру. Из размышлений его выдернул голос Альбедо, зашедшего в кухню, пока дверной проем не был включен в поле зрения сосредоточенного Кэйи. -Не хочешь немного попозировать мне для масла? *** Кэйя обернулся и отправил окурок в форточку профессионально-прицельным щелчком пальцев. -Хочешь нарисовать мою рожу этими твоими зубными пастами, что ли? -Можно и так сказать,- Альбедо улыбается. За ухом у него торчит длинная кисточка. -Ладно, как скажешь, хозяин барин,- отвернувшись снова, Кэйя пожимает плечами. -Сразу предупреждаю, надо сидеть спокойно. И не дергаться. -Обижаешь, это я умею. На лекциях, например, имел честь натренироваться. -А вот спать, как на лекциях, наоборот, нельзя. -То есть ты думаешь, что я…,-Кэйя хватается за сердце. Ал смеется, положив перепачканные то ли краской, то ли чем-то более химическим ладони на коленки. -Ах ты… Кэйя пытается поймать и в шутку ударить поганца, но тот уворачивается под самым его локтем и мгновенно оказывается уже почти за кухонным дверным косяком. -Значит, в субботу днем. -Ага,- отзывается Кэйя и вытаскивает еще одну сигарету. Если абстрагироваться от резкого запаха краски, Альбедо сейчас пахнет чем-то молочно-сладким.