Хвостатое родство

По пятам за Дубиным ходит волк. Не серый даже, почти черный, с узкой каймой снежно-белого по вороту, только глаза голубые. Умные глаза, ясные, почти и не звериные, хоть и заметно - дикие. Именно волк, не волчица, Гром это теперь на раз определяет. Ходит следом, не отпускает одного надолго, придерживает укусом за куртку, тормозя, когда Димка снова увлечётся и едва в кого-то не врезается. Или лежит сбоку от стола, чутко отводя хвост при приближении посторонних. Не рычит, не скалится, только дуги хмурит, а ноги сами от него подальше несут. Чуется - будь его, волчья, воля, он бы и Игоря (да вообще всех) и близко к соулмейту не подпустил бы. Но нет, приходится терпеть. Ученый, правила знает, если бы не вид - запросто за служебного пса принять можно было б. Ну, и если бы Дубин с ним регулярно не тискался, чем смущал хвостатого донельзя. Волк сжимал плотнее челюсти, упирался лапами, глаза жмурил, но Димке не мешал, и покорно подставлялся под ласковые руки. Грому иногда его почти жалко - он знает, насколько Дубина бывает прилипчивым. "Почти", потому что жалость - последнее, что этой зверюге нужно. Заметит - точно цапнет. А пока у них всё мирно: один не лезет в дела другого, вместе вытаскивают Димку, потому и ладят. А Дима наоборот, людей любит, наверняка у его родственной души какой-нибудь золотистый щенок лабрадора или ретривера вечно лезет всех обнимать и лизать, доставляя хмурому владельцу кучу неприятностей. Зато собак почти везде пускают, если по всем правилам, на привязи да в ошейнике, а на волка попробуй сбрую нацепить. Однако, в поиске подмога: волков в Питере не так много, но всё равно поискать Димке своего придётся, это факт. И ему точно будет легче, чем самому Грому. Под курткой сердито возятся, и Игорь запускает руку за пазуху, но тут же отдергивает уклюнутую кисть, шипя сквозь зубы. Ззараза, чем опять не угодил, а? Игорь отдёргивает полу, наклоняет голову, шёпотом уточняя: - Ты что, до сих пор обижаешься? Я же легонько! И вообще, нам за этого беглеца премию дадут! Вместо внятного ответа, его рёбра стискивают, как обручем, заставляя задохнуться матом. Игорь видит мельком золотой глаз, сам себе кивает - понятно, его зазноба всё ещё не в духе, значит, точно пора домой, отдыхать и кормить обоих.

***

Попрощавшись с Димкой и кивнув его волчаре, Гром уходит. По пути заглядывает за шавермой и в зоомагазин - дома еда есть, но отметить поимку нужно, да перед своей родственной душой вину загладить. А то ведь, метнул, и даже предупредить не успел. Игорь добирается до квартиры, кладёт шаверму и коробку с "взяткой" на столик, аккуратно снимая с себя куртку. Теплые кольца на плечах и туловище становятся туже, и Гром успокаивающе гладит золотисто-рыжую чешую. Проходит в комнату, по пути захватив покупки, садится на диван, и только после этого змея, сменив гнев на милость, сползает ему на руки, давая себя снять. Игорь смотрит в виноватые голубые глаза, любуется, милуется: - Что, образумилась, кобра-царевна? Много он в своё время выслушал о том, что жена его той ещё змеюкой будет, да и сам шутил, но... Теперь голубые глаза смотрят ещё и с укором, безмерно мягким, а потому - особо эффективным. Но раздвоенный язык нежно касается щеки в мимолётном поцелуе, перед тем, как змея снова на него заползает. Игорь смеётся, гладит кобру по голове, лежащей на его груди над сердцем. - Прости. Ну дурак я у тебя, дурак! - Кобра согласно щурит глаза, частично опуская прозрачную кожицу, и Гром, закатывая собственные, тянется к коробке. - Вот, держи, Царевна. На ладонь падает парочка сухих гранул. Обычно змеи не любят сухой корм, но Царевна от этой химии в восторге, поэтому Игорь старается быть с ней аккуратнее, и использует больше как лакомство, забивая морозилку мышатами. Но немножко же можно, правда? Царевна оплетает руку, подбираясь к ладони. Сильное, упругое тело золотистой цепью украшает предплечье, бликует медью, делая ярко-оранжевые, апельсиновые, очки-отметины ещё ярче. Гром ведёт по кромке капюшона пальцами, наслаждаясь теплом, пока кобра деликатно подбирает гранулы с ладони. Они подходят друг-другу. Иначе и быть не могло, но Гром всё равно рад. Они даже в росте схожи, оба под два метра, разве что Царевна легче раз в двадцать, едва-едва набирая пять кило на любом осмотре. Движение чешуи всё ещё нервное, мелкими рывками, и майор чешет змею по голове, пока та, перекусив, не переползает обратно, сворачиваясь на его груди клубком. Смотрит, как Игорь ест сам, успокаивается. Перенервничал наверняка сегодня из-за задания, задержания этого дурацкого, да и приревновал. Змеи, вроде бы, не должны быть такими нервными да чуткими, но Игорь уже привык к тому, что его родственная душа, Царевна - тот ещё уникум. Да ещё и самец. Последнее открылось случайно, когда Царевна попался на глаза сестре Димы, ветеринару, да та спросила, какого пола рептилия. Гром, всю свою, то есть, их общую, жизнь считавший кобру самкой, был очень удивлён результатом проверки. А ведь лично проверял, и не раз, потому что Вере Царевна в руки так и не дался. Но меньше от этого Игорь любить его не стал. Просто задумался. Сильно задумался, чуть в запой не ушёл. Царевна спас, опять, вовремя клевать начал. Вот странно, змея, кобра, а клюётся! Причем, так носом клюётся больно, что дятлу завидно станет! Гром лениво, с сытой нежностью, выводит пальцами узор на капюшоне, спрашивая: - Завтра нужно во «Вместе» заглянуть. Поедешь со мной? Царевна кивнул, приподнялся, подставляя под горячие пальцы челюсть.

***

Игорь аккуратно надевает куртку после того, как Царевна условным знаком пощекотав кончиком хвоста бок, сообщает, что устроился удобно. «Вместе» встречает его множеством людей и самых разных животных. Игорь проходит мимо стойки регистратора, кивая и девушке и цапле возле неё, проходит сразу к лифту под приветливый зелёный огонёк - Марго работает быстро, а ему было назначено. Офис у главы «Вместе», что ни говори, роскошный, но первым, за что цепляется взгляд - огромный сложный аквариум, вписанный почти по всему периметру помещения. Не единый монолит воды, ограниченный прозрачной стенкой, а целая система, стеклянный лабиринт. Гром как-то увлекался всем этим - хотел, чтоб по-правильному, чтобы Царевне же удобнее было, изучал террариумы всякие, светильники, увлажнители... Даже приобрёл пару, но его душа из них сбегал. Вот так, попросту. Игорь, после третьего побега даже замок на террариум повесил, но не помогло: Царевна его взломал. Как - для Грома до сих пор загадка, но он подозревал, что его соулмейт - гений, что в зверином облике, что в людском. - Ого! Ничего себе! Ваш соулмейт - рептилия? - Разглядывая особо причудливый участок с выглядывающей из воды корягой, восхищенно уточняет Гром. Вставший со своего кресла Разумовский мнётся, краснеет, с неловкой улыбкой замечая. - Эм, нет. У меня... рыбка. - Рыбка? - Игорь снова кидает взгляд на лабиринт, наполовину полный воздуха. - С суицидальными наклонностями. - Горестно, но с любовью, признаёт Разумовский, гладя стекло рядом с собой. Вода рядышком идёт согласной рябью. - В детстве я очень волновался по этому поводу, пока не узнал, что соулмейты не могут умереть или всерьёз пострадать, пока цела родственная душа, что они отображают. Гром качает головой, пожимая его руку - теплую и приятно сухую. Царевна под курткой любопытно возится, и Разумовский, заметив движение кожи, предлагает: - Вы можете оставить своего соулмейта ненадолго здесь. - Правда? - Да, условия там оптимальны для большинства рептилий. - Сергей снова улыбается, мнётся, пока майор вытаскивает из-за пазухи Царевну и спрашивает змея: - Ты как? Подождешь меня тут? - Он кивает на стекло, и Царевна, тоже оглядев сооружение, кивает. Ободряюще петлёй чуть сжимает запястье напоследок, когда Игорь вместе с поддерживающим крышку Разумовским пересаживают кобру внутрь. Царевна тут же поднимается по коряге, растекается живым рыжим золотом по веткам, подставляя чешую искусственному светилу, греется. - Потрясающе красивое существо. - Шёпотом выдыхает Сергей, следя за движениями змеиного тела. - Никогда такого окраса не видел. "Я тоже" - едва удерживает в себе Гром, бросая взгляд на рыжую шевелюру, кивает, поводя плечами - без груза Царевны непривычно. Сергей, словно понимая, снова кивает, опуская голову, жестом предлагает повернуть к дивану. Дело о пропаже двенадцати холодильников из принадлежащих фонду помещений было странным, только с виду пустяковым. Ведь кто-то же умудрился за одну ночь, из нескольких мест, камеры выключив, почти одновременно... Гром с удовольствием делится теориями, строит на пару с Разумовским новые, общается. С Сергеем легко - нет в нём ни чванливости, ни спеси. Только лакомое любопытство в лукаво-поднебесных глазах и светлые искры интереса. Только ум острой индиговой кромкой по радужке. Все формальности они улаживают слаженно, в четыре руки, между делом, не отрываясь от приятного разговора. И Игорь в который раз ловит себя на том, что хочет поднять руку и пригладить рыжие волосы. Просто так, чтобы в глаза не лезли. А главное - понимание отторжения не вызывает. Словно у него действительно есть на это право. Словно ему это позволят. А потом раздаётся это. Стук. Звук. Ритмичный, нарастающий, гипнотизирующий. Игорь вскидывает голову, замирает, видя, как глаза Разумовского становятся полностью черными. Как в этом живом, чутком тёмном зеркале с узким сапфировым кольцом отражается он сам - тоже с черными глазами. Но это всё занимает лишь секунду, после чего оба моргают, поворачивают головы на звук, подходя к аквариуму, где два гибких тела сплетаются в вечном танце выживания. - Игорь! - Возмущённо охает Разумовский. - Игорь, ты что делаешь, а? - Да я как бы... - Растерянный не меньше его, отозвался майор. Сергей повернулся к нему, моментально краснея, махнул рукой. - Да я не вам, я ему! Игорь! - Разумовский требовательно стучит по стеклу, силится образумить. - Простите, не понимаю, что на него нашло! Я много раз оставлял его с другими соулмейтами, он обычно и вовсе не обращал на них внимания, а тут такое! Игорь, кому говорю, прекрати драку! Майор ржёт в кулак, отводя взгляд. Драка, ага... Ну, Разумовский... вроде и гений, а наивнее ребёнка! - Рыбка, значит. Игорь. - Хмыкает он, пытаясь хоть так отвлечь Сергея от аквариума. Получается, и Разумовский мнётся, краснеет, нервно убирая чёлку. - Угри - это целое семейство из класса лучеперых рыб. А Игорь... Ну, Игорь-угорь, в детстве казалось, что звучит круто. - Действительно, круто. - И то, что Разумовский, сам того не зная, назвал соулмейта верным именем - тоже. Мегамозг. - Ладно, пойдёмте на кухню что ли, чай сделаем. Тут кухня есть? - Аккуратно взяв Сергея под локоть, предложил Игорь. - Зачем чай? - Уж не знаю, как там у угрей, но спаривание у змей может длиться до десяти суток, так что, застряли мы здесь надолго. - Спа... - Разумовский немо разевает рот, косится то на него, то на солнечно-рыжий и муарово-черный клубок, краснея до пурпура. Игорь кивает, мягко ведёт в сторону внутренних помещений, надеясь, что кухня здесь всё же есть, и Сергея удастся отпоить одним чаем, а не чем-то крепче.

***

Заметив, как Серёжа в очередной раз завис, уставившись черными глазами в стену, Гром аккуратно вытащил из его рук кружку так, чтобы самому не касаться кожи. Разум выдыхает, вытягивая шею, волосы назад рукой зачесывает, пропуская мандариновые пряди сквозь пальцы. А Игорь кулаки сжимает, взглядом ведёт по дергающемуся нервно кадыку. - Это издевательство. - Шипит Серёжа, и Игорь кивает, с ним полностью согласный. Глаза миллиардера не сразу, с задержкой в несколько секунд возвращают себе нормальный цвет, но зрачки всё равно остаются шире изначальных. Разумовского от связи с воплощением то ли пробирает сильнее, то ли Гром просто не желает замечать очевидного, горячим крюком крутящего нутро, отдаваясь жаром в копчик и пах. - Как... Как вообще... Это же наверняка анатомически почти невозможно! - Анатомия... - Разумовский вздрагивает, косится, губы облизывает сам того не замечая. А Игорь замечает, как и то, насколько низким стал собственный голос. - Ты ещё скажи - таксоны разные, виды. Помнишь, недавно по новостям крутили случай о слоне и ежихе? Сергей на пару секунд замер, после чего застонал, закрыв лицо руками под смех майора. Дыши, Гром, дыши. - Что до разницы видов, то я и не такое видел. Мой брат вообще с гепардом сошёлся, хотя крупнее его в полтора раза, в обеих формах. - А он... - Упертый баран. - Усмехнулся Игорь, вспоминая близнеца и его пятнистого соулмейта. - Во всех смыслах и формах. Архар он, но кудрявый - просто жуть! Сначала думали, гепард его сожрать хотел, но... - Гром снова хмыкнул, чувствуя, как горят скулы. - Мда... Видимо, это семейное. Они замолчали, краснея в который раз. Разумовский задумчиво начал водить по кружке вверх-вниз кончиками пальцев, поймал себя на этом, поймал на разглядывании этого Грома и снова зашипел, сердито и смущённо одновременно. - Да что же... Да... Да разве так должно быть? - А почему нет? - Поднял голову, со мнимым спокойствием ловя его взгляд, Гром. Секунда - и опять совпало, и зрачки радужку тьмой затопили до краёв. Сергей отвёл взгляд первым, рывком, хватило воли. Игорь - просто зажмурился, про себя повторяя. Дыши, Гром, дыши. - Анатомия - хрень. Соулмейты не животные в полном смысле слова, они даже не рождаются, просто появляются, и то не сразу. Это образы, максимально похожие на родственных душ в рамках своих возможностей. Хотя, по поводу суицидальных наклонностей ты был прав. - Усмехнулся Гром, вспоминая. Прокопыч всегда говорил, что он так за преступниками гоняется, словно смерти ищет. - У настоящих змей и рыб мозга просто не хватает на долгие брачные ритуалы, кого поймал - того люби, а у нас... А у них с Серёжей - установка связи в ускоренном режиме проходит. Или в замедленном, учитывая то, что Царевна с Игорем, ну, Игорем-угрём, явно так быстро заканчивать не собирались. Души хоть и родственные, но после рождения связь эту заново налаживать приходится, через соулмейтов - как только те чувствовали близость "своего", то после первого контакта несколько часов старались быть как можно ближе, возобновляя связь между душами. И чем ближе, чем больше соприкосновений, тем крепче считалась связь. Игорь вспомнил плотный - воздуху не проскочить, - клубок из тел, и едва удержался от стона. Судя по всему, быть им с Серёжей ментальными сиамскими близнецами. Гром замолчал, услышав тихий, точно шелест чешуи по ткани, звук. Повёл головой, реагируя, пока не наткнулся на источник. Сергей царапал столешницу ногтями. Неспешно, не напоказ, проводил раз за разом, методично повторяя, вгоняя себя в транс так, что зазолотившиеся глаза, казалось, светились изнутри. В первые несколько часов после встречи связь выстраивалась, укреплялась, чудила, смешивая восприятие, звериное, человеческое, духовное. Связь сливала воедино животную страсть и чистую любовь, так, что Игорю было не разобрать: это руки касались кожи или чешуя? Ногти снова провели по столу. Гром порадовался тому, что он между ними есть. Игорь - пожалел. А потом Сергей моргнул, быстро так, по-змеиному, и точно кобра бросился вперёд. Схватил Игоря за грудки, потянул на себя, тот только руки успел выставить вперёд, чтобы об стол со всей дури не удариться. И поцеловал. Руки теплые и приятно сухие, точно змеиная чешуя. Стискивают плечи, сжимают, теплой тяжестью повисая. Почти знакомой, родной, хоть Серёжа впервые его касается. Впервые касается его так. - Серёж, там у тебя в аква...о-па... - Сергей резко повернул голову к вошедшему и зашипел. - Понятно, я попозже зайду. Стой, куда! Игорь сам себе казался пьяным. Губы покалывало от сладости, от легких укусов, как от яда, и в голове было пусто-пусто. Блаженно. Поэтому, когда на него прыгнуло что-то светлое и пушистое, он даже не удивился, только рассмеялся, трепя по голове между висячих ушей. - А вот и Диимка. - Димка? - Удивились сверху на два голоса. Игорь улыбнулся, наблюдая, как золотые глаза в два моргания становятся голубыми, бесстрашно встретил волчий взгляд, про себя усмехаясь. Дубина, что ни говори, везунчик - ему свою родственную душу даже искать не придётся!

***

Из башни Игорь выбрался только на третьи сутки. Олег и Димка, которого он позвал по телефону, чтобы тот забрал бумаги, и то справились быстрее (хотя, Волков, как раз и спускавшийся чтобы их отдать, обещал придушить его за такую подлянку, но, видимо, забыл, осчастливленный по уши). Соскучившийся Царевна елозил под футболкой, источая счастье. И чуточку нервное ожидание от ждавшего его в башне Серёжи. За три дня успели обсудить многое. И многое ещё осталось, но план на первое время был выстроен четко: вернуться домой, собрать сумку на первое время и отзвониться Фёдору Ивановичу, напросившись в гости, да не одному, знакомить. Что ни говори, а родственная душа не каждый день встречается.

***

Серёжа смеётся, гладит жмурящегося Игоря по голове, раз за разом касаясь губами шеи. - Ну? Ты так и не сказал, почему "Царевна"? - Почему-почему... - Игорь краснеет, но выдыхает. - Рики-Тики-Тави смотрел? Разум кивает, хитро щурит глаза, аккуратно прикусывая чужую ключицу. В голубых глазах - довольные золотые искры, точно блики на змеиной чешуе.