Кольца Сатурна

Я проснулся среди ночи от тяжёлого дыхания. Бастер сидел на кровати, глубоко вдыхая через рот, пытаясь успокоиться, однако дрожащие руки выдавали подступающую истерику. Я потёр глаза и потянулся за очками. Холодная оправа упала на переносицу, и я невольно поёжился. Ночами было очень холодно. Бастер вздрогнул и обернулся на едва уловимый шум. Пристально вглядывался в место, где я сидел, но глядел словно сковзь меня. Что-то тревожило меня в его движениях. — Саймон?.. — охрипшим голосом позвал он. — Ты не спишь? Я поднялся, неохотно вылезая из-под одеяла. Бастер, чуть склонив голову, протянул дрожащую ладонь в мою сторону. Я смотрел на него, спросонья не понимая, что с ним. Глаза… Быть может, это банальная игра света (точнее, его отсутствия), но… Его обычно яркие изумрудно-кофейные радужки во тьме казались болотисто-серыми. От осознания бросило в жар, и я до боли закусил губу. Он не видит меня. Ещё один приступ. — Я проснулся, я здесь. — прошептал я, усаживаясь на край кровати и медленно, кончиками пальцев перехватывая его запястье. Парень вздрогнул, инстинктивно дёрнулся, но тут же вновь протянул длинные пальцы в мою, как ему казалось, сторону. — Дай мне руку… — жалобно прошептал он, поднимая подбородок выше. Я протянул ладонь к самым пальцам. Бастер коснулся большого пальца, и я тут же вздрогнул от его ледяного прикосновения. Парень схватился за запястье, стиснув до боли, и дёрнул на себя. Я едва удержал равновесие, оказавшись почти вплотную к художнику. Тонкие белые пальцы словно паучьи лапки вцепились в моё плечо как в спасательный круг. Бастер потянул меня на себя, и я не заметил, как оказался в его ледяных, просящих человеческого тепла объятиях. — Я ничего не вижу… — весь дрожа, испуганно прошептал он, пряча лицо в моей футболке. — Я знаю. — шёпотом ответил я, усаживаясь удобнее. — А что, если это навсегда? Что, если это конец? Я больше не смогу рисовать, и тогда я потеряю значимость на Земле?.. Бастер плакал. Казалось, температура во всём мире опустилась на десять градусов ниже. Я перехватил руку художника, ту, что до гематом сжимала кожу на плече, и крепко обнял его. Почувствовал крупные мурашки, проскочившие по его телу и невольно усмехнулся. Тут же мысленно ударил себя, надеясь, что мой смешок не услышали. — Что, если Кейс отвернётся от меня? — Бастер продолжал говорить, словно до этого момента он слишком долго молчал, слишком долго носил эти мысли в себе. — Когда она узнает, что я больше не могу рисовать… Что, если она откажется от меня? Больше никода не придёт, не назовёт своим братом… Я тяжело вздохнул. Лишь потому, что меня самого часто посещали подобные мысли. — Кейли от тебя не отвернётся. Потому что она любит тебя, и никого роднее тебя у неё нет. — А если… — И весь мир не отвернётся от тебя. Они знают тебя не только как художника, но в первую очередь как человека. Бастер горько рассмеялся, сильнее сжимая в пальцах мою футболку. — Да что ты вообще знаешь о других?.. В комнате повисла тишина. Я почти не дышал, ощущая всю боль этого миста. Ему явно не раз разбивали сердце. — Она сказала, что такому как я место на свалке. — с усмешкой произнёс он, и внутри меня что-то вспыхнуло. Она? Кейли? Нет, его сестра не могла такого сказать. Не ему… Тогда кто? Одна из проводников? — Она сказала мне, что я умру в полном одиночестве, сказала, что я никогда никого не смогу полюбить… — он продолжал говорить, голос срывался на рыдания, но Бастер по неизвестной мне причине не замолкал. — Она говорила, что без меня весь мир вздохнул бы спокойно… Я не мог ничего сказать. Да, я во многом не понимал других проводников, но говорить такое… Что же творилось у него на душе в тот момент? Когда он слышал подобное, понимая, насколько она серьёзна. — Я перестал доверять проводникам. Я не понимал, почему они пытаются помочь мне, что же им нужно от меня… Спустя некоторое время они уходили. Я трепал им нервы, лишь бы остаться одному, но ты… Почему ты всё ещё здесь? Парень цеплялся за меня, словно я вот-вот исчезну. Я улыбнулся в темноту. Он произнёс вслух вопрос, который я не раз задавал себе на протяжении всей своей жизни. — Ну если не я, то кто? Бастер замер. Казалось, он даже перестал дышать, и я не на шутку испугался, уже думая о том, как бы незаметно проверить его пульс. Как вдруг услышал сдавленный смех. — Это так глупо… — прошептал он, смеясь. Странное ощущение подступало к горлу. Мне хотелось засмеяться с ним, сказать, что тогда я самый глупый человек в мире, но ситуация… Ситуация не позволяла показывать импульсивность с моей стороны. Я должен успокоить его и дать надежду, а не смеяться. И этот диссонанс сбивал моего внутреннего психолога с толку. — На самом деле… — продолжил вдруг он, видимо расценив моё молчание как нежелание больше говорить. — Я не ненавижу прикосновения. Не все. Я хотел спросить, что он имеет в виду, но Бастер словно кожей почувствовал мой неозвученный вопрос. — Я не люблю прикосновения и считаю их пустой тратой энергии. У сатурнианцев не принято растрачивать энергию впустую, неважно, свою или какую-либо ещё. Но… Я всё ещё человек. И как и все люди, ощущаю тактильный голод. Я молчал, слушая его. Он был прав. Людям свойственно касаться кого-то или чего-то для получения нужной информации. — Поэтому я бы сказал, что просто не люблю, когда меня трогают без моего разрешения. Пальцы, плечи, шею — это дурной тон. Но ведь… — Не все люди могут понять это. — я с улыбкой продолжил ход его мыслей. — Да… — протянул он в ответ. Явно не ожидая, что я закончу его мысль. — Как ты? Видишь что-нибудь? Бастер покачал головой. — Нет. Всё также темно. Но знаешь… Почему-то теперь меня это почти не пугает. — Рад это слышать. Я не видел его лица, но был уверен, что он улыбается. Прямо здесь и прямо сейчас он впервые… Доверился мне? — Ты знаешь, почему людям нравится, что я пишу? Почему? Это необычно. Его работы будоражат сознание, заставляя искать порыв автора. — Я понял это не так давно. Мне казалось, землянам просто нравятся цвета, но… Они не видят также, как сатурнианцы. Я совсем об этом забыл, поэтому думал, что весь мир надо мной смеётся. Я улыбнулся и провёл ладонью по его волосам. Бастер открывался потихоньку, приживался, привыкал к человеку, прощупывал почву. Возможно, в прошлом он не мог никому доверять, надеясь лишь на себя, но сейчас… Я чувствовал, как он устал от одиночества. Как бы он не показывал характер, но ему, как и любому другому человеку, просто нужен тот, кто будет рядом в тяжёлые периоды жизни.

***

— Как там обстоят дела с мистером Проблемой? Я поморщился и бросил презрительный взгляд. — Извини, больше не буду так называть. — хихикнул парень, пряча улыбку в чашке кофе. Мне было необходимо оставить Бастера одного. Всего на день. К утру зрение вернулось к нему, а мне нужно было подписать несколько документов, разобраться с поступлением и перевезти оставшиеся вещи. Я не хотел оставлять его одного надолго, поэтому старался сделать всё быстро. И тут как снег на голову свалился школьный друг Рон, предложив встретиться и поболтать пару часов. И я согласился. Рон был единственным моим другом-проводником, к тому же, он растил сестру-миста, так что я мог обсудить с ним несколько вещей, которыми вряд ли мог бы поделиться с кем-то ещё. — Сколько людей об этом знает? — протянул я, высыпая сахар в свой флэт уайт. — Приятель, весь интернет говорит об этом. — рассмеялся Рон, поправляя ворот рубашки. — Некоторые даже ставят деньги на то, сколько ты продержишься. Я тяжело вздохнул. Не люблю излишнее внимание. — Так… Как он тебе? Правда ли, что он настолько невыносим? — Рон, прекрати. — вновь поморщился я, чем вызвал у друга новый приступ смеха. — Хорошо, а если честно? — протянул он, вновь испив из чашки. — Как он вообще? Я глянул в панорамное окно кафе на проходящих людей. — Ну… У меня так-то особо не было опыта взаимодействия с мистами. Поэтому я не могу сравнить его с кем-либо ещё. — я вздохнул и перевёл взгляд на Рона, который с пытливым любопытством слушал меня. Похоже, Бастер и правда волновал его. — У него проблемы с доверием. Он привык отталкивать других, чтобы ему не сделали больно, это ярко видно. И есть что-то ещё, я не могу понять, что, но это что-то сильно мучает его. Он… Словно боится, что не сможет оставить после себя след… — Как иронично. — с улыбкой протянул Рон. — Это в нём человеческая натура говорит. Каждый из нас хочет, чтобы его помнили после смерти. Люди постоянно к этому стремятся, особенно люди тонкой душевной организации. Не думаю, что это плохо. Наоборот, это значит, он ещё не до конца ушёл в ту жизнь… Кстати, он не говорил, кто он там? — Он живёт вблизи Сатурна в далёком будущем. — Как интересно… — вновь протянул друг, допивая кофе. Я улыбнулся. Рон разбирался в мистах в разы лучше меня. В этом плане можно было сказать, что парнишка родился под счастливой звездой. Имея сестрёнку-миста (что уже было невероятным событием), Рон почти с самого детства работал с мистами и повидал много интересных личностей, как детей, так и взрослых. Его интерес к Бастеру был понятен — по его словам художник был гранённым алмазом в поведенческой психологии мистов. — Я слышал, у него всего три жизни было вместо двух. Я кивнул, двумя пальцами поправив очки. — Да. Но в первой он уже не живёт очень давно. — Да, я помню, читал об этом… — проводник задумался, а после весело тряхнул головой. — Ой, повезло тебе, Саймон! Я бы всё отдал, чтобы хоть немного поработать с ним… Он тебе доверяет. Не потеряй это. Кто знает, когда ещё такой алмаз появится на нашей Земле… Солнце клонилось к горизонту. Вероятно, сейчас Бастер нежился в последних сегодняшних лучах в мастерской. Я зассмеялся. Впервые за последние пару лет я вдруг почувствовал себя живым.