Из-под пера призрака

      Каждый раз, когда Гентаро размышляет о том, как могли бы выглядеть дивизионы, будь они людьми, мысли о Шибуе неизменно приводят его к Рамуде — такой же яркий и пёстрый, постоянно показывающий что-то совершенно новое, шумный и кипящий жизнью в местных торговых центрах и небольших забегаловках даже глубокими ночами. И на самом деле, будет ложью говорить, что ему подобное совсем уж не нравится. Гентаро, каким бы интровертом не был, питает особую слабость к Шибуе с её шумом, ведь весь этот шум — его бесконечное вдохновение. В обрывках фраз, мимике, жестах, в витринах магазинов и улицах. Всё это кажется таким красивым и таким… незаконченным. Неполноценным. Нуждающимся в огранке, как только что добытый алмаз, весь покрытый грязью и пылью. Весь серый, ни капельки не блестящий. Даже не скажешь, что он может переливаться всеми цветами радуги.       Юмено неторопливо бродит по улочкам, стараясь не привлекать лишнего внимания. Быть участником постановки он готов мало когда и далеко не со всеми. Уж точно не когда хочет просто в тишине отдохнуть от всего. Улицы Шибуи восхитительны. Но ещё восхитительнее они в своём несовершенстве, когда ты наблюдаешь за ними из тиши. Например, сидя в какой-нибудь уютной кофейне, разбавляющей несколько утомляющий шум.       Взгляд задерживается на вывеске как раз, судя по всему, небольшой кофейни, в которой раньше ему ещё не доводилось бывать. Любопытство заставляет писателя остановиться и внимательнее присмотреться к вывеске. «Бурайха»*, ну надо же. Изящное помещение, прямо как с одной из эстетичных фотографий, даже близко не походит на грязные бары, в которых предавались упадку души и тела писатели прошлого столетия, и из-за этого контраст выходит до очарования смешным. — Значит ли это, что вместо кофе мне здесь подадут беседу о декадансе**?       Впрочем, обратив внимание на объявление о проведении встреч литературного клуба, Гентаро отставляет в сторону ироничные шуточки, вертящиеся на языке.       Подойдя к двери, он вдруг замирает — правильно ли будет заходить? В конце концов, вполне возможно, там найдутся любители его творчества, а это значит — лишнее внимание, которого Юмено так стремится избежать. И если обычно лицо писателя остаётся в тени, а на первый план выходит его творчество, то из-за участия в рэп-баттлах с ним это не работает.       Но с другой стороны, кажется, сейчас внутри не так много людей, да и у него никогда не было проблем с тем, чтобы вежливо отговориться от навязчивого общества. Если это, конечно, не множество взбудораженных девушек района Чууоку в ночь перед баттлом.       Криво усмехнувшись, Юмено аккуратно тянет за ручку, открывая дверь и улавливая слухом лёгкий перезвон дверных колокольчиков. Кофейня внутри, несмотря на в общем-то непритязательный вид, невольно создаёт впечатление антикварной лавки. От неё веет стариной и спокойствием, что невольно вызывает на губах Гентаро мягкую улыбку. Людей тут действительно немного, и, сидя за отдельным столом, они что-то с энтузиазмом обсуждают, не обращая внимания ни на кого вокруг.       Приятно знать, что в Шибуе существуют и такие места. Возможно, в некоторых аспектах Юмено тоже олицетворение их дивизиона, воплощённое из тихих парков и кафе, в маленьких антикварных и книжных магазинчиков. И его это более чем устраивает.       Какая-то дёрганная девушка с тёмно-фиолетовыми косами за соседним столиком прижимает к груди сборник рассказов Акутагавы Рюноске (хороший выбор, кстати) и с жаром делится тем, насколько проблематика рассказа «Ад одиночества» близка многим литераторам, например, Дадзаю Осаму и главному герою его «Исповеди неполноценного человека». ᅠᅠ«… другими словами, то, что окружает человека, может в мгновение ока обратиться для него в ад мук и страданий»***, — Гентаро вспоминает, что так описывал ад одиночества монах Дзэнтё. Он искал перемен в бесстыдном образе жизни, в окружении женщин и рек алкоголя, нарушая данные буддистские обеты.       Мог ли винить его за это Гентаро, мог ли осуждать? Нет. Ни в коем случае, пускай и нашёл свой путь сбегать из этого круга ада, простирающегося вдоль воздушных сфер над горами, полями и лесами. Свой путь прятаться от сдавливающего душу в крепких тисках отчаяния. От людей вокруг, которых так много, но которые совсем не вызывают в нём интерес такими, какие они есть.       Он смотрит вскользь на девушку с косами и открывает свою записную книжку, выводя «У неё раздвоение личности, и её вторая личность куда более агрессивна и жестока, чем она». Наверное, это ужасно самонадеянно — придумывать незнакомым людям биографии и только так находить в них интерес, чувствовать то, как они из незнакомцев становятся тебе родными.       Впрочем, у всякого правила есть исключения. И от двух исключений в его жизни Гентаро предпочитает сейчас отдохнуть.