Пора переписать сюжет под дочь Тёмного

      Она судорожно сжала мокрыми пальцами боб, что грозился выскользнуть из рук, чётко произнесла "Сторибрукский Мир без Магии" и кинула его на землю... Ничего. Уже в который раз. Каждый день в течение трёх месяцев она приезжала в разные части Лондона, точнее, за его территорию - в лес, на поля, берега, и пыталась открыть портал в мир, где должны находиться её друзья - её семья. Обеспокоенный Джеймс снова увязался за ней, щебеча о том, что Венди на старости лет могла и перепутать, и о том, что стоило хотя бы предупредить Рэдклиффов, что она не по кабакам шляется, уезжая поздно ночью. Бэя только усмехалась, с жадностью впиваясь чёрными от зашкаливающих чувств нетерпения и жажды глазами в рубинового цвета боб, и, с точностью повторяя свои же действия трёхсотлетней давности, вновь и вновь бросала волшебный артефакт о землю. О да, сколько лет она, будучи трижды брошенной, но всё ещё верящей в лучшее девчонкой, представляла, как однажды мирно прохаживаясь по бесконечным джунглям Нетландии, случайно наткнётся на росток с единственным, уготованным природой специально для неё волшебным бобом, сожмёт его в руке, прошепчет "Мир без Магии. Дом Дарлингов" или просто "Мир без Магии", когда по её мнению все её знакомые представители этой семьи уже умерли. Но росток так и не появился, а этот боб вовсе не работал, хотя Бэйлфаер ясно чувствовала таящуюся в нём магию. Может, ей стоит поездить по миру и поискать так называемые "места силы", если дело в недостатке здешней энергии для свершения волшебства? - Бэй, - уже без мольбы в голосе, но вымученно выдохнул Дарлинг. Фай, оторванная от важных размышлений, недовольно воззрилась на друга. - Поехали домой. - Ты сам за мной увязался, - огрызнулась она и снова вернулась к нескончаемому разглядыванию боба в своей руке. - Что если он сработает, а? - терпение Джеймса кончалось. Ему надоело каждую ночь мотаться вместе с ней за город, чтобы в итоге наблюдать, как она страдает от того, что последняя надежда на воссоединение с её семьёй угасает. Не то чтобы он не верил в волшебство, но одно дело видеть свою прапрапрапра... родственницу живой, а другое - верить, что стекляшка в форме того, что он каждый день есть на завтрак, может открыть портал в другой мир! - Ты ведь даже не попрощалась ни с Анитой, ни с Роджером... А я? Ты думаешь, у меня кто-то есть, кроме тебя? Вы с Венди были и останетесь моими единственными родными и друзьями, которых я люблю. - Не говори о том, чего не знаешь, - прошипела с усмешкой Бэйлфаер, вспоминая новую актрису в театре Дарлинга, довольно настойчивую особу, которая души не чаяла в своём начальнике и всеми способами пыталась заслужить его внимания. В принципе, она была неплохой девушкой, и Фай была бы даже рада, если бы её друг обратил на ту внимание, но тот всё ещё был погружён в горе от потери женщины, что, по сути, вырастила его и заменила как родителей, так и бабушку с дедушкой и друзей. - А ты знаешь! - плюнул Джеймс, развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал в сторону брошенной у дороги машины, прекрасно понимая, что Бэй пойдёт за ним, т.к. перспектива переться в город пешком не прельщала ей от слова совсем. Пусть это и не остановит её попытки сойти с ума от безнадёжности перехода в другой мир, но хотя бы замедлит. - Я живу на этом свете уже более трёхсот лет, не забывай об этом. Может, я и была всё это всё это время изгоем, но что-то да научилась понимать в чёловеческой душе, - неожиданно даже для себя стала говорить ровным голосом Фай. - Тебе открыться, Джеймс. Не повторяй моих ошибок. Ведь когда-нибудь ты горько пожалеешь о том, что пытался уберечь других от себя и своих секретов, когда как мог сам жить счастливо и других делать счастливыми, - одновременно имея в виду обособленность семьи Дарлингов от остальных, из-за тайны возраста Венди, и ситуацию со своей болезнью, выдала она и зашагала быстрее, обгоняя шокированного друга и уверенно садясь за руль. - Ты, кажется, хотел научить меня водить. - В пять утра ты научишься только пьяной езде, уж извини, - заметно повеселел Джеймс, но, тем не менее, сел на пассажирское сиденье рядом с ней. - Для человека, который до этого ездил только на ослах, да и то под ручку с отцом в шесть лет, и это будет большим успехом, - ухмыльнулась Бэя, предвкушающе потирая кожаную обивку руля и представляя, как купить себе авто и будет разъезжать по Европе в поисках благоприятных для магии мест. - Ох, не нравится мне этот взгляд... - Почему? - В нём горят дьявольские огоньки. Ты собираешься отомстить мне, разбив мою машину? - хохотнул Дарлинг. - Нет, просто я Стервелла де Вилль. Не стоит забывать об этом, - лукаво прищурилась Фай и ударила со всей силы по газам под громкий крик то ли испуга то ли восторженности Джеймса.

***

Желаниям свойственно исполняться, пусть и не совсем так, как этого бы хотелось. Но дарёному коню в зубы не смотрят, ведь так? Спустя полгода, когда Дарлинг смог спокойно вздохнуть от того, что Бэйлфаер всё-таки получила водительские права, и ему больше не придётся её учить (и рисковать жизнью), он обратил внимание на ту самую актрису, что была влюблена в него по уши. К слову, она была не одной из тех дурочек, что мечтали о роли Аиды или Джульетты, потому что это "красиво и всем нравится". Эни действительно с головой погружалась в любую данную ей роль, изучала философию персонажа, привносила что-то своё, причём весьма удачное. Он и раньше хвалил её, но теперь, после того, как однажды столкнулся с ней в галерее на выставке картин художников со всего света (в том числе и своих), и услышал её весьма нестандартные рассуждения об искусстве Малевича, Джеймс мог часами смотреть на её игру, не замечая ни других актёров, будь те хоть в сто раз талантливее, ни по-доброму посмеивающуюся над ним Бэйлфаер, что часто стала приходить на репетиции спектаклей, чтобы просто развеяться и отдохнуть от рутинной работы и изучений книжек с мифологией Европы, где она надеялась найти те самые места силы. К слову, ей также было весело наблюдать за тем, как Эни, несмотря на крайне обожающие взгляды Дарлинга в её сторону, сильно ревновала своего возлюбленного к его подруге. Конечно, ей было и немного беспокойно: когда Эни займёт первое место в жизни Джеймса, что, несомненно, произойдёт, она может попытаться исключить Фай из жизни любимого, и Дарлинг, несмотря на свою преданность к ней, как к последнему напоминанию о Венди и человеку, что стал ему другом и живым лекарством от депрессии, не сможет отказать будущей жене. Но, чему быть, того не миновать. В конце концов, у Бэи всё ещё были Анита и Роджер, с которыми она, к слову, на следующей неделе едет в небольшой отпуск на лайнере. Надо бы вещи собрать и не забыть взять боб с собой...

***

Не прошло и пяти лет, как Джеймс и Эни поженились. Бэйлфаер выступала в роли шафера, несмотря на буквально скрипящую от этого зубами новоявленную миссис Дарлинг. Её поиски мест силы пока не увенчались успехом. А если быть точнее, увенчались, но даже в пылающих магией заброшенных храмах и капищах боб не работал. В голове постоянно звучал надрывающийся голос Венди, говорящий о том, что боб сработает, когда придёт время. И каждый раз Бэя мысленно отвечала себе: "А когда оно придёт? Ещё триста лет я ждать не собираюсь!" Джеймс только осуждающе качал головой на её жалобы о том, что ничего не выходит, т.к. сам давно потерял всякие надежды на то, что Фай прекратит тщетные попытки активировать боб. - О, небеса! Что творится! - от раздумий Бэйлфаер отвлёк крик ужаса с первого этажа, где сейчас находились Анита и Роджер, спокойно попивая чай. Точнее, уже не спокойно. - Что случилось?! - с раскрытыми ножницами в руке, подобно ножу, Бэя вбежала на кухню. - Безделушка твоя светится! - хватаясь за волосы, бегала по кухне Анита. Тем временем, Роджер завороженно уставился на еле заметно дёргающийся и светящийся боб, что Фай каким-то образом умудрилась оставить на столе, когда искала в карманах ключи от сейфа. Лицо Бэйлфаер преобразилось до неузнаваемости. Она будто бы помолодела и телом и душой, её озарила невиданная радость, украшая щёки милыми ямочками, а глаза - блестящими кристаллами слёз счастья. Она схватила волшебный боб свободной от ножниц рукой и выбежала во двор. Рэдклиффы рванули вслед за ней, уже готовые звонить в скорую, боясь, что её хватила горячка. - А вас всех очень люблю, но мне пора домой! Прощайте! - весело проговорила Фай, прошептала пункт назначения и кинула боб на землю. Но он тут же погас и перестал дёргаться. Боб опять не работал. - Да что б меня! - яростно воскликнула Бэй и ударила кулаком в дерево, игнорируя боль и кровь на разбитом кулаке. Роджер кое-как затащил беснующуюся и привлекающую внимание соседей Бэйлфаер в дом, а Анита любезно прихватила боб и положила на стол. - Бэя... может, хватит? Джеймс нам рассказывал, что ты хочешь вернуться туда, откуда пришла, - участливо и обеспокоенно протянула миссис Рэдклифф. Её муж согласно закивал. - Я не могу, понимаете? Я даже не знаю, живы ли мои родные! И если живы, то им всё равно угрожает большая опасность, с которой справиться они смогут лишь с моей помощью! - возможно, она и преувеличивала, т.к. Спасительница, пусть и юная, но была гораздо сильнее её, но те знания, что дарованы Бэе её вторым "я", могли значительно сократить число жертв в войне между Злой королевой и сказочными героями. Ну и некоторыми злодеями тоже. Да, она дала Нилу свои записи и верила, что он сделает всё максимально правильно, но это всё же были простые слова на простой бумаге, основная суть и сила всё равно оставались в голове Бэйлфаер, в её чувствах, предчувствии и опыте. - Послушай, Джеймс передал нам слова своей покойной бабушки, царство ей небесное, чтобы мы попытались вразумить тебя. И, поверь, мы более трезво их восприняли, чем вы оба. Она ясно сказала, что этот... боб сработает, когда придёт время. Это значит, что ты никак не сможешь повлиять на это, нужно просто ждать и жить в своё удовольствие, пока у тебя есть такая возможность, милая, - тепло улыбнулась Анита. - Мы не советуем тебе забыть о твоих близких, но сейчас ты никак не поможешь им, только навредишь, если будешь истязать себя. Они вряд ли обрадуются, если ты явишься к ним прямо сейчас, но будешь измученная и покалеченная из-за своих опасных поисков, и замертво свалишься им в ноги, - высказался Роджер, кладя волшебный боб в небольшой вязаный мешочек и убирая в дальний угол кухонного шкафа, где его жна хранила поваренные книги. - Эй! - сначала было возмутилась Фай, но потом вздохнула и села обратно, раздумывая над словами Рэдклиффов. Здравое зерно в них определённо было. И, вероятно, у неё получится прислушаться к их совету... - Хорошо. Ладно. Но... периодически я буду проверять его, - хитро улыбнулась Фай. - Договорились, - расхохотался Роджер, а Бэй и Анита вскоре подхватили его заразный хрипловатый старческий смех.

***

Много лет спустя. - ... в общем, сказали, что женские пиджаки с большими подплечниками уже не в моде, но в данной концепции смотрятся весьма выигрышно, - закончила рассказ о своей поездке на конкурс одежды Бэйлфаер и выдохнула, после чего выжидающе посмотрела на Аниту. - Ох, вот же гады-то! Могли бы хоть второе место дать, а то третье! Да твои наряды все женщины с удовольствием носят, в отличие от новомодных, которые выглядят, как чьи-то обноски, да ещё и качества просто отвратительного! - ворчала миссис Рэдклифф, заметно постаревшая за прошедшее время. Пожилой владелице ателье было уже семьдесят шесть лет, а её мужу - целых восемьдесят три. - Третье место - это тоже хорошо. Некоторым, по моему мнению, талантливым дизайнерам не досталось ничего, а с учётом того, что они все с других уголков планеты, так вдвойне обидно за зря проделанный путь, - оптимистично отозвалась Бэя, заботливо поддерживая Аниту под руку и ведя к дому. Ещё издалека они заметили вышедшего их встретить Роджера, который, к сожалению, в последнее время себя плохо чувствовал и не смог поехать к вокзалу за Фай. Когда Бэя и Анита были за несколько домов от своего, мистер Рэдклифф поднялся со скамейки и развёл руки в стороны, приглашая дам в объятия, но через секунду его широкая радостная улыбка скривилась и опала. Глаза закатились, а иссушенные летами руки одновременно потянулись к сердцу. Бэйлфаер откинула в сторону чемодан и побежала к Роджеру, но не успела поймать его. Роняя слёзы, Анита бросилась за ней, и вместе они упал перед Рэдклиффом на колени. Дрожа, Фай приложила палец к виску старика и велела миссис Рэдклифф звонить в неотложку, несмотря на то, что пульса не было совсем... С профессионально равнодушным лицом доктор поднёс самое обычное зеркальце к носу мертвенно бледного Роджера, укрытого белой простынёй до подбородка. Стекло не запотело: дыхания не было, как и сердечного пульса. Ровно через минуту врач вышел к сидящим в полуобморочном состоянии Бэе и Аните и сообщил о смерти мистера Рэдклиффа. Анита была безутешна. Конечно, Бэйлфаер тоже было очень больно от потери ставшего ей одним из самых близких человека, но эта боль не могла быть сравнима с болью женщины, что прожила с Роджером более пятидесяти лет. Вместе они знавали и горе, и радость, и богатство, и бедность. Вместе они узнали, что никогда не станут родителями, вместе теряли приёмных детей. Они были неразлучны, были жизнью друга для друга. НЕ прошло и месяца, как сама Анита зачахла, отгоняя от себя все попытки Фай её утешить. - Не бросай свою надежду, девочка моя, - с трудом выдавливая из себя слова, шептала миссис Рэдклифф, по-матерински поглаживая Бэю по волосам. - Ни за что не брошу, - даже не понимая, что говорит, отвечала Бэйлфаер, еле шевеля потрескавшимися окровавленными губами и жадно вдыхая в себя ставший родным запах пыльной ткани, который всегда преследовал Аниту. - На кухне, в шкафчике, за книгами... - медленно закрывая тусклые глаза, пробормотала Рэдклифф. - На кухне, в шкафчике, за книгами, - послушно повторила Фай, хотя и сама прекрасно знала, где лежит волшебный боб. Анита одобрительно улыбнулась и выдохнула в последний раз. Отныне забота об ателье лежала на плечах одинокой Бэйлфаер. От Джеймса помощи ждать не стоило: он ещё в прошлом году с молодой женой и тремя детьми уехал жить загород, так сказать, на свежий воздух. И смотря на дело всей жизни Аниты и Роджера, на всех этих работников, которые, невзирая на её необычную внешность, всегда приветливо здоровались с ней, она вдруг засомневалась. Стоит ли ей возвращаться? Стоит ли ей бросать всё это - место, где у неё есть более менее нормальная жизнь, где ей не кричат в спину обзывательства из-за болезни, где нет (или почти нет) магии и прочих "чудес"? И пускай все её покинули, пускай её ждут друзья в другом мире, она не обязана расставаться с долгожданным покоем! Тем более, когда высока вероятность её скоропостижной смерти, так сказать, "в третьем сезоне" приключений Эммы. Но... Да, было одно огромное "но", которое пресекало все вышеперечисленные аргументы, какими бы здравыми они не казались. Но будет ли она счастлива здесь теперь? Сможет ли забыть о милом брате Ниле, с которым даже ни разу не говорила, как с братом, сможет ли забыть верную подругу Динь, её учтивого супруга Теренса. А Хори и Джас? А Нитка? Жив ли этот пушистый комочек счастья ещё? Живы ли они все? Да, она вполне сможет продать кому-нибудь ателье, когда боб начнёт работать, и со спокойной душой отправится в Бостон, чтобы воссоединиться с семьёй.

***

Похоже, судьба решила всё сделать за Бэйлфаер, что с головой ушла в работу, лишь бы ежесекундно не думать о бобе, что всё ещё не желал вновь становиться волшебным. Полгода назад она наняла одну прелестную особу бухгалтером. Та ей сразу не понравилась, но других кандидатур не было, а делать столь огромный объём документов у Бэи просто не хватало сил. Тем более, ей уже было пора выпускать новую коллекцию летней одежды!.. Но это всё детали. Так вот, прелестная особа не просто так не понравилась Фай. Она оказалась аферисткой. Самой настоящей обманщицей, что вместе с ушлым любовником всё повернула перед судом так, что она, оказывается, родная внучка Аниты и Роджера, и якобы пятнадцать лет назад вместе с матерью уехала в Америку, после крупной ссоры между Рэдклиффами дочерью. И в связи с тем, что Анита завещание так и не составила, а Бэйлфаер получила ателье, как генеральный директор, бизнес должен был перейти ближайшей родственнице, т.е. этой самой прелестной особе, которая и фальшивые фотки и документики успела подготовить. К слову, дом у Фай тоже отжали, спасибо, что хоть личные вещи не забрали. Вот и получилось так, что сейчас Бэйлфаер спала в единственном оставшемся у неё имуществе - чёрно-белом автомобиле Бугатти 1931 года, окружённая несколькими сумками. Припарковалась она, к слову, на одной из лесных опушек, где до этого пыталась активировать волшебный боб. До того, как приехать сюда, она отправила письмо с известиями Джеймсу, с которым периодически списывалась, но не слишком надеялась на то, что он пригласит её пожить у себя. Его жена была всё такой же ревнивой, и это чувство в разы увеличивалось, когда рядом находилась Бэйлфаер. Она, кстати, подозревала, что переехали они тоже из-за неё. Ещё она заскочила на кладбище, разогнала журналистов и положила купленные чуть ли не на последние деньги цветы у надгробий Аниты и Роджера, беспощадно оклеветанных после смерти. - М-да... Вот теперь и оставайся тут. Прямо все удобства! - с горечью усмехнулась Фай и, подложив под голову одну из сумок, накинула на себя плед и уснула беспокойным сном. Проснувшись посреди ночи от того, что что-то невыносимо жгло грудь, Бэя испуганно сорвали верёвку с шеи и чуть было не кинула прямо в лобовое стекло, вовремя признав боб, который сейчас светился ярко-красным знаменем победы в её борьбе за счастье. Не долго думая, она прикрыла глаза и представила себе дорогу, ведущую в Бостон, после чего назвала нужное место, кинула волшебный боб перед машиной, и прямо на ней влетела в быстро разрастающийся зелёный портал, крича не от страха, а от давно покинувшей её искренней радости.