Синие сумерки

      Это был четвёртый день их тренировки по выживанию в дикой природе, и прошло четыре дня и четыре ночи с тех пор, как она рассталась с Эреном и Армином. Это был не первый раз, когда она была вдали от двух своих самых близких людей. Ни в коем случае. Они были распределены в отдельные команды во время своих первых учений в дикой природе всего за месяц до этого. Но почему она чувствовала, что в её сердце был непреодолимый блок?       Подошвы её ботинок раздавили кучу сухих листьев и поплелись по паре разбросанных камней вдоль лесной тропинки. Два её товарища по команде шли под навесами высоких берёз и сосен. Иногда короткая и сладкая музыка, насвистываемая весенними птицами, убаюкивала её чувства временным спокойствием, успокаивая её внутреннее смятение.       Это был яркий день ясного голубого неба с тёплыми лучами золотого солнца, над всеми курсантами 104-й группы военных кадетов под бдительным взглядом Кита Шадиса, самого страшного инструктора, а также главного источника кошмаров для большинства начинающих солдат. Прошло уже два часа после того, как началась их тренировка в ближнем бою. Микаса тренировалась (в основном тренировала) с Армином вместе с остальными учениками.       — Ты должен быть быстрым и быть готовым предсказать поведение своего противника, Армин, — проинструктировала она, бросаясь на него с набором движений, начиная от нескольких ударов руками, ногами и заканчивая апперкотом*, в то время как Армин беспомощно пытался защититься от нападений Микасы. — Защищайся, Армин!       — Я пытаюсь, Мика. Ты. Такая. Быстрая! — закричал парень. Он явно боролся, хотя Микаса практически сдерживала свою обычную силу на 50% во время тренировки. Краем глаза она заметила, что Райнер разговаривает с Эреном, и из того, что она заключила, более высокий блондин подбивал её брата бросить вызов Энни для его больного развлечения. Среди женщин-кадетов Энни была одной из самых сильных и считалась ближайшей соперницей Микасы, когда дело касалось силы и боевых навыков. Энни сделала впечатляющее движение и быстрым движением ударила Эрена ногой, прежде чем уйти. Но Эрен, будучи её упрямым идиотом-братом Эреном, решил, что одного унижения недостаточно, он должен спровоцировать Энни на ещё один раунд. Идиот.       — Сдаюсь, Мика, — ни с того ни с сего взвизгнул Армин. — Мне нравится, когда моя шея цела. Помоги… — Микаса была выведена из задумчивости, когда поняла, что подсознательно поставила Армина в удушающий захват. Последний чуть не задохнулся.       — Прости, Армин. Давай возьмём перерыв, хорошо? — сказала она, помогая ему подняться на ноги.       Вскоре после того, как она убедилась, что бедный Армин снова дышит нормально, она перевела взгляд на Райнера Брауна и Бертольда Гувера, которые во всю занимались спаррингом, и откровенно окликнула самого высокого молодого человека в их группе.       — Бертольд, ты не возражаешь, если мы поменяемся партнёрами? Мне нужна помощь Райнера кое в чём.       Бертольд посмотрел на своего лучшего друга и пожал плечами.       — Я… я не понимаю, почему бы и нет, Микаса. Думаю, мне самому не помешал бы перерыв с Армином. — Он подошёл к Армину и сел рядом с ним.       — Тебе нужна моя помощь, кукла? — Райнер с любопытством посмотрел на девушку.       Губы Микасы сложились в натянутую улыбку, и она подошла к нему гораздо ближе, изо всех сил стараясь не съежиться от прозвища, которым он решил её наградить. Она перевела взгляд с его сильных плеч на его лицо.       — Мне нужен твой вклад в эту конкретную технику встречного захвата. Вот так, — она быстро прижалась спиной к Райнеру, молча наблюдая за взаимодействием Эрена и Энни. — Хватай меня сзади, — приказала она, и Райнер подался вперёд, точно обхватив руками её грудь и торс, полностью осознавая близость их тел. Микаса изначально планировала опрокинуть своего нынешнего ничего не подозревающего партнёра на землю, прежде чем зафиксировать его в уступчивой позиции. Тем не менее, она была немного ошеломлена, когда увидела, как Энни заставила Эрена подчиниться и использовала свои бёдра, чтобы удержать его голову. Её чёртовы бедра!       Она определенно не обращала внимания на тот факт, что её внезапная злость заставило её извиваться под твёрдым телом Райнера, её ягодицы с намеком задевали его нижние области, к нему прижимались мощные бёдра. Он проглотил комок в горле от внезапного контакта, особенно от того, как его рука легла на её мягкую грудь и тугой пресс.       — Возьми себя в руки, Райнер! — Он глубоко вздохнул и прошептал ей на ухо:       — Как бы мне ни нравилось находиться в таком положении с тобой, Микаса, я действительно не думаю, что у меня должен быть стояк, пока мы тренируемся.       Микаса покраснела.       Следующее, что она (и все остальные) помнила, было тяжёлое тело Райнера, летящего через поле к Эрену, а Энни отпрыгнула в самый последний момент, избежав неудачной посадки.       — Почему ты здесь, Райнер? — закричал Эрен от боли, пытаясь сдвинуть с себя более крупного парня.       «Она безумно сильная, но это было чертовски горячо», — всё, что Райнер смог пробормотать про себя.       — Эй, Энни, — раздался голос источника его агонии, она шла, высокая и уравновешенная, словно ей принадлежала земля, по которой она идёт. — Не против научить меня этому приёму?       Невысокая светловолосая девушка усмехнулась в ответ.       — Этот приём для людей. Я очень сомневаюсь, что он сработает на диком звере.       — Да? Посмотрим… — Микаса встала в боевую стойку, подняв руки, чтобы принять наступательный удар Энни. Их товарищи-кадеты собрались, чтобы стать свидетелями самого ожидаемого боя среди 104-х курсантов. Некоторые уже делали ставки на потенциального победителя.       — Как ты думаешь, кто победит? Они обе похожи на самых сильных женщин.       — Я думаю, Энни могла бы выиграть, — вмешался Марко, к большому раздражению Жана.       — Я ставлю весь свой обед на Микасу!       Даже Райнер, который оправился от своего предыдущего падения, решил уговорить Эрена выбрать сторону.       — Итак, Эрен, как ты думаешь, кто это будет? — Не понимая скрытого смысла своего собственного вопроса.       — Послушайте, вы, дебилы! — Инструктор Шадис внезапно появился из ниоткуда, прервав драку ещё до её начала и заставив большинство курсантов фактически подпрыгнуть. Тем не менее, все они прижали кулаки к сердцам.       — Прежде чем вы начнёте расслабляться на своих весёлых задницах, все вы, жалкая куча дерьма, начнёте свою следующую тренировку в дикой природе завтра. Вы будете разделены на команды по три человека. В течение семи дней вы будете ходить, бегать, есть, дышать и даже гадить вместе с членами своей команды. Как только команды будут объявлены, меняться не будет разрешено! В течение каждого дня ваша команда должна путешествовать по выбранным местам с ограниченными запасами и только вашим умом для выживания. — Помощник Шадиса, неизвестная рыжеволосая дама, взяла на себя инструктаж и поделилась информацией о сегрегации команды.       — Внимание, курсанты. Первым именем, указанным для команды, будет назначенный лидер. Команда 1: Кирштайн, Блаус и Вагнер. Команда 2: Бодт, Арлерт и Ленц. Команда 3: Флок, Имир и Каролина. Команда 4: Йегер, Леонхардт и Спрингер. Команда 5: Браун, Аккерман и Гувер…       «Убейте меня», — вот и всё, что смог сказать внутренний голос Микасы.       Первые два дня прошли вполне сносно. Микаса почти всё время молчала. Только Райнер и Бертольд разговаривали друг с другом во время путешествия из одной местности в другую. Райнер — лидер, Бертольд — хранитель записей и Микаса, другой член команды. Это было дружеское соглашение, по крайней мере, для неё. Им было достаточно пережить эту тренировку, чтобы ей не пришлось навязывать дружеские отношения со своими товарищами по команде. Это не мешало Райнеру время от времени пытаться привлечь её внимание, и это начинало беспокоить её. Казалось, он искренне заботился о её мыслях, её чувствах, и это немного пугало.       Между тем, третий день был на грани раздражения. Помимо ухудшения погодных условий, от солнечного до лёгкого моросящего дождя внезапно, изменение окружающей среды вызвало непредвиденный сдвиг на их запланированный маршрут. Пока они стояли посреди слегка грязной тропинки, обсуждая альтернативный проход, мимо прошла ещё одна группа, и это была не кто иная, как группа Эрена. Действительно, какое любопытное совпадение. Вскоре между двумя командами произошёл короткий обмен мнениями, после чего они расстались. Несмотря на то, что Райнер заметил беспокойство Бертольда, увидев развивающуюся связь Эрена и Энни, он не мог не посочувствовать, когда Микаса стояла ошеломлённая после небольшой размолвки со своим приемным братом. Райнер положил руку ей на макушку в знак поддержки. Она даже никак не ответила.       Райнер откашлялся и повернул голову к Микасе и Бертольду, прервав ход её мыслей, когда они вышли на отдаленную поляну, примерно в нескольких футах от берега реки.       — Я думаю, что сегодня мы прочесали большую часть нашего маршрута. Мы можем разбить лагерь здесь. Я попытаюсь прочесать лес в поисках нашего ужина. Берт, ты можешь поставить палатку и помочь Микасе развести костер. — Он ушёл, направляясь к югу от места расположения их лагеря, намереваясь найти что-нибудь съедобное на ночь.       Был уже поздний вечер, и через несколько часов солнце должно было сесть. Микаса молча подала знак рукой Бертольду, сообщая ему, что она тоже идёт в лес, чтобы собрать сухих веток для костра.       Честно говоря, ей просто хотелось побыть немного одной, чтобы собраться с мыслями. Она уже несколько раз была в разных группах от Эрена, но почему на этот раз миссия заставила её чувствовать себя неловко?       Было ли это потому, что на этот раз группа была намного меньше, и это заставило её чувствовать себя ещё более сознательной рядом со своими нынешними товарищами по команде, которые всё ещё были потенциальными кандидатами на то, чтобы превзойти её на пути к первому месту?       Или ей было больно, потому что Эрен так небрежно отмахнулся от её руки, когда она просто хотела спросить, всё ли было в порядке с ним в эти последние несколько дней? Это было насмешливое совпадение со стороны вселенной. Каковы были шансы, что их команды пересекутся друг с другом вчера?       — Ты не моя мать, Микаса. Прекрати!       — Я просто беспокоюсь о тебе, Эрен.       — Если ты так сильно хочешь знать, как я себя чувствовала в последние несколько дней, что ж, это было ЗДОРОВО, потому что я действительно могу дышать без тебя, висящей у меня на шее в первый раз.       — Эрен…       — Господи, неужели ты не можешь продержаться ещё несколько дней, не обращаясь со мной как с ребенком? Когда я с тобой — это как дышать под водой, — воскликнул Эрен с гневом, омрачающим его лицо, когда он посмотрел на двух старших парней позади неё. — Райнер, Бертольд, извините, если моя сестра была груба с вами, ребята. Пойдёмте, Энни, Конни.       Микаса не упустила сочувственного выражения на лице Энни, когда Эрен похлопал её по спине и они вместе ушли. Она могла поклясться, что в этот момент слышала, как разбивается её сердце. Её фигура замерла, ошеломлённая тем, что брат так холодно её игнорирует.       Она быстро повернулась к источнику назойливого голоса и обнаружила, что смотрит на своего командира. На его лице отразилось беспокойство. В его руках она увидела дичь, которую он успешно поймал. Смущённая тем, что её поймали на середине её мыслей, она ответила, поднимая связку веток, которую ей удалось собрать ранее, в своих руках.       — Большая часть леса всё ещё мокрая от вчерашнего дождя, но я думаю, что у нас достаточно на сегодня.       — Этого достаточно. Мы придумаем что-нибудь другое. Скорее всего, сегодня вечером снова пойдёт дождь, так что все лишние дрова могут больше не пригодиться. Ты хочешь, чтобы я их понес? — Райнер протянул руку, чтобы помочь, но она покачала головой. — Не волнуйся. Я носила гораздо больше, когда мне было десять лет. Это ерунда. — Конечно, он прекрасно понимал, КАКОЙ сильной она может быть. Именно из-за неё он мог без особых усилий «пролететь» через тренировочный двор.       Тем не менее он кивнул, и они вместе направились к своему лагерю в нескольких футах от него. Они шли бок о бок молча, пока не увидели Бертольда, сидящего на вершине пня и, по-видимому, записывающего свои недавние события дня в специальный журнал.       Райнер остановился и посмотрел на девушку.       — Надеюсь, ты не приняла близко к сердцу то, что вчера сказал Эрен. Ему ещё многому предстоит научиться.       Она хмыкнула и посмотрела на него в ответ.       — Почему мы говорим об этом сейчас?       — Потому что ты была такой тихой с тех пор, как мы видели их вчера. Я наслаждался покоем и всем прочим, но это потрясает динамику нашей команды, мисс ворчунья.       — Пожалуйста, не надо, Райнер. Я прошу прощения, так что, пожалуйста, просто отпусти это, — Микаса сокрушенно вздохнула.

***

      Позже тем же вечером они втроём сидели вокруг костра, поужинав жареными кроликами и жареной рыбой, благодаря охотничьим навыкам Райнера и рыболовным навыкам Бертольда. Двое молодых людей потягивали кофе и обсуждали результаты сегодняшнего дня. Можно было видеть, как Бертольд продолжает писать в путевом журнале. Время от времени он украдкой бросал взгляд на их партнёршу по команде. Сначала он думал, что быть в небольшой команде с Микасой может быть пугающим опытом, но он обнаружил, что всё было совсем наоборот. Однако это заставило его задуматься, почему инструктор Шадис решил, что все трое должны быть сгруппированы вместе. В конце концов, они были тремя лучшими кандидатами в текущем рейтинге эффективности.       Тем не менее у Бертольда было подозрение; это могло иметь какое-то отношение к крайней привязанности Микасы к Эрену и к тому, как эта привязанность может затуманить её разум во время сражений. Она была прирожденным гением, когда дело касалось манипуляций УПМ и рукопашного боя, вдобавок к её необычайной силе, но от его наблюдения не ускользнуло, что у Микасы были проблемы с работой с людьми, которым она не доверяла. Если в один прекрасный день они будут на поле боя, она может броситься вперёд своей собственной команды, как свободная пушка, и подвергнуть опасности своих товарищей по команде, потому что ей не удалось лучше контролировать свои эмоции.       Напротив того места, где он сидел, девушка смотрела на тёмное полотно наверху, тоже погруженная в свои мысли. Почва была влажной, запах после дождя проникал в воздух так, как это могли сделать только духи природы. Микасе нравился этот запах, и она чувствовала, что не может насытиться им. Она посмотрела на чёрное небо, усыпанное звёздами, и это вызвало в ней очень меланхолическое чувство.       — Завтра будет полная луна. Я скучала по той ночи, когда папа в полнолуние раскладывал одеяло возле дома и рассказывал удивительные истории о храбрых рыцарях и воинах.       Райнер, который использовал свой нож для выживания, чтобы вырезать самодельную пику, оторвался от своей работы. Ни с того ни с сего он вдруг почувствовал необходимость обратиться к тишине.       — Микаса, я надеюсь, ты не позволишь тому, что произошло вчера, слишком сильно беспокоить тебя, чтобы это повлияло на твоё внимание к нашей команде. Тебе нужно когда-нибудь научиться отпускать Эрена. Ему нужно собственное пространство, чтобы расти. Он не сможет учиться, если никогда не совершит ошибок, потому что ты всегда рядом, чтобы убедиться, что он этого не сделает…       — Серьезно? Мы снова это делаем?! Боже, Райнер. Ты можешь играть «старшего брата» Эрену, но не мне. Просто оставь это, — резко ответила Микаса, заметив, что её лидер не понимает слова «граница».       Райнер сдержал раздражение.       — Поверь мне, кукла. У меня не было бы извращённых мыслей о тебе, если бы я играл здесь роль старшего брата.       — Тогда что ты вообще можешь знать о том, чтобы отпустить? — Без сомнения, в её голосе звучал вызов.       — Поверь мне, это так, — последовала пауза, когда он поймал взгляд Бертольда в молчаливом понимании. — Бывает тяжело оставить позади людей, о которых мы заботимся, но если бы расставание означало большее благо для обеих вовлечённых сторон, разве это не было бы лучшим вариантом?       Микаса замерла, а двое молодых людей просто продолжали потягивать горячий кофе из своих оловянных кружек, не сводя глаз с её серьезного лица. Её руки мгновенно потянулись к алому шарфу, свободно обернутому вокруг шеи, и натянули его, чтобы прикрыть нижнюю половину лица; успокаивающий механизм, который она подсознательно использовала всякий раз, когда чувствовала себя неуверенно.       — Всё, чего я когда-либо хотела, это просто быть рядом с ним. Знать, что, несмотря ни на что, ему всегда будет нужно, чтобы я была рядом. Он — единственная семья, которая у меня осталась.       — Неужели ты не думаешь ни о чём другом в жизни, кроме Эрена? Кто такая Микаса Аккерман, кроме того, что она сестра Эрена Йегера, на самом деле?       Её губы и глаза расширились от шока.       — Почему тебя вообще волнует, кто я, Райнер?       — Больно знать, что есть другие люди, которые заботились о тебе, не так ли? Это задевает твою гордость, когда о тебе время от времени заботятся, вместо того чтобы ты заботился о других? Мы твои товарищи по команде, отдай нам должное. Положись на нас хоть раз.       — Ты не можешь заставить меня, если я не хочу.       — Будь ты проклята, Микаса!       — Пошёл ты, Райнер!       Бертольд нервно вмешался:       — Р… ребята! Это не для протокола, верно?       — ДА! — оба единодушно согласились.       Микаса прищурилась на Райнера и с горечью сказала:       — Тем не менее ты мог бы заметить, что наш руководитель команды — мудак, который с самого начала сует свой нос в вещи, которые его не касаются!       — Берт, попробуй написать, что Аккерман — незрелая, однобокая, упрямая девушка, которая слишком горда, чтобы признать, что она не идеальна. А также проявляет неуважение к руководителю группы.       Её взгляд задержался на светловолосом кадете, но, тем не менее, она встала и повернулась в противоположном направлении.       — Я ухожу отсюда.       — Микаса, стой.       — Мне нужно твоё разрешение, чтобы пописать, «руководитель группы?» — Раздражённо фыркнув, она ушла и направилась в более темные части леса к западу от их лагеря. У Бертольда отвисла челюсть от удивления при таком повороте событий, который только что произошел у него на глазах.       — Райнер, что только что произошло? Почему ты затеял спор с Микасой?       — Пожалуйста, не говори мне, что её дерьмовое отношение тебя не беспокоит? Она ещё более невыносима, чем Энни.       — Ты не можешь винить её после того, что произошло вчера с Эреном.       — В её жизни есть нечто большее, чем просто Эрен. Почему она не может понять это через свою тупую голову и эго?       Бертольд понизил голос.       — Я думаю, ты слишком серьёзно относишься к роли «чрезмерно заботливого старшего брата».       — Чёрт возьми, если я вижу в ней «сестру», я должен её защищать!       — И ещё, мне кажется, это звучит так, словно ты немного ревнуешь к Эрену, — фраза вырвалась из уст Бертольда в запоздалой мысли, на которую Райнер сам не ответил, потому что часть его не могла отрицать правду, стоящую за словами его лучшего друга. Бертольд продолжал высказывать свое мнение. — Должно быть, было приятно иметь кого-то, кто так сильно заботится о тебе, как она заботится об Эрене.       Они оба молча вернулись к своим обязанностям, обоюдно согласившись прекратить обсуждать эту тему, пока она не стала глубже. Однако через некоторое время ещё не было никаких признаков возвращения Микасы. Райнер встал, отряхнул слегка влажные листья, прилипшие к его штанам, и сказал:       — Я просто проверю её и посмотрю, всё ли с ней в порядке. — Бертольд с беспокойством смотрел, как Райнер уходит.       — Просто будь с ней терпеливее, Райнер. Она сломана, как и мы.       В темноте ночи, руководствуясь только фонарем, Райнер прошёл довольно большое расстояние среди пышных крон деревьев. Его глаза осматривали окрестности каждый раз, когда он слышал шелест листьев или странные звуки от ночных животных. Его шаги замерли, когда он увидел безошибочно узнаваемую фигуру молодой женщины. С того места, где он стоял, его взгляд задержался на слегка согнутом теле Микасы, сидящей на краю берега реки, сложив ноги и уткнувшись лицом в колени. В лунном свете он не мог не представить её ангелом с парой сломанных крыльев; тоска по возвращению домой где-нибудь среди звёзд.       Они были одинаковыми. Они оба хотели вернуться туда, откуда пришли. Ещё до того, как случился весь этот «ад». Его сердцебиение участилось, когда он медленно направился к ней, чтобы устроиться рядом. Сидя справа от неё с поднятым коленом, его крупное телосложение резко контрастировало с её.       — Прости. За то, что только что был придурком.       Ей потребовалось некоторое время, чтобы поднять голову и ответить. Её голос сорвался на тихий шепот       — И ты меня. За то, что была сукой по отношению к тебе.       — Мне не следовало вмешиваться в дела, к которым я не имею никакого отношения. Я просто хотел узнать тебя получше.       — Чтобы ты мог определить мои слабости и использовать их против меня?       — Чёрт возьми, женщина. Должно ли всё быть соревнованием с тобой?       — Прости. Я не знаю, как описать то, что я сейчас чувствую. Просто без Эрена мне ещё более одиноко. Наверное, мне стало немного больно, когда я увидела, что ему на самом деле хорошо без меня или в каком-то смысле я ему больше не нужна. Может быть, это просто внутренний монстр внутри меня, который провоцирует все эти тревожные чувства. — Когда она посмотрела на него в её стальных глазах была видна печаль.       — У всех нас есть монстр, спящий глубоко в наших головах. Ожидающий пробуждения отчаяния, тоски, ревности и, возможно, одиночества. Иногда тебе нужно выпустить этого монстра, чтобы ты могла жить нормально. Только определённые люди смогут увидеть твоего внутреннего монстра и всё равно любить тебя. — Без сомнения, в его глазах тоже появился торжественный блеск, когда слова слетели с его губ.       — Только Эрен когда-либо был свидетелем худшего и самого низкого момента в моей жизни. Его семья дала мне дом, и он дал мне надежду продолжать жить в тот день, когда я потеряла всё. Вот почему вся моя жизнь была посвящена его защите.       — Я понимаю это чувство… — Райнер замолчал, прежде чем Микаса сообразила и сразу изменила направление их разговора. — А что насчёт тебя? Кто заботится о тебе, когда ты заботишься о других?       — Райнер, остановись. Почему ты делаешь то, что делаешь?       — Например, искренне забочусь о тебе? Почему тебе так трудно принять это?       — Ты не видел меня, я имею в виду, что я не видела, как ты общался с Томасом, который был лидером нашей команды, в последний раз, когда нас послали на внешнюю тренировку. Кроме того, мы почти не разговаривали друг с другом. Ты недостаточно хорошо меня знаешь, — неуверенно произнесла Микаса. Её тонкие пальцы медленно схватили малиновый шарф, чтобы прикрыть нижнюю половину лица. Она нервничала без всякой видимой причины и не могла найти ответа, почему.       Его карие глаза блестели в лунном свете. Уголки его рта приподнялись в игривой улыбке.       — Очевидно, Аккерман, я не нахожу Томаса таким привлекательным. — Последовала небольшая пауза, когда он издал глубокий смешок, звук, к которому Микаса привыкла за последние несколько дней. — Я знаю, что под маской, которую ты надеваешь каждый день, скрывается нежная, но одинокая душа, которая заслуживает больше любви, чем кто-либо другой. Мы с тобой одинаковы, ты и я, Микаса. Мне очень хочется узнать тебя поближе. Внутри… — его лицо придвигалось всё ближе и ближе к её лицу, — …и снаружи.       Словно магниты, его губы притянулись к её губам в медленном, томном поцелуе. Его тонкие губы дразняще приоткрыли её, отчего у неё перехватило дыхание. Микаса была в беспомощном оцепенении, её веки опустились, глаза закрылись, и она невольно поддалась его чарам. Его правая рука приподняла её подбородок, большой палец коснулся её четко очерченного подбородка, погружаясь во вкус листьев мяты и очень мягкий аромат диких лилий от девушки, которую он целовал.       Её руки дрожали, когда они вцепились в его широкие плечи, в то время как Райнер понял намек и углубил поцелуй. В этот конкретный момент не было ничего, кроме луны, спокойного стрекотания сверчков, мягкого вечернего ветерка и мирного течения реки в сумеречной синеве в качестве их молчаливого свидетеля.       Покусывая губы, смешивая дыхание, они оба отошли, чтобы отдышаться через несколько секунд. Лунный свет отбрасывал загадочное свечение на её фарфоровое лицо, затягивая его ещё глубже в чувственную бездну. Голос Райнера был провокационным шепотом у её сочных губ.       — Боже, Микаса, ты такая красивая. Будь я проклят, если это твой первый поцелуй. — Он прижался лбом к её лбу, они оба тяжело дышали, их дыхание сбилось, сердцебиение грохотало в грудной клетке. Кто знал, что простое прикосновение губ будет таким же захватывающим, как пробежка нескольких кругов по дорожкам?       — …первый поцелуй… — прошептала Микаса после поцелуя, всё ещё находясь в трансе. Сколько раз она представляла себе свой первый поцелуй? Ничего из того, что она когда-либо могла вспомнить, не тогда, когда она была так занята, пытаясь выжить в этом адском мире. В другом мире это было бы идеально: под лунным светом, на берегу реки и ни с кем иным, как с единственным человеком, с которым она хотела провести остаток своей жизни с того самого дня, как Эрен вошёл в её жизнь.       Однако, когда она открыла глаза, это был не изумрудно-зелёный цвет, о котором она мечтала, а пара ярко-янтарных радужек, смотревших на неё с той же степенью тоски. Она поспешно встала, намереваясь уйти, но Райнер крепко схватил её за предплечье.       — Прости, Микаса. Я не хотел…       Она с горечью воскликнула.       — Райнер, пожалуйста, отпусти меня. Я не могу… сделать это. В моём сердце больше нет места для заботы о других людях. — Она бросилась прочь так быстро, как только могли её ноги, желая отогнать грызущие эмоции в своём сердце. Она любила Эрена, но знала, что Эрен не сможет понять её чувства к нему как нечто потенциально выходящее за рамки семейных отношений. У неё заныло сердце. Она не могла открыть своё сердце, чтобы заботиться о других, как это было с Эреном и Армином. Чем больше людей ей небезразличны, тем больнее ей будет, когда они уйдут.       Неужели ей было так одиноко, что она разделила этот момент с Райнером?       Неужели ему было так одиноко, что он разделил этот момент с Микасой?       Райнер поднял глаза к темно-синему полотну ночного неба, вздыхая над собственной неуместностью.       — Ты не можешь или не хочешь, Микаса?       Вопрос остался без ответа в холодном ночном воздухе, и он снова лёг на землю, молча надеясь, что звёзды прольют немного света, чтобы успокоить его внутренний хаос.

***

      На следующий день Микаса была первой, кого разбудили прямо перед восходом солнца. Она даже не поняла, что вообще заснула прошлой ночью. Однако она помнила, как избегала вопросительного взгляда Бертольда, когда возвращалась с реки, и всё время, пока она молча забиралась в свой спальный мешок, уткнувшись лицом в шарф. Она попыталась забыть ощущение и вкус настойчивых губ Райнера. Ей хотелось видеть изумрудно-зелёные сны, но пара грустных янтарных глаз — это всё, что она могла вспомнить, прежде чем сон овладел ею.       Это был пятый день их учения по выживанию, и прошло уже два дня с тех пор, как она пересеклась с Эреном. Ей удавалось избегать взгляда Райнера до конца путешествия, и, похоже, он старался делать тоже самое. Бертольд, который всегда был более тихим в команде, очевидно, стал самым разговорчивым человеком в тот день.       Было бы лучше, если бы они держались как можно дальше и как можно меньше общались друг с другом.       Однако всего через несколько часов после полудня непредсказуемый ливень, к большому огорчению Микасы, помешал их планам продвинуться в следующую местность. Эта задержка в сочетании с необъяснимой напряжённостью между ней и Райнером с самого начала их путешествия (которая усилилась после «инцидента» прошлой ночью) заставила её наброситься на бедного Бертольда. Самый высокий мальчик в их команде случайно врезался в её спину, и она рефлекторно толкнула его локтем в ребра сразу после того, как издала громкий раздраженный вопль. Бедняга Бертольд был травмирован до конца их путешествия до следующей доступной поляны у подножия холма. Он также был пойман в неприятное молчание между своим лучшим другом и его товарищем по команде по причинам, о которых он, к сожалению, не знал.       Позже той же ночью дождь усилился. В ночном небе один за другим раздавались раскаты грома. У них не было другого выбора, кроме как покинуть яму для костра и укрепить свою палатку под сильным потоком сверху.       Бертольд вбежал в палатку, чтобы разжечь огонь для фонарей, используя свой камень и кремень. Ему удалось достаточно хорошо сосредоточиться на зажигании, прежде чем его внимание было нарушено звуками высоких взволнованных голосов, доносившихся снаружи. Даже под оглушительный рев проливного дождя он мог разобрать сердитые слова, которыми обменялись два его товарища по команде.       — Прекрати всю эту чушь, Микаса! Мы — команда, и если это означает, что нам придется прижаться друг к другу в палатке, как кучке бродяг, просто чтобы согреться, это именно то, что мы сделаем! — Голос Райнера приобрел ядовитый оттенок, когда он посмотрел на черноволосую девушку, которая отказывалась сдвинуться с места от уже мертвого костра.       — Я отказываюсь. Застрять в палатке с тобой — это даже не последнее, что я бы сделала, — она даже не взглянула на него. Ей нужно было установить дистанцию между ними.       — Я не позволю тебе умереть из-за переохлаждения, Аккерман. Иди сюда! — Райнер сделал неожиданный выпад в сторону ничего не подозревающей девушки и перекинул её, как мешок с рисом, на своё плечо, идя в палатку, а Микаса буквально шипела и дёргала ногами от раздражения. Он бесцеремонно сбросил её задницу на пол палатки. Сердитые капли дождя пробрались в отверстие, когда Райнер быстро снял ботинки, чтобы войти в стандартную военную палатку, чуть не задавив её в процессе. Все трое, особенно он и Микаса, практически полностью промокли в дождевой воде.       Райнер раздражённо стиснул зубы, когда его слегка согнутая фигура нашла сухое, удобное место внутри палатки. Его руки порылись в рюкзаке, вероятно, его, и нашли маленькое белое полотенце, чтобы вытереться. Скрестив ноги, он быстро принялся за работу, вытирая лишнюю воду с лица и шеи.       — Отлично. Здесь почти всё затоплено, и это из-за мисс балласт, да, балласт, так как это то, во что ты превратилась после того, как мы наткнулись на команду Эрена два дня назад, решила погрязнуть в жалости к себе, сидя под дождем. Слушай, Аккерман, мне плевать на то, что ты хочешь с собой сделать, но если это приведет к тому, что ты превратишься в труп, на кону окажемся я и голова Берта.       — Я в порядке. Не лезь не в своё дело, Браун.       — К чёрту это твоё дерьмовое отношение, Аккерман. Ты просто злишься, что застряла с нами вместо своих драгоценных Эрена и Армина. Ну, знаешь что? Это чувство взаимно. Мы бы лучше застряли с Энни, чем с такой занозой в заднице, как ты. Ты можешь быть самой сильной, но никогда не думай, что сможешь смотреть на нас сверху вниз со своего пьедестала.       Она огрызнулась в ответ.       — О, я почти уверена, что ты тот, кто любит, чтобы ему лизали задницу, Райнер.       Бертольд становился всё более встревоженным, когда вспыхивали страсти из-за и без того чрезмерного напряжения между двумя его товарищами по команде.       — Р… ребята, п… пожалуйста, успокойтесь, — вместо этого его голос прозвучал как медленное хныканье. Палатка могла быть достаточно большой, чтобы вместить трёх человек, но, по-видимому, недостаточно широкой, чтобы вместить эго этих двух бычьих кадетов. Это был вопрос времени, когда палатка метафорически взорвется, как только эти двое начнут вцепляться друг другу в горло.       Злобные слова Райнера вывели Бертольда из задумчивости.       — Ты можешь выглядеть красивой снаружи, но глубоко внутри ты ужасный монстр. Неудивительно, что Эрен так устал от тебя. Держу пари, он так рад, что остался без тебя, и что они с Энни прямо сейчас вышибают друг другу мозги.       — Райнер! — Микаса и Бертольд возразили в шоке одновременно. Их глаза расширились. Микаса была в гневе, а Бертольд в замешательстве. Лицо последнего скривилось от слов его давнего друга. — Рай… Райнер, ты не должен быть таким злым с Микас…сой.       Райнер вздохнул, вытирая большую часть капель воды со своих промокших светлых волос.       — Посмотри правде в глаза, Берт. Мы застряли здесь с мисс скучной и жёсткой, в то время как другие парни получают более весёлых и симпатичных девушек, таких как Криста или картофелина. Черт, держу пари, Имир веселее.       Он продолжил:       — Это из-за прошлой ночи, не так ли? Зачем тебе нужно закрывать отсюда всех остальных, кто не Эрен и Армин? — Его правая рука взметнулась вверх, чтобы коснуться области выше её левой груди.       Бертольд почесал макушку и попытался успокоить две назревающие бури внутри этой самой палатки, но вместо этого смог только сильно вспотеть. Что именно произошло между ними прошлой ночью? Его испуганные глаза бегали взад и вперёд между Райнером и Микасой, чувствуя себя навязанным судьей потенциального смертельного поединка.       Однако было что-то внутри Микасы, что распалось на две части, когда она начала видеть всё через розовое стекло, услышав болезненные слова, которые вырвались из уст высокого блондина. Она не забывала о словах, которыми обменивались другие кадеты; что она была стоической, несимпатичной ледяной королевой, которой было наплевать на всех, кроме её друзей детства. Её товарищи-кадеты шептались, когда она проходила мимо них в столовой, во время учений и во время дежурств. Она могла казаться невозмутимой, но у неё была фарфоровая маска, приклеенная как фасад, чтобы скрыть вихрь священных эмоций внутри неё. После всего этого люди, которые назвали её «зверем», словно они имеют право судить её, заставили её спрятать свою человеческую часть в запертой коробке.       До вчерашнего вечера.       Она так привыкла дистанцироваться от других, прежде чем они начнут избегать её в первую очередь, поэтому ей будет меньше больно, когда они это сделают. Так или иначе, был мужчина, который хотел подойти ближе, прекрасно зная, что он может обжечься по пути, всё ещё настойчиво пытаясь разрушить стены, охраняющие её сердце.       Она чувствовала, как её фарфоровая маска раскалывается на миллион крошечных кусочков, её сердцебиение участилось, как и каждый раз, когда она была почти на грани гибели, её инстинкт заставлял её делать одно: бороться.       Стоя на коленях, она медленно сняла с себя промокшую коричневую куртку, отбросила её в угол, а затем кожаные ремни её несуществующего в настоящее время маневрового снаряжения, словно готовясь нанести удар, похожий на попытку выживания раненой жертвы перед мерзким хищником. Единственный источник света, исходивший от фонарей, освещал её мощную фигуру. Её промокшая белая рубашка на пуговицах плотно облегала её тело, изгибы отчаянно напрягались под теперь прозрачным материалом. Всё это время она не сводила своих стальных глаз с мускулистой фигуры Райнера перед ней, отчего у него перехватило дыхание; у него было подозрение, что он, возможно, зашёл слишком далеко в их ссоре. Если судить по грязному виду Микасы, он ожидал, что его вышвырнут из палатки под сильный ливень. Скоро.       Она уважала Райнера. Она приняла его руководство, хотя поначалу и неохотно. Она просто отказывалась принять то, как он откровенно намекал, что Эрен будет таким бесчестным. Хотя она знала, что была бессильна контролировать, с кем связывался Эрен, и даже привлекал его, но услышать болезненную правду от кого-то другого было действительно больно. Её самолюбие было уязвлено, когда она признала, что он был прав.       За всю свою жизнь она никогда ни к кому не питала дурных намерений, но в тот самый момент всё, о чем она могла думать, — это о том, как сильно ей хотелось перерезать ему шею, как это было бы с титаном. О, она действительно отрицала это. Она отчаянно пыталась оправдать своё желание хотеть кого-то другого, кроме Эрена, используя свой гнев. Ей нравился поцелуй, который она разделила с Райнером, но она ненавидела тот факт, что любила другого.       Её внутренний зверь скребся в своей клетке, требуя, чтобы его выпустили именно в этот момент. Он жаждал крови, и кровь была тем, что он получит. К черту всех и к черту их мнения.       Карие глаза Райнера расширились от удивления, когда Микаса бросилась на него с ножом, висевшим на ремне за спиной. Он рефлекторно поднял левую руку, защищая затылок, и стиснул зубы, когда кусок холодной стали разрезал его кожу, проведя вертикальную линию на мускулистом предплечье. Её левая рука крепко сжала его затылок.       "Чёрт. Это было близко. Эта девушка определенно станет моим концом в один прекрасный день."       Райнер вздрогнул и выдохнул, только сейчас поняв, что задержал дыхание. Он знал, что какими бы ни были обстоятельства, он никогда не не поставит под угрозу их миссию.       Теперь, когда Микаса практически оседлала его колени и между их лицами было всего лишь небольшое расстояние, он видел, как капли воды с её мокрых волос медленно скользили по её лицу, пока не упали в щель между её фарфоровой кожей. Этот восхитительный кусочек кожи под её слегка расстегнутым белым топом. Её груди вздымались у его груди с нескрываемым гневом, дикая ярость кипела, как расплавленный огонь, разливающийся по краям её разбитого сердца.       Её стальные глаза были затуманены чем-то средним между желанием и ненавистью, когда она притянула его голову ближе к своей.       — Ты сам напросился на это, Райнер… я покажу тебе, какой я монстр, — её голос был низким, как рычание, с оттенком знойного протяжного звука, прежде чем её язык лизнул кровь, которая начала просачиваться через ножевую рану, превращая предостерегающий блеск в глазах Райнера в похоть.       Он хищно ухмыльнулся в ответ, когда его правая рука скользнула под её промокший лиф. Его теплые пальцы обжигали её дрожащую нежную кожу.       — Хорошо. Потому что мой жаждал трахнуть твоего, сильно, с того самого дня, как ты бросила меня через тренировочный двор, Ми-ка-са. — То, как его губы так томно играли со слогами её имени, вызвало первый всплеск стимуляции в её мозгу.       Чёрт. Вся логика в голове Микасы взорвалась. Может быть, из-за того, как он произнес её имя, или из-за того, как его грудь вибрировала, когда он произнес это, или, может быть, из-за того, как он бесстыдно произнес вслух то, о чём хотело умолять её девственное тело, или просто из-за того, как простое прикосновение его кожи к её коже вызвало электрический разряд во всем её теле. Она никогда не знала, что её собственное тело может пульсировать в местах, о которых она даже не подозревала.       В этом конкретном случае она отбросила осторожность, и её губы прижались к его губам в отчаянном, обжигающем поцелуе. Её гнев, её разочарование были объединены и направлены в поцелуй, но именно Райнер укусил и пососал её губы, прежде чем их языки столкнулись в битве за доминирование. Сегодня вечером они оба знали, что не собираются сдерживаться.       Бертольд, который с самого начала был всегда молчаливым наблюдателем, в конце концов собрал воедино запутанные кусочки всей ситуации: Райнер и Микаса с самого начала своего путешествия боролись с разного рода напряжением. Это было не профессиональное соперничество, а личное. Физическое. Оба они никогда не оказывались в таком затруднительном положении. Их сексуальное влечение было ошибочно принято за презрение друг к другу. Как он мог не понять этого раньше?       О, подождите, ну, он действительно ловил, как Райнер украдкой бросал быстрые взгляды на Микасу один или два раза во время тренировок, но он всегда игнорировал это, думая, что Райнер, оценивает своего главного конкурента по рангам. Было также такое время во время их последней тренировки по выживанию в пустыне. Райнер часто смотрел ей в спину с сомнительной усмешкой на лице. Бертольд думал, что он собирается подшутить над Микасой, но, очевидно, это было не так. Без сомнения, Райнер мечтал о том, чтобы доминировать совсем по-другому.       Лично он думал, что Микаса на самом деле симпатичная девушка, у которой была милая улыбка, когда Райнер мог показаться равнодушным к ней. Черт возьми, он всегда думал, что тихая, робкая Криста будет больше похожа на объект обожания Райнера, а не замкнутая, экзотическая красавица, которая в настоящее время целовалась с его лучшим другом.       К этому времени Райнер уже оттолкнул Микасу от себя к полу палатки, в то время как их губы всё ещё были прижаты друг к другу. Дыхание смешивалось между ними, её мятный вкус восхитительно контрастировал с послевкусием, оставшимся от кофе, который он выпил намного раньше. Нож был давно забыт, и её руки крепко сжимали его затылок, в то время как его руки неуверенно двигались к маленькой пуговице внизу её белой рубашки. Края её малинового шарфа разлетелись в разные стороны. Его губы замерли, когда он прошептал в её розовые, припухшие губы:       — Я хочу тебя, Микаса. Чертовски сильно. — Он пососал её верхнюю губу, и они продолжили целоваться. Его пальцы нервно расстегнули пуговицы по всему её телу, обнажая подтянутый живот и пышную грудь, завернутую в черный бюстгальтер. Её проворные руки блуждали под его темно-зелёной рубашкой, лаская мышцы его торса, медленно поднимая ткань над его головой, небрежно отбрасывая её за спину.       Его глаза скользили по гладкой поверхности её обнаженной кожи, руки ласкали её длинные стройные ноги, обтянутые узкими белыми брюками. От рельефных мышц живота до этих пышных холмиков на груди, она была действительно изысканна. Для девушки, которой только что исполнилось пятнадцать, она обладала телосложением неотразимой молодой женщины.       Он потратил время, чтобы оценить изгибы её тела, которые ещё больше подчеркивали её красоту. Синяки на её плечах от длительного использования кожаных ремней УПМ только служили напоминанием о том, что они оба были людьми, которые могут ошибаться, могут испытывать боль, и комфорт был тем, в чем они оба нуждались в тот момент. Шанс почувствовать себя живыми, потеряв контроль над своей реальностью, шанс быть менее одинокими, даже если это всего на одну ночь. В этот самый момент они были не солдатами, а всего лишь мальчиком и девочкой. Были только он, она и никто другой.       Он покусывал её пупок, целуя и облизывая её торс до лифчика. Её кожа блестела от дождевой воды, её естественный аромат был окрашен оттенком лилий. С каждым движением его языка его чувства дразнили её повышенное возбуждение, о чём свидетельствовала всё возрастающая громкость её стонов. Он погладил её груди и улыбнулся между поцелуями, почувствовав сквозь ткань твердеющие соски. Микаса застонала, почувствовав, как его большие руки массируют её чувствительную плоть, и она повторила его движения на своей коже. Её мягкие, но слегка мозолистые руки прочерчивали невидимые линии на его впечатляющих грудных мышцах, его тепло контрастировало с её холодностью; внутри и снаружи. В то же время он помог снять рубашку с её тела и просунул пальцы под черную ткань. Его большие руки обхватили её пышные груди, словно идеально подходили друг другу. Шероховатая поверхность его ладоней, дразнящее трение о её мягкую плоть. Глаза Микасы закрылись в блаженстве от контакта, но она чувствовала себя немного противоречиво из-за того, что позволила мужчине так интимно прикоснуться к ней впервые в жизни.       Почувствовав её внезапную неподвижность, Райнер высказал своё беспокойство:       — Микаса, кто-нибудь когда-нибудь.? — На что она ответила, покачав головой и покраснев. — Ты хочешь, чтобы я остановился?       — Нет. Я, чёрт возьми, убью тебя, если ты это сделаешь. — Её глаза уже потемнели от бессмысленной, первобытной потребности.       Глубокий смех вырвался из его груди.       — Не планирую, но если что-то не понравится, ты должна дать мне знать, — его руки продолжали разминать её мягкую плоть, прежде чем поднять черную ткань, чтобы обнажить пару розовых сосков, созревших для его захвата. Он облизнул губы в предвкушении, прежде чем схватил её правую грудь и взял её розовый бугорок в свой теплый рот, облизывая и посасывая сморщенный сосок, в то время как он щипал и перекатывал другой пальцами правой руки.       Его агрессия, однако, противоречила его прежней озабоченности, когда его доминирующая рука спустилась с её левой груди на юг. Его длинные пальцы скользнули за пояс её белых брюк и плавно скользнули по резинке трусиков, обхватив её холмик. Палец скользнул между её складок, скрытых под гнездом кудрей, получая удовольствие, обнаружив теплую жидкость, уже капающую из неё. Райнер точно рассчитал, куда в следующий раз сунет свой рот.       Бертольд, который пытался быстро уйти, прежде чем их горячее упорство возрастёт, направил свой взгляд на вверх палатки. Он отчаянно пытался не смотреть на двух своих товарищей по команде, которые были почти полностью раздеты и уже занимались интенсивной прелюдией.       Он знал, к чему это приведет.       Райнер и Микаса плохо относились друг к другу.       Теперь, чувствуя себя не столько свидетелем в смертельном поединке, сколько третьим колесом в древнем брачном ритуале, он умолял, но безрезультатно.       — Эээ… р… ребята. Я всё ещё здесь. Я мог бы оставить вас, ребята, но я не думаю, что смогу долго оставаться под дождем.       В ответ он не услышал ничего, кроме стонов и пыхтения.       — Ладно, тогда я могу немного подождать снаружи. — Бертольд вытянул ноги к выходу из палатки, держа наготове плащ с капюшоном, старательно избегая полуобнаженной Микасы, растянувшейся на полу палатки.       — Бертольд? — Микаса села и мельком взглянула на него, повернувшись к нему спиной ровно настолько, чтобы сохранить скромность. Её лицо покраснело от возбуждения, но слегка омрачилось чувством вины, возможно, за то, что она причинила дискомфорт другому товарищу по команде. Она повернула голову в его сторону, губы дрожали от каких-то невысказанных слов. Он мог видеть макушку светлой головы Райнера, поднимающуюся от её груди, прежде чем тоже подняться в его направлении.       — Не волнуйся, Берт. Микаса достаточно сильна, чтобы взять нас обоих одновременно, если ты понимаешь, о чем я, — сказал Райнер, облизывая губы, прежде чем продолжить осыпать поцелуями и укусами её шею. Микаса была слишком погружена в ощущение его тёплых губ, чтобы даже уловить смысл его слов.       Бертольд невольно рассмеялся. У Райнера всегда было хорошее чувство юмора, независимо от времени.       — Нет, вам обоим не помешало бы уединиться, чтобы всё уладить. Будь хоть раз эгоистом, Райнер, и получи удовольствие. — Он улыбнулся своему лучшему другу перед тем, как исчезнуть в темной ночи под проливным дождем.

***

      Большая высокая фигура медленно приблизилась к уже затемнённой палатке, предупредив Райнера о новом присутствии поблизости. Действительно, он мог разглядеть очертания головы Бертольда, когда его друг заглянул в палатку. Приглушенным голосом Бертольд спросил в темноту:       — Вы, ребята, закончили?       Райнер облегчённо выдохнул.       — Да, Берт. Мы всё. — Он посмотрел вниз на спящую и обнажённую молодую девушку у себя на груди. Её длинные стройные ноги сплетались его собственными под одеялом, достаточно большим для неё. Он предположил, что прошло довольно много времени с тех пор, как они оба заснули, с тех пор как запах секса и пота рассеялся в ночном воздухе.       Бертольд дерзко подтолкнул ноги Райнера, не желая упускать возможность расспросить своего лучшего друга о деталях.       — Я полагаю, это была очень успешная «дискуссия» между вами двумя?       Райнер усмехнулся, крепче обнимая спящую Микасу. Ему не нужно было видеть в темноте любопытную улыбку на лице Бертольда.       — Ты даже не представляешь, насколько взаимно удовлетворительным был результат, брат. Извини, тебе пришлось на некоторое время покинуть палатку. — Кончики его пальцев ласково поглаживали и сжимали бледную кожу, заставляя девушку теснее прижаться к изгибу его шеи, пребывая в спокойном сне. Её теплое дыхание играло спокойный ритм на его шее.       — Нет, я хорошо прогулялся под дождем. Сегодня было полнолуние, и Микасе бы это понравилось, но я не думаю, что она так сильно расстроится из-за этого.       — Я буду оскорблен, если она это сделает.       — Итак, вы, ребята, теперь вроде как вместе?       — Кто знает? Посмотрим. Хех, иди спать, приятель, — Райнер попытался подвинуться и освободить место для своего лучшего друга в палатке, но Бертольд очень быстро запротестовал.       — Мой спальный мешок снаружи. Я не думаю, что Микаса оценит это, когда проснется рядом с моим лицом, — сказал Бертольд, смущённо почёсывая затылок. — Увидимся утром.       Райнер кивнул и снова опустил голову на пол. Он уткнулся носом в волосы Микасы, вдыхая её естественный аромат, прежде чем снова погрузиться в сон. Пройдет ещё несколько часов, прежде чем взойдет солнце, и что бы ни принесло следующее утро, он будет готов к этому.