Синие сумерки

Bishop Briggs — River

      Как всегда, на следующее утро, Микаса проснулась первой незадолго до рассвета. Она медленно села и высвободилась из крепкой хватки Райнера, борясь с румянцем, который пополз по её щекам, когда его мускулистое тело было выставлено на всеобщее обозрение. Даже в темноте она всё ещё могла представить точные черты его идеальной анатомии, завернутой в слой теплой кожи. Соблазнительный вид, только что запечатлевшийся в её сознании, вызвал в памяти тяжёлые воспоминания о прошлой ночи.       Температура внутри палатки подскочила в геометрической прогрессии из-за тепла, исходящего от их тел. Как только фигура Бертольда скрылась из виду, Райнер, не теряя времени, продолжил с того места, где его губы прервались ранее. На этот раз он был гораздо смелее, чем раньше.       Микаса ахнула, когда его умелые руки расстегнули единственную пуговицу на её брюках, с лёгкостью расстегнув молнию, потянув её вдоль её ног и бросив в случайное место позади себя. Ненужная ткань отскочила от стены палатки, позорно приземлившись на пол. Он поцеловал внутреннюю сторону её бедер, покусывая её кожу, в то же время старательно медленно двигаясь к её холмику, одетому в единственную ткань, оставшуюся на её теле, кроме малинового шарфа на шее. Янтарь его глаз удерживал её с невидимой силой, подчиняя её тело абсолютной покорности.

Как мы влюбляемся?

Сильнее, чем пуля, которая может поразить тебя?

Как мы теряем голову?

Быстрее, чем сработает спусковой крючок.

      Она всегда контролировала своё тело с тех пор, как пробудила таинственную силу в своей крови, когда была наивным, невинным девятилетним ребенком. Это пробуждение спасло её от проституции и пыток шесть лет назад. И всё же она была здесь, раздвинув ноги, впервые поддаваясь мужским прикосновениям интимного характера.       Её совесть насмехалась над иронией.       Нет, это было совсем другое. Она могла выбирать, когда, как и кому она отдаст своё тело. Она не обманет никого, кроме себя, если будет продолжать отрицать физическое влечение между ней и нынешним руководителем команды. Её первый поцелуй прошлой ночью только подтвердил, что его чувства так же сильны, как и её. Магнетическое притяжение, несомненно, отличалось от привязанности, которую она хранила для Эрена все эти годы. Она уже так много раз прикасалась к Эрену (к сожалению, в семейной плане), но достаточно было одного прикосновения губ Райнера, чтобы пробудить в ней новый голод.       Чего она ещё не знала, так это того, что она, по-видимому, вызывала в нем точно такое же пробуждение.       Она рефлекторно схватила Райнера за бицепс, как только поняла, что он собирается сделать.       — Я не думаю, что это… — она сделала глубокий вдох, прежде чем озвучить свою неуверенность. — Я не уверена, что достаточно чистая там, внизу. Разве это не отвратительно? — Она неуверенно прикусила нижнюю губу, в её круглых глазах мелькнуло беспокойство.       Он успокоил её в ответ, ободряюще улыбнувшись своим дьявольски красивым лицом.       — Если это так, Микаса, как ты думаешь, стал бы я это делать?       Её дыхание стало тяжёлым и прерывистым в тот момент, когда она увидела, как его ловкие пальцы отодвинули в сторону центр её нижнего белья, и рефлекторно выгнула спину, когда почувствовала его губы в самом центре своей женственности. Поцелуи и сосательные движения в сочетании с пыхтением, которое он издавал из своего горла, вызывали странное покалывание, которое только заставляло её тело производить больше влаги там, где его губы проделывали потрясающую работу, заставляя её забыться.       Его язык пытался пробраться в её тугое влагалище, слизывая каждую каплю естественной смазки её тела, словно он страдал от ненасытной жажды. Его собственный член становился твёрже под облегающим материалом брюк, поскольку это была биологическая реакция его тела на её вкус, её запах и её соблазнительные всхлипы. Его собственное тело жаждало насытиться, но он знал, что она ещё не была готова.

Не говори, не говори этого.

Не говори, ничего не говори.

Один вдох и всё будет кончено.

Так что заткнись и беги за мной, как река.

      Он изменил своё положение так, что теперь сидел на пятках, и нежно обхватил её ягодицы обеими руками, прежде чем потянуть всё её тело в его направлении, пока большая часть её спины не упёрлась в его твёрдые бедра. Он положил её колени на свои крепкие плечи и прижал её бедра ближе, пока они не прижались к его груди, оставив её голову и лопатки на полу палатки. Между тем их нижние части тела опасно соприкасались друг с другом, разделенные только двумя слоями ткани.       Микаса бросила на него тлеющий взгляд, скрывая любопытство внутри, почувствовав твердость на своем заду. Она была абсолютно осведомлена о биологическом строении мужчины, всё благодаря лекции майора Зои о размножении два года назад, но на самом деле чувствовать его эрекцию рядом, это определенно возбуждало.       Он покусывал нежную плоть её молочно-белых бёдер, красноватые следы, оставленные его жёсткими поцелуями, были похожи на начало его частной коллекции, хранящейся на более интимных частях её тела. На части, которые всегда будут спрятаны в её военной форме. Хотя, он определенно не стал бы отрицать крошечную частичку гордости в своей груди, представив, что, если кто-нибудь из других мальчиков в 104-м когда-нибудь узнает, что он был первым, кто исследовал каждый дюйм кожи, принадлежащий самой красивой и сильной девушке в их группе? Микаса Аккерман не была недосягаемой ледяной королевой, которая заслуживала того, чтобы быть просто предметом влажных грёз и фантазий подростков. Она заслуживала того, чтобы ей поклонялся столь же могущественный мужчина, достойный её силы.       Райнер Браун каким-то образом знал, что он может быть именно таким человеком.       Он деликатно зацепил пальцами резинку её трусиков, уже пропитанных её любовным соком, и медленно, дразня, потянул ткань вдоль её бедер и ног, ещё больше возбудившись, когда уловил сильный запах её возбуждения, как только он пропитал воздух. Он убрал нижнее бельё, и её кроваво-красный шарф был следующим, к её большому протесту.       — Микаса, я знаю, как много это значит для тебя, но я всё ещё забочусь об Эрене достаточно, чтобы не проявлять к нему неуважения больше, чем я уже сделал прямо сейчас. Я собираюсь заняться сексом с его сестрой, и я этого не сделаю, пока ты носишь этот шарф. — Он очень хорошо понимал значение её шарфа от самого Эрена, и Райнер действительно не хотел бы трахать Микасу с метафорическим захватом Эрена вокруг её шеи.       Она очень боялась расстаться с шарфом, но он успокоил её, сложив малиновый кусок полотна в квадрат и осторожно положив его ей под голову. Вне его поля зрения, но достаточно близко, чтобы ей было удобно.       Его крупное тело склонилось над ней, стащив ещё несколько поцелуев с её губ. На его губах остались следы её собственного вкуса. Она была полностью обнажена и уязвима, но всё же она была той храброй молодой женщиной, которую он узнал ещё ближе с тех пор, как они начали свою нынешнюю тренировку.       Пронзительные янтарные радужки впились в её завораживающие серо-стальные глаза с тем же пылом.       — Позволь мне позаботиться о тебе. Я сделаю всё, что ты захочешь, но мне нужно, чтобы ты поверила мне и отпустила всё, Микаса. Перестань беспокоиться об Эрене и Армине только на сегодня.       Взъерошенная экзотическая красавица что-то проворчала между вдохами, схватив его за светлые волосы и прижав его лицо к своему мокрому влагалищу.       — Рай…нер, ты слишком много говоришь. Меньше разговоров, больше прикосновений.       Он был более чем счастлив подчиниться её приказу и продолжил своё завоевание.

Замолчи, детка, ты должна выстроить и сделать это.

Святые руки, о, они превращают меня в грешника.

Как река, как река.

Заткнись и управляй мной как река.

      Её стоны и всхлипы становились всё громче с каждым нежным облизыванием и поцелуями. Он торжествующе ухмыльнулся. Она, несомненно, подписала контракт с дьяволом сегодня вечером.       Микаса, с другой стороны, не могла не восхищаться видом его головы между её бедрами с того места, где она лежала, и в бреду кусала губы, когда его горячий, влажный язык скользил по её щели в устойчивом ритме. Он подался вперёд, плавно подталкивая её ноги внутрь, когда они вытянулись в прямую линию, его руки поддерживали её бедра, когда они повисли в воздухе, а её тело согнулось под углом в сорок пять градусов. Они не были новичками в маневрировании в воздухе, но быть прижатыми вот так, доверяя весу своего тела на сто процентов его поддержке, было моментом освобождения. Его левое предплечье обхватило её голень, а большая правая ладонь прижалась к её торсу, чтобы сохранить равновесие, пока он продолжал впитывать её.       Уникальное положение, в котором он держал её, усиливало удовольствие, которое она испытывала, даже больше, когда он наблюдал за её лицом всё то время, пока его рот опустошал её женственность. Её тело вышло из-под контроля, растрёпанное, задыхающееся в экстазе, когда она испытывала непрерывный натиск его грешных губ.       По милости Марии, как Райнер вообще узнал, насколько сильно её тело может изгибаться или скручиваться, она даже не могла начать задаваться вопросом.       Она была лучшей в их классе, она была намного выше всех остальных, выше его как солдата, но то, как он удерживал её только своим взглядом, в то время как его порочный рот вцепился в её самое секретное место, заставляло её чувствовать себя ниже их второго лучшего. Она могла победить его в ближнем бою, но в этом другом типе контакта «тело к телу» он превзошел её на милю.       Он отправился в место, её самое охраняемое место, которое даже она не осмелилась бы исследовать самостоятельно.       Её восхищение этим человеком только возросло до небес.       Её сердцебиение гремело в ушах, как фейерверк, когда его невероятный рот (который поначалу казался ей немного раздражающим, но она отказалась от своих прежних чувств, потому что этот парень определенно изменил её мнение, когда он использовал свои губы в невербальных целях) усилил давление на поцелуи. Последовала небольшая пауза, когда он нашёл время, чтобы полюбоваться её блестящими розовыми складками вблизи, первыми, которые он когда-либо видел, распухшими от возбуждения из-за его действий, медленно распутывая маленький комок нервов, спрятанный как тайное сокровище, и он был неожиданным исследователем, который отважился на неизведанную территорию. На вкус она была удивительно сладкой и слегка острой, как свежесваренная медовуха, и, о, он мог бы пить её всю ночь напролет.       Он слышал любопытные разговоры между мальчиками в их казарме о девочках в целом, но они были так незначительны по сравнению с тем, что он делал, видел и испытывал в тот конкретный момент.       — Райнер… — страстно простонала она, в экстазе вцепившись пальцами в его короткие светлые волосы. Он, ради эксперимента, прикусил маленький бугорок, слегка задев зубами, увеличивая громкость её криков. Его опьянял её мускусный запах, и с этого момента он знал, что он навсегда запечатлеется в его мозгу.       После ещё нескольких мучительных секунд он без единого предупреждения вставил один из своих указательных пальцев в её отверстие, заставив её пальцы согнуться, а потную спину рефлекторно выгнуться вверх. Она бы потеряла равновесие, если бы не его руки, крепко прижавшие её к себе.       — Ааааааххх… — долгий протяжный крик сорвался с её пыхтящих губ, когда его палец вышел, пропитанный её влагой, и скользнул обратно вместе со средним пальцем, на что она нескромно вскрикнула в ответ. —Райнер, что ты только что…о…о… ах, — её слова звучали бессвязно, когда его пальцы входили и выходили из неё, её внутренние стенки сжимались с каждым небольшим толчком.       — Вот так, девочка. — Его голос был ядовитым, когда он уговаривал её полностью согласиться.       — Неплохо было бы п…предупредить. Пошел нахуй, Райнер!       — Ты сделаешь это через минуту, Микаса. — Она была очень, очень напряжена, и он использовал только два пальца, чтобы проникнуть внутрь, проверяя её пределы. Его губы продолжали покусывать её нежную плоть, влажную от желания, в то время как он увеличил темп своих пальцев. Её тело дрожало, словно в агонии, груди дразняще подпрыгивали в такт плотскому ритму её тела. С многочисленными атаками на её чувствительность, её телу не потребовалось много времени, чтобы разразиться оргазмом, её крики заглушались её собственными руками.

***

      Она стыдливо шлёпнула себя по щеке, когда почувствовала, как из её тела, всё ещё болевшее от потери девственности всего несколько часов назад, вытекает длинная капля влаги. Она порылась в темноте в поисках остальной одежды, молча проклиная себя после того, как обнаружила её, разбросанную в разных местах внутри палатки.       Она быстро достала из рюкзака свои личные туалетные принадлежности и замерла у входа в палатку, когда увидела Бертольда, сидящего, скрестив ноги, у мокрого ствола дерева. Он, казалось, был поглощён чтением при тусклом свете фонаря. Через несколько секунд он оторвался от книги и улыбнулся, как только она появилась в поле его зрения.       — Доброе утро, Микаса.       Микаса удивлённо моргнула в ответ.       — Д…доброе утро, Бертольд. — Здорово. Она была той, кто заикался, и Бертольд проснулся как раз вовремя, чтобы стать свидетелем её утренней позорной прогулки.       Словно чувствуя её неуверенность, Бертольд был очень внимателен, чтобы не причинить ей еще большего дискомфорта, чем это уже было.       — Я могу разжечь огонь и приготовить нам черный чай. Райнер довольно крепко спит, особенно после долгих часов тренировок или физических нагрузок.       Дерьмо. Бертольд прикусил язык, как только понял свою ошибку.       — Я… я имею в виду, да, ты знаешь… ну, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко или что-то в этом роде, Микаса…       — Всё в порядке, Берт. Я поняла. — Лёгкая улыбка украсила её покрасневшее лицо, скрытое под складками темно-красного шарфа. — Чай звучит неплохо. Спасибо. Я просто пойду приведу себя в порядок, — Бертольд не упустил, как по-другому она назвала его по имени.       Обычно по утрам она пыталась пробежать несколько кругов трусцой или приседать, но недавняя смена обстановки и расписания заставила её забыть о тренировках. Она пропустила несколько дней своего фитнес-режима, но догадывалась, что Райнер помог ей восполнить потерю всего за одну ночь.       К тому времени, когда она вернулась, вся вымытая и освеженная, Бертольд как раз готовил их напиток с помощью тканевого ситечка для чая в кастрюлю среднего размера и уже аккуратно разложил их батончики на большой самодельной каменной тарелке. Она не стала бы разглашать, но её внутреннее «я» не могло не упиваться сменой обстановки. Обычно именно она заботилась о том, чтобы у Эрена, Армина и даже Саши было достаточно еды, и время от времени она будет кормить последнюю на случай, если ей понадобится сэкономить свою порцию для остальных троих.       Впервые после того, как она записалась в армию, она позволила позаботиться о себе. Не повредит ли ей насладиться этим всего один раз?       Ранний луч солнца появился из-за горизонта, и щебет ранних птиц начал подхватывать его мелодию. Оба они наслаждались мирным утром в уютной тишине, наслаждаясь своим скромным завтраком в этот день.       Бертольд был немного обеспокоен, учитывая, что он очень хорошо знал, как разум Райнера время от времени приходит в смятение в зависимости от того, какую роль он нёс, бремя, которое только ему и Энни посчастливилось увидеть. Он не хотел совать нос в чужие дела, но просто не хотел, чтобы Микаса пострадала из-за того, о чём не знала.       Он должен был спросить из-за беспокойства за неё.       — Микаса, я н…не хотел вмешиваться или что-то в этом роде, но Райнер… был груб с тобой прошлой ночью?       Она только моргнула, смотря на него, её ответом был мягкий взгляд.       — П…прости. Я просто беспокоюсь, не причинил ли он тебе какой-нибудь вред непреднамеренно. Райнер иногда забывает о собственной силе. — Заявление Бертольда не могло быть более приукрашенным, чем оно уже было.       — Нет, Берт. Если бы он это сделал, то потерял бы одну или две конечности. — Её губы сжались в тонкую линию. Бертольду не нужно было беспокоиться о ней. Прошлой ночью она очень хорошо справилась с ситуацией Райнера, если можно так выразиться.       Чувство облегчения, казалось, смыло все его беспочвенные чувства. Он кивнул, прежде чем продолжить чтение.       Тем временем Микаса заметила, что книга в руке Бертольда выглядела точно так же, как та, которую Армин читал несколько месяцев назад, и это была прекрасная возможность для неё изменить направление их разговора, прежде чем он станет ещё более сложным, чем уже был.       — Это не та книга о девушке, которая отправилась в волшебную страну через кроличью нору? — спросила она, открывая свой батончик и откусывая от него кусочек.       — Да, это определенно так. Ты читала это раньше, Микаса? — Он посмотрел на неё с неподдельным интересом в добрых карих глазах.       — Не совсем. Обычно я предпочитаю слушать это, когда Армин читает нам историю вслух. Совсем как тогда, когда мы были младше. Но я думаю, что мы уже не проводим так много времени, как раньше. — Она опустила взгляд на подошвы своих ботинок, просто чтобы избежать обеспокоенного взгляда высокого мальчика.       — Знаешь, иногда я мог бы тебе почитать. В один из выходных, если хочешь. Мы можем взять Эрена и Армина с собой на чтение на открытом воздухе, пикник и всё такое.       Она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и они оба тихо рассмеялись, представив себе один и тот же мысленный образ.       — Это было бы очень мило.       — Ты уже назначаешь дружеские свидания с Микасой без меня? Берт, ты быстро действуешь, брат. — Громкий голос прервал их общий разговор, и он исходил не от кого иного, как от третьего члена их команды.       Райнер стоял во весь рост перед входом в палатку, одетый только в брюки, его грудь и тело были выставлены на всеобщее обозрение. Он провел рукой по взъерошенным светлым волосам, бессознательно обнажив большой синяк на левой стороне шеи и тонкую полоску засохшей крови на груди.       Глаза Микасы расширились от ужаса, когда она заметила уже темнеющий синяк и сомнительный порез, в то время как Бертольд изо всех сил пытался скрыть своё веселье. Райнер, который, по-видимому, всё ещё не замечал их наблюдения, дразнил черноволосую девушку, напрягая бицепсы и тело, как типичный альфа. Его загорелая кожа после долгих часов ежедневных тренировок отражала утреннее солнце.       — Тебе нравится то, что ты видишь, Микаса? — Он озорно ухмыльнулся, отчего девушка, нет, женщина, приобрела восхитительный оттенок розового.       Микаса подняла бровь, хмыкнув под малиновым шарфом.       — Не будь таким самонадеянным, Браун.       — Я почти уверен, что это не то, что ты говорила вчера вечером, — ответил он, подмигнув. — Я пойду умоюсь. Не скучай по мне слишком сильно, кукла. — У Микасы отвисла челюсть, как только крупное телосложение Райнера повернулось в сторону реки, потому что и она, и Бертольд заметили очень явные царапины на его спине.       Она была не в состоянии сделать ничего, кроме как обернуть всю голову шарфом, чтобы скрыть своё смущение, заставив Бертольда хихикнуть, наслаждаясь её маленьким страданием.       — Не волнуйся, Микаса. Оба твоих секрета со мной в безопасности.       Хотя Бертольд решил сохранить ещё одну тайну.       Они должны были выключить фонарь в палатке прошлой ночью, потому что он всё ещё не мог избавиться от теней их совокупления из своей сетчатки и мозга.

***

      Вскоре после завтрака они быстро приступили к шестому дню своей тренировки. По какой-то причине их путешествие оказалось более приятным, чем последние несколько дней. Вероятно, из-за значительного изменения их динамики, особенно между Микасой и Райнером. Они выглядели как обычно, но для такого проницательного наблюдателя, как Бертольд, он мог заметить, что в глазах Райнера была невысказанная мягкость каждый раз, когда он смотрел на Микасу, и он начал активно обдумывать её мнение об их миссии. В то время как Микаса, с другой стороны, могла казаться невозмутимой, Бертольд мог видеть, что её лицо было намного более расслабленным и сияющим, в некотором смысле. Казалось, что она также была намного более терпелива с Райнером.       Внезапный приступ головокружения пронесся в его голове, прежде чем он выпустил серию неожиданных чихов, заставив двух товарищей по команде остановиться и оглянуться на него.       — Приятель, ты в порядке? — спросил Райнер с беспокойством на лице. Бертольд изо всех сил пытался ответить, и он не смог сопротивляться, когда руки Микасы потянули его за верхнюю куртку, чтобы он был немного ближе к её уровню, и она положила одну из своих очень, очень холодных рук ему на лоб.       — У тебя высокая температура, Берт.       Он нервно усмехнулся, отмахиваясь от её беспокойства.       — Н…нет, я в…в порядке, Микас… — Это были последние слова, которые он произнес, прежде чем его мир погрузился в кромешную тьму.       Микаса очень быстро подхватила Бертольда, прежде чем он упал на землю. Райнер взял его с другой стороны и взвалил на спину своего лучшего друга, чтобы они могли продолжить своё путешествие до тех пор, пока не найдут более подходящего места для остановки.       Микаса положила все их рюкзаки на плечи, словно они весили не больше мешка с перьями, а также взяла на себя обязанности Бертольда по ведению записей и подошла вплотную к Райнеру. Пока они продолжали свой путь по песчаной тропинке, ведущей к последней цели в их списке местности, Райнер не мог перестать украдкой поглядывать на соблазнительное лицо своей подруги по команде при каждом удобном случае. Чёрт, она могла нести на своих плечах груз всего мира, но при этом выглядеть так же восхитительно.       Они шли по тропинке, ведущей в пустыню, где скалистые горы образовывали защитный барьер от сильных ветров. Он рефлекторно схватил её сзади, когда она почти соскользнула в хорошо скрытый овраг, и она издала короткое, протяжное шипение, когда её внезапное скольжение вызвало боль, от которой она страдала весь день.       — Кукла, берегись. Тебе всё ещё больно, не так ли?       — Прошлой ночью ты почти разорвал мою вагину, Браун. — Её тон был мертвым с бесстрастным выражением лица, но он не упустил юмора в её тоне.       — Подожди, она только что пошутила? — Одна из его бровей удивлённо приподнялась. — В конце концов, у ледяной королевы есть чувство юмора. Кто знал? Держу пари, что моё удивительное мастерство имело к этому какое-то отношение.       — Не забегай вперёд.       — Признайся, Микаса. Ты любишь мой…       Не говоря ни слова, она достала свой спасательный нож, делая вид, что проверяет его на остроту, и этого было более чем достаточно, чтобы послужить её ответом.       Он закрыл рот и тут же зашагал быстрее, чтобы избежать её гнева. Однако он пропустил ухмылку на её лице.       — Райнер…       Он снова повернул к ней голову, когда она позвала его по имени.       Она сунула нож обратно за кожаный пояс и продолжила свой путь, прежде чем остановиться прямо перед ним. Её стальные глаза сверкали хищным блеском.       — Начнёшь душить меня ещё раз, как прошлой ночью, и мой клинок найдет свой дом в твоём черепе. По крайней мере, сначала спроси меня, прежде чем это делать. — Она ласкала его подбородок соблазнительно медленно, и её рука скользнула вниз по его шее, прежде чем её пальцы проследили за его грудными клетками, как напоминание об их свидании прошлой ночью, вызвав ворчание из его горла.       — Я соже…       — Не надо… мы оба выпустили на волю монстров, которых так старались держать в страхе. Может быть, нам просто стоит постараться не трахаться так, словно мы хотим убить друг друга в следующий раз?       — Ты имеешь в виду, сегодня вечером?       Спокойные металлические глаза гипнотизирующе уставились в его карие.       — Посмотрим.       Райнер смотрел, как она идёт впереди, пока он переворачивал спящего Бертольда на спину. Его глаза задержались на том, как двигались её спортивные бедра, утверждая свою власть над его рассудком. Воин в нём думал, что он подчинил эту эльдийскую ведьму, но это был солдат, который уже сдался на её милость.       Микаса Аккерман была холодным, бессердечным солдатом, но в глубине души она была страстной, пылкой любовницей. Если бы только он мог отогнать все воспоминания о прошлой ночи, наводнившие его сознание.       Райнеру захотелось надуть грудь от гордости, когда он увидел, как бесстрашная и бесстрастная Микаса Аккерман превратилась в горячее месиво в его руках.       Откуда он знал, в какой части её тела она наиболее чувствительна?       Он не знал.       Тем не менее он только что стал лучшим в их классе кадетов, заставив Микасу Аккерман кончить, просто используя свой рот и пальцы.       Он доверял своим природным, первобытным инстинктам и немного общался с ребятами в раздевалке. Его обусловленность как воина, так и солдата не подготовила его к этому, но обе роли заставили его доверять своей интуиции, когда он столкнулся с новой ситуацией.       Как бы ему ни хотелось освободиться от штанов, он не хотел бы принуждать её, если она этого не хочет. Он ожидал, что она пожалеет об этом позже, когда поймёт, что отдала ему свой первый раз из всех других мальчиков, которые у неё могли быть. Например Жан. Или даже Эрен, если бы мальчик только нашёл время, чтобы по-настоящему увидеть, как ему повезло, что у него есть её непоколебимая преданность.       Нет, она заслуживала лучшего, и он определенно был лучше остальных.       Он был воином, подготовленным и обученным, чтобы уничтожить демонов в этом ужасном месте, и эта женщина была лишь одним из многих потомков короля-предателя, который заслуживал возмездия. То, которое он скоро доставит.       А сейчас он с удовольствием разорвал бы эту женщину, которая стоит сотни солдат, на куски, вывернув её наизнанку. Он сломает её стены точно так же, как сломал северные ворота стены Марии четыре года назад. Немилосердно и безжалостно.

Задуши эту любовь, пока вены не начнут дрожать

Один последний вздох, пока слезы не начнут высыхать

Как река, как река

Заткнись и беги за мной, как река

      Тело Микасы всё ещё дрожало после её первого оргазма. Она клялась, что видела звёзды в глубине своих глаз, словно миллион цветов только что взорвался в её мозгу, её сердце перестало биться, и её душа покинула тело всего на несколько коротких секунд. Было ли это, хотя бы отдаленно, дрожью того, как ощущалась смерть?       Она посмотрела на Райнера, её затуманенное зрение вернуло себе ясность, когда оно задержалось на его лице, также раскрасневшемся от жгучего возбуждения. Её ноги обмякли, когда они расслабленно упёрлись в его бедра. Все её мышцы дрожали, болели, но она чувствовала себя очень хорошо, точно так же, как когда она поднималась в воздух со своим УПМ.       Член Райнера дёрнулся и затвердел ещё больше, когда он увидел её истощенную, лёгкую фигуру, спускающуюся с посторгазмического пика. Он больше не мог сдерживаться и осторожно опустил её нижнюю часть тела на пол, поспешно расстегнув штаны и выпуская своё мужское достоинство. Его быстрое действие вызвало у неё лёгкий вздох, когда она села, чёрные волосы обрамляли её лицо в форме сердца, и уставилась на его член, возбуждённый и гордый между пучком волос. Она могла видеть лёгкие пряди светлых волос, которые образовывали линию на всём протяжении от его подтянутого живота, усиливая его грубую мужественность.       Он почувствовал лёгкий удар по своему самолюбию, увидев, как её пышные губы приоткрылись в изумлении. Он знал, что ему очень повезло в этой части тела. Так же, как и его телосложение, он, несомненно, выиграл джекпот. Дьявольская усмешка украсила его тонкие губы, когда стало совершенно очевидно, что Микаса Аккерман очень, очень впечатлена тем, что он предлагал. Словно этого ещё не было видно по тому, как она нервно облизывала и кусала губы.       Она с трудом сглотнула. Он был очень хорошо одарен, и она не ожидала, что такая часть может быть мощно сложенной, подавляющей в своей мускулистносте.       — Хм…хм… — Она определенно не была уверена в правильных словах, чтобы обратиться к своему новому открытию. — Это… похоже, это может разорвать меня на части. Изнутри.       Это Микаса волновалась?       Он втайне наслаждался тем фактом, что впервые увидел её на грани, и это не имело никакого отношения к Эрену.       — Я не буду лгать тебе, Микаса. Это может быть больно, но мы будем делать это шаг за шагом.       «Скорее дюйм за дюймом».       Воин в нём хихикнул.       Он поцеловал её нечестивые губы и снова медленно прижал её тело к полу палатки, положив руки по обе стороны от её головы, заключая её в свою возвышающуюся фигуру. Он отшвырнул свои штаны, пока их рты всё ещё были слиты вместе. Его правая рука провела призрачный след от её груди вниз по левому бедру, сунув руку под её колено и крепко прижав её к груди, подталкивая её, чтобы удержать ногу на месте.       Он дразнил вход в её отверстие, проводя по контуру её щели кончиком своего мужского достоинства, уже гладкого от его спермы. Он насмешливо использовал свой член, чтобы погладить её холмик, прежде чем вернуться к её отверстию. Её дыхание прерывалось в агонии от его жёстокого поддразнивания, зубы стучали, когда она выдыхала в отчаянии.       Он установил первоначальный контакт, скользнув в её отверстие, слегка толкнувшись из-за её влажности, затем быстро вышел, прежде чем снова погладить её снаружи своим членом и снова скользнуть в неё ещё несколько раз, каждый раз толкая немного дальше. Микаса почувствовала, как её вагина медленно раскрывается, чтобы вместить его с меньшей болью, как она и ожидала.       Но это было слишком мучительно для неё, хотя она кончила всего несколько минут назад. Её нетерпение в сочетании с хорошо замаскированным возбуждением заставило её правую руку резко схватить его твёрдое мужское достоинство, её бедра подались вперёд в ответ. Он облизнул губы, почувствовав её холодное прикосновение к своей коже. Это было приятное противоречие — её холод против его тепла.       — Терпение, Аккерман. — Его руки продолжали дразнящие прикосновения к её груди, заставляя похоть в её глазах усиливаться. Терпение в данный момент было не её сильной стороной.       Однако она тоже может играть в эту игру.       — Ну, тогда спокойной ночи, Браун. — Она изобразила усталость и притворилась, что закрывает глаза, заставляя его колебаться в своих действиях.       — Каса? Микаса, ты что, засыпаешь подо мной? — Он сжал её груди, прежде чем нежно прикусить одну из них, чтобы возбудить её.       И всё же ответа не последовало.       Что ж, оставалось сделать только одно.       Без предупреждения он толкнул свой член так глубоко в неё, как только мог. Даже с скользкой помощью её любовных соков её плотные стенки задрожали от внезапного вторжения, и она издала крик, который не смогла сдержать. У неё был чрезвычайно высокий порог боли, но быть пронзенной пульсирующим твёрдым органом мужчины в первый раз было болью, о которой она никогда не знала и это испугало её. Это причинило ей такую боль, какой она никогда раньше не испытывала.       Райнер стоял неподвижно, прижимая её к своему телу, его член был полностью погружен в неё. Когда он увидел, как по её щеке скатилась одинокая слеза, он почувствовал укол вины глубоко внутри. Он вытер его большим пальцем, нежно шепча ей в плотно сжатые губы:       — Это будет приятно, Каса. Доверься мне.       Его слова эхом отозвались в её ушах, когда она открыла глаза, и он наклонился, чтобы поцеловать её, успокаивая боль, которую он причинил. В то же время он чувствовал, как её стенки сжимаются, приспосабливаясь к его размеру, который пульсировал от внезапного ощущения.       Как только первоначальный дискомфорт утих, Микаса, наконец, смогла почувствовать, как боль буквально трансформировалась в удовольствие от того, как она медленно покачивала бёдрами взад и вперёд, чтобы испытать дразнящее трение, которое она чувствовала там, где их тела соединялись.       Ему потребовалось всего четыре-пять секунд, прежде чем его бёдра отодвинулись, и его сильные руки схватили её за бёдра, когда он безжалостно толкнулся в неё, прекрасно зная, что она преодолела первоначальную боль. Их тела двигались синхронно с первобытным ритмом, который координировался естественным образом, даже не пытаясь.       Она обвила ногами его талию и скрестила руки на затылке, жадно ожидая новых прикосновений. Вскоре на его крепких мышцах спины остались следы, оставленными её изящными пальцами, ногти царапали в муках страсти. Её зубы впились в его шею, когда она поманила его, чтобы он продолжал увеличивать скорость и силу своих толчков.       — Сильнее… Райнер, — прошептала она ему на ухо, наслаждаясь восхитительным трением его теплых стальных мышц о её сжимающиеся стенки.       Его пыхтение, её стоны и влажные звуки шлепков плоти о плоть резонировали внутри палатки размером три на три.       Когда его тело начало терять себя в их гонке, Райнер не сразу осознал, что он также потерял контроль над своей доминирующей личностью.       «Никакой пощады, Райнер. Покажи этой эльдийской сучке её место. К черту это дьявольское отродье. Сломай её, чтобы она пожалела о том дне, когда встретила тебя».       Его глаза потемнели от уговоров мстительного голоса в его голове.       Его правая рука двинулась прямо к тому месту, где её раскрасневшееся тело встретилось с её красивым, насмешливым лицом, и он схватил её с силой, которая раздавила бы простого человека.       Он держал её шею в удушающем захвате, всё это время яростно вкачиваясь в неё, заставляя её глазах широко раскрыться, а рот хватать воздух, который внезапно был отрезан от её дыхания.       Микаса отчаянно попыталась разжать его руку, её зрение начало затуманиваться от удушья.

Вечная любовь — это всё сказки

И тот глупец, который на всё это поведется, будет проклят

Нам не под силу изменить самих себя

От убийства нас отделяет лишь один поцелуй

      Используя последний прилив энергии, она схватила его за голову и заставила всё своё тело изменить их положение, и теперь она была сверху, удерживая его шею левым локтем, в то время как их тела всё ещё были слиты друг с другом.       — Что, чёрт возьми, это было, Райнер?! — Она изо всех сил пыталась произнести свое обвинительное замечание, набирая как можно больше воздуха. Она прижала его всем своим телом, зажав его бедра под своими дрожащими коленями. От боли или от страха, никто не мог догадаться.       Его глаза расширились от шока, его тело было парализовано её абсолютной сдержанностью. К сожалению, он сам понятия не имел, что произошло за последние несколько секунд. Единственным намеком, который он получил, была красноватая отметина на изящной шее Микасы в форме его собственной руки.       «Блять»       — Чёрт, мне так жаль, Микаса, — он сдался под её напряжённым взглядом.— Я не хотел… я просто не понимал, что…       Его слова были прерваны прикосновением её пальца к его тонким губам.       — Я уже говорила тебе, что если я смогу показать тебе своих демонов, то ты сможешь показать мне своих. Я справлюсь, Райнер. Мне просто нужно, чтобы ты знал, что есть предел тому, как далеко я могу зайти.       — Сделай мне больно в ответ, Микаса. Я заслужил это, после того, что я только что сделал с тобой. — Он ожидал удара кулаком в челюсть, пощёчины, такого же сжатия на собственной шее, чего угодно.       Что угодно, только не ощущение холодного стального лезвия, скользящего по его груди, оставляя на своём пути след темно-красной жидкости. Она размахивала забытым ножом с непревзойденной ловкостью. Появившаяся боль вскоре сменилась неописуемым трепетом, как только он почувствовал, как её теплый язык жадно слизывает кровь, сочащуюся из пореза. Жгучая боль только заставляла его член беспокойно дёргаться в её горячем входе от дикой, неожиданной стимуляции.       Он почувствовал медный привкус собственной крови в её последующем поцелуе, когда её зубы впились в его губы. Она быстро оторвала свой рот, прежде чем прижать лезвие к его шее, и небрежно потребовала его повиновения всего двумя словами:       — Райнер. Двигайся.       Неужели её тайная одержимость отталкивала его?       Нисколько. Это только заставило его трепетать перед её несовершенством.       И воин, и солдат в его голове сдались её доминированию.       Микасе это напомнило ту ночь, когда она держала окровавленный нож, который свершил правосудие над убийцами её родителей. Поворотный момент, когда она обрела контроль над своими врождёнными способностями.       Шесть лет назад она проснулась девушкой. Сегодня вечером она проснулась как женщина.       Она никогда не чувствовала себя такой раскрепощённой, когда снова и снова скакала на нём, пока её тело не натянулось, как тетива лука, и снова не развязалось в его объятиях. Это было за пределами сознания. Порыв, который она испытывала, был дико эротичным в своей чистейшей форме. Прямо перед тем, как она рухнула на него сверху, Райнер собрал последние остатки контроля, которые ещё оставались в его теле, чтобы вытащить и спустить в любую одежду, которую ему удалось схватить в самый последний момент.       Прямо перед тем, как закрыть глаза, когда её тело оказалось поверх его, он молча молился, чтобы она не увидела пар, медленно поднимающийся от ткани в его руке.       —…ночь нашей тренировки, и наша команда должна прочесать пустыню в последнюю очередь. Не говоря уже о том, что мы должны быть особенно осторожны с огнем. Очень надеюсь, что погода сегодня будет милосердна. Будет очень холодно, если мы потеряем пламя. — Микаса огляделась, прежде чем бросить все рюкзаки на землю.       Её голос вернул его к реальности. Она вопросительно посмотрела на него и ухмыльнулась.       — Кто-то долго и упорно о чём-то думал. — Сначала он не уловил намека в её словах, но, проследив за направлением её взгляда на его нижнюю область, он, наконец, понял.       — Не можешь насытиться, да, Аккерман?       Она сняла верхнюю куртку, обнажив и без того слегка расстёгнутую белую рубашку на пуговицах. Верхушка её небесных шаров уже была выставлена на всеобщее обозрение, безмолвно дразня его внутреннего демона.       — Чем скорее мы поставим палатку, чтобы Берт мог отдохнуть, тем скорее сможем что-то сделать с тем, что у тебя в штанах. — Опять же, он не пропустил юмор в её тоне, даже с невозмутимым выражением на её лице.       — Ты, блядь, дразнишь, Аккерман. Я заставлю тебя пожалеть об этом позже.       — Мы должны смениться на ночное дежурство позже, и пусть Берт больше отдохнёт сегодня вечером. В конце концов, он действительно заболел из-за нас, — Микаса сочувственно взглянул на его лучшего друга, который всё ещё крепко спал, когда она начала раскладывать остатки дров для костра. Райнер прислонил бесчувственное тело Бертольда к большому валуну, намереваясь помочь установить палатку для их ночлега. Он оторвался от своего занятия и одарил её неотразимой улыбкой в ответ.       — Каса, ты уже знаешь, что я не собираюсь позволять тебе спать сегодня ночью.       «Трахни меня».       Дрожь пробежала по её спине, когда она услышала его слова. Микаса очень хорошо понимала, что они оба достигли точки невозврата. Голод их внутренних зверей не был утолен прошлой ночью. Они стали ещё более голодными, чем раньше.