Дом семи Грехов

       Добравшись до города, Гнев и Похоть решили разделиться, а потом встретиться на въезде в город.        Надев на шею Эгесихоры амулет, дарующий невидимость и неосязаемость ей и хозяину, Похоть помчался по городу, прыгая по крышам автомобилей.        Гнев же предпочитал становиться только невидимым и передвигаться среди скоплений людей. Вытащив из кармана аккуратно сложенный лист бумаги, он пробежался взглядом по единственной строчке.

«Улица ХХ, офис компании «ХХ»

       Ненадолго задумавшись, он вспомнил, где находится это место, и погнал Боанергоса в нужную сторону, абсолютно не обращая внимания на людей, которых он наталкивал друг на друга. Их злость давала ему энергию.        Оставив Багратиона у входа в здание, Гнев прошел внутрь. Прощупав нити чувств работников, он плывущей походкой направился к боссу компании, поскольку у него накопилось больше всего злобы. Мужчина сидел в своем кабинете, сосредоточенно глядя в какие-то бумаги. Гнев зашел ему за спину, цвет его глаз стал насыщеннее, а волосы поднялись, будто от ветра. Сложив пальцы бутоном, он усилил его злобу.        От проделанного действия у Гнева закружилась голова. Он ухватился для равновесия за спинку кресла перед ним. Подобные трюки иногда заканчивались подобными неприятными побочными эффектами.       Когда голову отпустило, Гнев подошел к панорамному окну и спрыгнул в него прямо на спину Багратиону. Конь от неожиданности поднялся на дыбы. Успокоив его, Гнев вновь извлек лист с сегодняшними целями, но единственное место, из которого он только что вышел, было ровно вычеркнуто черным цветом.        «Значит, на сегодня все.» — Сделал вывод Гнев и направился к выезду из города, чтобы дождаться там Похоть. Обеденное солнце временами скрывалось за небольшими облачками. Замечательная погода для неспешных прогулок верхом.        Если бы не шум города. Машины, сигналящие друг-другу, шумные разговоры людей перерастали в адский гул, который крайне раздражал как Гнев, так и Багратиона, который временами коротко и недовольно ржал, дергая головой. Когда все это стало особо не выносимым, Гнев погнал коня во весь опор к выезду из города.        Добравшись до места встречи, а именно до полевой дороги, где машины были редкостью, красноглазый спешился. Сняв с Багратитна узду, он пустил коня передохнуть на небольшую цветочную поляну, да и сам не спеша пошел за ним. Сев среди цветов, Гнев, от нечего делать, стал плести венок. Подобные медитативные занятия помогали ему не растрачивать накопленную за день людскую злость.        Закончив плетение, он осмотрел свое творение. Ромашки смотрелись великолепно в композиции с васильками. Упав на спину, он положил венок на свою грудь, смотря в светло-голубое небо. В животе тихо заурчало, зря он все-таки отказался от завтрака. Подошедший Багратион слегка толкнул головой хозяина в бок, будто проверяя, все ли в порядке, что не могло не вызвать на лице Гнева легкую улыбку. Подняв руку, он провел ей по морде коня, как бы говоря: «Все хорошо». Успокоившись, Багратион помчался вдаль легкой рысцой. От скуки он наматывал круги по полю. Черноволосый наблюдал за развлекающимся конем, что резвился, будто жеребенок.        Прошло примерно два часа, когда подъехал Похоть. Багратион уже успел нарезвиться вдоволь и даже отдохнуть. А заметив знакомый силуэт, поднялся и начал слегка толкать задремавшего хозяина. Потянувшись, Гнев глянул на неспешно идущую Эгесихору и заметил что-то странное. Обычно сидевший прямо, как тростинка, сейчас почти лежал на шее у лошади. Приглядевшись получше, Гнев понял, что Похоть просто заснул. Надев узду на Багратиона, Гнев запрыгнул на коня и поехал на встречу Эгесихоре. Когда они поравнялись, Гнев принялся будить Похоть.        Проснувшись, Похоть потянулся, не забыв поблагодарить разбудившего его. После чего взял поводья поудобней и повел лошадь вперед, по направлению к дому. Ветер развевал его рыжие пряди, а Похоть в ответ сонно прищурившись, тянул лицо навстречу.        Но все эти действия выглядели не так, как всегда. Гнев чувствовал что-то не ладное, но не мог понять что именно, ведь все, что делал юноша перед ним, было абсолютно нормально для того Похоти, с которым он попрощался с утра.       Но что же, что было не так?