Дом семи Грехов

       Через щель между бордовыми портьерами мягко проходили лучи обеденного солнца, падая на кровать, где мирно спал Похоть. В ногах кровати что-то зашевелилось и направилось к лицу парня. Черная змейка проползла по шее и скользнула по лицу, что не очень понравилось ее хозяину, он сквозь сон столкнул змею с лица рукой, за что (вполне справедливо) был укушен в кисть.        Ойкнув, Похоть недовольно глянул на змейку своими большими янтарными глазами.        — Ирис!* — Рассерженно шикнул Похоть, поднимая прнсмыкающееся к лицу.        Змея, будто в качестве извинения, обвила запястье хозяина и положила голову на следы от клычков, перед этим проведя по укусу раздвоенным языком.        Смягчившись, Похоть погладил Ирис по голове и приподнялся на одном локте. Слегка одернув, бархатистую на ощупь, портьеру, Похоть глянул на сад, где, сидя в позе лотоса, отдыхал Гнев. Его губы тронула легкая улыбка, но, будто опомнившись, он резко встал с кровати и посмотрел на настенные часы, висевшие над дверью. Без пятнадцати час. Время на сборы еще было, но стоило поторопиться, ибо путь до назначенного города сегодня предстоял неблизкий.        Подойдя к зеркалу, в глаза Похоти первым делом бросилась растрепанная рыжая шевелюра, достающая до плеч, в которой играли солнечные лучи. Взяв деревянную расческу, он принялся укладывать непослушные волны. Когда с расчесыванием было покончено, Похоть собрал верхние прядки аккуратной заколочкой.        Опустив взгляд с волос на свое, слегка уставшее, лицо, принялся колдовать над ним, а в частности, над темными кругами под глазами и, жутко раздражающими его, веснушками.        — Теперь я выгляжу не как смрадный труп. — Ухмыльнувшись, выдал Похоть. — Думаю, пора спускаться, да, Ирис? — Подняв змею на уровень глаз, промурчал он.        Выскользнув из комнаты, Похоть направился прямо по коридору, потом направо к лестнице, покрытой мягким ковром. Вниз по ступенькам, налево к выходу в сад, не забыв накинуть легкое пальтишко на хрупкие плечи.        Шумный ветер тут же всколыхнул рыжие пряди, а их обладатель, бесшумно, подобно охотящейся кошке, покрался к Гневу, с читающимся на лице желанием напугать. Смотрящему со стороны могло показаться, что даже его зрачки сузились в тонкую линию. Почти дойдя до цели, до слуха Похоти донеслось тихое, но явно слышимое:        — Проснулся уже?        — Да. — Удивленно, с ноткой разочарования, ответил он. — Сейчас перекушу и пойду собираться. Ты со мной?        — Нет, я пока запрягу лошадей. — Поднявшись с травы, сказал Гнев. Ветер красиво развевал его прямые, черные волосы с красными корнями.        Вернувшись в здание, Похоть пошел на кухню. Поставив суп в микроволновку разогреваться, снял с запястья Ирис. Змейка немного посидела, а потом оживилась и поползла куда-то под кухонный гарнитур. Оттуда пулей выбежала мышка, которую и ловила змея. Охотница быстро настигла свою цель. Мышонок отчаянно пищал, пытаясь вырваться, но, к её сожалению, освободиться не удалось.        Похоть со спокойным лицом наблюдал за сей сценой. Писк микроволновки напомнил о согревшейся еде. Достав тарелку, Похоть взял ложку и сел за стол. Пожелав Ирис приятного аппетита, начал есть.        Гнев в это время стоял в конюшне. Вывев своего вороного коня, он с легкостью запряг его. Багратион, а именно так звали коня, от нетерпения перебирал копытами и с ржаньем запрокидывал голову с белой, коротко остриженной, гривой. Похлопав коня по шее, черноволосый вывел из стойла лошадь Похоти, стройную кобылицу цвета пшеницы с белым пятнышком на морде. Ее грива была заплетена во множество тоненьких косичек. Эгесихора была чуть своенравней Багратиона, отчего у Гнева возникли небольшие трудности. Когда упряжь была надежно закреплена, Гнев вспрыгнул на своего коня, взяв поводья Эгесихоры в руку.        Выехав во двор, он увидел Похоть, собирающего рыжие пряди в небольшой хвостик на затылке.        Желтоглазый заметил их и подозвал Эгесихору задорным свистом. Гнев в последний момент успел отпустить поводья, так как кобылица резко сорвалась с места и понеслась к хозяину.        Ловко запрыгнув, Похоть повел Эгесихору рысью к выезду с территории Дома. Остановив ее у самых ворот, поднял лошадь на дыбы.        Гнев нагнал его, спешился и открыл металлические ставни. Накинув капюшон на голову, он дождался, пока проедет Похоть и захлопнул ворота. Вспрыгнув на спину Багратиона, они поехали бок о бок.