Над этой пропастью во лжи

      К удивлению Деллы после возвращения в Дом удовольствий, причем чуть раньше обозначенных двух часов, Риан не оставил ее в холле, а по неясной причине принял приглашение подняться и продолжить вечер. Озвученное лишь для следования установленному порядку — так надлежало делать всем «пташкам», и Делла просто исполняла обязанности, уверенная, что Риан откажется. Но он внезапно согласился. И Делла могла поклясться, что ее зелье тут не при чем: оно не работало так быстро и с такой силой. Чтобы он резко переменил к ней отношение, требовалось в него влить флаконов десять, правда это бы сразу свело его с ума. Если у «привораживаемого» уже были сильные чувства, конечно, все происходило быстрее. Но и тут фиаско — Делла знала, что причина не в этом.       Потому, оказавшись в спальне, она обернулась к закрывшему дверь Риану с нескрываемым подозрением во взгляде.       — Почему ты принял приглашение?       Тот приподнял брови, демонстрируя чистое недоумение.       — Обычно, когда озвучивают приглашение, ожидают, что его примут.       — Удивительно такое слышать от представителя высшего общества.       Шпильку Риан принял, даже не поморщившись. Равнодушно пожал плечами, медленно прошел в спальню и устроился удобно на кушетке — недвусмысленно показывая, что уходить пока что точно не собирается.       — Так чем у вас здесь развлекают клиентов? — полюбопытствовал он.       — Развлекают у нас там, — Делла кивнула в сторону двери, намекая на зал на первом этаже. — Полагаю, шоу еще не закончилось, можешь спуститься.       — А приватная программа?       Ни одной искры сомнения в намерениях мужчины бы не было, если бы здесь сидел кто-то другой. Кто угодно, но не Риан. Однако Делла видела именно его, точно знала, что это не незнакомец под личиной, и потому все сильнее мысленно хмурилась. Он вел какую-то игру, и она не понимала, какую. При всей своей зацикленности на мести Риан оставался нормальным мужчиной и с женщинами периодически спал, это Делла хорошо знала, но точно так же знала, что сейчас его интерес к ней как к женщине и «пташке» Дома фальшивый насквозь.       Даже в его ответах об их связи для Эр’Оррэна было правды куда больше.       Выдавив из себя очаровательную улыбку и надеясь, что та не похожа на оскал, Делла многообещающим тоном заверила Риана:       — Приватная программа зависит от пожеланий клиента.       И очень надеялась, что ей не придется танцевать еще раз. Да и вообще что-либо делать. Может ей и требовалось снова сформировать между ними крепкую эмоциональную связь, но сейчас даже если они переспят, это делу не поможет. Потому что Риан закрыт.       — В таком случае может начнем с легкого ужина?       Идея звучала адекватно. Даже слишком. Некстати пришло осознание, что организм с обеда видел только воду, потому что есть перед выступлениями нельзя. А потом был лишь бокал легкого вина на маскараде. До фуршетного стола Делла не добралась — из-за беседы с Эр’Оррэном. Поэтому еда очень даже входила в ее планы.       — Какие-то конкретные пожелания по блюдам? — уточнила она, подходя к двери.       — На твое усмотрение.       Кивнув, Делла вышла из спальни, чтобы найти Ирму и передать ей распоряжение о легком ужине. И дождаться, когда та спустя десять минут подкатит к комнате тележку с тремя блюдами, столовыми приборами и бутылкой вина. Последнюю Делла не заказывала, однако любые поздние встречи с клиентами ее априори подразумевали. Счастье, что свечи никто не положил — для особо романтичной атмосферы.       Вкатив узкую тележку в спальню под пристальным взглядом все так же сидящего на кушетке Риана, Делла аккуратно выставила на квадратный мраморный столик перед ним горячее, оказавшееся какой-то запеченной птицей, сырную нарезку и салат. Быстро сервировала это подобие ужина и потянулась к бутылке, однако Риан перехватил ее руку — молча напоминая, что разливать алкоголь по бокалам было прерогативой мужчины.       Не возражающая Делла выкатила тележку в коридор и вернулась в спальню. Все такая же напряженная и пытающаяся понять, что дальше. Романтического настроя у нее точно не было. Устроившись на мягком пуфе рядом со столиком, она кинула вопросительный взгляд на Риана.       Тот поднял бокал, наполовину заполненный белым вином.       — Предлагаю выпить за удачную сделку. Которая без тебя бы не состоялась.       Решив не акцентировать его внимание на второй фразе, Делла, обхватившая пальцами ножку своего бокала, уточнила:       — Это можно считать удачей — отдать трон, который только-только собираешься получить?       — Мне плевать на власть.       Из всего, что Риан сегодня говорил, эти слова ощущались наиболее похожими на правду. Даже если отчасти шли вразрез с его действиями.       — Тогда зачем жениться на Игрин? Это ведь не история великой любви.       — Слишком много вопросов, — не стал удовлетворять ее любопытство Риан и повторил: — За сделку. — Их бокалы встретились с легким звоном, и после этого он добавил: — Ты можешь оставить обсидианы себе — считай это платой за услугу.       Поднесшая бокал к губам Делла удивленно замерла. Риан же сделал глоток абсолютно спокойно, словно ничего такого и не сказал.       Это ж насколько ценной была ее помощь и сама сегодняшняя сделка, чтобы плата оказалась в размере двух-трех приличных домов в Халционе? Риан никогда не отличался избыточной щедростью, не забрасывал драгоценностями любовниц, не платил сверх меры наемникам. Он всегда четко оценивал оказанную услугу. Поэтому либо она сама еще не до конца осознала значимость случившегося, либо здесь что-то не то.       Но поразмышлять над этим не удалось. Риан вдруг поднялся с кушетки и приблизился к ней.       — Позволишь? — он продемонстрировал ей широкую черную ленту. Судя по виду, довольно плотную.       Не совсем понимающая ситуацию Делла подняла на него вопросительный взгляд. В ответ Риан приложил ленту к ее глазам, заставляя убедиться в непроницаемости ткани, и довольно крепко завязал концы на затылке.       — Это зачем? — может, видеть его Делла теперь не могла, однако ощущала, что он все еще стоит рядом и продолжает касаться руками ее волос. И, скорее всего, смотрит снизу вверх.       — Ты сказала, что приватная программа зависит от пожеланий клиента, — его голос стал ниже и тише, и Делла ощутила, как каменеет спина. — Решил сделать наш ужин более подходящим этому месту.       — У тебя фетиш на связывание? На очереди руки?       Раздался едва слышный смешок.       — Я подумаю.       После этого Риан взял ее за запястье и потянул, безмолвно заставляя встать. Ощущающая себя огромным комком оголенных нервов Делла поднялась, сделала в его направлении несколько шагов и послушно села на кушетку. Хватка с запястья пропала, убеждая, что все молчаливые приказы были поняты верно.       Спустя несколько секунд едва слышных шорохов губ Деллы коснулось что-то прохладное и гладкое. Этим «чем-то» провели едва ощутимо влево, затем вправо, вызывая щекотку, прежде чем до Деллы дошел посыл. Ничуть не расслабившись, но заставляя себя дышать спокойно и никак не выдавать напряжения и нарастающей подозрительности, она приоткрыла рот. И в следующий момент поняла, что «чем-то» была рилка — довольно экзотичная ягода, которую привозили в Халцион с Небесных островов и продавали по сумасшедшей цене. За что там платить такие деньги, Делла не понимала, но признавала, что солоноватая сладость рилки была довольно приятной.       Значит, кормление с рук. Любопытно.       Послушно прожевав рилку и медленно облизнув губы, Делла оставила их приоткрытыми, намекая, что не против продолжения. И оно последовало с незначительной задержкой: новая ягода коснулась губ влажным боком, но тут же исчезла. Спустя пару секунд коснулась вновь уже уголка рта. Делла чуть повернула голову, но ягода вновь ускользнула. И лишь после третьего прикосновения ее удалось ухватить зубами.       А в следующий момент Риан взял ее левую руку своей и заставил сжать пальцами ножку бокала.       — С вином этот вкус становится особенно восхитительным, — все тем же тихим голосом прокомментировал он и аккуратно подтолкнул ее руку с бокалом к губам.       Улыбнувшись максимально легко, стараясь делать вид, что она заинтригована, Делла сделала глоток. И на несколько секунд задержала вино на языке — вкус изменился. Не так ярко, чтобы это заметил обычный человек, однако ее с детства поили таким количеством зелий, подмешанных в жидкости, что было бы странно не распознать одно из них сейчас. Госпожа Анитра хотела защитить ценную единицу. И Делла была готова ее горячо благодарить за это.       Проглотив вино, она выпила еще немного и согласилась:       — И вправду восхитительно.       А следом получила новую ягоду, которую опять запила вином. И так пока не опустел ее бокал, который Риан тут же забрал из ее рук. Делла позволяла ему поверить, что ничего не заметила. Что совершенно не поняла, к чему было это представление. Потому что все встало на свои места.       Рассеять ее внимание, сбить с толку, заставить воспринимать его как обычного мужчину, а после напоить зельем, затуманивающим память последних трех часов. Хотя, может оно рассчитано на другое время, это определить по вкусу невозможно. Но с учетом сегодняшних событий маловероятно, что Риан бы стал, например, влиять на ее воспоминания шести или двенадцати часов. В целом план проще некуда. Если бы не один момент: как и все, кто обладал ментальным воздействием, Делла не подчинялась зельям, влияющим на память, в полном объеме. Вот старуха Гитель, например, могла бы лишить ее воспоминаний, однако заклинанием — не зельем. И довольно сложным ритуалом.       Значит, Риан очень хотел, чтобы она забыла разговоры на маскараде. Что ж, она была права, когда предположила, что все это надо передать госпоже Анитре. Жаль, что записывающие кристаллы в том помещении не работали, да и Эр’Оррэн бы распознал артефакт, но она главные детали она запомнила.       Шумно вздохнув, Делла приложила руку к виску.       — Что-то мне нехорошо, — пробормотала она, покачнувшись.       — Похоже, два бокала вина для тебя перебор, — протянул Риан с фальшивым сочувствием и осторожно подхватил ее на руки.       — Там еще один… на маскараде, — запнувшись, напомнила Делла.       Судя по движению, ее донесли до постели. В следующий момент она убедилась в догадке, почувствовав под спиной грубое покрывало. Теплые руки прикоснулись к затылку, развязали узел, и с глаз наконец исчезла черная ткань. Неуверенно и лишь наполовину приподняв веки, Делла взглянула на Риана, который присел рядом на постель и с деланной аккуратностью снял с ее ног туфли.       — Раздевать тоже будешь? — усмешка вышла очень слабой, а голос — дрожащим.       — Не сегодня, — хмыкнул Риан, накидывая на нее вторую половину покрывала. — Спи.       То, чего он ждал. Делла прикрыла глаза и стала тщательно выравнивать дыхание. Реже вдохи и выдохи, тише, поверхностей. И стабильней. А главное, расслабить наконец плечи, потому что по ее напряженной спине понятно, что зелье не работает как надо. У нее действительно плыла картинка перед глазами, было небольшое головокружение, но не сон, который должен был ее настигнуть. Именно после него одна должна была проснуться и потерять четкость воспоминаний последних часов.       Однако, к счастью, заснуть ей не грозило. Главное, не дать понять это Риану, все так же сидящему на краю ее постели и касающемуся ее плеча.       Но, минут через двадцать, которые показались Делле вечностью, он все же, видимо, поверил, что она спит. По крайней мере, перевернув ее на спину — явно для проверки реакций, — у постели не задержался. Пробыл в комнате еще пару минут и вышел. Однако Делла для надежности пролежала с закрытыми глазами еще с четверть часа. И только после этого, наконец, осторожно села. Голова плыла, но сил, чтобы встать с постели и запереть дверь, а потом добраться до письменного стола, хватило.       Следовало срочно все изложить на бумаге для госпожи Анитры. Какие-то детали Делла все же рисковала потерять в недрах памяти.

***

      Риан же, покинувший Дом удовольствий, решил не заканчивать насыщенный вечер так рано и направился к старухе Гитель. Он планировал сделать это еще сегодня утром, однако его внимания требовали тысяча и одно дело вокруг похорон правителя, свадьбы и обычных государственных обязанностей, которые он не желал отдавать полностью прибывшему вчера вечером Орайону. К моменту, когда он освободился, оставалось время лишь на быстрый перекус, душ и смену одежды. Отказаться от встречи с Эр’Оррэном он не мог — делегация экров завтра утром должна была покинуть Халцион. Когда они появятся здесь вновь, неизвестно. Ехать в Ирльхейн ради беседы — идея идиотская: при якобы случайной встрече шансов на успех было больше.       Потому лишь сейчас, когда время близилось к полуночи, он получил возможность заняться последним на сегодня делом. Счастье, что старая видана спать так рано не ложилась. Хотя дверь, в которую Риан постучал получасом позже, отвориться не спешила — ему пришлось простоять минуты две, прежде чем щелкнул отпирающийся замок.       — Этикету тебя не обучили, — проскрипела встретившая его в холле старуха Гитель, закутанная в потертый шерстяной платок.       — Меня учили убивать. Вам ли не знать.       Прицельный удар старуха проигнорировала. Поджав тонкие губы, она двинулась в направлении небольшой гостиной, давая позднему визитеру безмолвное разрешение войти. Риан спокойно проследовал за ней.       Плохо освещенное помещение было заставлено настолько плотно, что казалось крошечным. В основном такое ощущение создавали многочисленные стеллажи с книгами — и это при том, что у старой виданы имелась библиотека. Но, похоже, в нее уместилось далеко не все. Тяжелая мебель, сделанная не одно столетие назад, ухудшала ситуацию. Каждый раз попадая сюда, Риан ощущал, что начинает задыхаться. Больший дискомфорт вызывала только лаборатория, хотя он упорно боролся с тем, чтобы перестать сталкиваться с кошмарами наяву, входя туда.       В основном именно поэтому старуха Гитель обычно говорила с ним гостиной, а не в святая святых, где находилась почти все время, когда не спала. Но особого удовольствия от этого помещения Риан все равно не испытывал. Впрочем, может на это старуха и делала ставку? Что он будет стремиться быстро завершить разговор и уйти?       — И зачем ты мой покой в такое время потревожил? — устроившись в кресле у камина, потребовала ответа старуха Гитель.       Заняв соседнее свободное кресло и расстегнув ворот плотного камзола, потому что в гостиной было до ужаса душно, Риан решительно произнес:       — Я ищу убийцу отца.       — И при чем здесь я? — не впечатлилась старуха Гитель, кутаясь в огромный платок, который носила не одно десятилетие: вопреки духоте и жару от камина, ей, похоже, было зябко.       — Отца отравили. Яд на порошке цветов ирлеи.       В затянутых белесой пленкой глазах напротив Риан уловил отблески интереса. Но и только. По крайней мере, он ожидал несколько иной реакции. В Халционе больше никто не имел доступа к порошку ирлеи, и потому подозревать было больше некого. Однако старуху Гитель сказанное, похоже, удивило.       — Убийца хорошо подготовился, — с хриплым смешком оценила она. — От меня-то ты чего хочешь?       — Содействия. Единицы магов имеют доступ к этому порошку. Единицы решаются его заполучить и использовать.       По гостиной рассыпался сухой смех. Старуха Гитель снисходительно склонила голову.       — Мои запасы не пропадали. И я никому не продавала этот порошок в последние десять лет — потому что у меня его нет. И нет давно. Можешь обыскать всю лабораторию, недоверчивый принц. Если осмелишься в нее войти, конечно. Что до прочих магов… тебе лучше знать, кто из них имел причины свести счеты с твоим отцом. Или кто из тех, кто мог столько заплатить этим самым магам за порошок.       Ничего нового. Никаких подсказок. Раздражение вновь глухо заворочалось в груди Риана.       Он и так примерно представлял главные признаки убийцы. Достаточно обеспеченный или влиятельный, чтобы купить настолько запретное и дорогое средство. Имеющий причины не бояться казни — за отравление порошком ирлеи четвертовали: потому что это не только убийство, но и использование запрещенного средства. Имеющий доступ во дворец, потому что это не шальная стрела на прогулке.       Вот только под эти критерии можно было подвести с десяток людей и иных существ. И в первую очередь Риан бы подумал на Анитру Эйлфрид. Просто потому, что та определенно не закрыла глаза на его своеволие и желала заполучить Халцион. Но доказательств не было. А просто из-за подозрений вдруг объявить войну Латосу — абсурд и сумасшествие. Проще в Бездну спуститься.       — Архимаг вызвал дух отца, — сквозь спазм в горле произнес Риан. — Похоже, яд добавили в его обычный завтрак. Ничего нового или настораживающего в то утро не случалось. Мы ничего не узнали.       Старуха Гитель никак не отреагировала: только повернулась к камину и жестом заставила огонь взметнуться выше, разгореться сильнее. Риану захотелось скинуть камзол — воздух стремительно стал нагреваться.       — Вы ведь можете заглянуть за изнанку миров. Можете узнать, кто подсыпал яд, — сдерживая ярость, едва ли не по слогам проговорил Риан, сверля пристальным взглядом старуху Гитель.       Его выводило из себя собственное бессилие. И бесполезность этого визита.       — Я не могу просто путешествовать за изнанку как в сад за яблоками. А смерть Соррэна — не то, ради чего мне стоит отдавать десять лет жизни. И без того не вечной. Не смотри на меня так, глупый принц. Я не обращусь в прах. И желание твое не исполню. Нам и вправду отпущен более долгий век. Вот только мой уже на исходе. Я воскресила твою бабку, Агнию, когда передо мной стоял на коленях твой дед. Я шесть раз путешествовала за изнанку по приказу твоего отца, и одиннадцать — по требованию Анитры. Я не стану этого делать сейчас. У меня еще есть причины пожить.       Объяснения и аргументы старухи Гитель были… разумны. Одной частью сознания Риан это признавал. Если она и вправду воскресила однажды человека, у нее это должно было отнять сотню лет жизни, не меньше. Хотя все зависит от того, сколько бабка потом прожила: этого Риан не помнил. Да и о ее смерти помимо окончательной тоже. Каждый визит за изнанку стоил от десяти до пятидесяти лет. А если старуха Гитель знала его деда, ей было уже лет двести с лишним. И вправду, конец близок.       Но вся разумность разбивалась об острые пики ярости.       — Я могу убить тебя прямо сейчас.       — И не стать правителем, — напомнила старуха Гитель равнодушно.       — Сам найду зелье.       — Не найдешь. Эти шкафы запечатаны моей кровью. И просто намазать ее на дверцы, взяв с трупа, не получится. Как и войти в лабораторию.       Проклятая видана. Риан догадывался, что с ней так просто не расправиться и угрозами не взять — не он первый пытался. И все же, просто махнуть рукой и уйти что-то не позволяло. Старуха Гитель была единственной ниточкой. Практически паутиной, рвущейся, когда ее касаешься пальцем. Но она была. И он не мог ей не воспользоваться.       В то же время, расправиться с ней, пока он не получил трон, нет возможности. Чтобы стать правителем Халциона, требовалось получить одобрение Трехликой. Для этого в течение двух месяцев в ритуальную чашу в храме раз в декаду вливали кровь претендента на трон. Если спустя два месяца в ней загорался белый огонь, это означало благословение Трехликой. Если же не загорался, претендента стоило сменить. Подобный ритуал проходили только те мужчины, кто не принадлежал роду Аргирос, — то есть, супруги старших дочерей. Если богиня не давала одобрения, право наследовать трон переходило к следующей по старшинству ветви.       У Риана не было бы причин сомневаться в решении Пресветлой Матери, если бы не эксперименты Анитры Эйлфрид. Его кровь разбавилась слишком сильно, чтобы он считался кровным наследником. Даже нынешний регент имел больше прав. Но что хуже — в его венах бежала кровь иных существ. Всех он даже сам не знал: Анитра не отчитывалась перед ним. А в истории Халциона было немало случаев, когда Трехликая отклоняла притязания не-человека.       Старуха Гитель последние полгода готовила зелье, которое должно было очистить (или, скорее, видоизменить состав) его кровь на несколько часов. Это бы плохо сказалось на его магии и всем том, что он получил благодаря экспериментам. Фактически, это бы заставило его полагаться несколько часов исключительно на боевые навыки. Но зато повышало шансы пройти проверку Трехликой.       Он и вправду не мог убить старуху прямо сейчас — это бы означало уничтожить все, что выстраивалось больше десяти лет. И потому он оказывался в тупике.       — Хочешь сказать, что я должен просто смириться с убийством отца?       Внутри все кипело. Голос его звучал спокойно, но желание обратить в пыль все вокруг нарастало гулом в ушах. Разорвать старуху, разрушить ее жилище. Пролить кровь. Заставить хоть кого-то испытать тот же ужас и бессилие, что испытал он. Сердце старой виданы билось медленнее, чем у людей, но сейчас его удары Риан не только слышал отчетливо, но и видел — этот ярко-красный сгусток жара в ее груди, который то становился крупнее, то сжимался. Сгусток, который все сильнее хотелось выдрать когтями.       Зверь был голоден. Его давно не выпускали.       Его неудачная попытка вырваться несколько дней назад была пресечена — Риан до сих пор гадал, как именно. Но сейчас он об этом не думал. Его сознание медленно смешивалось с сознанием зверя, и гул в ушах становился все сильнее, порождаемый хаосом в голове.       — Повинуйся воле Трехликой, — растянула тонкие, морщинистые губы в усмешке старуха Гитель. — Если Соррэн умер, значит, пришел его час.       — Ему помогли умереть! — взорвался Риан, сжимая пальцами деревянные подлокотники и ощущая, как стружка забивается под ногти. Нет. Под когти. Если стружка, значит, он покорежил дерево.       Сухой смех старой виданы снова рассыпался по гостиной и забился пылью в уши Риана. Ее явно забавляло его состояние. Забавляла его беспомощность. Его агнусово неумение справляться с эмоциями и зверем внутри, как бы он ни старался. Его так и не убитая до конца человеческая часть. Ей, существу совсем иного порядка, это было не понять.       — Не доверяешь решениям Трехликой? — все с той же усмешкой проскрипела старуха Гитель, прекрасно зная ответ.       Зная, что тот, кто посвятил жизнь мести, кого превратили в живое оружие, что явно шло вразрез с заповедями Пресветлой Матери, едва ли чтил каких-либо божеств. Скорее проклинал.       Хотя то, что говорила старуха Гитель, отчасти имело рациональное зерно. Жизнь правителя Халциона поддерживал Источник. Он служил защитой не только от прямого нападения, но и от ядов. Не абсолютной защитой, но серьезной. Архимаг сказал, что Источник не ощущается, и этому причиной и вправду могло быть вмешательство богов. Но Риан предпочитал мыслить более приземленно.       Кто-то подобрался к Источнику и заблокировал его. И этот кто-то — не Трехликая.       — Не думай, что я это оставлю, — пытаясь справиться с маревом вокруг, выдавил Риан и поднялся на ноги, покачиваясь.       Помощи здесь можно было не ждать. А состояние ухудшалось. Ему стоило уйти раньше, чем слабое человеческое создание сдастся. Как бы ни хотелось сейчас заставить старуху Гитель говорить, убивать ее пока нельзя. Лучше скормить зверю кого-то из обитающих здесь отбросов — никто не хватится. В этом районе ценных для короны жителей не было. Никто не станет разбираться в обстоятельствах гибели пары-тройки бесполезных существ.       Шатаясь и отмахиваясь от цветных пятен перед глазами, Риан добрался до входной двери. И уже когда замок щелкнул, впуская в тесный холл ночной воздух, заполненный запахами недавнего дождя и мусорных куч, что были свалены недалеко, в спину Риану ударилась прощальная фраза:       — Ищи во дворце, глупый принц.       Зная, что старая видана ничего не объяснит, Риан вывалился на крыльцо и вцепился в кованое ограждение. Три первых слова заставляли о чем-то задуматься, но их заглушало единственное желание.       Убивать.