Над этой пропастью во лжи

      От гула тревожного колокола закладывало уши; пульс стремительно подскочил. Только взращенное с детства самообладание и привычка прятать эмоции как можно глубже не позволили Риану броситься прочь из спальни с перекошенным от ужаса лицом. Вместо этого он лишь отстранился от Деллы, которая испуганно замерла, когда зазвонил колокол, и, кинув короткое «Оставайся тут», твердым шагом вышел в коридор.       В голове вертелись панические мысли. Он не знал, что страшит сильнее — Игрин или отец. Впрочем, был еще третий вариант: вторжение врага. Но почему-то сознание отрицало эту версию как не имеющую под собой оснований.       В коридоре уже царила суета: слуги сновали туда-сюда и встревоженно перебрасывались фразами. Лица многих из них были бледны, движения неловки. У одного из слуг Риан заметил стопку полотенец, другой на весь коридор кричал: «Архимага! Срочно!». Пытаясь подавить нарастающую в груди панику, Риан устремился в сторону покоев правителя, потому что именно оттуда выбегали некоторые слуги. Значит, Игрин все же в порядке.       Это хорошо — жениться на Лите, младшей сестре, хотелось еще меньше.       Длинный коридор казался бесконечным и растягивающимся. Риан жалел, что не может бежать, как некоторые слуги — это было не положено по статусу. Какой бы ни оказалась ситуация. А хотелось именно этого. Потому он старался делать шаги как можно больше, но все равно, по его ощущениям, до высоких двустворчатых дверей, ведущих в личные покои правителя он добирался очень долго. И так же долго проходил через столовую и холл для визитеров, чтобы замереть перед приоткрытой дверью опочивальни, за которой слышались голоса. Очень встревоженные.       Решительно рванув дверь на себя, Риан буквально влетел, хотя старался сохранять хотя бы остатки сдержанности. И почувствовал, как леденеют руки.       Правитель лежал в постели недвижимо, рядом на коленях стояла рыдающая и порой переходящая на жуткий, жалостливый вой Игрин. В правом углу, в нескольких шагах от постели, застыл лекарь — судя по его скорбному лицу, от него не оказалось толка и за это его уже отчитали. С другой стороны в кресле сидела Лита, обхватившая себя руками и вполне заметно содрогающаяся от молчаливой истерики. Девочке было всего семнадцать, Риан прекрасно понимал, что ей тяжелее всех. Здесь же в опочивальне находились двое советников, которые о чем-то тихо переговаривались.       Стоило Риану войти, они обернулись с напряженными выражениями лиц, но тут же расслабились — видимо, решили к посторонним его не причислять.       — Что произошло? — Риан словно со стороны услышал собственный сдавленный голос, впрочем, достаточно жестко потребовавший ответа.       И с учетом состояния двух единственных женщин, отвечать должны были или советники, или лекарь. Хотя последний тоже выглядел не особо вменяемым.       — Не можем знать, Ваша Светлость, — покачал головой один из советников с идеально отполированной плешью в светлых волосах: Риан не помнил его имени, хоть и часто сталкивался. — По всей видимости, отравление.       Отравление.       Слово эхом срезонировало в черепе. Раздробилось на сотни осколков как в калейдоскопе, многократно перемешалось и осело тошнотворным пеплом на языке.       — Он… мертв? — колокол звонил или о покойнике, или о войне, но Риану было жизненно необходимо услышать это.       Или, скорее, не слышать никогда. Получить опровержение.       Все тот же советник кивнул. Его лицо было мрачно, но не печально.       — Мы вызвали архимага, но маловероятно, что… — добавил второй советник: чуть моложе и с длинными каштановыми волосами, забранными в хвост. Разведя руками, он оставил фразу незавершенной, но Риан и так понял мысль.       Магия не всесильна. Если душа уже отлетела за Грань, даже дюжина архимагов ничего не сделает. Разве что зомби поднимет, но толку-то с такого правителя. Чтобы он мог управлять, нужно постоянно вливать немало энергии, контролировать его. Даже иллюзию создать проще. Возможно, именно это и придется сделать — на какое-то время. Потому что агнусова коронация в ближайшее время в планы Риана не входила совершенно. Неделя до свадьбы, потом еще неделя на получение одобрения от богов и все. Его личность откроют и Халциону, и другим государствам. А у него еще столько не сделано! Не подготовлено!       А потом его прошибла другая мысль — та, что смела все прочие, появившиеся первыми.       Он потерял отца.       Единственного, кто у него оставался от прежней жизни. Пусть даже тот бы никогда не узнал, что сын жив. Однако он был рядом. У них сложились достаточно теплые отношения, насколько это возможно для формально чужих людей. Но Риан хотел, чтобы отец видел, как падет Ферчар. Как будут пытать Анитру Эйлфрид. Как та сознается в смерти Элианы Аргирос. Как расплатится за это убийство и гибель Фоса. Риан хотел, чтобы его месть принесла удовлетворение не только ему самому.       Но он не имел права даже излишне скорбеть. Не имел права рухнуть на колени перед мертвым правителем и назвать его отцом прилюдно. Потому что формально он был чужим для правящего Дома.       На негнущихся ногах Риан приблизился к постели, не сводя глаз с фигуры почившего отца. Выглядящего так же, как если бы он просто спал. Разве что губы его уже начали синеть.       — Как это произошло? — не отрывая взгляда от отца, отрывисто осведомился Риан у присутствующих.       Ответ, на удивление, прозвучал со стороны Литы, уже забравшейся в глубокое кресло с ногами. Это не соответствовало поведению леди, тем более дочери правящего Дома, но едва ли сейчас было уместно воспитывать девочку.       — Я зашла к отцу, чтобы… с-спросить разрешения отправиться к озеру. Я подумала, что он с-спит. Поп-пыталась разбудить. А он не прос-сыпался, — ее голос дрожал, как и тело, но она все же была способна говорить. В то время как Игрин лишь беспрестанно рыдала. — Я п-позвала лекаря. И… — речь оборвалась тонким всхлипом, и Лита спрятала опухшее от слез лицо в узкие ладони.       Риан, осознающий, что больше от сестры ничего не узнает, метнул тяжелый взгляд на забившегося в угол лекаря. Тот, догадавшийся, с кого спрашивать сейчас станут, как-то мелко закивал.       — Д-да. Его Величество был уже с п-полчаса как мертв, когда я п-пришел.       Паршиво. Полчаса, потом разнесение информации. Стало быть, колокол зазвучал в лучшем случае где-то минут через сорок-сорок пять. С архимага здесь уже толку будет мало.       — Ты выяснил, в чем дело?       Лекарь вздрогнул от кинутой в его адрес раздраженной фразы и замотал головой.       — По в-всем п-признакам яд. Но я н-не уверен.       — Вон. — Махнул рукой Риан, понимая, что пользы с этого идиота никакой.       Понявший все с первого раза лекарь откланялся и попятился прочь из опочивальни правителя. Избегающий вновь смотреть на покойника Риан переключил внимание на Игрин, вцепившуюся в кисть отца и поливающую ее слезами. Вздохнув, он сжал руками плечи невесты и настойчиво поднял ее на ноги. Правда сейчас Игрин напоминала мягкую куклу и едва ли могла устоять, поэтому пришлось прижать ее к себе за талию одной рукой, а второй начать осторожно поглаживать по спине. Рванувшая было обратно к отцу невеста уткнулась лицом Риану в грудь, продолжая рыдать. Она что-то бормотала, но Риан не мог разобрать ее слов.       И как бы это ни было цинично, следовало сейчас обеспокоиться вопросами посерьезнее, чем успокаивание невесты.       — Что с завещанием? — уточнил Риан у все так же переговаривающихся у стены советников.       Те помедлили, прежде чем плешивый ответил:       — Ее Высочество леди Игрин наследует трон после вступления в брак и коронации. До момента, когда это произойдет, временным правителем Халциона становится Орайон Сотиус Л’Сэ Аргирос.       Риан нахмурился и подавил желание стиснуть зубы. Не хватало только продемонстрировать свое недовольство сложившейся ситуацией. Поползут слухи, что он не лоялен к правящему Дому, и глупые предположения, что он мог отравить правителя. Раз так разозлился, что трон сразу не отошел к Игрин и к нему соответственно.       Однако ярость Риана имела совсем другое происхождение.       Орайон был сыном его дяди — двоюродного брата отца. У прадеда Риана, Йелия Аргироса, было трое сыновей, которые создали три из существующих сегодня линий Дома Аргирос. Точнее, две, потому что средний сын женился на женщине низкого социального положения и был вычеркнут из семейного древа. К главной линии — Л’Роу — принадлежали обычно старшие сыновья, которые становились наследниками. А также первые дочери, потому что при отсутствии сыновей они могли наследовать трон. Побочная линия — Л’Сэ — не имела права притязать на Халцион и владела небольшим герцогством на севере.       Такая участь ждала всех детей в правящей семье: только старший оставался в Халционе, в то время как остальных после совершеннолетия одаривали землей и отправляли подальше. При этом в Доме Аргирос больше двоих детей обычно не рождалось, поэтому он не разрастался. И тех, кто имел статус ниже внука нынешнего правителя, вычеркивали из семейного древа. Поэтому мало кто из побочных ветвей, особенно с излишне разбавленной кровью, мог претендовать на трон.       У брата деда Риана родились сын и дочь, но сын погиб во время конфликта на востоке. А дочь вышла замуж за какого-то герцога и родила двух мальчиков. Старшим как раз был Орайон. По всем правилам он уже не мог принять власть в Халционе, но почему-то отец решил иначе. Вероятно, потому что долгое время старался уделять ему и младшему, Улиссу, как можно больше внимания, компенсируя этим потерю своих сыновей. Орайон и Улисс были частыми гостями в замке, и Риан неоднократно с ними сталкивался в предыдущие годы.       И прекрасно знал — получивший в свои руки власть Орайон будет не слишком рад ее отдать спустя две недели.       Бесспорно, он знал правила. Но если у главной ветви не остается наследников, побочная все же приобретает вес. И в сравнении с другими, уже угасшими или угасающими, идущими от пра-пра, Л’Сэ имеет хоть какое-то право.       Прижав к себе сильнее уже куда тише плачущую Игрин, чтобы скрыть охватившую его злость, Риан с каменным лицом прокручивал в голове возможные риски. А их становилось слишком много. Конечно, Орайон ничего не сделает в первый же день — это будет очень подозрительно: только прибыл, и тут, условно, наследница погибает. Но, например, методично подмешивать яд той же Игрин, чтобы она умерла через неделю-две после коронации, вполне. Причем вина легко упадет на самого Риана, потому что после смерти супруги он остается единоличным правителем.       И маловероятно, что Литу Орайон пощадит — Риан на ней жениться не может, как и на ком-то другом, но она может заявить права на трон. А чтобы Орайон мог полноценно править, линию Л’Роу нужно прервать. Поэтому под ударом все.       — Господа, — ворвался в его мрачные мысли голос прибывшего архимага, похоже, страдающего одышкой. И это при том, что он вывалился из портала. — Прошу простить за задержку.       Невысокий мужчина средних лет спешно и почти вприпрыжку подбежал к почившему правителю. Риан наблюдал за тем, как архимаг, которого он за эти три года видел раз пять от силы, вызывает какие-то светящиеся узоры над телом, водит руками и цокает языком. Он создавал слишком много звуков и мельтешения. Но увы, делал свою работу обычно качественно.       Минуты через четыре, после кучи непонятных действий, архимаг выпрямился и обернулся к собравшимся со скорбным видом.       — Увы. Душа Его Величества уже перешла за Грань. Могу предложить только услуги моего коллеги-некроманта.       — Что с ним произошло? — не оценили предложение советники и перешли к главному вопросу.       Пока Риан, абсурдно цеплявшийся до этого момента за шанс на воскрешение, боролся с новой волной тошноты, всегда накатывающей на него при волнении.       — Яд. И очень сильный, — констатировал архимаг. — На порошке цветов ирлеи.       У советников вытянулись лица. Риан видимое изумление сдержал, хотя ему тоже стало крайне любопытно, как запрещенный к продаже во всех государствах яд оказался в Халционе и в организме правителя. Ирлеи росли только в южных землях и были редким цветком. Даже когда их порошок продавался в других государствах, он стоил сумасшедших денег. А после того, как он стал запрещенным веществом, его цена взлетела до небес. Это помимо того, что яд еще нужно было изготовить. И здесь специалистов во всем межмирье можно было сосчитать по пальцам одной руки.       В Халционе такое могла сварить лишь старуха Гитель.       Но это не единственное, что указывало на нее или кого-то из ее заказчиков. Прокручивая в голове все правила наследования, Риан понял, что еще ускользнуло от его внимания.       — Почему не сработал Источник?       Архимаг нервно дернулся, услышав вопрос. И выдал пугающий — но предполагаемый — ответ:       — Я его не чувствую, Ваша Светлость.       Убийца был высокого класса. И, возможно, не один. Теперь Риан в этом уверился особенно твердо. Потому что неизвестный совершил две практически невозможные вещи: добыл запрещенный редкий яд и каким-то образом отключил или блокировал Источник, защищающий правителя.       Тысячи лет назад на месте замка находился разлом, через который наружу выходила чистая энергия. Она была настолько сильной и неиссякаемой, что люди называли ее божественной и предполагали, что когда-то над разломом стоял храм. Так ли это, выяснить не удалось. Когда на этой территории появился Халцион и замок, тройка архимагов преобразовала разлом в Источник и привязала его к крови первого правителя. Источник должен был увеличивать его магические силы и защищать. Бессмертие не дарил, однако значительно снижал, например, действие ядов или делал менее опасными прямые удары кинжалом в грудь. Правда, если бы того же правителя вдруг закололи сразу десять убийц, Источник бы ничем не помог.       Этот же Источник был одной из причин, по которой наследовать трон могла лишь главная линия Дома Аргирос — побочные он просто не принимал. Они оставались без защиты.       Но сейчас было важнее другое: сам по себе Источник иссякнуть не мог. И заблокировать его даже архимаг в одиночку тоже был не способен. Поэтому Риан не мог представить, кто именно постарался. Но все указывало на причастность старухи Гитель.

***

      Несмотря на то, что Делла представляла состояние Риана и отчасти помнила по прошлой реальности, она все равно испуганно вздрогнула, сидя на постели, когда он влетел в покои и с грохотом захлопнул дверь. С его лица схлынули все краски, отчего тени под глазами стали отчетливее, а черты резче. Взгляд был безумным. Все в точности так же, как и тогда. Боль и отчаяние исходили от него практически ощутимыми волнами и заставляли желать сжаться в комок и спрятаться где-нибудь.       Особенно когда Риан в бешенстве снес со стола все, что на нем лежало, и яростно хлопнул ладонями по массивной темной поверхности. Разлетевшиеся по комнате листы тихо шуршали. Где-то прозвучал тонкий звук разбившегося фарфора — кажется, какая-то статуэтка не выдержала встречи с полом. Паре крупных кристаллов повезло больше: они отлетели на ковер, поэтому не раскололись.       Сидящая на постели Делла наблюдала, как тяжело дышащий Риан, склонивший голову так, что волосы полностью закрыли лоб и отчасти глаза, пытался успокоиться. Но это не помогало. Под белой рубашкой отчетливее стали видны черные полосы, что змеились по его рукам. Обычно они были не различимы под плотной тканью. Сейчас Делла могла с легкостью проследить их путь от плеча до запястья. Три руны на пальцах правой руки засветились по контуру фиолетовым. Смуглая кожа приобрела явный серый оттенок.       Делла уже видела такое. Дважды. И если она ничего не сделает, есть риск и для ее жизни, и для сохранности как минимум этой комнаты. Как максимум — всего крыла и кучи слуг.       Потому что перестающий себя контролировать Риан Аргирос рисковал освободить вторую ипостась.       Обычно другая его форма была довольно разумной. Но с учетом того, какой хаос сейчас был в его сознании, каким безумием сияли его глаза, он мог кинуться на кого угодно. Ни о каком разуме речи не шло. Чудовище, созданное для убийств, потворствовало только инстинктам. И даже Палач рядом с ним выглядел наивным ребенком.       Риан что-то бормотал себе под нос — Делла видела, как шевелятся бескровные губы, но не слышала ни слова. Зато видела, как он отталкивается от стола и чуть ли не бегом идет к дверям, потом передумывает, пересекает комнату в направлении стеллажей, пробегает пальцами по корешкам книг и, видимо, ничего не находит. Потому что в следующий момент бьет ладонями по стеллажу и изрыгает проклятие.       Соскользнув с постели, Делла в четыре шага преодолела незначительное расстояние между ними и вцепилась Риану в плечо, чтобы развернуть к себе.       Он обернулся сам — то ли встревоженный, то ли раздраженный неожиданным прикосновением. Взгляд, который он на нее бросил, был полон бешенства. Вторая сущность пыталась отвоевать главенство в сознании. Глаза уже перестали походить на человеческие: ни белков, ни зрачков — только чернота.       — Уйди! — короткое, бьющее сильнее любой пощечины в своей ярости слово заставило Деллу вновь вздрогнуть.       Не мешкая, она положила обе ладони на его лицо так, чтобы подушечками средних пальцев дотронуться до висков. Риан мотнул головой, противясь прикосновениям, но Делла держала крепко. Ей слишком хотелось жить. И слишком хотелось довести задание до конца, не допуская третьей попытки.       — Стой. — Выдохнула она, смотря ему в глаза и стараясь сконцентрироваться.       — Уйди!       Он повторил это с прежней яростью, но меньшей настойчивостью. Схватив ее за запястья, он попытался отдернуть ее руки и отшвырнуть ее в сторону — эти намерения были очевидны. Но Делла успела зацепиться за его сознание.       — Дыши. — Коротко приказала она, сохраняя крепкий зрительный контакт и чуть сильнее надавливая пальцами на виски. — Дыши.       И вместе с этим она отдавала мысленный приказ успокоиться. Сейчас, когда она обхватывала его лицо руками и находилась настолько близко, она могла черпать его резервы. Это позволяло ей оказывать достаточно сильное ментальное воздействие и вместе с этим не рисковать рухнуть в обморок через несколько минут. Под ее ладонями был источник. Не нескончаемый, но очень мощный.       Риан все еще сжимал ее запястья своими руками, но его кожа постепенно теряла серый оттенок.       — Смотри на меня и дыши.       Делла подстроила свое дыхание так, чтобы их вдохи и выдохи совпадали, и постепенно его замедляла. К ее облегчению, Риан тоже начал дышать спокойнее. Медленно мрак в его глазах рассеивался, оставляя лишь привычную черноту радужек. Он все так же не отпускал ее запястья, однако хватка стала слабее. И Делла ощутила, что его трясет.       — Молодец, — она едва заметно улыбнулась и сделала шаг назад, заставляя Риана последовать за собой. — Дыши. Все в порядке.       Она все еще заставляла ментальный приказ звучать в его голове, и вместе с этим вела его к постели. Опасная фаза миновала, но требовалось заставить его уснуть. Иначе все может повториться. Работать в качестве сдерживающей цепи для чудовища постоянно — перспектива отвратная.       Медленными, мелкими шагами Делла довела Риана до постели с другой стороны — близкой к письменному столу. И тем же ментальным приказом заставила сесть. Это было проще, чем открыть рот. Физических сил отнимало меньше.       Она хотела отнять руки от его лица, зная, что еще несколько минут в его голове будет звучать все тот же призыв успокоиться, но хватка на запястьях внезапно усилилась.       — Не уходи.       Оцепенев, Делла смотрела на пустым взглядом смотрящего на нее Риана и пыталась понять, не было ли это фокусом ее сознания. Владеющие ментальным воздействием рано сходили с ума. А с учетом того, сколько раз Делла пользовалась даром, она полагала, что уже после сорока ее можно смело запереть в лечебнице.       Или убить.       Она попыталась снова убрать руки, но и во второй раз ей не удалось.       — Не уходи.       Теперь списывать это на фокусы сознания не получалось. Делла четко видела, как шевелятся все еще обескровленные губы Риана. И четко понимала, как звуки с них срываются. Тяжело сглотнув ком внезапной тошноты, она тихо произнесла:       — Я здесь. Тебе нужно выпить что-то успокоительное.       Риан слабо покачал головой.       — Все уходят.       Делла непонимающе моргнула. Его сознание сейчас еще было туманно, поэтому не исключено, что он видел не ее, а кого-то другого. Или был не здесь. Или в его голове смешалось сразу несколько событий. Поэтому у нее не было никакой возможности понять, о чем он говорит и с кем. Но все же она произнесла:       — Я не уйду. Отпусти мои руки. Я перед твоими глазами, — последнюю фразу она произнесла, приблизив свое лицо к нему: так было проще воздействовать на сознание и отдавать ментальные приказы.       Теплые пальцы наконец выпустили ее запястья. Руки Риана безвольно упали вдоль корпуса. Он медленно, поверхностно дышал и смотрел на нее, но вряд ли видел. Осторожно Делла отняла ладони от его лица, давая понять, что никуда сбегать не планирует. Так же осторожно сделала шаг назад, затем другой — отходила спиной, чтобы не потерять зрительный контакт. Присела и практически наощупь нашла свою сумку у ножки письменного стола. Пошарив рукой внутри, выудила два флакона: других, к счастью, там не лежало.       Такими же медленными шагами она вновь приблизилась и присела на постель на расстоянии ладони от Риана. Он автоматически повернул голову, продолжая следить за ней.       — Я сейчас смешаю успокоительное и усыпляющее, — Делла показала ему флаконы, — и дам тебе.       В том, что он плохо осознавал картинку перед глазами, имелся огромный плюс: Делла могла делать все, не таясь. И при этом не бояться, что он заметит ложь. Хотя не факт, что вообще заметит — мастером зелий он никогда не был.       Наконец разорвав зрительный контакт на несколько секунд, Делла откупорила оба флакона, перелила содержимое одного в другой и, слабо закупорив, встряхнула несколько раз. Снова сняв крышку, она протянула флакон Риану.       — Выпей.       Он смотрел на нее и не двигался. Сначала она решила, что он все же распознал зелья. Однако его взгляд оставался все таким же пустым, и стало ясно, что проблема в спутанном сознании. Вздохнув, Делла поднесла флакон к его губам и добавила уже ментальный приказ:       ‘Выпей’.       С задержкой Риан послушно разомкнул губы. Опрокинув содержимое флакона ему в рот, Делла тут же надавила ему на подбородок рукой, чтобы он сомкнул губы. И дождалась, когда он проглотит зелье.       — Молодец, — ее губы дернулись в подобии улыбки, и каким-то инстинктивным жестом она провела ладонью по его волосам. Словно обращалась с маленьким ребенком.       ‘Засыпай’.       Теперь оставалось лишь дождаться действия зелья. Одно из них действительно было усыпляющим — в этом она не солгала. Но второе ничего общего с успокоением не имело.       Измененная реальность диктовала свои условия: старуха Гитель не стремилась ей помогать, а сама Делла не желала заново проживать все полгода. Именно поэтому она заставила Арка действовать сейчас и прикончить правителя Халциона раньше, чем в той реальности. Тем более были шансы, что это сломает часть планов Риана. И именно поэтому она не могла ждать, когда Риан снова начнет ей доверять и воспринимать ее как женщину. Делла бы с радостью обошлась без второго. Ей было бы намного легче психологически. Однако воздействовать на его сознание, имея крепкую эмоциональную связь, намного проще.       Он должен был снова влюбиться, чтобы она смогла исполнить задание. Чтобы она смогла заставить его передумать и вернуться домой.       Поэтому вместо успокоительного зелья вторым стало приворотное. Хотя это было не совсем корректное название. Основная масса приворотных работала как сильный стимулятор — существо внезапно обнаруживало в себе яркие чувства к другому объекту. Длилось это недолго и у тех, кто имел сильное сознание, вызывало сопротивление. А порой и приводило к сумасшествию, потому что опоенный постоянно пытался разобраться, где его желания, а где чужие.       Это же зелье медленно меняло отношение к тому, кто его дал. Оно работало как ускоритель чувств, а не стимулятор. И если бы не их прошлая история, возможно Делла бы не возлагала на него надежды. Но один раз Риан уже влюбился в нее. Значит, это возможно и во второй. Значит, ей достаточно такого «ускорения». История, которая в той реальности началась спустя три месяца, в этой может случиться намного раньше.       Главное, выдержать это.       Риан вдруг склонил голову и уперся лбом ей в плечо. Продолжающая гладить его по волосам Делла замерла — похоже, усыпляющее начало действовать. Она выждала еще несколько минут, прежде чем попытаться отодвинуться. Тело Риана накренилось, и Делла подхватила его, чтобы уложить на постель. Он не проснулся.       Облегченно выдохнув, она встала, закинула на постель его свисающие с края ноги, и отошла.       На сегодня ее задачи здесь завершены. Простояв рядом еще минут десять, чтобы перестраховаться, Делла подошла к двери и начертила руну поглощения звуков и рядом — блокирующую замок. Вдруг со слуг станется попытаться войти. Нельзя, чтобы Риан проснулся в ближайшую пару часов.       Только после этого Делла приблизилась к зеркалу и, кинув последний взгляд на мирно спящего Риана, исчезла в портале с тихим звоном.